Дмитрий КОСТЕНКО, политолог, ветеран леворадикального движения
Заинтересовался я темой судеб наследия Энвера Ходжи в Латинской Америке после того, как прочел у Олега Ясинского про город Эсмеральдас в Эквадоре. Он населен потомками черных рабов с разбившегося невольничьего корабля (притом, что основное население остальных районов страны по преимуществу метисно-индейское). И жители города предаются трем основным занятиям: танцуют на пляже, занимаются сексом на том же пляже и состоят в марксистско-ленинской энверходжаистской компартии. И партия эта сильна не только в регионе с чернокожим населением, но и в целом по стране, является значимым фактором политики. Даже в 90-е годы, когда ходжаистские марксисты-ленинцы взялись создавать свой отдельный от маоистов интернационал, они избрали местом его учреждения столицу Эквадора. Он так и назывался”Декларация Кито”. Оказалось что и в других странах Латинской Америки именно это идейное течение принимало экзотические формы, а иногда и пускалось по очень кривой дорожке.
Первые среди контрас
Когда в 1979 году в Никарагуа победила Сандинистская революция эра политики разрядки еще не закончилась, и в Белом доме сидел еще не ястреб Рейган, а мягкий демократ Джимми Картер. Победившие сандинисты делали все, чтобы Никарагуа не стала второй Чили, чтобы североамериканский сосед не ополчился на новые власти страны, старались избежать вооруженного вторжения и экономической блокады. Для этого во главе власть в стране до выборов была передана Хунте национальной реконструкции, лишь один из пяти членов которой был сандинистом. Зато в нее входила Вайолет Барриос Де Чаморро вдова убитого при Сомосе издателя консервативной газеты “Ла Пренса” будущий вождь антисандинистской оппозиции и президент. Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО, исп. FSLN) попросился и был принят в респектабельный Социнтерн. В Социнтерне по этому поводу испытывали настоящую эйфорию – к ним вступило что-то свежее искренне революционное и демократическое. Сам видел построенный в 1980 в германии центр молодежки СДПГ “молодых социалистов” весь расписанный сандинистскими муралями, изображающими сцены сбора сахарного тростника и сопротивления режиму Сомосы. И, наконец, сандинисты согласились оплачивать все долги по кредитам режима Сомосы и рассчитываться по заключенным в период его правления контрактам. А на это нужны были деньги и немалые.
И получилось так, что хотя FSLN всюду провозглашал себя защитником интересов трудящихся, а на деле вынужден был наладить кредитование малого и среднего бизнеса, чтобы опять же не раздражать США и пока еще лояльного к по отношению к сандинистскому проекту президента Картера, а зарплату на предприятиях, в государственном секторе заморозить. Да и в частном секторе в отраслях, производящих экспортную продукцию – кофе, бананы, сахар, хлопок, сандинистские профсоюзы призывали воздержаться от забастовок и не требовать повышения зарплаты.
Понятное дело что это вызвало негодование у всех прочих левых и промосковская компартия – Социалистическая партия Никарагуа (PSN), и прокитайская компартия – Коммунистическая партия Никарагуа (PCdeN) и ходжаисткое Движение народного действия – марксистско-ленинское (MAP-ML) все имели собственные профцентры; соответственно СGT, СAUS и Frente obrero. Если бы они утерлись, и вслед за сандинистским профцентром сказали бы: “Надо потерпеть и потуже затянуть пояса”, то их члены их бы не поняли. Страна была разорена кровопролитной гражданской войной, инфляция начала галопировать и повышение зарплаты было насущным требованием момента.
Сандинисты ответили на это действиями простыми как мычание: стали сажать в тюрьму леваков-профсоюзников, в том числе и имевших надежную крышу в лице Москвы членов Социалистической партии.
Надо сказать что раньше всех против сандинистов выступили троцкисты, но не свои, а иностранные. Против режима Сомосы с территории Коста-Рики действовала интернациональная бригада, сформированная троцкистами из других стран Латинской Америки – Бригада Симона Боливара. В основном там воевали колумбийцы члены моренистской Социалистической партии трудящихся. Науэль Морено на тот момент входил еще в Объединенный секретариат 4 интернационала (USec), хотя его сторонники уже образовали внутри отдельную Большевистскую фракцию. Бригада действовала в составе Южного фронта сандинистов под командованием Эдена Пастора легендарного комманданте Зеро. Пастора на тот момент был самым знаменитым в мире сандинистом, ведь он с бойцами СФНО произвел захват здания сомосовского парламента с находившимися в нем депутатами. Называлось это “Операция Свинарник” и захваченных депутатов обменяли на 50 находившихся в тюрьмах режима сандинистов в том числе и одного из лидеров фронта Томаса Борхе. Потом будучи недоволен местом которой ему отвели в иерархии сандинистского режима, Пастора порвал с FSLN и стал во главе антисандинистских сил вторгавшихся в страну с юга, опять же с территории Коста-Рики. Но на момент когда у сандинистского руководства возникли трабблы с троцкистами из бригады Симона Боливара он оставался еще правоверным сандинистом.
Когда бригадисты вошли в составе соединений Южного фронта в Манагуа и десантировались в главном порту восточного побережья Блуфилдсе, они обратились к массам с простой и понятной телегой: “Сандинисты это никарагуанское Временное правительство и Керенский, а мы – большевики и Ленин. СФНО – лебезит перед буржуазией, а мы сейчас организуем вам советскую власть, экспроприацию поместий и раздачу земли крестьянам, фабзавкомы на производстве и повышение зарплаты”. Бойцы бригады взялись организовывать независимые профсоюзы на предприятиях в Манагуа и помогали организовывать захваты земли в окрестностях столицы. 11 августа 1979 года они вывели около 5 тысяч своих сторонников на демонстрацию, что и стало концом троцкистского проекта в Никарагуанской революции. Бигадистов-боливаристов интернировали и выслали в Панаму, где их слегка попинала республиканская гвардия местного диктатора Торрихоса и выслали дальше в Колумбию, где их уже всерьез взяли в оборот. Там вели герилью сразу пять левых партизанских армий, различных идейных оттенков, и у властей были все основания полагать, что высланные из Никарагуа бойцы намерены присоединиться если ни к одной из них, так к другой. Высылка за пределы страны бойцов Бригады Симона Боливара имела последствия и для глобальной международной политики – моренисты навсегда порвали с манделистами те продолжали некритически поддерживать Никарагуа). Последователи Морено решили, что им нечего делать на одном поле с теми, кто поддерживает режим, выдавший на расправу их товарищей. Они навсегда покинули Объединенный секретариат 4 Интернационала и основали свой интернационал – Международную Лигу трудящихся LIT.
Но это иностранцы. А своих леваков- забастовщиков сандинисты просто сажали в тюрьму, чтобы те не буйствовали. Промосковская и прокитайская компартии постепенно сдались. Но не таковы были последователи албанского социализма, отгородившегося от всего мира бронеколпаками дотов албанского социализма.
У проалбанской компартии Народного движения действия был не только свой профсоюз Рабочий фронт, еще в пору борьбы с диктатурой Сомосы она сформировала собственные вооруженные партизанские отряды МИЛПАС – Народную антисамосистскую милицию. Ее члены, в просторечии именуемые мильпистами действовали в северо-западной части страны у границы с Гондурасом. В 1978-79 году они воевали против Сомосы в составе Северного фронта под началом комманданте Эль Данто – Германа Помареса. Между Помаресом и ходжаистскими партизанами, в начале 70-х входившими в СФНО, но вышедшими оттуда, разоблачив его руководство как ревизионистов, установились нормальные отношения. Но только с ним, другим лидерам сандинистского фронта не доверяли. И случилось так, что Германа Помареса убили в последний период вооруженной антисомосовской борьбы в мае 1979 года. Про его убийство, как про смерть Чапаева, Щорса и Дурутти ходили буоражащие слухи и легенды. Говорили, что он был убит выстрелом в спину за то, что был подлинно народным партизанским командиром, прочие сандинистские лидеры ему завидовали вот и подослали убийц. Это была первая кошка, которая пробежала между мильпистами и сандитнистами.
Второй причиной трений стал вопрос о земле. Крестьяне горных районов на сверо-западе страны активно вступали в идеологически совсем непонятное ходжаистское ополчение, потому что аббревиатура MILPAS звучит неотличимо от слова la milpa, которым в тех краях обозначают приусадебный участок под кукурузу. И крестьяне искренне полагали, что вступают в отряды, бойцам которых после победы начнут раздавать землю в личную собственность. Но сандинисты, придя к власти, не торопились следовать лозунгу “Земля – крестьянам”. Обширные земельные владения семейства Сомоса были национализированы, но на них создавались кооперативы и госпредприятия. Там выращивались в первую очередь экспортные культуры сахар, бананы и кофе и крупные хозяйства были куда эффективней маленьких личных хозяйств. К тому же крестьяне растили на своих полях на них не то, что нужно экономике для экспорта, а то что едят сами в первую очередь кукурузу и бобы.
Наконец, последним шагом к разрыву с сандинистами стало забастовочное движение. Frente obrero вместе с профсоюзами других левых партий в начале 1980 года начал серию экономических забастовок. В частности они организовали забастовку на национализированных крупнейших в стране сахарных заводах Сан- Антонио и Монтерроса в департамененте Чинантега рядом с базами мильпистов. В ответ сандинисты обрушили на них репрессии. В частности сандинистские власти закрыли центральный орган MAP-ML/Frente obrero газету El Pueblo. Но если промосковская компартия для освобождения своих членов не стала задействовать ни свои военизированные формирования – Вооружённую организацию народа, ни давление зарубежных покровителей, то ходжаисты поступили ровно наоборот.
В ответ на закрытие “Эль Пуэбло” Албания разорвала дипломатические отношения с Никарагуа. Стоит отметить, что никарагуанская дипломатия разбрасываться дипотношениями не любит. Как признали при Сомосе Китайскую республику на Тайване, так при сандинистах отношений разрывать не стали. И до сих пор признают, несмотря на то, что континентальный Китай выступает главным спонсором нынешнего никарагуанского режима с прицелом на строительство Никарагуанского канала альтернативного контролируемому США Панамскому. А в новейшее время Никарагуа стала одной из немногих стран которые признали и установили отношения с Абхазией и Южной Осетией.
Но самый главный ответный удар нанесла МИЛПАС, возобновившая герилью. Сохранив аббревиатуру, она сменила слово, обозначенное в ней буквой”А”. Вместо “антисомосистская”, она теперь стала означать “антисандинисткая”. С забастовками власти справились быстро, а вот герилья, как оказалось, была начата всерьез и надолго.
В конце июля отрядам МИЛЬПАС под командованием Педро Хоакина Гонсалеса (команданте Димас) удалось захватить контроль над городком Килали. Одновременно они утратили связь с политическим руководством. В условиях партизанской войны и нелегальной борьбы они оказали не в состоянии поддерживать регулярные контакты с лидерами Народного движения действия и вынуждены были действовать на свой страх и риск. В это время бывшие национальные гвардейцы Сомосы тихо сидели в Гондурасе и ностальгировали по временам Сомосы. Помимо севера страны еще один очаг антисандинистского сопротивления в пору президентства Картера возник только на Восточном побережье. И это неудивительно. Этот регион – Берег Москитов давний центр сепаратизма слабо связанный с остальной территорией Никарагуа. Там обитают живущие в основном охотой и натуральным хозяйством индейцы, говорящие не на испанском, а на английском и исповедующие не католичество, а принадлежащие к протестантской конгеррации Моравских братьев. Так что достаточно было сандинистам увеличит численность гарнизонов в городах восточного побережья, местные жители восприняли это как посягательство на их автономию и начали собственную герилью. Правда без каких либо левых интенций.
Хотя бойцы МИЛЬПАС пользовались поддержкой местного населения и сельских общин-комаркас, в столкновениях с регулярной Сандинисткой народной армией они проигрывали , вооружения и боеприпасов мильпистам не хватало, и постепенно отряды Народной антисандинистской милиции были оттеснены за реку Коко на территорию Гондураса. Команданте Димас к тому моменту погиб в столкновении с сандинистами и во главе мильписких формирований стал Энкарнасьон Вальдвиа – комманданте Тигрильо. И тут произошло событие коренным образом изменившее ситуацию в Никарагуа.
В 1981 году к власти в США пришел помешанный на борьбе с экспансией коммунизма президент Рональд Рейган. Удушение Сандинистской революции, которую он считал последним по времени случаем подобной экспансии, который может повлечь за собой цепочку революций в Центральной Америке. Борьба с сандинистами стала для него idée fixe. Американцы выделили огромные средства “Легиону 15 сентября”, структуре, созданной бывшими преторианцами Сомосы – офицерами Национальной гвардии, бежавшими в Гондурас, и названному в честь даты провозглашения независимости Центральной Америки от Испании. Во главе этой структуры встал бывший главный ГАИшник Манагуа Энрике Бермудес. Но американцы за свои деньги требовали от них реальных действий. А вчерашним гвардейцам вовсе не хотелось покидать безопасный Гондурас и отправляться навстречу опасным приключениям в никарагуанскую сельву. Тогда они и обратили внимание на мильпистов, которых до того момента презирали как грубых и тупых селюков, врагов их любимого Анастасио Сомосы, да к тому же каких-то хитровыдуманных марксистов-ленинцев. Бермудес к тому времени глава Никарагуанской демократической силы (FDN), объединившей все правые группы эмиграции, встретился с комманданте Тигрильо и они договорились, что тот приведет своих бойцов в тренировочные лагеря, построенные на деньги ЦРУ. Там мильписты проходили курс подготовки, получали экипировку и отправлялись обратно в Никарагуа – воевать. В итоге вышло так, что сомосовские гвардейцы сидели в офисах, вели дела с американскими спонсорами, Оливером Нортом, агентами ЦРУ, а партизанили в лесах мильписты. Все виднейшие полевые командиры FDN – Исраэль Галеано (Команданте Франклин), Рамон Морено (Команданте Ригоберто), Оскар Собальварро (Команданте Рубен), Хусто Пастор Меса (Команданте Денис) — являлись бывшими бойцами и командирами MILPAS.
В апреле 1982 года с юга с территории Коста-Рики боевые действия против сандинистов начал созданный Эденом Пасторой Альянс Революционной демократии (ARDE) – реально левые диссиденты экс-садинисты. Но мильписты с ними контактов не поддерживали. Во-первых, из-за географического фактора – все их базы были на севере у гондурасской границы. А, во-вторых, ну правда, зачем? Левака Пастору американцы финансировали куда хуже, чем верного сомосиста Бермудеса.
Все эти кажущиеся нелепыми перипетии закончились не менее нелепо. При неолиберальных правительствах, созданных после национального примирения и поражения сандинистов на президентских выборах 1990 года, большинство из бывших контрас оказались не у дел. Финансировать их и отстаивать их права уже никому за рубежом не было нужно. В 90-е обиженные контрас создали свою партию – Партию национального сопротивления , которая постепенно, проигрывая одни выборы за другими, к 2006 году пришла к идее политического союза с Сандинистским фронтом национального освобождения и вновь поддержала его кандидата Даниэля Ортегу на президентских выборах 2011 года.
13 июня 2012 года Национальная ассамблея Никарагуа большинством голосов учредила национальный праздник 27 июня — День никарагуанского сопротивления или “День контрас”. Соответствующий законопроект внесла Элида Мария Галеано, депутат от СФНО, сестра полевого командира контрас Исраэля Галеано (комманданте Франклина), погибшего в автокатастрофе в 1992 году.
Вернулся в политику и Эден Пастора. В 2006 году он выставил свою кандидатуру на президентских выборах, собрав голосов где-то в районе статистической погрешности, после этого он,как и правые контрас предпочел договориться с вернувшимся к власти Даниэлем Ортегой. В 2010 году Пастора получил от него должность министра по развитию пограничной с Коста-Рикой реки Сан-Хуан. На этой должности он так рьяно занялся работами по углублению русла реки, что ненароком захватил один из костариканских островов в ее дельте. Кроме того, по версии костариканской прокуратуры, Пастора нанес непоправимый ущерб экологии уникального биоценоза в нижнем течении реки Сан-Хуан. С этим мнением согласился и Интерпол, в итоге сегодня постаревший комманданте Зеро объявлен в международный розыск и вынужден скрываться от полиций всех стран мира.
В чем же мораль этой истории? А она в том, что сагитированные в герилью Движением народного действия и Рабочим фронтом крестьяне, повторяли лозунги ходжаисткой партии лишь до того момента, пока их не начали соблазнять большими деньгами, а после этого сменили революционные лозунги на контрреволюционные, а ритуальные заверения в преданности марксизму-ленинизму на антикоммунизм и клятвы верности демократии американского образца. А потом настали последние времена, и все идеологии: и выхолощенный сандинизм, и пламенный антикоммунизм контрас и левое диссиденство Пасторы нивелировалось и превратились в единую серую кашу, то говно, которое нынче приходится разгребать никарагуанскому народу.
И появляются новые пламенные контрреволюционеры- реконтрас, которые уходят в леса, чтобы воевать с новым изданием лишенного какого либо позитива сандинизма, и новые ультралевые партии поднимающие трудящихся на борьбу против клана Ортега, который осточертел населению никак не меньше, чем когда-то клан Сомосы.
Но если из истории никарагуанских энверходжаистов еще можно извлечь какие- то уроки, то история одной из организаций венесуэльских сторонников наследия албанского лидера – это история перехода всей партии на сторону американского империализма.
Партия Bandera Roja ( “Красный флаг) в 1970 году откололись от Левого революционного движения MIR. А само возникло в 1960 году как откол радикальной молодежной организации от социал-демократической партии Гражданское Действие. Миристы вместе с коммунистами активно участвовали в 1962 году в герилье против режима президента Ромуло Бетанкура.
В 1972 году погиб один из основателей Бандьера Роха – Америко Силва в пору герильльи 60-х годов командовавший фронтом имени Антонио Хосе де Сукре. В память о нем вооруженные формирования Бандьера Роха были названы Фронтом Америко Силва (Frente Américo Silva). В 1982 году власти устроили герильерос “резню в Кантауре”, когда против партизан Фронта была задействована авиация и полторы тысячи бойцов национальной гвардии и агентов венесуэльской спецслужбы DISIP. В итоге было уничтожено четыре десятка партизан.
Пережив ряд расколов, в 1990-х годах движение стало склоняться к ведению мирной политической борьбы и участию в выборах. В 1993 году один из лидеров «Красного флага» Габриэль Пуэрта Апонте принял участие в президентских выборах от имени Движения за народную демократию с плачевными результатами. Другая группа во главе с Хорхе Родригесом и Хулио Эскалоном решила вести партизанскую борьбу в городах, сочетая её с легальными методами. В те годы даже российские газеты описывали смачно описывали акции их банд мотоциклистов, которые жгли коктейлями Молотова бутики в Каракасе. После прихода Чавеса к власти они остались в радикальной оппозиции и к его режиму, и во время попытки переворота в апреле 2002 года неолиберальная проамериканская оппозиция использовала закаленных боевиков Bandera Roja в качестве основной ударной силы. А в нынешний кризис они выступили на стороне Хуана Гуайдо.
