Один из любопытных парадоксов коронавируса: физика и метафизика поменялись местами. О физике вируса мы по-прежнему знаем мало, поэтому рассуждений о том, как вирус влияет на «то, что за физикой» — в избытке.
Впрочем метафизики, в привычном для нас «строгом» смысле, в этих рассуждениях тоже мало. Мы мыслим о коронавирусе так, как мы привыкли мыслить в XXI веке обо всем остальном — фрагментированно и с неизменной ориентацией на будущее. Экспертный мейнстрим без устали говорит о «мире после коронавируса» — так, как будто это «после» уже наступило.
Метафизическое же вопрошание, если следовать требованиям Хайдеггера, предполагает совсем иной подход: оно должно относиться к целому и «всегда основываться на конкретной ситуации вопрошающего». То есть, избегает и тематической фрагментации, и ориентации на «будущее», фокусируясь на моменте, в котором мы спрашиваем о целом.
Для нынешней ситуации самым простым и вместе с тем предельным вопросом был бы «Что происходит?». Но для начала его необходимо обострить до «Происходит ли что-то?» — чтобы удостовериться, что мы не имеем дело с привычным для нас бесконечным повторением новизны, в производстве которого позднемодерное время достигло совершенства. С той самой неизменностью, которая остаётся тем же самым во всех отношениях унылым однообразием и которая позволила Беньямину назвать модерн «временем ада».
Эту опцию, кажется, мы можем сразу же отбросить: различие между нынешней и привычной ситуациями слишком велико, чтобы его игнорировать. Но это еще не даёт ответа на метафизический вопрос. Ибо мы продолжаем оставаться перед выбором того, с чем мы имеем дело: с Событием или Снятием, с Ereignis Хайдеггера (а также, в широком смысле, Делеза и Бадью) или Aufheben Гегеля.
Выбор Снятия будет означать, очередную диалектическую трансформацию современности, в которой коронавирус сыграет роль антитезиса. И что мы сегодня имеем дело не более (но и не менее) чем с «вызовом-и-ответом» Тойнби или «креативным разрушением» Шумпетера. А это значит: «на выходе» мы получим систему, в которой виновник пандемии встраивается в изменённые под его влиянием, но принципиально неизменные иерархии отношений власти и собственности, отношений с природой и человеческих мотиваций. Некую «next normality» — ситуацию, в которой коронавирус признаётся актором, но основы современности никоим образом не ставятся под вопрос.
А вот если ситуация, как сказал бы Бадью, «пополняется событием», мы получаем совсем иную картину. «Вызов» там не перестаёт быть вызовом, не «поглощается» снятым тезисом современности. Напротив — это принуждает нас «решиться на новый способ быть», помещает нас в делезовское «время Эона», которое с неимоверной силой отбрасывает прошлое и будущее, обеспечивая пустоту, необходимую для вхождения Иного в мир.
Став на сторону События, мы вынуждены будем (пере)изобретать порядок общежития в широком смысле слова, выстраивать новые планы имманенций, пересобирая концепты на их поверхности, менять всю оптику восприятия мира и действий в нем.
Любой из этих выборов несёт значительные риски. Если происходит Снятие, ключевой риск в том, что, по сути, ничего не изменится. Если происходит Событие, риск в том, что изменится абсолютно все, причём малопредсказуемым образом. Возможно, поэтому мы — сознательно или неосознанно — оттягиваем этот момент выбора, пребывая в чём-то сродни квантовой суперпозиции между снятием и событием. Быть может, нам рано или поздно предстоит этот выбор сделать. Но возможна и ситуация, при которой именно такая суперпозиция станет метафорой реальности, в которой мы будем жить дальше.
Автор: Денис Семёнов
Источник: koine.community
