Иностранное вмешательство осуществляется не через кибератаки, мягкую силу или интернет-троллей. И, на самом деле, в мире не так много людей, способных действительно влиять на политику государств. Но они есть, все их знают, и это влияние происходит на законных основаниях. Вот только ущерб от него гораздо серьёзнее, чем от злобного комментатора в соцсетях или представительства телеканала.
Vallourec, некогда процветающее французское предприятие, попало в лапы инвестиционных фондов. А сколько ещё предприятий и промышленных объектов окажется в таком же положении? В пяти самых крупных финансовых групп задействовано порядка 1 млн человек в мире. Они заняты на производствах, находящихся в собственности инвестиционных фондов. Три из них наиболее известны: Blackstone, KKR, Bain Capital. За время кризиса им стало легче прикарманивать мировые богатства. Как они действуют и кто за ними стоит? И можно воспрепятствовать их стремительной экспансии?
Границы возможностей
Инвестиционные фонды одним росчерком пера способны уволить сотни человек или же перекрыть кислород предприятию. К ним прислушиваются правительства почти всех стран. Им предоставляют все возможности и создают благоприятное для их деятельности законодательство. Через принадлежащие им компании они косвенно являются работодателями миллионов человек по всему миру. При этом большинство людей ничего о них не знают. Тем временем инвестиционные фонды создают контуры мировой экономики вот уже 30 лет.
А кризис оказался для них настоящей золотой жилой. В мире финансов любят эвфемизмы. Деятельность, состоящая в покупке компаний, не котирующихся на бирже, в расчёте получить значительный прирост капитала от их перепродажи, обозначается термином «частный акционерный капитал» («private equity» по-английски). Также в этом секторе активно практикуется техника выкупа LBO (leverage buy-out). Это значит, покупка предприятия на одолженные средства.
Можно не переживать за инвестиционные фонды, у них всё хорошо. Ведь в 2019 году в их обороте приходилось 4 000 млрд долларов. В это сумма, эквивалентная двум ВВП такой страны, как Франция. Пять самых крупных фондов, три из которых наиболее известны – Blackstone, KKR, Bain Capital – задействуют миллион человек во всём мире в принадлежащих им предприятиях. Таким образом они являются самыми крупными работодателями планеты, наряду с Walmart и McDonald’s.
Самая рабочая бизнес-схема
А 2019 год был очень удачным для фондов. Небывалые прибыли позволили выплатить 400 млрд долларов дивидендов инвесторам и их владельцам. Это составляет половину государственного бюджета Франции. Да ещё текущий год, скорее всего, будет ещё более плодородным. «Ведь низкие процентные ставки, наблюдаемые в последние годы, для инвестиционных фондов ещё выгоднее, – говорит экономист Николя Бедю. — Таким образом они всегда ищут предприятия, в которые можно инвестировать, чтобы затем перепродать их и получить прибыль на прибавочной стоимости. А когда процентные ставки стремятся к нулю, то сделки, не приносящие дохода, становятся привлекательными».
К тому же, чем больше предприятий испытывают трудностей, тем лучше это для фондов, специализирующийся на реструктуризации (или на оборотах). «Во время кризиса множество предприятий находятся в мёртвом состоянии, – объясняет экономист Тома Даллери.- Инвестиционные фонды дожидаются их краха. А потом, фигурально выражаясь, «набрасывается на их труп». Как только предприятия поступают в собственность, они не церемонятся. Фонды навязывают самые жёсткие реструктуризации, не имеющие отношения историческим направлениям деятельности предприятия. И всё это с одной единственной целью – получить как можно больше прибыли».
Как это работает
Во Франции пример промышленной группы Vallourec, пожалуй, ярче всего иллюстрирует поглощение производства инвестиционные фондами. Этот производитель стальных труб попал в лапы хищных фондов. В мире технократов такое поглощение – дело столь же быстрое, сколь эффективное.
Предприятие перестает котироваться на бирже, фонды покупают его долги по заниженным ценам. Потом они принимают руководство организацией, конвертируют долг в капитал. И остаётся только продать через несколько лет части разделенного производства, в расчёте получить за них двойную цену.
«Во французские компании Vallourec было вложено больше инвестиций, чем в их бразильские и американские филиалы. И сейчас это группа компаний в большом долгу, ставшим ещё серьёзнее и виду нефтяного кризиса, – говорит представитель профсоюза ФДКТ Гийом Вольф. – В итоге этот долг стал равен 3,5 млрд евро. А затем произошло вот что. Американский фонд Apollo и английский фонд SVP купили часть этого долга на рынке облигаций по очень низкой цене. Затем они конвертировали 1,2 млрд евро этого долга в капитал. Это позволило им получить контрольный пакет акций в этой группе компании».
Vallourec итак уже находился в процессе серьёзной реструктуризации, предусматривающей сокращение 350 рабочих мест Франции и 1 000 рабочих мест по всему миру. «Поймите, инвестиционные фонды — это не филантропы, желающие помочь французской промышленности, – иронизирует Гийом Вольф. — Это финансисты, стремящиеся извлечь прибыль из своих инвестиций, прежде чем продать производство. До этого момента они навязывают предприятию политику жесткой экономии, или же разделяет её чтобы продать по частям. Мы беспокоимся о судьбе французских предприятий компании Vallourec. Ведь они менее рентабельны, чем бразильские или китайские».
Самый законный способ изъятия денег
На слуху ещё один пример, демонстрирующий практики финансовых гигантов. История снова связанна с фондом Apollo. В его собственности находятся завод по производству стеклотары Verallia. Владельца подозревают в уклонении от налогов за спиной предприятия. Депутат от Французской компартии (ФКП) Фабьен Руссель, а также журналист, специализирующийся на финансовых делах, Максим Ренаи и адвокат Эва Жоли, изучили этот вопрос.
«Я только что побывал Люксембурге, видел там головной офис группы Apollo, – рассказывает Фабьен Руссель (ФКП). – Группа создаёт юридические структуры, по сути компании-пустышки, через которые денежные средства переводятся в налоговой рай. А попадание на биржу компании Verallia в 2019 году принесло им добавочную стоимость в один млрд евро. И эти деньги перевели в Люксембург. При этом налог с этой суммы оказался смехотворно низким. Вдобавок 500 млн евро были переведены группой Apollo из Люксембурга на Каймановы острова. Конечно, практика абсолютно законна. Но сколько проблем она создаёт».
Кто же, на самом деле, правит миром?
Действительно, трудно себе представить, чтобы современные правительства пошли наперекор инвестиционным фондам. Скорее наоборот — это они могут навязывать свою волю правительству. И спустя многие годы их экономическое влияние стало определяющим.
В декабре 2018 года, в самый разгар движения «желтых жилетов», Эммануэль Макрон продвигал образ Франции как одной из самых привлекательных в мире стран для бизнеса, несмотря на то, что там бьют витрины. Он, не афишируя это, дал доступ во Францию многим ключевым американским инвестиционным фондам. В частности – представителям KKR.
«Можно сказать, правительство готово практически на всё ради привлечения иностранных капиталов, – отмечает парижский адвокат, знающий принципы работы этих фондов. – В некотором роде, вся современная налоговая политика – снижение налогов на производство, социальных отчислений, налогов на организации – служит для прельщения иностранных инвесторов. Следовательно, им внушается идея о том, что Франция – самая привлекательная для них европейская страна. А как это отразится на людях-неважно».
Автор: Сиприан БОГАНДА, журналист
Источник: L`Humanite
