Права не являются чем-то, что дается свыше, что удостоверяется судом или моральной санкцией; нет, для лишенных прав они есть то, что берется, что предполагает борьбу и силу. Поэтому за право на город необходимо бороться; просто так никто не даст его лишенным пространства и изгнанным, просто так не даст движению за право на город. Это право должно быть взято силой, посредством практических действий, организованного давления, перманентной субверсии и воинствующего оптимизма.
За последние несколько десятилетий странные вещи произошли с нашими пространствами, особенно с городскими. Пространства, которые когда-то любой мог свободно посещать и находиться там, неуклонно превращались в стерильно чистые и сверкающие приватизированные зоны, в которых можно увидеть только тех, у кого полно денег. Не новые, но вполне приличные кварталы, отличавшиеся разнообразием, были причесаны под одну гребенку и джентрифицированы, стали недоступными для прежних обитателей и всех остальных, кроме самых богатых, которые выглядят одинаково, одеваются одинаково, покупают одно и то же.
Наши города стали рядовым объектом интереса финансовых институтов, корпораций, занимающихся недвижимостью, молодых топ-менеджеров и турбизнеса, специализирующихся на дорогих услугах и самых обеспеченных потребителях. Грязные производства обанкротились либо были выведены далеко за границу, туда, где дешевле рабочая сила, где ее легче эксплуатировать.
Постиндустриальные зоны вытесняют людей из пространства и перекраивают их время, обостряют ненадежность их положения, увеличивают количество малооплачиваемых и много работающих людей — уборщиков и подносчиков, официантов и барменов, разнорабочих и охранников — всех тех, кто вынужден трудиться в нескольких местах просто для того, чтобы свести концы с концами.
Отказ людям в пространстве сопровождается кражей у них времени, расширяющимся разрывом между местами, где люди живут (или где могут позволить себе жить) и где они могут еще найти работу, что ведет к многим часам, потерянным в «пробках» или просто на далекий путь (нередко пешком) между работой и домом. Никогда еще люди не перемещались так далеко, чтобы находить дело так редко.
Уже в конце 1960-х Лефевр был твердо убежден, что в XXI столетии города, а не заводы станут центральным пунктом изучения и борьбы для марксистов. Города будут главной зоной накопления капитала с одной стороны и организованного восстания — с другой. Так же, как обычные люди эксплуатируются и вытесняются оттуда, где работают, так, говорил Лефевр, они будут эксплуатироваться и вытесняться оттуда, где живут.
Фактическое лишение их достойно оплачиваемой работы с достойными контрактами и достойными социальными льготами будет «дополняться» фактическим лишением достойных районов обитания, с достойной рентой и достойной инфраструктурой. Прежде либерализм извлекал прибавочную стоимость, эксплуатируя людей на рабочем месте, теперь неолиберализм извлекает свои прибыли, лишая их пространства для жизни, завладевая общим достоянием (commons), реапроприируя центры наших городов.
По Лефевру, новый марксистский гуманизм, соответственно, должен быть основан на новом праве, праве на общее достояние, праве на город, праве, которое возникнет как «клич и требование», говорит он, как боевой призыв.
И это не какое-то «псевдоправо», уверен Лефевр, вроде тех ничем не обеспеченных прав, которые находим в принятой ООН в 1948 году Всеобщей декларации прав человека; не надо его путать и с правом на посещение, правом прийти как турист, чтобы поглазеть на джентрифицированный старый центр и вспомнить ненадолго о городе, откуда вас вышвырнули.
Нет, говорит Лефевр, это право нужно понимать как переформулированное и обновленное право на городскую жизнь как таковую, право на обновленное центральное положение. Не может быть города без центральной зоны, не может быть городской жизни, полагает Лефевр, без динамичной сердцевины, без энергичного, открытого публичного форума, где кипит жизнь и происходят «волшебные» события, так или иначе порывающие с логикой извлечения прибавочной стоимости.
Право на город должно магически усиливать право на пространство, право на землю, поскольку все это создает условия права людей на самоутверждение и самораскрытие. Более того, такое право на пространство равнозначно праву на место для жизни и праву на средства к существованию. Миллионы мелких сельских собственников на всех континентах каждый год лишаются своей земли из-за большого агробизнеса и развития ориентированного на экспорт крупного сельскохозяйственного производства; эти люди теряют способность прокормить себя и хотя бы немного заработать; им приходится мигрировать в города в поисках работы, которой становится с каждым годом все меньше, перемещаться в чуждые им места обитания, жизнь в которых для них слишком дорога и к тому же непонятна.
Одновременно горожане, попадая на рынок неустойчивой занятости, постепенно вытесняются из центра, в котором им тоже жить дорого и который они больше не понимают. Так возникает возвратно-поступательный эффект, порочная диалектика изъятия, всасывающая людей и выплевывающая их, часто одним духом, вынуждая старожилов и новичков сливаться в единую массу на периферии, в зонах социальной маргинализации, в разного рода ZUS по всему миру, где они все застряли между молотом и наковальней.
Точно так же, как капиталист извлекает выгоду из абстрактного труда на рабочем месте, он процветает и растет, производя абстрактное пространство, материальный ландшафт офисных кварталов и люксовых апартаментов, торговых центров и бутиков, музеев и глобальных рынков. А там, где доминирует абстрактное пространство, там не порхают бабочки.
*****
Тем временем «Право на город» превратилось в глобальный призыв и требование, как и предвидел Лефевр, как он и мечтал уже много лет назад. Теперь оно обозначается решительной аббревиатурой RTTC(Right to the City, право на город. — Примеч. пер.), которая быстро закрепилась как неофициальная планетарная хартия о праве на глобальный город, праве горожан на город, в котором они живут.
RTTC — это «нормативные буквы» — как сказал бы Джеймс Джойс — имеющих шанс на возрождение левых, которые одновременно выступают за принцип «Посторонним вход разрешен», поскольку этот лозунг принят во всем мире, везде, где происходит декомпозиция труда и пространства жизни. RTTC это нормативные буквы планетарного городского пространства, нашей планеты, конкретного социального окружения, в которое каждый действительно входит и которое так или иначе формирует.
Что касается США, то силы, группирующиеся под лозунгом RTTC, создают мосты между производством и воспроизводством, между активистами движения за право на жилище и сервисными работниками с непостоянной занятостью, осознавая, что неолиберальная экономическая политика создает «неустойчивые» города и «неустойчивые» предприятия, ясно отдавая себе отчет, как «рационализация» и «приватизация» влияют не только на структуру занятости, но и на все аспекты повседневной жизни.
Как следствие, неустойчивое производство, основанное на постоянном капитале и уменьшении количества живого труда, определяет относительно новый урбанистический процесс, который можно назвать «неустойчивой урбанизацией». При такой урбанизации город уменьшается в размерах, получает статус коммерческого предприятия, успех которого, как правило, измеряется способностью конкурировать, иметь бездефицитный бюджет, принимать эффективные меры, максимизировать предоставление услуг — и все это с минимальными издержками.
Минимизация издержек посредством аутсорсинговых публичных услуг, посредством тендерных контрактов с ловкими поставщиками услуг (которые всегда платят работникам недостаточно, вынуждают перерабатывать и дают только временную работу) позволяет городским властям и национальным правительствам перенаправлять деньги от наемных работников к нанимателям, от рабочих к финансистам, от живого труда к мертвому труду, воплощенному в окружающей нас повсюду материальной инфраструктуре.
Сэкономленное на общественных расходах переправляется через субсидии и льготы в частный сектор, чтобы строить и перестраивать само городское пространство, создавать эти до боли знакомые вещественные ландшафты офисных зданий и шопинг-центров, благоустроенных набережных, роскошных строений и спортивных арен, олимпийских деревень и призванной поражать архитектуры. Так эксплуатация живого, нанимаемого только на время труда в буквальном смысле капитализируется в пространстве, в фиксированной, хотя и не всегда устойчивой форме.
Альянс RTTC считает, что «хватит — значит хватит», что процесс возвращения себе уже идет, люди требуют возврата того, что когда-то принадлежало им.
RTTC — это нормативные буквы, которые обозначают попытку развернуть вспять поток разграбления и перераспределения публичного достояния, общих благ, например городских улиц — а также пространства, свежего воздуха, чистой воды, — ставших финансовой золотой жилой для некоторых частей буржуазии.
Сегодня возвращение себе города означает право более высокого порядка, право на возвращение себе изъятого, на то, чтобы вернуться к обладанию общественным благосостоянием, на возвращение в публичное пространство того, что Хардт и Негри называют общим благом. Альянс RTTC смещает пространство дебатов по поводу прав в совершенно другую плоскость, в более нормативную плоскость, возможно в более марксистскую плоскость. Совершенно очевидно, что под «правами» движение под лозунгом RTTC имеет в виду нечто иное, чем «Всеобщая декларация прав человека», принятая ООН.
В ее статье 25 говорится: «Каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи». Одновременно в статье 17 в двух разделах утверждается: «(1) Каждый человек имеет право владеть имуществом как единолично, так и совместно с другими; (2) Никто не должен быть произвольно лишен своего имущества». В обоих статья нет, разумеется, ни слова о дискуссии о праве на город.
Но любому марксисту ясно, что два этих права прямо противоположны, противоположны в смысле буржуазного права: право на имущество лишает бедных места в центре города, хотя, как утверждается, никто не может быть лишен его права на имущество, следовательно, его права на город. Все имеют право на необходимое жилище и благосостояние, однако хозяева частного имущества имеют право отказывать в таком всеобщем праве, поскольку не могут быть лишены их имущества.
Удивительно, насколько это противоречие напоминает то, которое Маркс выявляет в главе «Рабочий день» первого тома «Капитала». Не менее удивительно, насколько движение под лозунгом RTTC следует логике Маркса в отношении того, как возможно «разрешение» этого противоречия, как может быть утверждено право на город.
Диалог между капиталистом и работником, который разыгрывает там Маркс почти на четырех страницах, содержит суть Марксовой политической мысли и демонстрирует очень наглядно, что вопрос «права» не имеет универсального смысла и институционального основания; не является он и ответом на некие моральные или юридические доводы; вопрос о праве, в том числе праве на город, прежде всего и главным образом является вопросом общественной силы, вопросом о том, кто победил…
Следовательно, права не являются чем-то, что дается свыше, что удостоверяется судом или моральной санкцией; нет, для лишенных прав они есть то, что берется, что предполагает борьбу и силу. Поэтому за право на город необходимо бороться; просто так никто не даст его лишенным пространства и изгнанным, просто так не даст движению за право на город. Это право должно быть взято силой, посредством практических действий, организованного давления, перманентной субверсии и воинствующего оптимизма.
Источник: Redflora
