Сергей Белашко,директор Агентства социальных коммуникаций (Киев)
После заявлений Дмитрия Медведева о том, что он «такой же националист, как и Путин», Киеву не приходится рассчитывать на поблажки. В Кремле не могут не понимать, что если в самое ближайшее время не уделить украинскому вопросу особого внимания, вступление Украины в НАТО – вопрос времени. Причём, не такого уж большого.
Болезненная позиция Москвы в украинском вопросе наверняка будет не раз использована европейскими партнёрами. Польский президент Лех Качинский уже пытается разыграть «украинскую карту» в европейско-российских отношениях. Подобные настроения имеют место и в прибалтийских республиках. Пока
Впрочем, сводить всё к формуле «энергоносители в обмен на Украину» – слишком большое упрощение. В Европе предубеждение к русским всегда было меньше, чем в Америке. Да и понимают русские проблемы европейцы гораздо лучше, чем американцы. Вот весьма показательная цитата из “The Independent”: «Столица Украины Киев был также столицей первой России. А теперь представьте себе наши чувства, если бы Кент стал независимым государством со столицей в Кентербери. Пока русские привыкают к новым реалиям и учатся жить в новых условиях. Нам надо надеяться на то, что они не откажутся полностью от своего имперского прошлого. Хотя есть надежда, что многочисленные Станы и Гизы в бывшей советской Центральной Азии будут развиваться мирно, гарантий этого нет. Мы в определённой мере должны быть благодарны России за её вмешательство в дела какого-нибудь падающего государства»(1) . Украина пока не какой-нибудь «Стан», но представить её в роли «падающего государства» не так уж и сложно.
Владимир Путин на закрытой встрече Совета Россия-НАТО в Бухаресте 4 апреля 2008 года достаточно ясно дал понять, что в случае вступления в Североатлантический альянс Украина может прекратить существование как единое государство.
В отличие от прошлых «газовых кризисов», Америка и Европа подчёркнуто демонстрируют нейтралитет, говоря о необходимости достижения компромисса. Каким может быть этот компромисс при том, что российская сторона говорит о цене на газ в $418 за тысячу кубометров, а украинская в $201, особо гадать не приходится.
Стабильное развитие (а во многом и само существование) Украины возможно только в условиях консенсуса трёх основных центров силы – России, Европы и Америки. Если два из этих трёх центров достигнут в украинском вопросе единодушия, третий вряд ли сумеет этому помешать, но сможет создать серьёзные затруднения, в первую очередь, для Украины.
Современная Россия – не империя. И империей быть не хочет. Даже либеральной. В Кремле хорошо понимают, что время империй прошло. С другой стороны, и создание государства-корпорации, в чём преуспел Владимир Путин, не даёт ответа на все вызовы, с которыми Россия столкнулась сегодня и с большой вероятностью столкнётся завтра. Выступая на съезде «Единой России» Владимир Путин едва ли не впервые употребил понятие «российская нация». И это не просто словосочетание. В отличие от эпохи Ельцина, когда повсеместно использовался сомнительный термин «российский народ» (часто с добавлением абсурдного эпитета «многонациональный»), нынешняя элита России хорошо представляет себе диалектическое единство понятий «российская нация» и «русский народ». Об этом (из соображений политкорректности) не говорят вслух, но сути дела это молчание не меняет. Достаточно уже того, что целый ряд видных националистических мыслителей, бывших при Ельцине маргиналами, теперь фактически имеют статус официальных идеологов. Вспомним хотя бы идейного отца Евразийского союза молодёжи Александра Дугина.
Российский истеблишмент постепенно приходит к мысли, что политика поглощения Украины – это долгосрочная перспектива, которая не предполагает силовых действий. Более того, любые явно недружественные действия, особенно знакового характера (вспомним, к примеру, Тузлу) в данном контексте контрпродуктивны. Они позиционируют Россию в качестве «внешнего врага» для всех жителей Украины, инстинкт самозащиты вызывает желание «отстраниться» от России.
Пресловутое «Управление по борьбе с цветными революциями» оказалось неспособно хоть как-то повлиять на развитие ситуации в «ближнем зарубежье». Подогревание пророссийских настроений в Крыму и Севастополе используется главным образом для создания эффектной телевизионной картинки, которую затем покажут ОРТ и РТР. Впрочем, для картинки достаточно правильно выбрать угол съёмки и подготовить человек тридцать массовки.
Цели, которые объективно стоят перед российскими политиками в «украинском вопросе», достигаются отнюдь не дипломатическими усилиями. В этом контексте полезно вспомнить методы, которыми Запад добился победы в Холодной войне, достаточно подробно описанные Сергеем Кара-Мурзой. Последовательное разрушение культурного ядра, целенаправленное искажение картины мира, деморализация общества, смена ориентиров массового сознания, дискредитация ценностей и героев и последующая их замена новыми… Это далеко не полный перечень методов, которые будут применены (а некоторые уже применяются) для «воссоединения» Украины с Россией.
Украинским патриотам, которые обвиняют Россию в имперской агрессивности, полезно было бы внимательно изучить опыт румыно-молдавских отношений. Там и цели ставятся гораздо откровеннее и конкретнее, и в выборе инструментария никто особо не церемонится. В итоге, по мнению многих экспертов, Республика Молдова практически утратила перспективы полноценного развития отдельно от Румынии. Значительная часть активной молодёжи Республики Молдова (РМ) не отделяет себя от Румынии и не видит перспектив существования независимой Молдовы. Рассчитывая, объединить свои «исторические земли» при помощи евроинтеграции и активной культурной политики, Румыния становится для Кишинёва не только культурной метрополией, но и привлекательным образом «как могло бы быть».
Не стоит забывать и немецкие уроки. Германская Демократическая Республика была самым высокоразвитым государством социалистического лагеря. ГДР (в отличие от современной Украины) обладала и боеспособной армией, и самодостаточной экономикой, и определённым авторитетом на международной арене. По оценкам специалистов, сохранив свой суверенитет, она была бы в Европейском Союзе на двенадцатом месте по уровню развития. Но немцы не хотят быть «-надцатыми», они хотят быть первыми.
Попытки украинской власти активно противодействовать России, скорее всего, вызовут раздражение европейских партнёров. Сегодня Европа не нуждается в создании «санитарного кордона» между собой и Россией. Позиция Польши и прибалтийских республик вызывает всё большее раздражение в «Старой Европе». Кстати, уместно вспомнить, что создание такого кордона 90 лет назад происходило именно за счёт Украины, от которой были отторгнуты Волынь и половина Подолья. Не говоря уже о населённых украинцами землях распавшейся Австро-Венгрии, которые были разделены между Польшей и Чехословакией.
В Рунете активно обсуждается необходимость создания специальных фондов. Круг вопросов, которые предлагается финансировать через грантовые программы, достаточно широк – от лингвистических программ для будущих переселенцев в Россию до борьбы с идеей Украинской поместной церкви (2). Особо показателен тон подобных обсуждений на сайте думской фракции «Единая Россия».
Главный козырь российской политики в отношении Украины – уровень жизни. При этом бесполезно артикулировать общеизвестные факты, что в России пенсии выше, а олигархи богаче. Целевые аудитории социально-экономической пропаганды: средний класс, мелкие собственники, самозанятые и продвинутая часть офисного пролетариата, которая пытается копировать повадки «мидлов». Характерно, что именно эти группы были основной движущей силой Оранжевой революции – «людьми Майдана».
Самым слабым звеном в эпоху перемен является интеллигенция. Именно она становится направлением главного удара в информационно-психологической войне. Украинская интеллигенция в большинстве своём ущербна (страдает комплексами и социальной, и национальной неполноценности) и коррумпирована. Её формирование пришлось в познесоветский период (в результате войн и репрессий преемственность поколений была практически прервана). Галиция, Закарпатье и Буковина являются некоторым исключением, но, вопреки сложившемуся в России мифу, «западенцы» отнюдь не определяют гуманитарный ландшафт современной Украины.
В гуманитарном «расчленении» Украины у России есть естественные союзники в Европе – Венгрия и Румыния. Ведь ситуация на Закарпатье, Буковине и в Бессарабии во многом схожа с той, что имеет место в Крыму и на Донбассе. Пока венгры и румыны демонстрируют разную стратегию в этом вопросе. В Бухаресте делают ставку на формирование румынского макрорегиона (включая Молдову и часть территории Украины) в рамках ЕС и НАТО. В Будапеште предпочитают распространять своё влияние на заселённые венграми земли, используя преимущества «богатого соседа». В частности, эти расхождения проявились и в вопросе присоединения Украины к Плану достижения членства в НАТО.
В этом контексте уместно вспомнить и пресловутые «карты поляка», ради которых украинские граждане выстраиваются в очередь к архивам, выискивая документальное подтверждение своих польских корней. Введение подобного документа Российской Федерацией может стать эффективным инструментом гуманитарной агрессии уже потому, что заставит миллионы граждан Украины задуматься (почти по Грушевскому) о том, кто они такие, и чего они хотят.
(1) https://www.independent.co.uk/opinion/commentators/bruce-anderson/bruce-anderson-we-should-applaud-russia-for-its-successes-805413.html
(2) Фролов К. Каноническое Православие на Украине в новой политической ситуации. Старые и новые иуды. “Старо-новые” схемы по созданию “поместной украинской церкви”. // https://www.otechestvo.org.ua/main/200710/1101.htm
