Американский левый интеллектуал Майкл Хардт, многолетний соавтор Антонио Негри, в том числе международного бестселлера “Империя”, дал интервью блогу издательства Verso о текущей международной ситуации в связи с американскими провокациями против Ирана и Венесуэлы. Мы публикуем его перевод.
– Венесуэла и Иран находятся под санкциями, в состоянии кризиса и угрозы военного вторжения. Могут ли они стать американским полигоном для смены политического режима, когда пропаганда создает «народ», именем которого совершается государственный переворот?
Майкл Хардт: Нынешние провокации американских военных против Ирана очень опасны. Мне очень трудно понять, насколько далеко пойдет администрация Трампа. Похоже, существует тактический союз между Трампом и некоторыми неоконсервативными фигурами прошлого, такими как Джон Болтон.
Одна из возможностей заключается в том, что Трамп позволит Болтону и другим угрожать Ирану максимальной силой, а затем сам Трамп отступит, прежде чем будут произведены выстрелы (или запущены ракеты). Один из основных методов Трампа, как на международной арене, так и внутри США, заключается в том, чтобы заставить противника задуматься о том, действительно ли он будет делать экстремальные вещи, которыми он угрожает? Нет, конечно, никаких гарантий, что Трамп сможет контролировать ситуацию, даже если бы это было его намерением. В столь нестабильной обстановке война может развязаться даже тогда, когда никто ее не хочет. Мой основной страх на данный момент заключается в том, что Трамп создает ситуацию, в которой «случайность» может привести к войне.
Венесуэла находится в ином положении. Объединяет эти две ситуации, как вы говорите, то, что США, похоже, разыгрывают старый сценарий. И здесь Трамп воскресил из мертвых фигур прошлого военных преступников, таких как Эллиот Абрамс. Однако опасность здесь заключается не во вторжении, как на Ближнем Востоке. Я боюсь, что главная опасность в Венесуэле – это затяжная гражданская война, которая, по-видимому, становится все более вероятной при каждой провокации со стороны США. Это совсем другое дело, хотя и грозящее таким же трагическим итогом.
– Оба правительства, особенно правительство Ирана, опираются на коррупцию и подавление своего народа. Считаете ли вы справедливым, что люди в США не решаются поддержать антивоенную кампанию из-за длительной истории репрессий и коррупции со стороны правительств, таких как Иран? Или у нас есть основания полагать, что в ближайшие годы на улицах появится еще одно движение против войны? И, наконец, почему бы нам не услышать мощный антивоенный голос левых?
МХ: Я не думаю, что критика нынешнего иранского правительства должна препятствовать проведению антивоенных кампаний. В конце концов, в 2003 году никто из протестующих в Северной Америке или Европе против войны не выступил в поддержку правительства Саддама Хусейна. Нет, мы должны протестовать против этих войн, даже когда мы выступаем против правительств всех сторон.
Вы правы, что сейчас на улицах США должно быть больше антивоенных протестов. Я подозреваю, что левые все еще озадачены текущими действиями Трампа. Он так часто и непоследовательно выступает с угрозами, а потом ничего не делает. Его (и Болтона, и Помпео) угрозы – это просто поза? Или он будет продолжать действовать дальше?
– Можем ли мы говорить, в свете сдвигов в дисбалансе между мировыми державами, о возрождении ультранационализма, углубления уже существующей ксенофобии, наблюдаем ли мы существенные преобразования в динамике Империи? Входим ли мы в новую эпоху империализма, когда нам нужно возродить и переосмыслить классическую концепцию империализма?
МХ: На мой взгляд, мы не видим никакого возврата к классическим представлениям об империализме. Поражение американских военных в Ираке и Афганистане, а также экономический кризис 2008 года, разразившийся в США, показывают, что сегодня США не в состоянии в одностороннем порядке осуществлять международный диктат. Они не в состоянии создать стабильное гегемоническое присутствие ради прибыли, как того требует настоящая империалистическая держава. США, конечно, остаются очень могущественными, особенно в военном плане. Но на самом деле они могут успешно действовать только в контексте глобальной структуры власти, то есть в рамках Империи.
Я рассматриваю различные проявления национализма и призывы к национальному суверенитету -America first! Prima l’Italia!, Brexit! – не более чем крики тех, кто боится, что их лишат привилегированного положения в глобальной системе. Подобно консервативным французским крестьянам, которых Маркс изображал в середине XIX века как движущую силу утраченных символов наполеоновской славы (и стремящихся снова сделать Францию великой), современные реакционные националисты нацелены не столько на отделение от мирового порядка как такового, сколько на возвращение на свои законные позиции в глобальной иерархии.
– В последние годы несколько революционных движений потерпели неудачу из-за вмешательства иностранных национальных государств. По мере того, как нынешние битвы по всему глобальному Югу постоянно сталкиваются с мощными армиями, которые порой состоят как из иностранных, так и внутренних сил, верите ли вы в силу революционного множества людей?
МХ: Это правда, что существует большая асимметрия силы. Смертоносной силой обладают не только иностранные армии, но и внутренние полицейские силы различных типов. Лагеря на площадях Тахрир и Таксим столкнулись с экстремальной силой, как и сейчас во Франции “желтые жилеты”. Однако эта асимметрия не нова. И мы не можем рассчитывать на победу с большей огневой мощью. Мы должны будем выиграть политически, различными способами – опираясь на свои силы там, где у нас есть реальная власть.
Источник: Verso
