Запрет на все плохое
Позавчера на сайте украинского парламента стал доступен текст зарегистрированного несколькими днями ранее законопроекта «О запрете и предотвращении антисемитизма», которым предполагается «запретить антисемитизм и его проявления в Украине». Авторами проекта обозначены несколько десятков депутатов Верховной Рады, в основном, от правящей партии «Слуга народа», а также от пророссийской «Оппозиционной платформы – за жизнь».
В чем суть законопроекта и почему он появился именно сейчас? Прокомментировал руководитель Группы мониторинга прав национальных меньшинств Вячеслава Лихачева:
– Удивления достойно, насколько нелепым может быть текст законопроекта, подписанный полусотней народных избранников. Я очень надеюсь, что до сессионного зала его правовая экспертиза не допустит. Но давайте разберемся по порядку.
Согласно проекту закона, «антисемитизмом в Украине признается определенное отношение к лицам еврейского происхождения, которое выражается в ненависти к ним». Очевидно, что за основу этого определения взята рабочая дефиниция антисемитизма от Международного альянса памяти жертв Холокоста (IHRA). В нее внесены некоторые забавные, но непринципиальные изменения.
В частности, авторы законопроекта, похоже, стесняются употребить слово «еврей», как будто оно постыдное, оперируя нелепым советским термином «лицо еврейского происхождения». Помимо абсурдности подобного словоупотребления, если отнестись к нему серьезно, то оно игнорирует особенности еврейского сообщества как этнорелигиозного.
И если речь пойдет о человеке, не имеющем еврейских корней, но принявшем иудаизм и являющимся членом еврейской религиозной общины, то его законопроект выносит за рамки тех, на кого может быть направлен антисемитизм.
Но бог с ним, с выбором слов. Больше проблем закладывает столь размытое определение явления, которое предполагается запретить. При всей неконкретности определения, взятого у IHRA, важно подчеркнуть, что в оригинале вовсе предполагалось, что антисемитизм или любые его проявления – это преступление.
Более того, там отдельно оговорено, что те проявления антисемитизма криминальны, которые признаны таковыми национальным уголовным законодательством. Например, отрицание Холокоста в некоторых странах. «Запретить антисемитизм» никому, кроме украинских депутатов, в голову не пришло.
Сам идея запретить «определенное отношение, выражающееся в ненависти» по своему прелестно в своей прямолинейности. Запрет на эмоции (и отдельно – на их проявления), насколько мне известно, может стать новацией в законотворчестве. Но не уверен, что я готов назвать ее передовой.
Среди предлагаемых законом проявлений антисемитизма – «призыв, сокрытие или оправдание убийства или причинения вреда лицам еврейского происхождения, в том числе из-за радикально-идеологических убеждений или экстремистских религиозных взглядов». Характерно, что среди предлагаемых авторами проявлений антисемитизма нет собственно нанесения евреям телесных повреждений или убийства на почве ненависти — но есть «призыв» и «оправдание» убийства или причинения вреда. Занятны также обороты вроде «радикально-идеологические убеждения» или «экстремистские религиозные взгляды» (на настоящий момент в украинском законодательстве отсутсвует понятие «экстремизма»).
Но особенно обращает на себя внимание то, что антисемитизмом, по мнению авторов законопроекта, являются эти действия не только «в том числе» [осуществленные] из-за взглядов. Другими словами, по букве закона любой призыв к причинению вреда любому «лицу еврейского происхождения» безотносительно мотива призывающего является антисемитским. Скажем, утверждение «Коломойский должен вернуть Украине нелегально выведенные за границу капиталы», по тексту этого закона, – антисемитский призыв.
При этом в некоторых других пунктах оговаривается, что речь идет о действиях, совершенных «по мотивам антисемитизма». Но во многих пунктах такой оговорки нет. Это грубейшим образом нарушает все возможные варианты существующих в мире подходов к противодействию преступлениям на почве ненависти.
Закон запрещает также «публичное искользование материалов, символов и изображений антисемитского содержания». Что такое при этом «символ антисемитского содержания» остается совершенно непонятным. Судя по тому, что изображение нацистской свастики в Украине и так запрещено, речь идет о более широком круге символов, однако как это может быть применено на практике – непонятно.
Внедрить всю эту феерию депутаты предлагают простым способом – внесением в текст ч.1 ст.161 УК словосочетания «проявления антисемитизма» в перечень того, на что могут быть направлены действия, являющиеся составом предусмотренного этой статьей преступления.
Необходимость принятия закона мотивируется тем, что главная проблема, мешающая наказывать за разжигание ненависти по отношению к евреям – это отсутствие определения антисемитизма. Эту идею давно отстаивают некоторые еврейские организации, в частности, Объединенная еврейская община Украины (ОЕОУ), выступившая, насколько мне известно, реальным автором проекта.
В общем-то, их можно понять. Еврейские общинные организации устали от ситуации, когда антисемитский язык вражды практически никогда не бывает наказан, а в случае совершения более серьезных преступлений на почве антисемитизма, связанных с ущербом людям или имуществу, крайне редко официальная квалификация учитывает мотив ненависти.
Проблема объективно существует. ,Другое дело, что предлагаемый вариант ее решения нелеп в силу низкой профессиональной квалификации авторов обсуждаемого текста.
В реальности, карать за антисемитизм не дает то же, что мешает наказывать и за другие преступления на почве этнической и религиозной ненависти. Некомпетентность и неэффективность правоохранительных органов в первую очередь, несовершенная формулировка ст.161 – во вторую. Но несовершенство формулировки не решить дополнением в перечень того, на что могут быть направлены умышленные действия, словосочетанием «проявления антисемитизма». Предлагаемую авторами законопроекта формулировку «умышленные действия, направленные на проявления [определенного отношения, выражающегося в ненависти]» не то, что применить, – понять вообще невозможно.
Я считаю, что вообще нет никаких оснований выделять антисемитизм из других форм ксенофобии. Существуют комплексные проблемы, касающиеся юридической квалификации языка вражды и преступлений на почве ненависти, которые необходимо решать системно, а не вставляя в малосмысленный текст дополнительные словосочетания, делающие его совершенно бессмысленным.
Если Украина просто хочет продемонстрировать международному сообществу хорошие интенции – пусть лучше вступит наконец в тот Альянс памяти жертв Холокоста. Этот вопрос обсуждался много лет назад, а в последние годы его даже бросили вспоминать.
Если же ну очень хочется принять определение антисемитизма от Альянса, потому что так сделали другие страны – то возможны и другие варианты. Три года назад уже был проект принятия его постановлением Верховной рады за авторством Г.Логвинского. Тогда был подготовлен гораздо более качественный текст, а главное, речь шла о политической декларации, призванной зафиксировать позицию государства, а не о безграмотном и некомпетентном вторжении в Уголовный кодекс.
Почему же такой проект внесен именно сейчас? И почему его, явно не читая, подало такое количество депутатов, среди которых преобладают члены фракции президентского монобольшинства? Мне кажется, дело в ситуативном совпадении интересов власти и одной конкретной группы в украинской еврейской общине.
Полагаю, это может объяснятся общественными процессами, происходящими вокруг увековечивания памяти жертв Бабьего Яра.
В этом году исполняется 80 лет трагедии Бабьего Яра, и государство намерено отметить эту дату на должном уровне.
В настоящее время поддержкой Офиса президента пользуется проект Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр» (МЦХБЯ). Основными спонсорами этого проекта являются российские бизнесмены, в терминах закона, «еврейского происхождения», в первую очередь Михаил Фридман. Близость хозяев проекта к Кремлю вызывает в украинском обществе сомнения в чистоте их намерений, а конкретные действия – отторжение (последние скандалы были связаны со строительством здания мемориальной синагоги на терртории православного кладбища).
Значительная часть украинской еврейской общины активно выступает против проекта Фридмана.
Буквально в эти дни в Киевгорсовете проходят весьма напряженные дискуссии о выделении МЦХБЯ участков земли в Бабьем Яре для обустройства мемориала.
Для имитации поддержки проекта на днях было инициировано письмо в его поддержку, которое подписали в основном раввины и руководители организаций, связанные с еврейской общиной Днепра и аффилированных с ней структур (в первую очередь речь идет о Федерации еврейских общин Украины, организации, являющейся близким партнером ОЕОУ). Эти же структуры – самые близкие к действующему президенту. К кому еще в случае необходимости обращаться Владимиру Зеленскому в еврейском мире, как не к ним?
Я полагаю, что офис президента попросил Днепровскую общину поддержать проект, который офис по своим причинам лоббирует. Взамен правящая партия предложила быстро протащить через парламент закон про борьбу с антисемитизмом, о которым днепровский офис Объединенной еврейской общины давно мечтал. Судя по тому, когда было распространено письмо и когда был подан законопроект, все делалось очень быстро, а судя по тексту законопроекта – практически на коленке.
Возможно, Офис президента таким образом одновременно хочет постраховаться на случай неизбежных репутационных рисков в свете протестов против проекта МЦХБЯ. С одной стороны – противников проекта теперь можно будет определить как антисемитов, а с другой, в том весьма вероятном случае, если преодолеть общественное противодействие не получится, оправдываться от последующих обвинений в антисемитизме на международной арене фактом принятия специального закона.
Но главное – из-за возникшей в силу стечения обстоятельств спешки не принять ненароком закон, который не только смехотворно нелеп, но и потенциально может заложить основы для серьезных проблем.
Источник: ЕЕ
