* В среду в Женеве прошла встреча Джо Байдена с путиным. Честно говоря, очень трудно сказать, по каким причинам от этой встречи многие ждали чего-то экстраординарного. Ничего экстраординарного на этой встрече произойти не могло в принципе.
Единственное решение, которое на ней могло быть принято – это решение о переговорах по выработке нового договора о сокращении стратегических ядерных вооружений, о повышении уровня стратегической стабильности. Это единственная область отношений между США и Россией, в которой у обеих стран есть общий интерес.
И именно это решение было принято – Байден и Путин договорились о том, что начнется двусторонний Диалог о Стратегической Стабильности, включающий подготовку нового договора о сокращении и ограничении стратегических вооружений и уменьшения опасности возникновения ядерного конфликта и подписали короткое совместное заявление об этом.
Ни о чем другом на встрече не договорились, и подчеркиваю – не могли договориться, это было понятно заранее.
Россия вернет своего отозванного три месяца назад посла в Вашингтон, а американский посол, находившийся в отпуске в США, также вернется в Москву.
Встреча, предложенная Джо Байденом 14 апреля, в момент максимальной после 2014 года российских войск на границе с Украиной и усиления обстрелов с российской стороны вдоль линии фронта на Донбассе, была призвана в первую очередь разрядить обстановку, очень накаленную в тот момент. Рассчитывать, что на этой встрече могут быть решены какие-то фундаментальные вопросы, никак не приходилось.
Из того, что сказал на своей пресс-конференции Джо Байден, следует, что он объяснил путину, что США не будут находиться в роли пассивного наблюдателя, если Россия будет действовать против фундаментальных ценностей и интересов национальной безопасности США и их союзников и партнеров. Несколько цитат из того, что сказал Джо Байден на своей пресс-конференции:
«Я знаю, что вокруг этой встречи было много шума, но для меня эта встреча имеет довольно простой смысл – просто встреча».
«И там, где у нас есть разногласия, я хотел, чтобы президент путин понял, почему я говорю то, что говорю, и почему я делаю то, что делаю, и как мы будем реагировать на конкретные действия, которые наносят ущерб интересам Америки.
Я сказал президенту путину, что моя повестка дня не направлена против России или кого-либо еще; это повестка дня для американского народа: борьба с COVID-19; восстановление нашей экономики; восстановление наших отношений по всему миру с нашими союзниками и друзьями; и защита нашего народа. Это моя обязанность как президента».
«Я также сказал ему, что ни один президент Соединенных Штатов не смог бы сохранить доверие американского народа, если бы он не выступил в защиту наших демократических ценностей, не отстаивал всеобщие права и основные свободы, которыми, как мы считаем, просто обладают все мужчины и женщины. Это просто часть ДНК нашей страны.
Итак, права человека всегда будут обсуждаться, – сказал я ему. Дело не в том, чтобы просто наказывать Россию, когда она нарушает права человека, а дело в том, кто мы есть. Как бы я мог быть президентом Соединенных Штатов Америки, не выступая против нарушения прав человека?
Я сказал ему, что, в отличие от других стран, включая Россию, мы являемся уникальным продуктом идеи. Вы слышали, как я говорил об этом раньше, снова и снова, но я собираюсь повторять это и дальше. Что это за идея? Мы не получаем свои права от правительства; мы обладаем ими, просто потому что мы родились – точка».
«На форуме я указал ему, что именно поэтому мы собираемся выражать озабоченность по поводу таких дел, как дело Алексея Навальнго.»
«И я поднял вопрос о деле двух незаконно заключенных в тюрьму (в России) американских граждан: Пола Уилана и Тревора Рида.
Я также поднял вопрос о возможностях для работы радиостанций «Свободная Европа» и «Радио Свобода» и о важности свободной прессы и свободы слова».
«Я ясно дал понять, что мы не потерпим попыток нарушать наш демократический суверенитет или дестабилизировать наши демократические выборы, и мы будем отвечать».
«Есть и более сложные области. Я сообщил о непоколебимой приверженности Соединенных Штатов суверенитету и территориальной целостности Украины. Мы договорились продолжить дипломатию в связи с Минскими соглашениями.
И я выразил наши опасения по поводу того, что происходит в Беларуси».
«Мы подробно обсудили следующие шаги, которые наши страны должны предпринять в отношении мер контроля над вооружениями – шаги, которые нам необходимо предпринять для снижения риска непреднамеренного конфликта.
И я рад, что он (путин) согласился сегодня начать двусторонний диалог о стратегической стабильности – дипломатическое название для переговоров, собрать наших военных экспертов и наших дипломатов вместе для работы над механизмом, который может привести к контролю над новым и опасным и современным оружием, которое выходят на сцену сейчас, что сокращает время ответа на удар, что повышает вероятность случайной войны. И мы подробно остановились на том, что это за системы вооружений».
«Еще одна область, которой мы уделили много времени, – это кибербезопасность. Я предложил, что есть определенная критическая инфраструктура должна быть закрыта для атак – точка. Кибератак или атак любыми другими средствами. Я дал им список, если не ошибаюсь, передо мной его нет сейчас, 16 конкретных объектов критически важной инфраструктуры в соответствии с законами США, от энергетического сектора до наших систем водоснабжения».
«Ответственные страны должны принять меры против преступников, которые осуществляют (преступную) деятельность, осуществляя кибератаки с целью вымогательства с их территории.
Поэтому мы договорились поручить экспертам в обеих наших странах поработать над определенным пониманием того, что делать запрещено, и следить за конкретными делами, которые происходят в другой стране – любой из наших стран».
«Он знает, что я приму меры. Произошло следующее: мы, по сути, дали понять, что не собираемся больше позволять этому продолжаться».
«Я указал ему, что у нас есть значительный кибер-потенциал. И он это знает. Он точно не знает, какой именно но он действительно значительные. И если на самом деле они нарушат эти основные нормы, мы ответим кибернетической угрозой. Он знает об этом. Ответим кибер-способом».
«Есть длинный список других вопросов, которые мы обсуждали: от насущной необходимости сохранить и вновь открыть гуманитарные коридоры в Сирии, чтобы можно было доставлять продукты питания – просто простые продукты и предметы первой необходимости, людям, умирающим от голода.
Мы обсудили как обеспечить, чтобы Иран не приобрел ядерное оружие, что было бы как в интересах как России, так и в интересах Соединенных Штатов. И как каждый из нас может внести свой вклад в общие усилия по предотвращению возрождения терроризма в Афганистане. В интересах России не допустить возрождения терроризма в Афганистане».
«Я считаю, что он до сих пор обеспокоен тем, чтобы он, цитирую, «окружен». Он по-прежнему обеспокоен тем, что будто мы действительно хотим его свергнуть и так далее».
Отвечая на вопрос о том, доверяет ли Байден путину, верит ли договоренностям с ним и его обещаниям президент США сказал:
«Послушайте, дело не в доверии; это вопрос собственных интересах и верификации собственных интересов. Вот о чем речь. Я практически ни одному (лидеру), с которым я мог бы заключить соглашение, затрагивающее интересы американского народа, не скажу: «Ну, я вам доверяю. Нет проблем».
«Я указал ему, что у России была возможность – в тот краткий блестящий момент после Горбачева и после того, как ситуация начала кардинально меняться – фактически сформировать демократическое правительство. Но случилось то, что произошло: это (начинание) провалилось, и среди русских интеллектуалов шла великая гонка за определение того, какую форму правления они выберут и как они ее выберут.
И на основании того, как я это вижу, мистер путин решил, что Россия тогда была крупной мировой державой, когда она была полностью едина как российское государство, а не была государством, в основе которого лежала идеология – идеология царя или комиссаров».
«И я думаю, – и я сказал ему об этом – я думаю, что он решил, что способ, которым Россия сможет поддерживать себя как великую – цитирую, «великую державу» – это фактически объединить русский народ вокруг сильного правительства – контроля правительства – не обязательно на основе идеологии, но (вокруг) правительства».
«И я думаю, что это выбор, который был сделан. Я не собираюсь гадать, могло ли это быть принципиально иначе. Но я действительно думаю, что (на основе этого) Россия не сможет оставаться одной из великих мировых держав».
* Во вторник в Брюсселе состоялся саммит США-ЕС, который как-то ушел в тень саммита Байден-Путин. А зря, потому что именно на саммите США-ЕС был принят ряд важных решений.
Например, вслед за странами G7, США и ЕС обязались снизить в два раза эмиссию окиси углерода до 2030 года и полностью прекратить ее к 2050 году.
Трудно сказать, почему от саммита Байден-Путин многие люди чего-то ждали, а вот это решение даже не обсуждается широко. А ведь именно осуществление этого решения приведет к огромным, совершенно фундаментальным переменам в мире, переменам к лучшему, поскольку оно будет означать практически полное прекращение потребления нефти и газа через 30 лет. И уже гораздо раньше страны, для которых нефть и газ являются и источниками достатка, и оружием, с помощью которого они распространяют свое влияние, и предметом международной коррупции, будут уходить в тень.
На канале MSNBС во вторник вечером в одной из программ показали диаграмму – ВВП России равен ВВП Техаса (президент Байден, кстати, на пресс-конференции, отвечая на вопрос одного из журналистов, сказал – вы не можете сравнивать экономику России и США).
Можно с уверенностью сказать, что Техас, экономика которого во многом зависит от нефти и газа, сумеет перестроиться и его ВВП будет расти, потому что будут развиваться другие отрасли. А вот что будут делать в этой новой экономике, в новом мире Россия, страны ОПЕК?
Спасибо всем, кто прочитал. Берегите себя и своих близких. Берегите друг друга, помогайте друг другу. Здоровья всем.
Автор: Igor Aizenberg
Источник: Facebook
