Небольшой пост Суня Липина, бывшего профессора социологии университета Цинхуа. Сразу скажу, что текст не отражает ни «официальной» китайской позиции, ни точки зрения большинства. Но Липин – хороший пример либеральной критики текущей политики КНР и серьезного скептицизма в отношении перспектив России.
Основные тезисы:
1. Даже если России удастся быстро и успешно закончить войну, это будет «тактическая победа», но «стратегическое поражение» – что-то похожее на Перл-Харбор для Японии. Санкции не позволят России развиваться, а оставаться великой державой невозможно, когда размер твоей экономики – чуть меньше, чем у провинции Гуандун. Если когда-нибудь придумают способ полностью обезвредить ядерное оружие, Россия сама может превратиться в новую Украину – буферную зону между враждующими государствами-лидерами.
2. Парадокс: военная победа может оказаться для России более разрушительной, чем поражение. Путин не смог представить миру никаких убедительных аргументов для начала войны и воспринимается большинством как захватчик. Если операция окажется победоносной, то появится еще больше причин для создания глобального антироссийского союза: гораздо проще объединяться, если предполагаемый противник выглядит опасным и настроенным «идти до конца», а не пошел на компромиссы во время переговоров.
3. При этом наивно ожидать, что сложившаяся ситуация будет выгодна для Китая. Еще один парадокс: если антироссийский альянс появится, то его главной целью будет отнюдь не Россия: она «просто не является достаточно важной». Липин не пишет, что произойдет дальше, но не нужно особого ума, чтобы понять его логику: новый союз использует все свои силы против по-настоящему опасного противника – Китая.
Что любопытного в тексте? Если приглядеться, то можно заметить там скрытую иерархию источников могущества для государства. На третьем, последнем, месте – военная сила. На первом – очевидно, экономика.
А вот в середину иерархии неприметно проникла «мягкая сила». Липин считает, что Россия настроила против себя весь мир, и явно беспокоится, что Китай может постигнуть та же судьба. Любопытно, что в России часто недооценивают вполне материальные эффекты такой непопулярности, говоря, что «алчные западные элиты все равно продолжат покупать российскую нефть». Русские углеводороды и правда наверняка найдут свой путь до немецких НПЗ – слишком уж соблазнительно выглядит возможность заработать. А вот для тех компаний, что продают не просто топливо, но «образ жизни» – одежду, еду или даже автомобили – российский рынок может показаться слишком токсичным. Многие удивляются, но часть компаний, приостановивших инвестиций в Россию, сделали это не только из-за давления своих правительств, но и потому, что опасались бойкота со стороны покупателей в США и Европе.
В Китае говорят о мягкой силе едва ли не больше, чем на Западе. И если позиции КНР на западном фронте выглядят почти безнадежно, то вот отношение развивающихся стран к их новому кредитору и благодетелю гораздо сложнее: несмотря на антиколониальные настроения, в некоторых африканских странах Китай очень популярен.
Присоединение Тайваня произойдет не тогда, когда у Китая будет достаточно военной мощи, а когда КПК поймет: китайский аналог «Z» будут рисовать не только солдаты на башнях въезжающих в Тайбэй танков, но и гражданские – на стенах своих домов где-нибудь в Аддис-Абебе или Каире.
Источник: RCD
Источник на китайском языке: Cxyinfo
