Одна из важных составляющих любой войны – это пропаганда противника. Украине в этом плане приходится работать практически «на два фронта», ведь на граждан льётся пропаганда не только со стороны России, но и со стороны контролируемых ею марионеток в оккупированных частях Донетчины и Луганщины, где выстроена своя информационная машина. Руководитель проектов «Центра исследований проблем гражданского общества» и эксперт по ОРДЛО Мария Кучеренко рассказала об особенностях функционирования пропаганды боевиков «ЛДНР» и борьбы с её порождениями в украинских СМИ.
Как складывалась пропагандистская машина ОРДЛО? Похожа ли она на машину пропаганды РФ или всё же есть отличия?
Да, пропагандистская машина ОРДЛО в значительной степени отличается от пропагандистской машины РФ. Потому что РФ строит на оккупированных территориях не свою копию и – на сегодняшний день – уж точно не свою часть, хотя здесь и необходимо будет сделать несколько оговорок об «интеграционных проектах», а некую резервацию с дикой смесью из «юридических»\пропагандистских элементов из РФ, позднего СССР, причем не столько СССР как государства, а СССР как образа, который был доведен до абсурда Сорокиным. Эдакий «СССР в пересказе постмодерниста».
Есть ли разница между условно “формальными” (радио, ТВ, газеты) и неформальными (страницы в соцсетях, каналы в Телеграмме) “СМИ” псевдореспубик?
Конечно, такая разница есть. Если брать так называемые «официальные СМИ» псевдореспублик, вроде «ДАН» или «ЛИЦ», то это будет такое вот «Совинформбюро», перепечатка «указов» и т. д. Как будет подаваться действительно важная информация – об исчезновении людей без вести, о пытках? Никак. Этого просто не будет. Разве что пройдут отдельные сообщения о том, что «обнаружен предатель родины». То есть возникает информационная лакуна, которая так или иначе заполняется. И заполняется она как раз за счет сообщений из соцсетей, профильных пабликов и т. д. Именно оттуда (по большей части) мы узнаем об арестах, нарушениях прав человека, методах работы «МГБ». Люди на оккупированных территориях предпочитают выяснять какие-то насущные, волнующие их вещи через общение друг с другом – зачастую анонимное. То есть существует огромное недоверие к «официальным СМИ», какой бы ни была позиция населения по отношению к псевдореспубликам. Они просто не дают необходимых людям ответов.
Отдельно выступает «Телеграмм». Он является таким заместителем «старых медиа» не только для ОРДЛО, но и для самой РФ, потому что, если человек не может получить волнующую его информацию из традиционных источников – волей-неволей образуется мифологическое сознание, вера в то, что некий оракул, «аноним, приближенный к…» сможет рассказать, как оно есть на самом деле, каких перестановок ожидать, кто чей проект. Это примерно то же самое, что выстраивать свою жизнь исходя из гороскопа на сегодня, но людей с мифологическим сознанием это не останавливает. На самом деле, придумка с «наш анонимный источник, приближенный к…» – была внедрена в российскую медиа-действительность Алексеем Волиным и Михаилом Маргеловым еще в 90-е, во времена «операции преемник». Задействование этих конструктов – всегда маркер того, что читателем (зрителем) сейчас будут жестко манипулировать.
Телеграмм, освещающий темы ОРДЛО, очень склонен к таким барочным мистификациям: например, канал «Золото Скифа» – не канал Ходаковского, хоть и содержит указание на его ник в ЖЖ. Я сама в свое время думала, что это Ходаковский, пока в одном из сообщений в нем Ходаковский не был упомянут в третьем лице. Что до ужасно модного и разрекламированного «Незыгаря» – его авторы просто отрабатывают темы, за которые им платит сегодня тот или иной заказчик. Нельзя сказать, что это чей-то «идейный» проект – он сугубо коммерческий. Там не прослеживается единой линии отстаивания интересов какого-то конкретного ведомства, уместнее говорить о том, что едва ли не каждая структура околоКремля может рассчитывать на лояльность его авторов – за хорошую сумму. Но, тем не менее, любопытно наблюдать за полемикой или схемой репостов, которая есть между «Незыгарем», «Пяр во время чумы», «Медиатехнологом», «Кремлевским безбашенником». «Донецкий абориген» – это место, где можно много прочесть о социальной составляющей жизни ОРДО, однако, все это надо тщательно проверять, но далеко не всегда у аналитиков и журналистов физически есть такая возможность.
Какова доля контроля над тамошними “СМИ” местных игроков и какова доля условных “башен Кремля”? Контролируется ли все информационное пространство ОРДЛО из Москвы?
Да, информационное пространство ОРДЛО целиком и полностью контролируется из Москвы, а попытки своеволия достаточно жестко наказываются. Плотницкий был окончательно списан после того, как на каком-то из «совминов» заявил нечто вроде «я здесь глава и слушать надо меня». Такие представления о себе и своем месте в мире – абсолютно не то, что требуется Кремлем от глав «ЛДНР».
Кроме того, никаким «нелояльным» местным деятелям не получится сохранить свои, с позволения сказать, «медийные капиталы». Стоит вспомнить предвыборные приключения Павла Губарева – его «СМИ» блокировались, как только стало ясно, что группа, которую можно условно назвать как «опальные силовики ОРДЛО, разругавшиеся с Сурковым», ставят именно на него.
За последние 5 лет менялся ли условный курс пропаганды боевиков – если да, то насколько сильно? Какие месседжи уже перестали передаваться, а какие всё ещё используются? Может, есть новые “поползновения”?
Стоит начать с того, что все эти годы менялось само их восприятие своей «государственности». От «Новороссии» постепенно переходили к «независимым республикам» и обратно. Ведь если вспомнить так называемый «референдум», то вопрос был сформулирован именно о независимости «Донецкой и Луганской республик». Уже потом, из высказывания Путина о «Новороссии» как историческом регионе, «сложившемся после известных войн в известное время», как им было это заявлено, выросли попытки провозглашать некие «союзы». Однако уже в 2015 году так называемый «министр иностранных дел ДНР» Кофман заявил о том, что «проект Новороссия сворачивается на неопределенный срок». Но с так называемым «госпереворотом» в ОРЛО, когда Плотницкого сменили на «гэбиста» Пасечника, появились разговоры о том, что, возможно с «Новороссией» все не так уж и просто. Новый виток актуализации этой темы произошел после ликвидации Захарченко – с его «преемником» Пушилиным Пасечник пытался договориться о «снятии границ» и совместной «интеграции» в РФ. Но Пушилин активно этому сопротивлялся, заявляя, что отношения между ОРДО и ОРЛО должны быть чем-то вроде отношений между РФ и Беларусью, что прозвучало как издевательство на фоне назначения того же Бабича.
Но «Новороссии» не будет по другой причине – из-за того, что кураторам псевдореспублик от разных силовых ведомств РФ не удастся переделить финансовые потоки от слияния двух «республик» в одну без потерь для себя же, но в медийном поле вокруг этого рождаются высказывания о Беларуси и т. д.
Очень любят боевики рассуждать и о «хорватских сценариях», с подачи своих российских кураторов. Но при этом они не только не способны отличить сценарий мирной реинтеграции хорватского Подунавья от крупных наступательных операций хорватов, но и Республику Сербскую от Республики Сербской Краины. И потому воспринимать это всерьез – очень тяжело. Но они не оставляют своих попыток сделаться большими геополитиками и проводить сравнения. Об этом, кстати, стоило бы задуматься продвигающим эти дискурсы в Украине: зачем так необходимо становиться частью сравнений, спущенных напрямую из РФ?
Влияют ли пропагандисты ОРДЛО на “коллег” из России? Например, первым о “химической атаке ВСУ” заявил Басурин, а потом это подхватила Захарова. Или такие случаи – всего лишь игра в “независимость”?
Разумеется, подобные случаи – не более, чем игра. Ведь Басурин и Марочко не уполномочены заявлять ничего самостоятельно в принципе. Другой вопрос, что это часть установившегося церемониала, закрепленного, в том числе, и в Минских соглашениях, которые принято называть «безальтернативными»: сначала нечто (очевидно, заранее согласованное) озвучивается представителями оккупационных администраций, подконтрольных РФ, а уже сама РФ, как государство «обязующееся влиять на соответствующую сторону», т. е. на ОРДЛО, подтверждает, требует, угрожает, созывает Совбезы ООН и т. д.
По вашему мнению, какова реальная сила пропаганды ОРДЛО на местных жителей? Не преувеличена ли она? Или всё действительно плохо, как заявляют некоторые спикеры, и местные жители “зазомбированы”?
На мой взгляд, все эти реляции о том, что там живут сплошь и рядом «зазомбированные люди» – в значительной степени являются преувеличением и желанием скрыть свое собственное нежелание и невозможность работать с сознанием населения оккупированных территорий. Стоит начать с того, что не все, кто остался на оккупированных территориях – в действительности хочет там оставаться и уж тем более факт проживания людей там не значит автоматически, что им очень нравится то, что показывают российские или местные телеканалы боевиков.
Прибавим к этому тот факт, что жить на оккупированных территориях становится все хуже и хуже, а выбираться оттуда – все труднее и труднее. И даже те, кто не питает особой любви к Украине или ее нынешней власти, не одобряют тем самым автоматически местных самопровозглашенных властей. Люди ощущают своим кошельком, силами и нервами в очередях за банальными продуктами питания, что не такая уж идея этих псевдореспублик и замечательная. Потому что жить стало хуже, потому что комендантский час, потому что протестовать и отстаивать свои права – уже наверняка нельзя, что наглядно было продемонстрировано случаем на шахте Партизанская (люди потребовали выплаты зарплат, а их за это уволили и едва не убили). И можно сколько угодно пренебрежительно говорить о «битве холодильника с телевизором», но базовые жизненные потребности от этого быть базовыми жизненными потребностями не перестают.
Кроме того, как уже было сказано выше, качество местного оккупационного телевидения намного ниже, чем качество собственно российского пропагандистского контента. Так что по степени «зомбированности» жителей ОРДЛО наверняка будут превосходить жители той же пограничной Ростовской области.
Делает ли Украина достаточно для борьбы с пропагандой на оккупированных территориях? Или существующих на данный момент инструментов недостаточно?
Борьба с пропагандой на оккупированных территориях – это во многом вопрос технических возможностей. Не нужно забывать о том, что очень близко к оккупированным территориям государственная граница, а в ее непосредственной близости всегда глушился сигнал второй стороны.
Но это не значит, что там нет украинских телеканалов или их там не смотрят. Смотрят. Но смотрят, по большей части, «NewsOne», «112», редакционная политика которых не слишком способствует уменьшению пророссийских настроений (выражаясь очень мягко). Так что тут вопрос шире: не во всех случаях уместно говорить о том, что нужно бороться с кремлевской пропагандой в ОРДЛО. Нужно бороться с пропагандой страны-агрессора во всей Украине, потому что это тоже составляющая войны. Вопрос не только в том, чтобы перебить сигнал врага, вопрос в том, чем мы заместим его информационный контент. И здесь возникает куда более важный вопрос – о качестве украинского телевидения, аналитических продуктов и экспертной среды вообще.
А интернет заблокировать трудно в принципе – известно же, что чем больше какая-либо информация блокируется, тем больше интереса к себе она вызывает. В эпоху различных инструментов обхода блокировщиков – буквально на любой вкус – трудно окончательно заблокировать что-либо. Здесь, скорее, следует ставить вопрос о том, как сделать так, чтобы интерес к нашему контенту был выше? Как задевать эмоционально сильнее, чем РФ? Какие инструменты мы готовы для этого задействовать? Но здесь, опять же, важно уважать население своей страны: делать российскую пропаганду, только навыворот – не выход.
Насколько украинские СМИ (в том числе и соцсети) восприимчивы к пропаганде террористов?
И СМИ, и соцсети достаточно восприимчивы к информации по ту сторону от линии разграничения, но не в смысле принятия пропаганды, или тех идей, которые оттуда непосредственно продвигают. Речь идет скорее о том, что очень часто у нас любят перепечатывать под видом сенсации сообщения анонимных источников. Ведь часто можно видеть нечто вроде «как сообщает авторитетный анонимный канал» или «как сообщил пользователь с ником %usersname%». Я убеждена, что вот это – порочная практика и ретрансляция месседжей, которые выгодны тем, кто стоит за этими каналами. В случае телеграма об ОРДЛО – это структуры околоКремля, которым необходимо донести до своих оппонентов, в первую очередь, некий месседж прямо здесь и прямо сейчас, потому здесь стоит думать, что мы перепечатываем, особенно, если делать это без комментариев и предисловий. Если уж берется какой-то подобный месседж – то его необходимо полностью проанализировать или, если информации для полноценного анализа недостаточно, по крайней мере отметить пропагандистские приемы – маркированную лексику, стилистические ляпы.
К тому же, крайне редко информация этих «анонимных источников» находит свое подтверждение. Классический пример – отставка Суркова, о которой все эти «приближенные» и «анонимные» гудели более полугода, и которой в итоге не произошло.
А что до соцсетей – пользователи, пусть даже и патриотичных взглядов, любят репостить нечто с российских сепаратистских сайтов напрямую. И пусть они сопроводят свой репост комментарием «господи, какой ужас!» – это ничего не изменит в сути сделанного: они добавили просмотров и кликов их сайтам.
Какие основные фейки об оккупированном Донбассе и вокруг него распространяют украинские СМИ? Влияют ли они на принятие решений властями по поводу судьбы ОРДЛО? Влияют ли они на отношение к жителям оккупированного Донбасса?
Здесь я говорила бы скорее не о фейках, а о недостаточной нашей информированности о том, что происходит на той стороне, потому что источников информации, которые претендовали бы на достоверность, на самом деле, очень ограниченное количество. Кроме того, война – это всегда в основе своей язык лозунгов и сводок, а сводка, хоть и не терпит ни малейшей неточности, но может их содержать – потому что все постоянно меняется само по себе, а уж в наших условиях, когда «официальные источники» по ту сторону от линии разграничения надо уметь интерпретировать, учитывая то, что подобные источники могут содержать не только типичные переворачивания смыслов, но и откровенные вбросы.
Влияют ли подобные ошибки на отношение к оккупированному Донбассу? В куда меньшей степени, чем стереотипное мышление, которое не столько навязывается из телевизора, сколько рождается из того факта, что наша страна, на самом деле, очень большая, а транспортная инфраструктура не слишком развита. И люди, никогда не бывавшие в Донецкой и Луганской областях, начинают делать какие-то далекоидущие выводы из мифов о регионе. И неизвестно, что оказывает большее влияние на формирование образа региона в массовом сознании – вот эта молва как отдельный персонаж или средства массовой информации.
Хотя есть отдельные проекты и СМИ, которые оперируют непонятной лично мне лексикой: или намеренно унизительной («донбасявые», «Донбабвэ» и т. п.) в развлекательных шоу – почему-то считается, что украинскому зрителю должно быть это смешно, хотя неясно, отдают ли себе отчет авторы подобных сценариев и реплик, что огромное количество военных, защищавших и защищающих страну – уроженцы Донбасса; или же наоборот – чрезмерно «политкорректной»: что это за «политическое крыло ДНР»? Почему там что-то в целом должно иметь право называться политическим? Ведь совершенно очевидно, что ни о какой самостоятельной политике там речь не ведется и не велась примерно никогда. Это не столько фейки, сколько словесные маркеры позиции. Во втором случае – это прямой пример того, как чужая речь постепенно внедряется в наш дискурс. Т. е. навязанные извне определения проникают в украинскую медийную реальность, что только кажется чем-то незначительным, а на самом деле, на вербальном уровне легализует российские взгляды на ОРДЛО.
К счастью, это скорее исключение из правил. Сейчас у нас есть законы, которые регламентируют, как назызвать пророссийских боевиков: «политическое крыло ДНР\ЛНР», непонятно откуда появившееся – на самом деле, согласно украинскому законодательству, называется «оккупационной администрацией». И не стоит изобретать ничего нового – оригинальности оно авторам изобретения определенно не добавит.
Ну и есть еще один отдельный элемент неправдивой информации. Он произростает из тоски по победам, из запроса на нее: например, занятие сел в «серой зоне» подается как «освобождение». Или другой пример: когда наши силы продвинулись до хутора Вольный, являющегося окраиной Золотого-5, многие написали о том, что «ура, Золотое-5 наше!». Я сама не избежала такой ошибки: но меня оправдывает только то, что материал писался в тот же день, как это произошло. Потому должна формироваться новая культура общения с читателем\зрителем. Ошибки допускают все, это нормально. Но за них необходимо приносить извинения, их необходимо рефлексировать.
Источник: Трибун
