Дмитрий КОСТЕНКО, политолог, ветеран леворадикального движения
Дмитрий Костенко продолжает отвечать на вопросы молодых революционеров и рассказывать об истории Конго. Часть 1 – здесь
Профессор с протухшими ядами
Существует запись беседы президента Эйзенхауэра с британским министром иностранных дел Алеком Хоумом от 19 сентября 1960 года. В ней есть такая фраза: «Президент выразил желание, чтобы Лумумба свалился в реку, полную крокодилов».
Для ликвидации Лумумбы выписали лучшего специалиста по ядам из Центрального разведывательного управления США с типично англосаксонской фамилией Готлиб. Сид Готлиб был главным биохимиком ЦРУ: у него было два направления работы – наркотики и яды. Кривоногий профессор-отравитель имел еще и два хобби – любил доить коз, которых он держал в городской черте Вашингтона и незаметно подсыпать коллегам в кофе порцию ЛСД, а потом гнусно хихикать, наблюдая за изменением их поведения. Изменения были интересными, один военный медик, решив, что он спятил и сиганул с 22 этажа.
В Конго задача Готлиба заключалась в том, чтобы составить такой коктейль из отравляющих снадобий, чтобы он своими симптомами напоминал одну из местных тропических болезней. Отраву хотели подсунуть Лумумбе вместе с едой или опрыскать ею его зубную щетку. Но дело в том, что по мере нарастания политического кризиса в стране начала рушиться инфраструктура. В столице все чаще случались перебои с электроэнергией, а свои драгоценные зелья, привыкший к благам цивилизации «биохимик» Готлиб, хранил в холодильнике. И вот однажды, он обнаружил, что после длительного отключения электроэнергии все редкие компоненты его отрав, доставленные в посольство с дипломатической почтой, пришли в негодность. Для ликвидации Лумумбы стали подыскивать наемных убийц. Шеф резидентуры ЦРУ в Леопольдвиле Лоуренс Девлин выписал в Конго некоего европейского криминального авторитета, специалиста по «мокрым делам». Заботу о судьбе арестованного премьера проявляла и бельгийская разведка – она разработала свой план похищения Лумумбы под кодовым названием «Операция Барракуда». Точнее бельгийцы вели отдельную игру, если американцы, опираясь на войска ООН, хотели установить местный прозападный режим, то бельгийцы стремились вновь оккупировать страну своими войсками и вернуть милый их сердцу колониальный режим. Понятно, что и средств и опыта у црушников было побольше, чем у задрипанной Бельгии и в процессе подготовки неоколониальной контрреволюции бельгийцы остались далеко на обочине.
Но Лумумба ждать не стал – Лумумба решился бежать. И ему было куда. На северо-востоке страны в Стэнливиле верные Лумумбе политики во главе с лидером левой Партии африканской солидарности Антуаном Гизенгой провозгласили новое правительство. Таким образом, в стране было уже четыре правительства. Два сепаратистских в Катанге и Южной Касаи и два центральных в Леопольдвиле и Стэнливиле.
В ночь с 27 на 28 ноября в столице бушевал тропический ливень. Часовым было лень под проливным дождем караулить у дома Лумумбы “шевроле”, на котором, по вечерам отправлялись домой слуги опального премьера. Сам Патрис, его жена Полин, буквально накануне перенесшая неудачные роды и потерявшая ребенка, и их младший сын Ролан отъехали незаметно от своего дома в машине с погашенными фарами. В сопровождении еще одной машины с верными ему солдатами Лумумба отправился в Стэнливиль. Мобуту и его хозяева были в панике, американское посольство срочно выделило вертолет с экипажем, умевшим летать на низкой высоте, для поимки сбежавшего премьера. Но Лумумбу подвело то, что он по характеру своему был публичным политиком, это у него было в крови. И вместо того, чтобы, не тормозя, во весь дух мчаться в Стэнливиль, он повсюду останавливался, пожимал руки населению, выступал на митингах, зажигая народ ненавистью к мятежникам и сепаратистам. На одном таком митинге в деревушке у города Порт-Франки, где небольшая река Санкуру превращается в полноводную Касаи, его и нагнали преследователи, посланные Мобуту.
Лумумбу и его спутников выследили с вертолетов. Не успел кончиться митинг, как на площади появились солдаты. Лумумба и сопровождавшие его лица были вынуждены в спешке скрыться. Солдаты нагнали их у деревни Лоди, возле переправы через Санкуру. Лумумба со своими охранниками уже переправился на другой берег, когда солдаты еще только садились в пирогу. Внезапно в лодку к солдатам прыгнула жена Лумумбы Полин – она не желала разлучаться с мужем. Лумумба еще мог бежать, но заколебался и момент был упущен.
Лумумба сдался, и его переправили в военный лагерь “Арди” в Тисвиле в 150 километрах от столицы. Там режим содержания был уже гораздо жестче, над ним ежедневно издевались, избивали, его тело было покрыто глубокими ранами, а никакой медицинской помощи он не получал. У него отобрали обувь и месяц не меняли постельное и нательное белье. А когда он ухитрился передать записку с жалобой на бесчеловечные условия в ООН, буквально накануне своей гибели в январе 1961 года, Мобуту жестоко посмеялся над его стенаниями. В ответном письме Дагу Хаммаршельду новый хозяин Леопольдвиля цинично писал: «Сам бы хотел сидеть в таких тепличных условиях как Лумумба. Он занимает шикарную виллу, его обслуживают трое слуг. На себя и на своих прихлебателей расходует по тысяче бельгийских франков в день. Единственное только, мои солдаты, заботясь о его здоровье, не дают этому пьянчуге пить ничего крепче пива. Ну да это не беда, я его тут недавно навестил и преподнес ему в подарок пару бутылок отличнейшего виски».
Но тут судьба предоставила Лумумбе еще один шанс соскочить с экспресса смерти. В лагере вспыхнул солдатский мятеж. Бунтовщики потребовали повысить жалованье и отпустить на свободу Лумумбу. Сообщения о выступлении солдат в Тисвиле повергли белую колонию столицы в панику. Разнеслись слухи о том, что Лумумба освобожден и походным маршем во главе восставших солдат идет на столицу. Европейцы снова дружно бежали на другой берег реки Конго, в Браззавиль. Слухи оказались ложными, но подействовали, посеяли в правительстве чувство неуверенности, граничившее с паникой: 13 января в камеру Лумумбы прибыли президент Касавубу, полковник Мобуту, председатель сената Илео и еще несколько высших должностных лиц. Они предложили пленнику портфель любого министра в кабинете Илео. Лумумба отказался – он считал себя единственно законным главой правительства.
После этого Лумумба, предчувствуя скорый конец, пишет предсмертное письмо полное яростных проклятий в адрес колонизаторов, своей жене Полин. Причем исследователям биографии Лумумбы до сих пор непонятно, кому же оно предназначалось. У Лумумбы как у всякого уважающего себя африканского вождя было несколько жен, а точнее четыре, двух из которых звали Полин. Одна та, что бежала с ним в Стэнливиль в девичестве Опанга, другая, в девичестве Ки, навещала его в тюремной камере в Арди. Кстати, от советского народа этот факт тщательно скрывали, для советских обывателей единственной официальной женой Патриса была лишь Полин Опанга. Про нее в СССР даже народные песни под гармошку исполняли: «Его жена-красавица Полина с другим мужчиной жить не захотела», а вот про то, что герой, борец за свободу Конго был многоженцем, нашим людям знать было не положено.
На вопрос, кто же будет ликвидировать Лумумбу, ответ был найден. Его решили переправить в Катангу его злейшему врагу Чомбе, и неважно, что формально леопольдвильский режим находился с ним в состоянии военный действий.
17 января 1961 года Лумумбу и двух его соратников бывшего министра по делам молодежи и спорта Мориса Мполо и бывшего вице-президента Сената Жозефа Окито посадили на самолет DC-4 авиакомпании Air Congo, который доставил пленников в город Моанду на Атлантическом побережье, а уже оттуда в аэропорт Луано в главном городе Катанги Элизабетвиле. Шведские «миротворцы», контролировавшие аэропорт на паритетных началах с катангскими жандармами Чомбе, были последними, кто видел Лумумбу живым. Шведский офицер из войск ООН, рассматривавший в бинокль происходившее, позже сообщил, что неизвестный самолет подрулил прямо к ангару военно-воздушных она Катанги. Его окружила цепь бронемашин, грузовиков и джипов. Броневик, стоявший напротив самолета, навел пушку на его трап. Дверь отворилась, и из нее вытолкнули троих африканцев с повязками на глазах и со связанными за спиной руками. У одного была характерная бородка. Когда они спускалась, их били прикладами, затем посадили в джип.
Лишь в 90-е годы были обнародованы факты, согласно которым письменный приказ о ликвидации Лумумбы и его спутников отдал лично Моиз Чомбе. По пути из аэропорта в город, охранники остановили машину в чистом поле и велели узникам выходить. Им была предоставлена возможность помолиться, от которой Лумумба отказался. Трупы казненных захоронили в общей могиле, но затем во избежание каких-либо расследований откопали, разрубили на куски и растворили в бочке с серной кислотой. Один из участников этой последней операции, глава полиции Катанги комиссар-бельгиец Жерар Соэт собственноручно плоскогубцами вырвал из верхней челюсти Лумумбы две золотые коронки, но потом, покидая страну, от греха подальше выкинул их в море.
После уничтожения следов преступления Радио Катанги сообщило, что Лумумба и два его соратника бежали из тюрьмы. После чего официально было объявлено, что бежавшие убиты жителями некоей деревни и уже погребены.
Надо сказать, что иудина судьба не миновала главного предателя Лумумбы, человека на которого он понадеялся – генсека ООН Дага Хаммаршельда. 18 сентября 1961 года самолёт, на котором Хаммаршельд вылетел из Северной Родезии (нынешней Замбии) на переговоры со ставшим уже ненужным Западу Чомбе, разбился. Все, кто находился на борту, погибли. В убийстве Хаммаршельда пытались обвинить и спецслужды СССР, благо, что Хрущев, не стесняясь, ругал шведа последними словами, и деревенских колдунов, поступивших на службу стэливильскому правительству. Правда открылась лишь в 1998 году когда были обнародованы некоторые секретные документы юаровской спецлужбы BOSS. Как оказалось, «нейтрал» и социал-демократ Хаммаршельд был нужен западному блоку, пока вредил Лумумбе, а едва он вмешался в дела расистских режимов на юге континента, как сразу стал неудобен. И долго не прожил. Южноафриканские мастера плаща и кинжала подбросили в самолет генсека ООН взрывное устройство. При этом действовали они не на свой страх и риск, а поставили перед этим в известность о намерении провести такую операцию коллег из ЦРУ и британской МИ-5. Старшие товарищи не возражали. Ну что ж, собаке – собачья смерть!
Лумумбу конечно ужасно жалко. Неприспособлен он был, для того чтобы становиться первым лицом государства в таком неспокойном месте как Тропическая Африка. Слишком он был для здешних мест интеллигентом. Даже, несмотря на то, что растратил в свое время казенные деньги из кассы почтового ведомства (А почему бы ему их и не стырить у проклятых колонизаторов). Но его подвела впитанная в миссионерских школах привычка делать все как цивилизованные люди. И там, где надо было просто расставить на посты своих людей, он вводил самоуправление, там, где надо было послать на усмирение войска, он обходился декретом, противника, которого по местным понятиям следовало скормить крокодилам, он просто понижал в должности.
Но, в общем, слабый политик, не сумевший проправить страной и трех месяцев, после своей гибели он стал знаменем для борцов за свободу не только страны, но и всего континента на долгие десятилетия.
Показательно, что на протяжении всего ХХ века события бурной политической жизни в Африке глубоко западали в душу нашему народу и не раз становились поводом для устного творчества, начиная с сочиненной в начале века песни «Трансвааль, Трансвааль страна моя ты вся горишь в огне».
Был митинг на Заводе Лихачева,
И на заводе «Красный пролетарий».
– Позор тебе, злодей народа Чомбе,
И кореш твой, Мобуту с черной харей!
Но самое интересное в истории Конго – еще впереди.
Надеюсь, в следующем номере нашей газеты вы сможете получить ответ на вопрос, кто же все-таки революционнее: тутси или хуту
А также,
Из-за чего поссорились Лоран Кабила и Че Гевара
Туркменбаши из Лубумбаши или полное чучхе по-заирски
Идет великий Мбумба: войны за Шабу
