Мария КУЧЕРЕНКО, руководитель проектов Центра исследований проблем гражданского общества
В вульгарной военной экспертизе есть три вопроса, о которых рассуждает абсолютно каждый новоявленный «специалист»: это Французский иностранный легион, специфика боевых действий СССР в Афганистане, а также украинский контингент в составе миссии КФОР. Причем последний не уступает по количеству сопровождающих его упоминание мифов даже Легиону.
Во многом, это заслуга российского агитпропа, с восторгом смаковавшего каждую оплошность вначале служащих «УКРПОЛБАТА» (украинско-польского батальона, вошедшего в соединение «Восток» в составе сил КFOR), а трагическая смерть лейтенанта Киналя послужила поводом для ряда публикаций о том, что Украина отправляет своих сыновей на погибель непонятно куда и непонятно за что. Причем российские авторы намеренно пытались представить ситуацию именно так, специально умалчивая о том, что Украина последовательно не признавала независимость Косова и отправляла своих военных и полицейских в мятежный край для поддержания мира и порядка. Ведь это же никак нельзя сравнить с косовским «миротворчеством» по-русски: с перекрашиванием автомобилей и незаконным перемещением контингента с места постоянной дислокации.
Большинство комментаторов об украинском миротворческом присутствии в составе сил КФОР увязли в своих оценках контингента в событиях 2000-х годов. Мне довелось своими глазами увидеть, что с тех пор ситуация кардинально изменилась.
Где-то между Приштиной и Митровицей захламленная обочина дороги с монументами воинам АОК и кладбищами сожжённых машин сменяется казарменной чистотой и первыми элементами фортификации.И вот уже на КПП проверяют документы и выдают спецпропуска. Это плановый визит посольства Украины в Сербии к нашему контингенту, прибывшему в Косово в конце декабря 2017 года на смену своим предшественникам. Каждую ротацию, которая происходит раз в полгода, посол посещает украинских солдат и офицеров.
Эти люди выполняют работы, важность которых очень трудно переоценить: обеспечение прохождения техники миротворческих сил, саперное дело, обезвреживание взрывоопасных предметов, в том числе – самодельных взрывных устройств, проведение занятий по минной безопасности в интересах всего контингента Kosovo Force.
В Косове, где сербские анклавы расположены посреди знаковых для албанцев после 1999 года мест, работы у представителей КФОР более чем достаточно: ведь малейшая угроза – и весьма условный мир внутри края перерастет в открытое противостояние. Это понимают как сами офицеры, так и местное население: автору этого текста доводилось общаться с косовскими сербами, которые вынуждены были покинуть свои дома в конце девяностых, но продолжают жить Косовом, его прошлым и настоящим, так как там остаются их родственники. И главное – там остается память о времени, когда все было иначе. Они говорят о КФОР то, чего совсем не ожидаешь услышать от сербов в отношении миротворческих сил НАТО: «Да, все не так, как нам хотелось бы, но без этих сил было бы куда хуже. Ваши солдаты охраняют наших родных и это главное».
Наглядным подтверждением этих слов послужило и то, какими искренними улыбками косовская полиция приветствовала автомобили миссии на пути к косово-сербской границе. Такие проявления симпатии невозможно подделать и именно они говорят больше, чем любые отчеты различных организаций и ядовитые реплики в русской прессе.
С уважением относятся к нашим военным и представители других контингентов, ведь все сорок человек прошли АТО, где боевые задачи были на порядок сложнее. Обычно в международные миротворческие силы направляют солдат и офицеров для приобретения нового опыта и обучения. Но в данном случае представители других стран учатся у наших солдат, в полной мере сознавая, что их опыт – неоценим.
«Все сорок человек прошли нашу русско-украинскую войну?» – переспрашиваю у капитана Владислава Сидоренко.
– Да, все мы были в АТО. Но не все герои.
– Как это? – удивляюсь и не понимаю, что имеет в виду этот молодой офицер, служивший в инженерно-саперном батальоне 91 полка, чей боевой опыт пришелся на один из самых непростых отрезков времени этой войны (2014-2015 годы) и содержит такие грозные названия как Водяное, Опытное, Марьинка, Донецкий аэропорт.
– Ну, не все были ранены в бою, как, например Михаил Новосад.
Капитан Новосад – молодой человек редкой скромности, говорящий о своих ранениях и об обороне Донецкого аэропорта как бы нехотя. Но по тону рассказывающего о нем командира украинских миротворцев Олега Рябчука понимаю, с каким восхищением к капитану Новосаду относятся его сослуживцы.
Капитан Михаил Новосад и капитан Владислав Сидоренко
Мои собеседники заметно веселеют и оживляются, когда речь заходит о здешних реалиях: наперебой рассказывают о том, как в свои выходные посещали сербские православные святыни, насколько им интересна эта культура:
– Сербское православие совсем другое, оно более воинственное чем наше. На древних фресках, если посмотрите – все с мечами, будто бы рассказана история всех прошлых будущих войн, – говорит Сергей Бирковский, чей путь в миротворческие силы в Косово тоже лежал через Донецкий аэропорт и Дебальцево. – Но может это и помогло им выжить.
Рассказывают офицеры и о своих планах по посещению Македонии в положенные им выходные:
– Мы хотим больше понять, больше увидеть, раз нам представилась такая возможность в жизни.
И в этих словах молодых капитанов понимаю, что война заставила их посмотреть на жизнь как на шанс, как на нечто, что необходимо наполнить смыслами, насколько им интересен мир вокруг. Этот мировоззренческий слом проходят многие ветераны русско-украинской войны.
Во время беседы с этими офицерами приходит осознание, что направить в Косово людей именно с таким опытом – одно из самых правильных решений Украины и ее оборонного ведомства.
Командир украинского контингента Олег Рябчук на вопросы об отношениях с подчиненными отвечает с истинно военной прямотой:
– Здесь нет и не может быть никаких тайн: у меня нет плохих солдат. Я вам так скажу: плохих солдат вообще не бывает. Моя основная задача состоит в том, чтобы привезти их назад всех – живыми и здоровыми.
Командир украинского контингента в составе КФОР подполковник Олег Рябчук
Весь визит в КФОР прошел под лозунгом «спрашивайте все, что хотите знать». Нам продемонстрировали 25 единиц техники, 12 из которых – спецтехника.
– Все те боевые единицы, что были привезены в конце 90-х, находятся в распоряжении контингента и на сегодняшний день на технике есть номера, все это легко можно проверить, – говорит командир. Тем самым крушит любимый миф русской пропаганды, культивируемый еще со времен Югославских войн — о том, что украинские миротворцы тут же распродают все единицы, попадающие в их распоряжение.
Представители контингента призывают задавать вопросы, рассказывают обо всех деталях своего быта, показывают, как они живут: небольшие комнаты, где офицеры проживают по одному, а солдаты – по двое, содержатся в образцовом порядке. На стенах в комнатах офицеров – карты Украины, флаги, на полках – книги и иконы. Если бы жители Сербии увидели эти фото, они бы поняли, что вся антиукраинская истерия российских СМИ не имеет под собой ни малейшего основания: население Косова и, в частности, сербское меньшинство защищают не «украинские усташи», а люди, для которых много значит их Родина, их служба и общая с сербами вера.
Знакомят нас и со звездой и любимцем всех солдат всей миссии – овчаркой Риком. Он единственный пес-сапер на весь контингент КФОР, занятия с ним проводит украинский кинолог.
Главный украинский сапер в Косове – пес Рик
Офицеры много рассказывают о том, как проводили занятия для представителей других контингентов, и очень часто оказывалось, что не все миротворцы в достаточной степени владеют английским языком:
– Итальянцам очень тяжело было объяснить что-либо. Молдаване сразу сказали, что с ними лучше по-русски, – улыбается Владислав Сидоренко и рассказывает о том, что представители Украины проходили специальные четырехмесячные курсы английского на базе разных университетов страны: кто в Университете им. Кожедуба, кто в ОНУ.
Офицеры делятся и своими планами на будущее – им нравится миротворческая деятельность, многие из них хотели бы развиваться именно в этом направлении. Это именно то исключение, когда слово «миротворец» может и должно быть интерпретировано по его двум корням. Люди, увидевшие настоящую войну, могут поддерживать мир, потому что понимают его цену и не позволят никому подменять мир его видимостью, что очень и очень сложно в этнически неоднородном Косове.
Мои собеседники признаются: тоска по Родине и близким порой накатывает, но очень выручает скайп и другие средства связи.
– Мы от Украины не оторваны, следим за всеми новостями, общаемся с близкими. Вот приехали вы. Так что связь есть.
Украинское присутствие в KFOR по сравнению с его состоянием средины-конца нулевых изменилось примерно настолько же, насколько изменилась и сама Украина. Война внесла свои коррективы и показала всему миру – сегодня лицом Украины являются эти солдаты и офицеры – свободно рассуждающие как о военном деле, так и о разнице славянских культур, открытые к диалогу и готовые отвечать на самые разные вопросы… И очень настоящие.
Автор благодарит за оказанное содействие посольство Украины в Республике Сербия и весь состав украинского национального контингента в составе миротворческих сил Kosovo Force(KFOR).
Источник: LB
