Евгений Шевчук: «Приднестровье загнало себя в искусственную изоляцию от внешнего мира»

На прошлой неделе Киев посетил новоизбранный президент Приднестровья Евгений Шевчук.

Евгений Васильевич достаточно тесно связан с нашей страной, будучи этническим украинцем, а также выпускником Национальной аграрной академии Украины и Дипакадемии при МИД Украины. Напомним, что пост главы непризнанной респуб­лики достался Шевчуку в трудной борьбе с «отцом-создателем» республики Игорем Смирновым, 20 лет руководившим регионом, и ставленником Москвы — главой местного парламента Анатолием Каминским. Поддержка Шевчука более чем
70 про­центами электората свидетельствует о том, что население Приднестровья жаждет безотлагательных перемен.

Пользуясь возможностью, ZN.UA поинтересовалось у Евгения Шевчука относительно планов по реформированию республики, о его новой кадровой команде, а также видением перспектив переговорного процесса по приднестровскому урегулированию и дальнейшего взаимодействия с Украиной, Россией и Молдовой.

— В вашей инаугурационной речи главный приоритет внешней политики Приднестровья был отдан Рос­сии, а Украина упоминалась только в качестве страны-соседа, наряду с Молдовой. Это оценка места Украины во внешнеполитической парадигме нового руководства Приднестровья?

— Я бы не давал таких оценок. Бы­ло бы ошибкой утверждать, что в При­днестровье не отдают должное роли Украины в регионе. Нас связывает не только совместная история, родственные отношения. Украина — это страна-гарант урегулирования молдово-приднестровского конфликта.

Поэтому мы хотели бы достичь более высокого уровня взаимодействия и понимания с Украиной. Состояв­шаяся 12 января с.г. моя встреча с министром иностранных дел Украины тому подтверждение. Нам удалось найти точки соприкосновения по ряду принципиальных вопросов экономического, социального характера, а также обсудить состояние переговорного процесса по приднестровскому урегулированию.

— Поддержка Верховным Советом Приднестровья предложенной вами кандидатуры Петра Степано­ва на должность премьер-министра означает, что у вас больше нет противоречий с вашим недавним предвыборным оппонентом — председателем парламента и руководителем партии «Обновление» Анатолием Каминским в части экономической политики?

— Я бы так не сказал. Как показала президентская избирательная кампания, у меня и у г-на Каминского разное видение решений стоящих перед нами задач. Действующий парламент уже два года утверждает несбалансированный бюджет без источников погашения его дефицита. Это еще больше осложняет задачу исполнительных органов власти по исправлению ситуации. Что касается процедуры утверждения председателя правительства и взаимодействия с парламентом, то мы настроены на конструктивный путь взаимоотношений, который будет направлен на принятие конкретных решений в области экономики, социальной политики и т.д. Мы не собираемся изначально конфликтовать, но будем жестко следить за тем, чтобы ни один орган власти не уходил с пути, ведущего непосредственно к решению насущных проблем экономики. Если мы будем заниматься популизмом, еще больше усугубим ситуацию. Поэтому я надеюсь, что партнеры и мои бывшие коллеги в парламенте Приднестровья понимают всю ответственность и сложность положения, в котором находится приднестровская экономика и бюджет.

— На сегодняшний день дефицит бюджета Приднестровья составляет около 70 процентов и покрывается финансовой помощью России. Не секрет, что Москва имеет влияние на политическую жизнь Приднестровья. Как бы вы прокомментировали возможность появления в правительстве При­днест­ровья так называемых парашютистов из Москвы?

— Сразу хочу заявить, что никакого давления на себя как на президента Приднестровья со стороны России в отношении кадровой политики я не ощущал и не замечал. В Москве, как и в Киеве, с уважением относятся к вы­бору приднестровского народа. У нас самостоятельная кадровая политика.

— Насколько обновится персональный состав правительства?

— На 99%. Изменится не только структура самого правительства, но и внутриведомственная организация. Наша цель — создание мобильной и эффективной структуры управления экономикой Приднестровья. Необхо­ди­мо придать властным структурам большую открытость, отказаться от дуб­лирования функций органами уп­равления, упростить выдачу разрешительных документов и многое другое.

— Затронут ли кадровые и структурные изменения силовой блок? Я имею в виду в первую очередь МГБ.

— Ответ — да. Хочу сказать, что силовой блок, как и в других государствах, непосредственно подчиняется президенту. У меня есть определенное видение изменений, которые будут касаться как руководства силовых структур, так и его среднего звена. Мы уже сменили почти все руководство таможни. Изменения произошли и в МГБ: и.о. главы ведомства стал Вале­рий Юневич (ранее он занимал должность первого заместителя министра госбезопасности Приднестровья. В период с 1994 по 2006 гг. служил на различных должностях в Федеральной службе безопасности Российской Федерации. Последние 20 лет минис­терство возглавлял одиозный Вла­димир Антюфеев. — Авт.). И.о. министра обороны Приднестровья назначен Александр Лукьяненко.

— Какими будут приоритеты экономической политики Приднест­ровья? Возможна ли реприватизация ряда объектов в республике, собственники которых не обеспечили выполнения взятых не себя инвестиционных обязательств?

— Начну с последнего вопроса. На мой взгляд, нужно крайне осторожно относиться к реприватизации. С другой стороны, если в процедуре приватизации собственник нарушил законодательство Приднестровья (не выполнил взятых на себя обязательств), то мы, безусловно, будем прилагать усилия для устранения им соответствующих недоработок. Если нас не услышат, то мы, в соответствии с процедурами, готовы рассматривать вопрос о возможном расторжении контракта и возврате к изначальному положению с соответствующими последствиями. Есть закон — он должен выполняться. Могу сказать одно: у нас не будет кампаний с «неприкасаемым статусом». Все экономические агенты будут иметь равные права и обязанности перед государством.

Что касается путей развития При­днестровья, то мы хотим сконцентрировать внимание на таких моментах: создании благоприятного внутреннего экономического климата, стимулировании деловой активности, упрощении разрешительных процедур. Мы также планируем снятие 100% заградительных пошлин на молдавские товары. (В минувший вторник глава Приднест­ровья подписал соответствующий указ. — Авт.) В противостоянии с Молдовой мы загнали себя в искусственную изоляцию от внешнего мира. В глобализированной мировой экономике такие подходы недопустимы.

Мы понимаем, что сегмент внутреннего рынка небольшой, и для развития экономики нужно контактировать с внешними рынками. В этом вопросе мы также рассчитываем на содействие украинской стороны. Мы надеемся, что через экономическое преобразование, через улучшение социально-экономического положения граждан — в том числе и украинцев, которые здесь проживают, — можем фактически добиться большей стабильности в регионе в целом.

Наша основная задача: органы власти Приднестровья должны быть на порядок эффективнее, чем органы власти у наших соседей. Только таким образом мы можем привлечь внешних инвесторов.

— Станет ли земля товаром?

— В Приднестровье в 2003 году уже была попытка провести по этому поводу референдум, но идея тогда не получила поддержки у граждан респуб­лики. Вопрос превращения земли в товар не является для нас наиболее актуальным. У нас действуют формулы долгосрочного пользования землей. Власти Приднестровья разными путями пытались гарантировать гражданам, особенно проживающим в сельской местности, право пользования землей, но это не было доведено до логического конца. В 2012 году мы собираемся завершить эту реформу. Пользуясь случаем, хотел бы анонсировать создание в новом правительстве органа управления в области сельского хозяйства, которого ранее не было.

— Еще одним чувствительным вопросом является введение НДС и гармонизация экономического законодательства Приднестровья с законодательной базой РФ, Украи­ны и других стран СНГ.

— В 2011 году у нас была проведена конституционная реформа, которая оказалась половинчатой. Для ее завершения необходимо ставить вопрос не только о формировании полноценного Кабинета министров, но и о наделении его полномочиями. Например, предоставить правительству право налогового администрирования. Такого инструмента пока у приднестровского правительства нет. Мы предусматриваем рассмотрение этого вопроса — не только ответственности правительства, но и соответствующих полномочий, которыми оно могло бы оперировать. Второй момент — это адаптация налоговой системы Приднестровья к налоговым системам стран, с которыми мы традиционно торгуем: это Украина, Молдова, Россия, страны СНГ и ЕС. Поэтому, несмотря на критику налога на добавленную стоимость, в перспективе к нему, видимо, придется возвращаться.

— Решение многих проблем Тирас­поля зависит от хода процесса приднестровского урегулирования. Входит ли в ваши приоритеты углубление диалога с Кишине­вом? Сторонник ли вы прямого контакта с Кишиневом? Если да, то какой видите роль формата «5+2», не будет ли она минимизирована?

— Я сторонник расширения диалога со всеми заинтересованными сторонами. 2012 год будет посвящен решению конкретных накопившихся проблем между Молдовой и Приднест­ровьем: пересечению границ гражданами, перемещению товаров, финансов и т.д. Хотелось бы упростить эту процедуру. Если цель — созидание, создание условий, выстраивание добрососедских отношений, решение конкретных проблем граждан, то мы за такие переговоры. Это, на наш взгляд, может быть платформой для обсуждения более сложных политических проблем. Нужно двигаться к решению любой сложной проблемы через интересы конкретных граждан.

— По вашему мнению, нынешняя правящая команда в Кишиневе более договороспособна, чем коммунистическое правительство во главе с экс-президентом Владими­ром Ворониным? Готовы ли вы на прямой контакт с Владом Филатом и Марианом Лупу?

— Я не буду давать оценку тому, кто более договороспособен. Сегодня нет выработанных и в полном объеме реализованных соглашений, которыми  можно было бы продемонстрировать эффективный результат взаимодействия.

Были какие-то попытки и намерения, но дальше этого дело не зашло. Да, у нас вызывают обеспокоенность некоторые подходы, демонстрируемые Кишиневом. Например, то, что произошло в Дубосарском районе у 9-го миротворческого поста (российский военнослужащий 1 января 2012 года застрелил молдавского гражданина, который не остановился по требованию в районе поста. — Авт.), и то, как это интерпретировала молдавская сторона. Что касается нас, то мы поддерживаем определенный режим безопасности вокруг миротворческих постов, несем ответственность за этот режим. Однако у наших партнеров не всегда получается поддерживать общественный порядок и специальный режим вокруг этих постов.

Мы также считаем, что пока не закончено расследование, связывать действия одного официального лица с форматом всей миротворческой операции не совсем конструктивно. Я думаю, это не совсем верный путь. Поэтому будем надеяться, что молдавским властям удастся установить контроль над действиями ряда общественных организаций и политических представителей в районе Зоны безопасности и обеспечить общественный порядок.

— То есть, по вашему мнению, формат миротворческой миссии себя пока не исчерпал?

— Однозначно. На данном этапе действуют соответствующие документы, регламентирующие формат миротворческой операции. Она в целом является фундаментом, который сдерживает и поддерживает безопасность в зоне конфликта. Приднестровье будет придерживаться позиции, что изменение формата миротворческой операции в соответствии с достигнутым соглашением возможно только по взаимному согласию участников миротворческой операции.

— В Приднестровье проживает около 110 тыс. граждан Украины, это не говоря уже об этнических украинцах. И вы ведь этнический украинец. В то же время украинская община расколота, что не может не сказываться на обеспечении защиты прав наших соотечественников в Приднестровье. Есть ли перспектива объединения украинской общины?

— Я заинтересован в том, чтобы сблизить позиции разных украинских общин и в перспективе их объединить. В ближайшее время мы детально ознакомимся с работой каждой организации, проведем консультации с их руководителями. Думаю, что единая община смогла бы стать важным фактором общественной жизни многонационального Приднестровья.

ZN