Нисколько не удивительно, что Санта принес нам еще одно ковид-рождество, укомплектованное ставшим обычным набором подарков: масками, карантинами, социальным дистанцированием, принудительными прививками, вакцинными паспортами, безостановочным нагнетанием страха в СМИ и закрытыми дверьми. Два года спустя, после миллиардов инъекций многочисленных и разнообразных экспериментальных вакцин, могучая пандемия никуда не исчезла.
Однако на этот раз к ней добавилась стремительная инфляция, которая, обесценивая деньги, загоняя все больше людей в долги и нищету. И в довершение ко всему “эксперты” теперь предупреждают об “инфляционном неравенстве”. Как сказали бы мои дочери (цитируя Гомера Симпсона): “Ду!?”
Возможно, пока мы ждем, что они придумают, чтобы “спасти Пасху”, пришло время принять красную таблетку и посмотреть правде в глаза: с начала 2020 года макроэкономический вирус, замаскированный под вирус пандемии, захватил нашу жизнь, вызывая широкое распространение депрессии и порой обрекая целые группы населения переживать крайние формы узаконенной дискриминации.
Монетарные инъекции и прочие прививки
Глубинную функцию “чрезвычайного положения в сфере здравоохранения”, узаконенной бесконечными программами обязательной вакцинации, можно понять, только если поместить ее в соответствующий макроконтекст, а именно в кризис текущего способа производства, переживающего терминальную стадию. Последовательность причинно-следственных связей должна быть следующей: экономический крах – имитация пандемии – наступление авторитаризма.
Если так сделать, то очевидной станет смена парадигмы, которая достигнет кульминации в тоталитарной модели имплозивного капитализма, возможно, все еще тонко замаскированного под демократию, но узаконенного деспотическим управлением глобальными чрезвычайными ситуациями, которые гротескным образом непропорциональны какой бы тони было реальной угрозе.
Как показали кампании по индоктринации “вакцинации против Ковида” и сопутствующее преследование “антиваксеров”, избранных в качестве козлов отпущения, тоталитарный потенциал массовой пропаганды практически безграничен. Впервые в истории вина за медицинские меры, которые не работают (или работают, но не так, как нам обещали), возлагается на тех, кто ими не пользуется.
Тем не менее, мы должны помнить, что текущее идеологическое давление является реакцией на надвигающийся социально-экономический коллапс невиданных масштабов. Первым потрясением стал кредитный кризис 2007 года и последовавшая за ним глобальная рецессия. Тогда спасение финансового сектора привело к европейскому долговому кризису (2010-11 гг.), который превратил количественное смягчение (программы центральных банков по скупке финансовых активов) в универсальную модель любой монетарной политики.
С 2008 года регулярные меры центрального банка по количественному смягчению породили ультрафинансовый режим капиталистического накопления, зависящий от появления пузырей активов, волатильность которых вновь проявилась в середине сентября 2019 года, когда на рынке кредитов репо (соглашение об обратном выкупе) на Уолл-стрит возникла ловушка ликвидности. Это, в свою очередь, расчистило путь для вируса и извращенной логики “пандемического капитализма”, который позволил 1% самых богатых увеличивать свое богатство с рекордной скоростью, в то время как средний класс деградирует.
Как недавно нам подробно поведали Пэм и Расс Мартенс, 17 сентября 2019 года Федеральная резервная система открыла чрезвычайную линейку кредитования репо своим так называемым первичным дилерам на Уолл-стрит (включая JP Morgan, Goldman Sachs, Barclays, BNP Paribas, Nomura, Deutsche Bank, Bank of America, Citibank и т.д.) – это были краткосрочные кредиты, а также двухнедельные и даже более долгосрочные кредиты. На 2 июля 2020 года (последняя дата из базы данных ФРС) совокупная стоимость этих кредитов, обеспечение которых состояло в основном из казначейских облигаций США и ипотечных ценных бумаг, составила $11,23 трлн.
Из-за фрагментарности данных, публикуемых ФРС, невозможно точно установить, какие кредиты и на какую сумму находятся или находились в обращении. Тем не менее, важен их поразительный размер, который подтверждает, что торговые дома Уолл-стрит были на грани катастрофического краха еще до визита к нам Вируса. Дальнейшее доказательство длительного состояния хрупкости кредитного рынка появилось 28 июля 2021 года, когда ФРС объявила о создании “Постоянного механизма РЕПО”, предусматривающего предоставление еженедельных резервных кредитов на сумму 500 миллиардов долларов для 24 первичных дилеров ФРС и ряда других контрагентов.
Как я уже писал, меры против надвигающегося краха были спланированы за несколько месяцев до него. Официальные документы показывают, что наши финансовые руководители слишком хорошо знали, что искусственное расширение денежной массы после 2008 года становится неуправляемым, не в последнюю очередь потому, что сопровождается глобальным экономическим спадом, который в 2019 году поставил Германию, Италию и Японию на грань рецессии, в то время как экономика Великобритании, Китая и других стран зловеще шипела.
Поэтому разумно будет предположить, что вместо того, чтобы рисковать внезапным крахом, элиты предпочли контролировать последствия, как бы заранее вызвав скорую помощь. Как мы уже видели, когда рынок репо на Уолл-стрит замерз в середине сентября 2019 года, ФРС быстро прописала большую дозу того же лекарства, то есть беспрецедентное расширение денежного стимулирования кредитов репо. Но на этот раз, что крайне важно, под защитой пандемии.
Если мы перенесемся в январь 2022 года, то здесь действует та же логика: “чрезвычайное положение в связи с пандемией Ковида” все так же продолжает работать, словно огромная подушка безопасности для глобальной экономики, которая тонет под нагромождением дефицита и неподъемных долгов.
Важно четко представлять масштабы рассматриваемой монетарной экспансии. В августе 2019 года “белая книга”, выпущенная BlackRock (всемогущим инвестиционным фондом, уже известным как “четвертая ветвь власти”), указала Федеральной резервной системе путь выхода из грядущего “драматического спада”, призвав Центральный банк США проводить “беспрецедентную” денежно-кредитную политику, в рамках которой большие массы денег, созданных из воздуха, должны были быть доставлены “непосредственно в руки государственных и частных пользователец”.
Эта “непосредственная” схема, которую, по мнению BlackRock, необходимо было использовать на “постоянной” основе, была оперативно запущена месяц спустя в ответ на кризис рынка репо. С тех пор, и особенно после появления вируса, баланс ФРС вырос почти на 5 триллионов долларов, что является абсолютно экстраординарным расширением даже по сравнению с количественным смягчением, начатым в конце 2008 года. А чтобы получить представление о глобальном масштабе этого расширения, нужно добавить триллионы, созданные другими центральными банками во всем мире, а также программы фискального стимулирования, такие как “вертолетные деньги”.
Как объяснял Джон Титус, важен не только количественный, но особенно качественный характер монетарного маневра ФРС. За всю историю существования ФРС (основанной в 1913 году) никогда не наблюдалось непосредственной зависимости между формированием резервов центрального банка и денежным предложением в розничном банковском обороте. Однако с сентября 2019 года новые резервы, созданные ФРС, начали доллар за долларом воспроизводиться в виде депозитов в существующих 4 336 коммерческих банках США.
Другими словами, расширение баланса ФРС стало непосредственно соответствовать общему предложению денег в экономике: именно то монетарное лекарство, которое заказал BlackRock и которое стало форс-мажором несколько месяцев спустя благодаря “глобальному чрезвычайному положению”, которое все еще продолжает функционировать как страховой полис для финансовых рынков.
В конечном счете, степень совпадения стратегии “непосредственного выхода” и масштабной программы прологнирования кредитов репо не имеет особого значения. Необходимо подчеркнуть, что финансовый карточный домик был на грани краха уже в 2019 году, и что Вирус появился в нужное время, чтобы обеспечить и оправдать денежный потоп с соответствующим изменением экономической парадигмы.
Независимо от того, какую пилюлю мы выберем, у этого процесса денежной централизации, организованного самым влиятельным центральным банком мира в сговоре с самым влиятельным в мире управляющим активами, есть три непосредственных и необратимых социальных последствия: 1) инфляция, 2) дальнейший рост долга и 3) тоталитарная модель капитализма, управляемого посредством объявления чрезвычайного положения.
(продолжение следует)
Источник: The Pilosophical Salon
