Владимир Задирака, “Ліва Справа”
Урсула Ле Гуин никогда не писала о сражающихся в космосе империях. Она никогда не писала о воинах меча и магии. Хотя, как писательница-фантаст должна была бы описывать именно это. Даже если вам кажется, что иногда она развлекает… будьте осторожны, она занимается подрывной деятельностью.
Хитрая старая феминистка и анархистка из США регулярно надувает своих читателей. «Рокканон» из хайнского цикла похож на завязку «космической оперы», а фентезийное «земноморье», кажется полностью соответствует жанру успокоительных сказок для взрослых. Но не стоит в этих книгах искать вечной героической коммерческой жвачки. Конфликта между картонным добром и плоским злом. На самом деле Ле Гуин пишет об экологии, гендерных проблемах, социальной справедливости, расизме и доминировании. То есть о вещах более чем реальных. Ряд ее книг просто могли бы восприниматься, как попытки смоделировать безвластное общество. Вымышленные миры «Отверженных» и «Всегда возвращаясь домой» – это вполне четкие описания революционно-синдикалистского и анархо-экологического проектов будущего. Фантастика, как жанр художественной литературы не всегда постоянный аттракцион, состоящий из калейдоскопа вымышленных ситуаций, напоминающий описание новых компьютерных игрушек. Иногда это все же Литература.
Пересадки. Changing planes. 2003 год.
Некая Сита Дьюлип изобретает способ превращать тоску, несварение желудка, отвратительных соседей и запах горелого говяжьего жира в идеальные условия для путешествий по иным мирам. Впрочем, главный герой тут не эта почтенная старушка, а ее анонимная знакомая, от имени которой ведется повествование во всем сборнике рассказов. Ле Гуин прозрачно намекает, что между «лирической героиней» и ней практически нет разницы. Как и во “Всегда возвращаясь домой” она самолично занимается антропологией или “археологией будущего”. И это «еще та» реальность…
Ведь этот мир фантазий принадлежит самой бунтующей старушке Урсуле. Она одна из первых, чьи мужчины-герои не были мачо, женщины – писклявыми куклами для одежды. Она была первым фантастом, чьи герои были не белыми. В ее книгах встречаются образы революционеров, но это не супер-Че Гевары из космоса. Это люди из плоти и крови. Сомневающиеся и ошибающиеся. И в этой книге она верна себе.
Товарищей по прогулкам по иным вымышленным мирам она избирала очень тщательно. Как минимум, двоих из них можно узнать. Их можно считать вдохновителями автора. Музами мужского пола. Один – старый слепой аргентинский библиотекарь Хорхе Луис Борхес. Стиль коротких телеграфных рассказов и даже прямые цитаты из этого фантаста-мистика указывают на его несомненное соучастие (пусть и не добровольное) в создании миров «Пересадки». В библиотеке Махигула чувствуется его присутствие. Только это не холодный и математически выверенный «Вавилон», а множество площадок, укрытых сверху пологом вьющихся лоз. Мир с богатейшей «историей», которая уже закончилась к радости жителей вымышленного мира. Ведь эта «история» полна боли и страдания, авторитарных правителей и прочего ужаса, который и представляет «героическое» измерение человеческой «истории». Для жителей и гостей это всего лишь «страшные сказки». Четко рассчитанный и элегантный пинок в адрес консервативных и государственнических ценностей.
В то же время тональность, пожалуй, тут задавал другой воображаемый спутник. Декан из Дублина Джонотан Свифт. Именно, его ядовитый сарказм сквозит в оценках современной капиталистической и рыночной цивилизации. Лукавая старушка весьма безжалостно обходится с обоими спутниками. Она не была бы собой, если бы при всем свое пацифизме не искала возможности оспорить этих авторов. Ведь великий интересен как собеседник, с которым интересно поспорить. В ее книгах удивительно легко уживается миролюбие и бунтарство. Парадокс и здравый смысл. Но, пожалуй, именно в «Пересадках» они достигают свифтовской остроты и беспощадности. И все же есть нечто, что разводит Ле Гуин и Свифта по разные стороны баррикады.
Отлично об этом написал Джордж Оруэлл: «Мы справедливо видим в Свифте мятежника и борца против предрассудков, но, не считая второстепенных моментов,- как, например, его убежденность, что женщинам следует получать то же образование, что и мужчинам,- во всем остальном он не дает оснований причислить себя к “левым”. Свифт – консервативный анархист, который, презирая власть, не верит в свободу и не расстается с аристократическим взглядом на общество, отлично понимая, что современная ему выродившаяся аристократия достойна лишь презрения».
Ле Гуин не видит признаков «вырождения» и полагает, что аристократия сама потешна. В одной из новелл в сборнике описывается планета, заселенная сплошь родовитыми особами. Не во всяком из королевстве найдется хоть одна семья простолюдинов Их существование настолько скучно что пару семей простолюдинов являются темой для светских сплетен благородной части подданных. Они делают самиздатовские журналы о жизни черни и обсасывают в сплетнях, каждый их отвратительный шаг. И «простолюдины» не жалея себя пытаются соответствовать образу культовых персонажей, а «элита» им усердно подражает.
Борхес в своих произведениях отстаивал взгляд на мир, как принципиально не познаваемый. Его занимали иудейские и исламские мистики. Мир их фантазий и общение с богом. Тайное знание. Автор «Пересадок», наоборот, смотрит на будущее если не с оптимизмом (причин для восторженности маловато), то с верой в познание и человеческую природу. Ее интересует открытое и явное. Сексуальные отношения, антропология, социальная структура, язык – и она играет с ними. В мире «хаббенет» люди живут с памятью предыдущих перерождений, и их язык при этом лишен слов, связанных с реинкарнацией и божественным. В то же время Урсуле Ле Гуин, похоже, это не так удивительно, как неспешное существование этого мира, в котором всем наплевать на принцип господства или победу в споре. Они как-то существуют без этих стремлений. Им наплевать так же и на религию и мистику, которая пронизывает их жизнь. Им это не интересно. Улыбчивые интроверты, живущие в мире «демократического социализма». Борхесу было бы тяжело превратить такой мир в удачный рассказ о тщете человеческих стремлений.
Еще забавнее писательница разделывается с национализмом, государством и религией в «Страшных сказках Махигула». Она в чисто борхесовской сухой манере описывает по-свифтовски абсурдную историю страны Обтри, где монотеисты, поклоняющиеся великому Отцу, и язычники, пляшущие вокруг фетишей, устраивают грандиозную резню. Перед началом гражданской войны ко власти в республике демократическим путем приходят сторонники «сильной руки». За них голосуют даже те, кто в результате должен стать жертвой геноцида. Ведь стране «нужен сильный лидер». Много лет череда демократических и военных правительств воюет с представителями национальных и религиозных меньшинств. В свою очередь повстанцы бросают бомбы и совершают партизанские рейды. Все заканчивается оккупацией Обтри соседним государством Венов. Там поклоняются женской груди. И после установления власти Венов все население начинает поклонятся молочным железам. Не меняет своих религиозных убеждений только маленькое «дикое» племя тиоб, представители, которого не имеют никакой религии, чтоб за нее сражаться. Ле Гуин завершает эту историю издевательским замечанием, что величайшее религиозно-мистическое произведение «Восхождение», позже оказавшее влияние на уже успокоившийся после череды войн мир Махигул принадлежит… «диким» тиоб.
Яд Свифта так же оборачивается против него самого. Ле Гуин описывает бессмысленно агрессивных, злых, несчастных, безжалостных, но свободных людей-лошадей. В них угадываются некие противоположности гуингмам. Их несколько картонной доброте. Просто их горе, их нежность всегда переходят в буйство, но при этом они знают, что в этом мире есть место, если не человечности, но простым принципам сотрудничества. Эти безумцы с копытами живут городскими и сельскими коммунами и лишены стремления господствовать, поэтому их животная агрессивность и убийственная прямота выглядит горьким упреком двоедушию и политическим играм людей.
В другом произведении примитивные почти зверолюди, бывшие рабы разумной расы такие себе “иеху” совершают бесконечный обряд строительства. Антропологи пытаются понять смысл их действий, но оказывается, что вся причина в нищете. «Дикие» предполагают, что «цивилизованные» страдают. Им вечно всего не хватает. «Цивилизованным» хочется больше чем у них есть. Один раз они уже опустошили планету. «Дикари» столетиями строят огромный каменный дом. Они строят его в подарок. Может, «цивилизованные» станут добрее?
В “Пересадках” есть рассказ о том, как группа американских бизнесменов пыталась создать торгово-туристическую «компанию великой радости». Ленивых аборигенов согнали на острова, посвященные вечному празднованию 4 июля, нового года, рождества, дня святого Валентина и прочих абсолютно чуждых им праздников. Местные жители ничего и никогда не праздновали до прихода «цивилизации». Час-два работы в саду, ловля рыбы, игры с детьми. Им не нужен был отдых от будней, ведь они не напрягались. Для того, чтоб они не убежали и работали… их каноэ сожгли. Мир освободили представители других миров, но главная героиня сомневается, что эксплуатация совсем ушла из этого мира. Она ведь бывает двух видов… Видно, не только «плохие» иностранцы способны на это.
Основное содержание сборника – конфликт между теми кто хочет господства, власти и экономической выгоды и теми кто просто хочет жить. Она сочетает критику «прогресса», как синонима капиталистической экспансии, и веру в непобедимое стремление людей (ведь любая фантастическая «раса» не более чем аллегория людей) к мирному и счастливому существованию вне этой бесконечной, глупой и самоубийственной гонки. При этом она не консервативна. Ее критика «истории» – это отрицание ценностей характерных для тех, кто желает сохранить господство и удержать мир в лапах гегемонии элит. Она не верит ни в «лучших», ни в «худших». Так что тем, кто желает лучше понять ценности либертарной культуры стоит обращаться к ее книгам. Там многие вещи доступно изложены. И эта простота не исключает глубины.
В книге описаны миры, которые еле-еле живут после экологического кризиса, генетических экспериментов во имя «экономической эффективности» или последствий колониального угнетения. Все это напоминает нам о сегодняшнем дне и предостерегает. В своих интервью Ле Гуин заявляет, что не очень готова ходить на демонстрации, но ее книги говорят часто лучше и доходчивее сбивчивых речей на митингах. Она не молчит, она пытается нести свое послание.
https://livasprava.info/index.php?option=com_content&task=view&id=1316&Itemid=1
