Киев, 25 февраля 2016 года (Голос Столицы). В полиции анонсировали месячник добровольной сдачи оружия, для киевского «Динамо» смягчили наказание за расизм, а в Кабмине поручили МВД обеспечить безопасность для транзита российских фур по территории Украины. Важные события дня в эфире радиостанции Голос Столицы прокомментировал политолог Виталий КУЛИК.
В Нацполиции заявили о месячнике добровольной сдачи оружия, который пройдет с 1 по 31 марта. Согласно сообщению ведомства, граждане, добровольно обратившиеся в полицию для сдачи оружия, боеприпасов и взрывчатых материалов, от уголовной ответственности освобождаются.
В то же время в Киеве на НСК «Олимпийский» состоялся футбольный матч между «Динамо» (Киев) и «Манчестер-Сити». Событие стало знаковым для болельщиков, так как ранее киевский клуб подвергался наказанию за расизм в виде матчей без зрителей. Поводом для санкций стала драка ультрас «Динамо» с темнокожими болельщиками в октябре.
При этом Кабмин с 25 февраля разрешил транзит российских фур через территорию Украины. МВД и Нацгвардии поручено обеспечение безопасности движения транзитных потоков.
Громким информационным поводом стало также представление министром юстиции Павлом Петренко кандидатур в конкурсную комиссию по созданию Государственного бюро расследований. По словам главы Минюста, представлять правительство в комиссии должны первый заместитель министра внутренних дел Эка Згуладзе, первый заместитель министра юстиции Наталия Севостьянова и народный депутат Антон Геращенко.
Важные события в политической жизни страны в эфире радиостанции Голос Столицы прокомментировал директор Центра исследований проблем гражданского общества Виталий Кулик.
Полиция объявила месячник по добровольной сдаче оружия, некоторые виды которого в дальнейшем можно будет зарегистрировать на себя. Изменит ли это ситуацию к лучшему?
― Не изменит, потому что мы видели, как быстро было набрано 25 000 подписей под петицией президенту о том, чтобы внести в ВР закон о вооруженной защите граждан и их имущества. Тогда президент сделал такую отписку, что, мол, должна собираться конституционная ассамблея и вносить в Конституцию право на хранение, ношение и применение огнестрельного оружия для защиты своей жизни и имущества. Практически, эта идея была похоронена, но то, что на протяжении трех дней было собрано такое количество голосов под петицией, говорит о том, что запрос на легализацию оружия есть.
По данным экспертов, в стране много сторонников легализации оружия…
― Да, но официальные социологи говорят об обратном. Они утверждают, что общество еще не готово, что у нас слишком много психически ненормальных личностей, что легализация огнестрельного оружия приведет к криминализации общества. Но это неправда, в соседней Молдове закон о хранении огнестрельного оружия был принят еще в 90-ых годах, и ни к какому всплеску криминалитета это не привело. Во многих странах, где есть такие законы, это тоже не ухудшило ситуацию. На мой взгляд, сейчас нужно говорить не об изъятии оружия, которое незаконно хранится, а о принятии закона, нормативных документов, которые позволят хранить огнестрельное оружие дома.
Сейчас есть механизм, который позволяет обычному гражданину хранить определенные виды огнестрельного оружия?
― Есть приказ МВД, который регулирует порядок выдачи разрешения на хранение огнестрельного оружия. Но это лишь приказ МВД, это даже не нормативный акт, по большому счету, это инструкция, а соответствующего закона у нас нет. Зато есть наградное оружие, которое раздается президентом и министром непонятно кому в непонятно каких объемах. Например, был громкий скандал, связанный с Луценко, когда он был министром внутренних дел и раздавал неустановленным личностям наградное оружие.
Поговорим о футболе. Был инцидент с ФК «Динамо», который попал под санкции после драки между болельщиками в одном из секторов НСК «Олимпийский». Среди участников конфликта были темнокожие. Можем ли мы говорить, что тема расизма сегодня актуальна для нашей страны?
― Есть проблема бытового расизма, а есть проблема того, что определенные неонацистские организации, группы существовали и существуют. К некоторым из них относятся с пониманием, что создает определенную безнаказанность.
Кто к ним относится с пониманием? Общество в целом?
― К сожалению, общество толерантно к таким проявлениям и списывает это на проблему переходного периода. Ведь ультрас принимали участие в акциях на Майдане, они были силовой поддержкой, участвовали в стычках с «Беркутом» и т.д. И кто-то пытается использовать ситуацию для создания медиа-картинки о том, что Украина ― страна расизма, что избиение чернокожих и расизм являются чуть ли не официальной политикой государства, и так далее. Это важная проблема и, конечно, есть силы, которые пытаются этим воспользоваться. Драка не была инспирирована ультра-группами, которые присутствовали на футбольном матче. Более того, ни одна из групп, даже неонацистских, не поддержала эту акцию, а наоборот ― некоторые даже осудили. То есть это была провокация ради создания медиа-картинки. Нельзя сказать, что у нас существует серьезная проблема на этнической почве, что есть нападения бонхедов на чернокожих, на представителей Кавказа или арабских стран. Даже по сравнению с 2012-2013 годами количество подобных акций и нападений сократилось.
Правительство разрешило проезд российских грузовиков через территорию Украины. Можно ли считать конфликт исчерпанным?
― Я думаю, это только начало, потому что главным препятствием передвижению фур было не решение госорганов, а гражданский протест и гражданские акции. Сейчас есть решение правительства, но я сомневаюсь, что Кабмин вообще проводил какие-то переговоры с гражданскими активистами. Скорее всего, решение вызовет недовольство среди активистов, потому что оно звучит как «обязать МВД и НГУ обеспечить безопасность». Это значит, что возможны столкновения, поэтому нужно будет провести дополнительную работу.
То есть безопасность будут обеспечивать в первую очередь от активистов?
― Да. Сейчас главная задача ― наладить коммуникацию между Кабмином и гражданскими активистами, которые принимали участие в блокаде. Это надо сделать обязательно, иначе будет сложно объяснить мотивацию. А мотивация у Кабмина есть, нельзя сказать, что это просто договорняк или какая-то уступка РФ. Дело в том, что Украина и Россия являются членами ВТО, и транзит является одной из свобод, обеспечивать которую ― наше обязательство в рамках этой организации. Россия может подать иски в ВТО и требовать санкций в отношении Украины. Сейчас, когда нам нужны санкции против России, получить их самим нецелесообразно. Поэтому я прекрасно понимаю мотивацию Кабмина, но сейчас правительство должно объяснить общественным активистам, что это делать не следует. А просто одностороннее решение Кабмина может спровоцировать недовольство и рост протестных настроений.
В Минюсте озвучили три правительственные кандидатуры в конкурсную комиссию по созданию Государственного бюро расследований. Что вы можете сказать о кандидатах?
― Я думаю, что против некоторых из этих фамилий будут отводы со стороны гражданского общества. Например, к Геращенко неоднозначное отношение, к Севостьяновой тоже неоднозначное отношение. Если в отношении Згуладзе вопросов не возникает…
То есть Згуладзе – верное попадание?
― Это фигура, к которой есть позитивный баланс доверия-недоверия. У Геращенко этот баланс негативный, потому что он является ньюсмейкером Авакова и «Народного фронта». А Згуладзе технократ, она не является человеком какой-то одной команды, она защищает одну из линий своей реформы.
То есть, эта кандидатура не имеет ярко выраженного политического окраса?
― Да, и это плюс, потому что она не чей-то ставленник, не чья-то креатура и она, возможно, пока не вмонтирована в коррупционные схемы. Поэтому Згуладзе, скорее всего, поддержат, а две остальные кандидатуры, я думаю, будут критиковаться.
Кто еще бы мог вписаться в эту конкурсную комиссию так же, как Эка Згуладзе? Кому бы общество доверило отбор руководства столь масштабной системы?
― Если туда попал Геращенко, то, соответственно, есть ряд депутатов ВР и представителей общественности, которые также могут войти как кандидатуры от власти. К сожалению, к этому вопросу подошли с точки зрения ведомственной иерархии, а можно было подойти с точки зрения доверия к определенным кандидатурам.
