В статье рассмотрены основные подходы к анализу классов в марксистской традиции. Делается вывод о динамичности социальной структуры в связи с усложнением общества. Появляются новые классы, и задачей социологии становится ревизия классических теорий и разработка новых принципов классообразования. В работе предпринята попытка обоснования с марксистских позиций принципа контроля над трудовыми отношениями, отсутствие которого создает нестабильные трудовые отношения и порождает новый социальный класс — прекариат.
Этот принцип — всеобщий, то есть он применим ко всей социальной структуре и отличается от эксплуатации и господства как классических индикаторов классов. На основе теории Э. Райта и добавления принципа контроля над трудовыми отношениями построена новая концептуальная модель классов. Прекариат как новый социальный класс формируется из теряющего стабильность среднего класса, а также из рядов традиционного пролетариата, выступающего ядром прекариата.
Технологические инновации, глобализация, неолиберальная экономическая политика порождают и увеличивают турбулентностьобщества. Эти процессы нашли отражение в создании концепций, где главной отличительной характеристикой современного общества выступает нестабильность настоящего и неопределенность будущего: «общество риска» (У. Бек), «текучая современность» (З. Бауман), «общество травмы» (Ж. Тощенко). Основным стержнем этих концепций является констатация коррозии социальной системы, сложившейся к 1960–1970-м гг., а также рост перманентной неустойчивости скла-дывающейся новой системы.
Однако ситуация неопределенности не означает невозможности выявления в ней ключевых тенденций, позволяющих составлять содержательные концепции, объясняющие логику происходящих перемен и адекватно описывающие сущностную трансформацию общества. Мы считаем, что в общественных науках назрела необходимость создания теоретической модели, которая объясняет процессы формирования новых общественных групп в контексте роста глобальной турбулентности. Растущая неопределенность, на наш взгляд, является значимым критерием в образовании новых социальных классов.
Социальная реальность меняется, меняются и классы этой реальности. Новые группы приходят на смену старым, и задача социологии состоит в осознании этого факта и создании теории, позволяющей включить эти изменения в свой понятийный аппарат. Это не означает отказа от созданных ранее моделей, а требует их ревизии на предмет остающихся актуальными положений. В данной статье будет предпринята попытка осмысления складывающейся реальности с марксистских позиций и обоснования возникновения нового основного социального класса — прекариата.
Дебаты вокруг классов в марксизме
Сама идея классов прочно связана с именем Карла Маркса, правда, сам он отрицал авторство этой идеи и не дал собственного определения класса. Хотя Маркс не концептуализировал понятие «класс», он четко указал, что основным принципом классообразования является собственность на средства производства. Классы определяются через отношение друг к другу, то есть они взаимозависимы. Эта взаимозависимость определена К. Марксом как эксплуатация.
Эксплуатация является основным понятием марксистской теории, она устанавливает однозначную связь между положением классов в обществе, и именно эта связь отличает марксистскую теорию классов от градационных стратификационных моделей, в которых она нивелирована до простого констатирования дифференциации различных страт. В обществе существуют два антагонистических класса, однако группы, входящие в эти классы, не однородны.
Таким образом, Марксом была создана динамическая концепция, в которой классы не являются застывшими образованиями, они показаны в своем генезисе; классовая структура постоянно меняется, наполняясь новыми группами, но при этом в обществе сохраняется ключевое отношение между классами — эксплуатация.
Этим утверждением мы хотим подчеркнуть, что марксистская классовая теория не является застывшей, она допускает собственную ревизию и включения в нее новых классов, если анализируемая реальность трансформируется, сохраняя при этом свою ключевую особенность — определение классов через отношения между ними.
Мы полагаем, что в момент создания марксизма эта концепция адекватно отражала социальную структуру. Однако новый век породил новую социальную реальность. Спецификой развития капитализма в ХХ в. стала дифференциация собственности и управления, что нашло отражение в создании концепций «менеджериального общества» (Т. Веблен, А. Берль, Дж. Бернхэм) [10; 18; 19; 31], теорий корпоративного капитализма (Ч.Р. Миллс, У. Уорнер) [10; 25; 32].
В складывающемся обществе значительная часть наемных работников не были рабочими, а трудились в третичном секторе или сфере услуг, да и сам труд в промышленном производстве все больше усложнялся и требовал значительного числа специально обученных кадров (управленцев, инженеров, технологов и т. д.). В среде марксистов начался пересмотр определений рабочего класса и класса буржуазии. Ревизия базировалась на трудах Маркса, так как его тексты имели статус канона, но содержательно обретали новое понимание.
Марксистско ориентированные ученые пытались объяснить рост новых социально-экономических групп в старых терминах. Одни авторы включали их в состав пролетариата, так как они не владели частной собственностью, и, соответственно, рабочий класс в таком понимании расширялся с фабричных рабочих до всех наемных работников [23]. Другие авторы считали эти группы «новой мелкой буржуазией», так как они не зани-маются производительным трудом, не создают прибавочный продукт и, соответственно, не подвергаются эксплуатации [27].
На наш взгляд, эти объяснения являются очень большой натяжкой, попыткой подогнать новую реальность под догму, поэтому наиболее удачной ревизией марксистской концепции стал уход от дихотомии «рабочий — капиталист» и признание существования отдельного класса, не входящего ни в состав рабочего класса, ни в состав буржуазии. Наиболее успешно эту идею выразил американский социолог, представитель аналитического марксизма Эрик Райт, разработав концепцию класса «с противоречивыми социальными позициями» [12, с. 41–44].
По сути, он адаптировал марксистские и веберианские принципы стратификации в три базовых принципа классообразования: контроль над денежным капиталом (отношения экономической собственности), контроль над физическим капиталом (средства производства) и контроль над трудом (отношения распоряжения (власти)).
Соответственно индивиды, имеющие контроль по всем трем принципам, относятся Райтом к классической буржуазии, не имеющие контроля по всем принципам — к традиционному пролетариату, и между ними располагаются классы с противоречивыми классовыми позициями, которые по одним основаниям принадлежат к пролетариату, а по другим — к буржуазии (табл. 1).
Таблица 1
Включение в классовый анализ принципа господства и констатирование существования групп, не входящих в буржуазию или в пролетариат, на наш взгляд, более адекватно отражали классовую структуру общества второй половины ХХ в., чем попытки определения растущих социальных групп, не являющихся ни собственниками, ни пролетариями в терминах традиционного марксизма.
На основе данной модели нами будет выстроена концептуальная классовая схема, включающая принцип контроля над трудовыми отношениями как отличительную характеристику новой реальности, не являющуюся доминирующей в момент создания Э. Райтом классовой структуры.
Контроль над трудовыми отношениями подразумевает ограничение произвола работодателя, гарантии экономической, социальной, физической безопасности в случае ограничения трудовой деятельности, обеспечиваемые государством и/или профсоюзами, что дает работнику возможность распоряжатьсяединственным принадлежащим ему ресурсом — собственной рабочей силой. Субъектом контроля над трудовыми отношениями выступает наемный работник. Как правило, этот контроль институциализирован в трудовом законодательстве и/или коллективных трудовых договорах, в которых прописаны права и гарантии безопасности наемных работников.
Эти права и гарантии подкрепляются силой государства, профсоюзов, рабочих коллективов или отдельных рабочих в зависимости от истории развития трудовых отношений в каждой стране, что уравнивает работника и работодателя и ограничивает произвол последнего.Наличие контроля над трудовыми отношениями порождает стабильные трудовые отношения, и, соответственно, напротив, отсут-ствие контроля создает нестабильные трудовые отношения.
Контроль над трудовыми отношениями не тождествен контролю над трудом, так как последний подразумевает фактический надзор за трудовой деятельностью работника со стороны администрации, тогда как контроль над трудовыми отношениями подразумевает права работника как в процессе трудовой деятельности, так и вне ее и обязанность работодателя соблюдать их. Проблема трудовых отношений была слабо актуализирована в период массовой стандартной занятости и в основном распространялась на исключенные из социальных гарантий группы (нелегальные мигранты).
Однако в настоящий момент нестабильность трудовых отношений распространилась на все общество, и это, на наш взгляд, требует включения данного принципа в классовый анализ общества позднего капитализма.
Новая реальность — новый класс прекариат
Процесс турбулентности, усилившийся на пороге нового тысячелетия, привел к росту нестабильных трудовых отношений и неравенства, к массовому обеднению.
В этих условиях концепции, созданные в эпоху стабильности, становятся нерелевантными новой складывающейся реальности. Одним из авторов, сделавших попытку осмыслить возрастающую нестабильность, стал Г. Стэндинг. Он создает концепцию прекариата как нового опасного класса, хотя сама прекарность изучалась еще в 1960-х гг. П. Бурдье, который сначала «применил ее, описывая колониальный рабочий класс, а затем новый способ доминирования, возникший в результате неолиберальной реструктуризации мировой экономики» [22, p. 3].
В основании концепции Г. Стэндинга — производственные отношения, отношения распределения (источники дохода) и специфические отношения к государству [30, p. 4]. Последние отличают эту концепцию от других классовых систем и относят к прекариату людей, ограниченных в правах, распространяемых на большинство граждан. У прекариата ограничен доступ к общественным фондам распределения (пенсии, социальные гарантии, страховки и т. п.), и это, по мнению Стэндинга, отличает его от традиционного пролетариата.
На основе этих критериев автор выстраивает следующую страти-фикационную модель: на самом верху социальной пирамиды он помещает элиту — небольшое число самых богатых граждан планеты, затем следует салариат — работники со все еще стабильной полной трудовой занятостью, а также с социальным пакетом, пенсионными накоплениями и т. д. За ними следуют profitians — «квалифицированные кадры». Это люди, имеющие ряд навыков, которые они успешно выставляют на рынок, много зарабатывающие в качестве консультантов, независимых специалистов по контракту, работая на себя.
Далее следует старый «рабочий класс», затем собственно прекариат, и в самом низу этой пирамиды нестабильности — армия безработных и группа социально обездоленных, живущих подачками общества [14, с. 21–22]. Прекариат, по Стэндингу, формируется из трех групп. В него входят бывшие представители рабочего класса, мигранты и образованные люди, лишенные стабильной работы [30, p. 8].В целом мы разделяем мнение Стэндинга о том, что рост нестабильных трудовых отношений приводит к созданию нового класса, но с рядом оговорок, о которых речь пойдет ниже.
Концепция, предложенная Стэндингом, получила широкое распространение, но марксистская социология отреагировала на нее скорее скептически. На наш взгляд, отношение к прекариату со сто-роны ученых-марксистов очень напоминает критическое отношение к существованию новых классов в ХХ в. Признавая важную общественную роль дискуссии, поднятой Стэндингом, ученые-марксисты ставят под сомнение или сам концепт прекарности, или его новизну.
Например, Э. Райт не выявил объективно различающихся материальных интересов у рабочего класса и прекариата и, соответственно, усомнился в существовании отдельного класса [33]. Такого же мнения придерживается датский исследователь М. Йоргансон, считая концепт «прекариат» полезным для защиты прав доминируемых групп, но всего лишь «аналитическим конструктом» [22]. Х. Мелин и Р. Блум, применяя классовую схему Райта для выявления прекаризированных групп, не считают прекариат социальным классом, так как слишком разнородные группы его составляют [24].
Б. Нейлсон и Н. Росситер, опираясь на историю, полагают, что скорее «стабильная трудовая занятость» является исключением из хода мировой истории, а нестабильность — «нормальное положение дел» [26]. Интересный взгляд на прекарность у левоориентированного социолога труда из Германии К. Дорре, который представил прекариат как резервную рабочую силу, лишенную возможности рационально распоряжаться своим временем [20].
Критика концепции Стэндинга вызвала с его стороны достаточно резкий ответ — призыв отказаться от «устаревшего словоблудия марксизма XIX в.» и идеологически связанных с ним политических действий социал-демократических партий и профсоюзов [30, p. 9]. Особняком в обсуждении прекарности и прекариата стоят работы, выполненные в рамках марксистской политэкономии.
В них прекар-ность как отдельный феномен чаще всего не рассматривается. Она встроена в более широкий контекст социоэкономического анализа позднего капитализма, и в основном авторы, работающие в этом направлении, описывая нестабильность, используют понятия «гибкость», «флексибильность», «постфордизм», «гибкие режимы накопления» [5].
В России также вышел ряд работ, посвященных нестабильной занятости. В основном они посвящены поиску эмпирических индикаторов прекарности, выявлению ее характеристик и уровню распространенности и не встраивают прекарность в стратификационные схемы [3; 6; 7; 8; 17]. Однако попытки рассмотреть прекариат как класс в отечественной социологии предпринимаются. И здесь стоит отметить работы А.В. Бузгалина и А.И. Колганова [4], Ж.Т. Тощенко [15].
Бузгалин и Колганов считают, что прекариат — это класс-симулякр, созданный трансформацией общественных отношений, «результат негативного как бы разрешения противоречия между необходимостью все более широкого развития свободного и по содержанию, и по форме труда, с одной стороны, и узкими рамками наемного труда и частного предпринимательства — с другой» [4, с. 24].
Тощенко одним из первых в отечественной социологии заявил о процессе становления нового класса — прекариата, соглашаясь со Стэндингом, что этот класс пока не приобрел общей идентификации, не выработал общих интересов. Российские ученые подчеркивают, что прекариат формируется из разных социально-экономических групп, тем самым расширяя трактовку Стэндинга, для которого прекариат в своей массе представлен мигрантами, бывшим рабочим классом и временно занятыми образованными людьми (как правило, это молодежь, выпускники вузов, для которых рынок труда предоставляет только временные места работы).
Ярким примером подхода к прекариату Стэндинга является исследование М. Севеджа, который, анализируя социальную структуру Великобритании и применяя формулировки Стэндинга, отнес к прека-риату лиц, обладающих низким культурным, социальным капиталом (безработные, водители фургонов, уборщики, кассиры, почтальоны и другие низкоквалифицированные работники), и в результате выявил, что 15% работников Британии являются прекариатом [28, p. 243].
Российский опыт прекаризации показывает, что в прекариат попадают не только эти группы, но и высокообразованные бюджетники, менеджеры, имеющие минимальный оклад и получающие основную заработную плату в виде «премии», наемные работники, переведенныеадминистрацией в «самозанятые» для оптимизации налогового бремени (к этой группе принадлежат не только водители агрегаторов такси, но и менеджеры, работающие «на проценты от сделок»), то есть группы, относящиеся к средним слоям общества.
Именно поэтому специфика российской прекаризации заставила нас пересмотреть исходную концепцию Стэндинга и предположить, что нестабильность трудовых отношений имеет всеобщий характер, о чем речь пойдет ниже. Таким образом, несмотря на веские возражения сторонников марксизма против концепта прекариата как класса, мы не разделяем эту критику и далее приведем свои доводы о том, что прекариат является новым классом. Выше мы ввели новый принцип классообразования — «контроль над трудовыми отношениями», отсутствие контроля порождает неста-бильные трудовые отношения и новый класс — прекариат.
Поэтому наши доводы за существование нового класса будут затрагивать не-посредственно те группы, которые лишены этого контроля, то есть группы с нестабильными трудовыми отношениями, и не затрагивать группы, обладающие таким контролем. Далее в статье будем опери-ровать понятием «нестабильные трудовые отношения» вместо «отсутствующий контроль над трудовыми отношениями», но, по сути, это тождественные понятия.
Первый довод. Он направлен против утверждения Б. Нельсона и Н. Росситера [26] о том, что нестабильность — нормальное явление капитализма, а стабильность — исключение, и, соответственно, по-ложение современного прекариата тождественно положению пролетариата XIX в. А
Мы считаем, что не тождественно. Да, нестабильность трудовых отношений была известна классикам марксизма. В ряде версий «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса в главе «Буржуа и пролетарии» в русском варианте фразы: «Все быстрее развивающееся, непрерывное совершенствование машин делает жизненное положение пролетариев все менее обеспеченным» — слова, выделенные курсивом, переданы на английском языке словом «precarious» [11, с. 331].
Конечно, если не учитывать исторический контекст, можно отождествить нестабильное положение пролетариата XIX в. с положением современного наемного работника и предположить, что ничего за прошедшие 150 лет не изменилось, но мы считаем, что поменялся вектор общественных изменений. Если в XIX в. пролетарий имел нестабильную трудовую занятость и боролся за ее стабилизацию, то в XXI в. происходит обратный процесс — стабильность начинает утрачиваться.
Мы полагаем, что это разные направления динамики капитализма и отождествлять их нельзя. Пролетарий приобретал трудовые права — прекарий их теряет. Пролетарий жил будущим — прекарий идеализирует прошлое. Именно поэтому, если XIX в. был веком утопий, то XXI в. вполне может оказаться эпохой ретротопий [2].
Прогресс и деградация — разные процессы, хотя конкретное состояние в процессе деградации вполне сопоставимо с конкретным состоянием в процессе прогресса, происходившего ранее, но это не означает, что отсутствуют общественная динамика и трансформация классовой структуры.
Второй довод. Нестабильность трудовых отношений — всеобщий принцип, распространяющийся на все общество, поэтому его можно положить в основу общей стратификации, а не только применительно к отдельным группам.
Мы, как и Г. Стэндинг, полагаем, что нестабильность трудовых отношений порождает новый класс — прекариат, но в отличие от Стэндинга основным принципом классообразования считаем не специфические отношения с государством, а отсутствие контроля над трудовыми отношениями со стороны работника, что порождает нестабильность трудовых отношений. Как справедливо замечает Э. Райт, концепция Стэндинга не учитывает значительную часть «среднего класса», которая не является салариатом, но она и не является рабочим классом [33].
На наш взгляд, Стэндинг, вводя специфические отношения с государством как принцип классообразования, ограничивает прекариат мигрантами, пролетариатом и образованной молодежью. Мы считаем, что в этот класс входит не только теряющий стабильность пролетариат, но и уменьшающийся средний класс. Автоматизация производства и флексибилизация трудовых отношений в настоящий момент прежде всего порождают прекаризацию среднего класса [3; 7]. Средний класс расщепляется на все еще имеющий стабильную занятость салариат и растущий прекариат.
Помимо этого, рост нестабильности в трудовых отношениях обусловливает увеличение мелкой буржуазии (ИП) и самозанятых, функционирующих преимущественно в неформальном секторе экономики. И рост этих групп, на наш взгляд, является лишь следствием повышения нестабильности трудовых отношений, имея объективно вынужденный характер для лиц, занимающихся данными видами деятельности.
В настоящий момент все общество имеет тенденцию к росту нестабильных трудовых отношений, или директивно вгоняя в них наемных работников (сокращение ставок без роста оплаты труда, аутсорсинг, работа только по «устной договоренности») или манипулятивно, когда условия и оплата труда на стандартном рабочем месте заставляют работника работать дополнительно или уходить во «фриланс».
Третий довод. Нестабильность трудовых отношений — новый принцип классообразования. Он не тождествен эксплуатации труда, которая проявляется в изъятии прибавочной стоимости или неоплачиваемом рабочем времени. Однако нестабильность трудовых отношений увеличивает прибыль капиталиста, переводя издержки на воспроизводство рабочей силы на все общество.
Капиталист получает дополнительную прибыль, не эксплуатируя непосредственно работника, хотя и этот момент в нестабильных трудовых отношениях присутствует, а эксплуатируя общественные фонды распределения (уклонение от налогов, отказ от социальных обязательств или их нарушение).
Таким образом, увеличение прибыли от нестабильных трудовых отношений лишь опосредованно связано с эксплуатацией труда, а непосредственно — с изъятием общественных ресурсов в свою пользу, или, иначе говоря, с рентой, изымаемой предпринимателем с общества. Стэндинг, споря с марксистами, приводит аналогичный довод в пользу существования нового класса.
«Он [прекариат] эксплуатируется в той же мере вне рабочего места и вне оплачиваемых часов… он почти полностью полагается на денежную заработную плату, никогда не имея гарантированного дохода… в отличие от пролетариата XX века, который был защищен социальным страхованием» [30, p. 6].
К вышесказанному стоит добавить, что рост автоматизации, роботизации, компьютерных технологий в настоящий момент увеличивает прекаризацию работника, но эти процессы никак не связаны с эксплуатацией труда. Более того, дальнейшее развитие технологий вообще ставит под вопрос существование модели массового труда, которая сложилась в индустриальную эпоху, но не ставит под сомнение существование неравенства [21].
На наш взгляд, основным принципом, определяющим это неравенство в будущем, становится сам доступ к труду. Люди будут дифференцироваться на пока еще имеющих работу и связанные с ней социальные гарантии и прекариев, а это не тождественно эксплуатации, так как ее нет там, где нет труда. В настоящий момент прекариат пока имеет нестабильные, но все-таки трудовые отношения, в будущем, вполне возможно, он лишится и их. Но он не превратится в безработных как резервную армию труда, как предполагает К. Дорре [20].
Отсутствие работы будет постоянной константой его существования, прерываемой эпизодической занятостью с отсут-ствующими социальными гарантиями и пособиями. Такое положение дел, на наш взгляд, – это новая характеристика позднего капитализма, так как раньше массовая безработица была временным явлением, свидетельствующим о кризисе капитализма, но в настоящий момент она становится константой, предрекающей возможный крах всей системы. Нестабильность трудовых отношений не тождественна и уровню власти.
Конечно, управляющие имеют более стабильные трудовые отношения, но именно нестабильные трудовые отношения дают новую дифференциацию внутри класса управляемых. Работники могут обладать одинаковым уровнем власти, но у работников, имеющих нестабильные трудовые отношения, положение будет хуже, чем у работников с тем же уровнем власти, но со стабильными трудовыми отношениями.
Мы провели исследование, в котором сравнивали группы, занимающие идентичное социально-профессиональное положение, но различающиеся по степени прекаризации. Оно показало, что нестабильность трудовых отношений ухудшает уровень и качество труда и жизни прекаризированного работника в сравнении с работником, выполняющим такую же работу, но имеющим стабильные трудовые отношения.
Таким образом, нестабильная занятость оказывает влияние на положение человека независимо от его места в функционально-техническом разделении труда [11, с. 112]. Именно этими соображениями обусловлено введение нами контроля над трудовыми отношениями как нового индикатора в классовую структуру, так как эксплуатация и господство не вписываются в эти процессы.
Четвертый довод. Нестабильность трудовых отношений определяется социальными отношениями в обществе, а не технологическими инновациями. Именно поэтому это социальная дифференциация, а не функционально-техническая, и прекариат выступает в качестве социального класса. Как промышленность в свое время породила пролетариат, так новые технологии отчасти порождают прекариат, так как уменьшают рабочее время. Это преподносится как «естественный» процесс развития технологий.
При этом игнорируются социальные последствия этого процесса в виде роста безработицы, неполной занятости и других видов нестабильных трудовых отношений так, как будто развитие технологий не зависит от человеческой воли и не служит ин-тересам одних групп, ухудшая положение других.
Но возникает вопрос: почему вследствие технологических инноваций социально-экономическое положение людей ухудшается? Рост технологий автоматически не приводит к обеднению людей, а скорее, наоборот, должен приводить к росту благосостояния и свободного времени, но по факту мы наблюдаем обратное. Складывающиеся неравенства выражают прежде всего социальные отношения, прекариат не является «техническим» классом, возникшим как непреднамеренное последствие развития новых технологий, а скорее, напротив, новые технологии разрабатываются для того, чтобы прекаризировать наемных работников.
Основная цель их создания — снижение издержек на рабочую силу для увеличения прибыли одних, что лишает стабильных трудовых отношений других. Таким образом, именно социальные отношения между различными классами и являются первопричиной возникновения прекариата. Пятый довод. Х. Мелин и Р. Блум отрицают существование прекариата как социального класса вследствие его неоднородности [24].
Мы согласны, что прекариат в настоящий момент неоднороден, но и пролетариат и буржуазия в момент своего возникновения формировались из разных, имеющих между собой мало общего групп. Мы полагаем, что прошло немного времени для того, чтобы общность жизни прекариев в неопределенности выработала общие интересы.
В настоящий момент можно выделить ядро и периферию прекариата, но это не означает, что он не существует. На наш взгляд, ядро составляет пролетаризированный прекариат, так как отсутствие контроля над трудовыми отношениями отражается на нем в самой сильной степени [11, с. 95–120]; периферией являются бывшие представители среднего класса, теряющие этот контроль.
Мы полагаем, что пока различия между прекариатом из среднего класса и прекаризированным пролетариатом сохраняются, так как класс только формируется, но со временем они будут носить больше стилистический и несущественный характер. Шестой довод. Еще один довод для обоснования возникновения нового класса дает ответ на следующий вопрос.
Если в XIX в. традиционные средние слои переходили в буржуазию или пролетариат, в ХХ в. пролетариат, уменьшаясь, перетекал в средний класс, а в настоящий момент фиксируется уменьшение и доли среднего класса, и доли рабочего класса, то в какие слои переходят представители этих групп?
Мы полагаем, что они становятся прекариатом. Предлагаемая нами концепция дает ответ на поставленный вопрос, в то время как другие теории просто констатируют исчезновение этих групп.Обобщая сказанное выше и основываясь на концепции Э. Райта о новых классах с противоречивыми классовыми интересами, мы составили концептуальную схему, к которой добавили новый принцип — контроль над трудовыми отношениями. Также мы спрогнозировали динамику роста/уменьшения классов (табл. 2).
Определив место прекариата в социальной структуре общества, дадим содержательное определение прекариата: «Прекариат — это формирующийся класс, который, с одной стороны, олицетворя-ет социальные слои, обладающие профессиональными знаниями, квалификацией, опытом и стремящиеся построить рациональные взаимосвязи с обществом и государством, а с другой — это быстро растущий слой работников нестабильного социального положения с неопределенной, флексибильной (гибкой) степенью занятости, с неустойчивыми формами распределения прибавочного продукта и произвольной оплатой труда.
Они полностью или частично лишены доступа к социально-правовым гарантиям и к средствам социальной защиты и, как следствие, не видят удовлетворяющей их перспективы своей гражданской (публичной) и личной (приватной) жизни» [11, с. 60]. Основой для формального выделения прекариата является нестандартная занятость, которая представляет собой отклонение от стандартной занятости.
Ранее нами были выделены следующие виды нестандартной занятости: неформальная занятость, временная занятость, дополнительная занятость, работа неполный рабочий день, сезонная и случайная занятость, заемный труд. По нашим подсчетам, в нестабильных трудовых отношениях в России состоят от трети до половины граждан в возрасте от 15 до 72 лет (от 32 до 59 млн россиян) [1, с. 70].
Наша концепция прекариата является марксистской, так как мы полагаем, что рост нестабильности не происходит автоматически, он создается людьми, выгоден классу буржуазии и, напротив, не выгоден наемным работникам. Класс буржуазии заинтересован в росте нестабильности, а класс наемных работников — в стабильных трудовых отношениях. Возникает классовый конфликт. Он имеет другой характер, чем конфликт между пролетариатом и буржуазией классического периода капитализма.
Если раньше основным источником конфликта была эксплуатация, то есть изъятие прибавочной стоимости, возникающей вследствие трудовой деятельности, то в настоящий момент, помимо этого конфликта, возникает новый. Для прекариата жизненно важным вопросом становится не справедливость оплаты труда, возникающая вследствие эксплуатации, а сама трудовая деятельность. Значительные массы населения выдавливаются из нее или переводятся в ограниченные по трудовым правам форматы, при этом такие ограничения ничем не компенсируются.
И здесь возникают сложные вопросы ценностного характера. Если раньше для пролетариата упрощенно вопрос о своей борьбе за справедливость звучал следующим образом: «Я произвожу больше, чем получаю за свой труд, это несправедливо, поэтому моя борьба оправдана», — то прекариат не может апеллировать к справедливости в таком ключе.
Он меньше трудится и меньше зарабатывает, и если эта тенденция продолжится, то в конечном итоге он вообще перестанет трудиться и, соответственно, не будет иметь средств к существованию. Прекариат не будет иметь средств к существованию вследствие системных ограничений на труд. Отметим, что пока удовлетворительного решения этой проблемы нет, хотя предпринимаются попытки ее решения в ключе рентного распределения общественного богатства [16].
В частности, сюда же относится идея безусловного базового дохода, которую активно пропагандирует создатель концепции прекариата Г. Стэндинг [29]. Конечно, на данный момент прекариат является классом-в-себе, он только формируется. У одних групп, входящих в прекариат, полностью отсутствует контроль над трудовыми отношениями (например, неформально занятые), у других он только снижается (например, работающие по срочным договорам).
Это мешает осознанию себя как нового класса, к этому добавляются разная история групп прекариата и тот факт, что их представители осмысляют свое положение в категориях ушедшей эпохи, но прекариат не является «аналитическим конструктом», что мы и попытались доказать в данной статье.
ЛИТЕРАТУРА
1. Анисимов Р.И. Прекаризированная занятость в России: опыт опреде-ления основных индикаторов // Социологические исследования. 2019. No 9. С. 64–72. DOI: 10.31857/S013216250006652-0. 2. Бауман З. Ретротопия / Пер. с англ. В.Л. Силаевой; Под науч. ред. О.А. Оберемко. М.: ВЦИОМ, 2019. — 160 с. 3. Бобков В.Н., Вередюк О.В., Колосова Р.П., Разумова Т.О. Занятость и со-циальная прекаризация в России: введение в анализ: Монография. М.: ТЕИС, 2014. — 94 с. 4. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Трансформации социальной структуры позднего капитализма: от пролетариата и буржуазии к прекариату и кре-ативному классу? // Социологические исследования. 2019. No 1. С. 18–28. DOI: 10.31857/S013216250003744-15. 5. Видал М. Гериатрический капитализм: стагнация и кризис постфордистского режима накопления // Социология власти. 2020. No 32 (1). С. 238–262. DOI: 10.22394/2074-0492-2020-1-238-2626.
6. Гасюкова Е.Н. Особенности прекаризации российского рынка труда // Вестник РГТЭУ. 2014. No 12 (91). С. 42–54. 7. Гасюкова Е.Н. Прекаризация: концептуальные основания, факторы и оценки. Мир и Россия// Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. 2015. Т. 8. No 6 (44). С. 28–46. 8. Голенкова З.Т.,Голиусова Ю.В. Прекариат как новое явление в современной структуре // Наемный работник в современной России / Отв. ред. З.Т. Голенкова М.: Новый хронограф, 2015. C. 121–138. 9. Коллинз Р. Средний класс без работы: выходы закрываются // Есть ли будущее у капитализма? Сборник статей И. Валлерстайна, Р. Коллинза, М. Манна, Г. Дерлугьяна, К. Калхуна / Пер. с англ. Г. Дерлугьяна. М.: Изд-во Ин-та Гайдара, 2015. С. 61–113. 10. Полякова Н.Л. XX век в социологических теориях общества. М.: Логос, 2004. — 384 c. 11. Прекариат: становление нового класса: коллективная монография / Под ред. Ж.Т. Тощенко. М.: Центр социального прогнозирования и марке-тинга. 2020. — 400 с. 12. Райт Э.О. Марксистские концепции классовой структуры // Рубеж. 2000. No 15. С. 36–85. 13. Сеннет Р. Коррозия характера / Пер. с англ. В.И. Супруна. Новосибирск: ФСПИ «Тренды», 2004. — 296 c. 14. Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс / Пер. с англ. Н. Усовой. М.: Ad Marginem Press, 2014. — 328 с. 15. Тощенко Ж.Т. Прекариат: от протокласса к новому классу. М.: Наука, 2018. — 350 с. 16. Фишман Л.Г., Мартьянов В.С., Давыдов Д.А. Рентное общество: в тени труда, капитала и демократии. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2019. — 416 с. DOI: 10.17323/978-5-7598-1913-417. 17. Шкаратан О.И., Карачаровский В.В., Гасюкова Е.Н. Прекариат: теория и эмпирический анализ (на материалах опросов в России, 1994–2013) // Социологические исследования. 2015. No 12. С. 99–110. 18. Berle A. Power without Property. London: Sidgwick & Jackson, 1960. — 184 р. 19. Burnham J. The Managerial Revolution. London: Putman And Company, 1948. — 278 р. 20. Dörre K. Capitalism, Landnahme and social time régimes: An outline // Time & Society. 2011. No. 20 (1). P. 69–93. DOI: 10.1177/0961463X10394965. 21. Hines A. Getting Ready for a PostWork Future // Foresight and STI Governance. 2019. Vol. 13. No. 1. P. 19–30. DOI: 10.17323/2500-2597.2019.1.19.30 22. Jørgensen M. Precariat — What it Is and Isn’t — Towards an Understanding of What it Does // Critical Sociology. 2016. No. 42 (7–8). P. 959–974. DOI: 10.1177/0896920515608925 23. Loren Ch. Classes in the United States: workers against capitalists. Davis, Calif: Cardinal Publishers, 1977. — 296 р. 24. Melin H., Blom R. Precarity in Different Worlds of Social Classes // The New Social Division. Making and Unmaking Precariousness. London: Palgrave Macmillan, 2015. — 309 p. DOI: 10.1057/9781137509352 25. Mills C.W. White collar; the American middle classes. New York: Oxford University Press, 1951. — 412 р. 26. Neilson B., Rossiter N. Precarity as a political concept or Fordism as ex-ception // Theory, Culture & Society. 2008. No. 25 (7–8). P. 51–72. DOI: 10.1177/0263276408097796 27. Nicholaus M. Proletariat and Middle Class in Marx: Hegelian Choreography and the Capitalist Dialectic // Studies on the Left. 1967. No. 7. P. 22–49. 28. Savage M.,et al. A New Model of Social Class? Findings from the BBC’s Great British Class Survey Experiment // Sociology. 2013. Vol. 47. No. 2. C. 219–250. DOI: 10.1177/003803851348112 29. Standing G. Basic income: and how we can make it happen. London: Pelican/Penguin (A Pelican Introduction), 2017. — 400 р. DOI: 10.1515/bis-2019-0013 30. Standing G. The Precariat and Class Struggle // RCCS Annual Review. 2015. No. 7. Р. 3–16 [online]. Accessed 10.10.2020. DOI: 10.4000/rccsar.585. 31. Veblen Th. Absentee Ownership and Business Enterprise in Recent Times. The Case of America. London: George Allen & Unwin, 1924. — 451 р. DOI:10.4324/9781315083148 32. Warner W.L. The Corporation in the Emergent American Society. New York: Harper Brothers publishers, 1962. — 88 р. 33. Wright E.O. Is the precariat a class? // Global Labour Journal. 2016. No. 7 (2). P. 123–135. DOI: 10.15173/glj.v7i2.258
Автор: Анисимов Роман, социолог
Источник: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ
