09 апреля 2015 года (Буквы). Гриша – еврей по национальности, эмигрировавший в Израиль в возрасте 9 лет в 1990 году из Санкт-Петербурга. Первое время прожил под Хайфой, потом до 1999 г. года жил в городе Кирьят-Шмона на самой границе с Ливаном.
Будучи гражданином страны, решающей бесконечные конфликты с соседними арабскими странами, достигнув совершеннолетия, Гриша выразил добровольное желание пройти военную службу в рядах вооруженных сил – ЦАХАЛа. Где пробыл 4 года, воюя в настоящей войне. В 2010 в последний раз покинул Израиль, выехав к друзьям в Россию, и так до сих пор не вернулся.
До 2013 г. Гриша ни разу не был в Украине. У него здесь даже не было знакомых. Путешествуя по Европе автостопом из Питера в Барселону, где он собирался обосноваться на очень длительный срок, случайные попутки закинули его в Киев. Хотя случай мог бы завести и в страны Прибалтики, что на тот момент не было для Гриши принципиальным. Оказавшись в незнакомом городе, пришлось искать ночлег через интернет, где на его просьбу отозвались местные панки-антифашисты, с которыми и завязались первые украинские знакомства. Посетив страну во второй раз в 2014 году, Гриша попал под конец Майдана. Побывал на жестких противостояниях 18 и 20 февраля, получил контузию, но успел поучаствовать в уничтожении первого в своей жизни БТР, видео сгорания которого облетело многие мировые СМИ.
Уже после окончания противостояния, придя в себя, Гриша добровольно записался в одну из сотен самообороны Майдана. Со знакомыми из которой добровольно отправился в ряды только формировавшегося на тот момент батальона “Айдар”. Где и пробыл почти весь конфликт на Донбассе, принимая участия во многих боях за освобождение городов Металлиста, Счастья и других блок-постов луганской области. На данный момент, Гриша находится на ротации 93-й механизированной бригады, условно называющейся “Днепропетровской” и имеет позывной “Еврей”.
В первый раз мы встретились с ним в 2013 году, на матче хоккейного клуба “Арсенал”, игры которого посещают болельщики-антифашисты футбольного “Арсенала”, в межсезонье. Понятно, что он оказался там не случайно, а из-за солидарных антифашистских взглядов. Разница лишь в том, что он не был фанатом, а выглядел как типичный стереотипный панк. С кучей нашивок на одежде в субкультурных тяжелых ботинках, что вызывало ироничные ухмылки в его сторону, за которые сейчас некоторым достаточно неудобно.
Для ясности образа перечислю: еврей, панк, антифашист, воевавший в ЦАХАЛе, ни разу не будучи в Украине до конца 2013 г., воюет в рядах украинских подразделений, отстаивая, с его слов, свободу украинского народа. Сейчас, Гриша решил связать свою жизнь с Украиной окончательно и пытается получить украинское гражданство. Свою дальнейшую деятельность, даже после окончания войны, планирует продолжить в рядах украинских вооруженных сил. Считает, что тут нашел себя и нашел свою судьбу.
Расскажи о своей панк-молодости
В 1996 году стал тянуться к року. Ну сам знаешь, как это бывает. Потом мы стали собирать тусовку “Tel-Aviv street punks” и группу “street rabinz”. Я в ней не играл, но был, так сказать, вторым вокалистом. Я был больше, как разжигатель толпы. В 2000 году мы померили израильскую и русскоязычную тусовку, и начали просто вместе угорать.
Был очень большой рассвет групп (играющих от хардкора до ска), но потихоньку-потихоньку он начал спадать, но в целом движение сохранялось. То что сейчас есть в Израиле – это остатки того, что начиналось в нулевых.
В 2002 году, группа “Король и шут”, ночевала на нашем сквоту, а Горшок И Князь любили тусоваться с нашими ребятами. В 2003 познакомился по телефону с Русланом Пургеном, а в 2006 -ом мы организовали им концерт. Потом он, правда, приезжал в 2008 г. и 2010 г.
А в чем заключался конфликт между между русскоязычными и израильскими панками?
В том, что между репатриантами из бывшего Советского Союза и местными возникали обычные проблемы эмиграции: “вот вы приезжие”, ну и т.д. У одних один менталитет, у других другой. В общем была очень большая каша. Но нам очень повезло и удалось помириться. В итоге были простыми панк-хулиганами и ни о чем не заботились.
На футбол ходил?
Нет. В Израиле так сильно на футбол не тянуло, вообще. Были, конечно, у нас ребята, которые любили ту или иную футбольную команду, но в основном у нас был именно очень жесткий уличный “движ”, очень жесткий протест. У нас были очень серьезные конфликты с полицией и доходило до сильных драк с ней.
С нацистами сталкивались?
В общем, была организация “Патруль 36”. Честно скажу… ну просто не хочу материться, но это были… мы на них смотрели, как на дебилов, несколько раз их избивали. Они, параллельно, нападали на одиночных маленьких панков, нападали на иностранных рабочих, в основном из Китая и Тайланда, так как они в Израиле они очень распространены. В основном, вели себя, как аморальные отбросы. Они существовали примерно год. Их “накрыла” полиция. Но это скорее единичный случай. Учитывай, что это Израиль – страна маленькая и любая новость очень быстро распространяется.
Патруль 36 – просуществовавшая короткое время организация нацистов-скинхедов в Израиле, известная своими связями с националистическими антисемитскими движениями России, в том числе старой, но популярной организации Максима “Тисака” Марцинкевича “Формат 18”
Как оказался в Цахале?
Среди арабов находится 20 процентов, которые обманом и насилием заставляют арабское население принимать участие в их войнах. Конечно, проблема Палестины и Израиля – давний круг ненависти, который провоцируется, что с той, что с иной стороны. Но, учитывая то, что я житель ливанской границы и мой город постоянно бомбили, я рвался отправиться в Ливан, бороться с организацией “Хезболла”.
Учитывая то, что ты воевал на израильской стороне, оцениваешь арабо-израильский конфликт нейтрально или занимаешь чью-то идеологическую позицию?
Честно говорю: считаю, что в этом конфликте виноваты и те, и те. Но все-таки у меня больше презрения к палестинской, арабской стороне. Вот многие арабы, взять например Иорданию, которая очень не любит террор, и очень прекрасная, уважаемая страна, давно начала изгонять террористов, занимая очень жесткую позицию по этому вопросу. Например, когда иорданский солдат убил 8 израильских девочек, начав стрелять по израильтянам, сам покойный король Хусейн, приехал и стал на колени перед семьями убитых в качестве извинения. По мнению властей Иордании – это был шок, все больше толкающий к примирению.
Проблема в том, что в Палестине, в Газе работают вот те 20 процентов, обманом пытаются натравить население. Потому, я не сильно уважаю тех, кто говорит о бедных палестинцах, потому как бороться нужно с корнем конфликта, а не стрелять в солдат и обвинять израильский или арабский народ.
А корни проблемы, по-твоему, в чем заключаются?
Я думаю, деньги и очень злая политическая игра.
Проводишь аналогии с конфликтом на Донбассе? Похожа ситуация?
Очень похожа. Я вижу, что сейчас это все превращается в ту же Палестину. Потому как люди обмануты и запуганы. Запуганы провокациями, подставляющими украинскую сторону. Например, специальными обстрелами. Я был свидетелем некоторых таких ситуаций. Потом говорили – это украинские диверсанты.
Например, с крыши луганской больницы с АГС было произведено несколько выстрелов в нашу сторону, а потом, минут через 20, тот же АГС обстрелял ту же больницу. Людям рассказывают сказки, что мы их хотим убить, уничтожить. Когда мы брали пленных они боялись мыться, боялись есть, думая что их отравят. Люди боялись сдаваться, боясь, что их продадут на органы.
Людей намеренно подготавливают к тупой и злой ненависти, в целях российского империализма и господства над ними, а они всего лишь хотят просто нормально жить. Если обратить внимание, многие мужики недовольны даже той же Россией. Есть многие сепаратистские батальоны, которые воюют, что против украинской, что против российской стороны. Я был свидетелем массовых расстрелов ополченцев, которые хотели сдаться в первое, еще летнее, перемирие. Ополченцы – это местные жители. А контролируют их приехавшие наемники, которых здесь ничего не держит. Потому, они не довольны, когда местные жители пытаются остановить войну, осознав масштабы обмана.
В Украине как оказался?
У меня были планы уехать в Европу. Я пробыл там полгода. Объездил половину и решил, что буду обосновываться в Барселоне. Ехал обратно в Россию автостопом. Меня не пустили в Белорусь и пришлось ее объезжать. Машина, которая подобрала меня ехала в сторону украинской границы. Так я попал в Киев. Познакомившись с местными панками, я решил что буду встречать 2014 год в Украине. Меня не интересовал Майдан. Я больше был занять проблемами с документами в Испании и желанием хорошо встретить Новый Год. Но зимой друзья позвали меня принять участие в протестах.
6 февраля я вернулся в Украину, 8 уже пришел на Майдан, а 18 февраля застал бои в Мариинском парке, а когда жгли БТР я принимал участие, под утро был контужен. 22-го февраля договорился со студентами, что помогу им в захвате и обороне Министерства Образования.
Я хотел продолжать дальше. Стал интересоваться идеями, чего люди хотят и за что выступают. Увидел в Майдане искру и понял, что это не простой бунт против милиции или диктатуры, а изменение менталитета, выходящего на новый уровень. Я сталкивался с националистами, которым было все равно, еврей я или нет. У нас были общие цели и ценности. Мы считали: забудем о прошлом и будем строить новое. Я сказал, что хочу продолжить до конца, вступив в сотню Самообороны.
Мы поехали в Трахтамиров, пытаясь передать частные имения Игоря Бакая общественности. Но у нас не получилось. Пришел переодетый “Беркут”, положил нас мордой в пол, со словами “Небесная сотня – п…”, и сорвали с нас сине-желтые ленты. После этого, гуляя месяц по Украине, смотря что где происходит, я начал рваться в АТО, куда и поехали вместе с моим другом и командиром, погибшим Сашей Итальянцем, в “Айдар”. 20 мая я поступил на службу.
Служба в Цахале пригодилась?
Конечно. Это бесценный опыт, который много помогал мне как в боях, так и при общении с сослуживцами. У нас в Украине армия просто разворовывалась и не существовала. Мы практически начинали с нуля.
Оцени состояние армий Украины и Израиля, общие и различные черты.
Разница очень большая. В Израиле армия – это святое. Государство делает для нее все. Солдат очень профессионально тренируют. В Украине же у нас есть старый советский закон, который нам мешает нормально воевать и очень большие проблемы с командованием, к которому нет доверия. Но! Израильская армия тоже создавалась с нуля и я так же верю, что в один момент и украинская армия поднимется до больших высот. Мы и так уже на первых местах армий мира, учитывая что мы вообще не воевали и никакого опыта.
Тебе известно, какую позицию заняли европейские и российские антифашисты, по поводу ситуации на Донбассе? Вот их стереотип о том, что Новороссия – это антифашистское образовани, в противовес фашистскому государству Украина. И ты, как антифашист, почему воюешь за Украину, а не за Новороссию?
Потому что Новороссия – это выродок империи. В ней нет никакого антифашизма, это российский империализм. Поведение России – такое же поведение, как в фашистской Германии в 30-хх годах: наглая аннексия Крыма, захват украинской территории, закидывание диверсантов и т.д. Россия только играется антифашистским пиаром – они же победили во Второй Мировой Войне. Но на самом деле фашизм идет, как раз с их стороны.
У меня был знакомый из Национальной Гвардии, тоже антифашист, который еще весной попал в плен. Ему вырезали сердце. Говорить о том, что с другой стороны воюют антифашисты не приходится. Я видел много насилия. При нас шли 2 девочки 16-17 лет в сторону Металлиста. Мы их пропустили, а потом нам передали, что одну из них забрали “на подвал”. Я договорился о пропуске ее родителей через блок-посты, чтобы они могли ее забрать. А вместо этого, родителей поставили перед фактом, что их дочь “будет обслуживать” их бойцов. Мать отпаивали марганцовкой, а отец на следующий день пришел с топором и попросился в атаку. Таких историй очень много. Как антифашист может смотреть на это?
У нас, с украинской стороны, нет никаких конфликтов. Обрати внимание: националисты, антифашисты и анархисты воюют бок о бок. А тех, кто участвует в этом беспределе в ЛНР и ДНР, не любят ни в одних тусовках. Они просто империалисты. Мне жалко людей, и даже стыдно за тех антифашистов или анархистов, которые идут воевать за ту сторону. Он не достоин себя называть антифашистом. Он воюет за фашистскую страну. Обрати внимание на одобряемые общественные нормы в России: угнетение личности, гомофобия, клевета в сторону несогласных политических движений.
В Украине такого нет?
Украине всегда была открыта для всех. Может такое и было, но это во многом прекратилось после Майдана. Обрати внимание, у нас нет проблем ни с мусульманами, ни с евреями. Все стоят друг с другом и все идут к общей цели. Как было на Майдане, так и в армии. У нас цель – построить новую свободную страну, которая не зависит ни от Европы, ни от России. Мы бы со своими проблемами разобрались, если бы не вмешалась Россия на Донбассе.
Встречал ли ты субкультурных знакомых с противоположной стороны?
Работали на одном участке фронта с известным садистом из дшрг “Русич” Мильчаковым. Не только у “Айдара”, но и у многих батальонов на него очень большой зуб. В бою за один из блок-постов под Металлистом, в котором с нашей стороны принимали участие мы, десантники и другие ребята из ВСУ, пришлось с ними столкнуться. После взаимного арт-обстрела, произошла дикая бойня, после которой к ним попали украинские пленные. Он очень зверски поиздевался над ними. Вообще его поведение – это поведение садиста. Один из наших пленных, которого мы видели по телевизору живым, вернулся к нам трупом, от намеренного удара ножом в сердце. Его отправили к нам, просто с луганского морга. Это говорит о том, что его садистски убили, а тело вернули лишь из-за какого-то непонятного сочувствия.
Почему ушел из “Айдара”?
После смерти командира начались организационные проблемы. У меня не было доверия к руководству батальона.
Командир – это Итальянец?
Это Саша Итальянец. Мой командир роты. Он не лез ни в политику, ни в другие вопросы, которые не касались войны. На момент гибели, у него был отпускной на месяц, но он остался в батальоне. Он заботился о многих бойцах и верхушку это все очень сильно пугало. Его все очень уважали. Он всегда мог помочь и хорошо разбирался в оружии и технике.
Как оценишь командование “Айдара”? Например, сейчас на Мельничука заведены уголовные дела, а губернатор луганской области Москаль чуть ли не каждый день выдает факты противоправных действий со стороны участников батальона.
Я не хочу опускаться до уровня обсуждения этого всего и не стану их поливать грязью. Но за то, во что превратился батальон, мне действительно очень обидно. Из такого хорошего батальона, с большим потенциалом, сделали непонятно что. Я благодарен командованию, за то что позволили служить и дали оружие, но последующие их поступки я не хочу комментировать.
А в целом, как прокомментируешь обвинения участия бойцов разных батальонов в незаконной, уголовной деятельности?
Это война. И на ней все стороны не без греха. Я не хочу это обсуждать, но и не стану это отрицать или оправдывать. Как аналогию, могу привести что-то типа разгромленного бара, в котором кто-то один разбил окно, а кто-то разрушил целое помещение. Так вот, Украина – это окно, а помещение бара – это Россия.
В рядах ВСУ возникали проблемы из-за твоей национальности?
Нет. Когда в конце лета началось большое наступление российских войск, было разбомблено 2 наших базы: Дмитровская и Победа. “Айдар” и другие бойцы МВД и ВСУ в последствии эвакуировали оттуда технику и останки. Ребята, которые были на Победы принесли мне еврейскую кипу со словами: “ты же еврей, ты знаешь что с этим делать”. На Счастье мы стояли вместе с одним националистом, который мне говорил, что прекрасно понимает, что именно там фашисты. Он говорил, что еще год назад не мог представить, что харьковские антифашисты будут ему звонить, чтобы узнать все ли у него в порядке и отправлять ему гуманитарку.
Мы перешли эту ступень. Просто людям тяжело это понять. Мы перешли эту ступень. Мне очень обидно за них, потому что я – человек со стороны, который вообще не должен был принимать в этом участие, считаю что проблемы нет.
Я считаю, что украинский национализм – это казацкая воля. Все решается сообща. Мир без границ, все люди выбирают свою культуру. Если приехал в Испанию – уважай их культуру, если приехал в Украину – уважай ее. Я считаю, что это здравый национализм, любить то место где человек вырос и жить по его же правилам. В том же “Правом секторе” нет ничего ни против мусульман, ни против евреев.
Твое отношение к жителям Донбасса.
Многие из них воюют против своей воли, а многие из них воюют ошибочно, увидев в нас врага. Потому я говорю, что нужно воевать и добрым словом и жестким мечом. На освобожденных территориях, мы общались с местным населением и помогали ему. Люди постепенно понимали, что были обмануты. Так же мы и воевали очень жестко, арестовывали провокаторов и причастных к сепаратистской деятельности. Но все население не виновато.
Я не стану рисковать жизнью своих ребят, но и буду стараться не нанести вред невиновным. Это война.
Негативного отношения к русскоязычным у тебя тоже нет?
Есть только ненависть к оккупантам, которые пришли на нашу землю, к их агентам и предателям. Я не говорю, что даже тех, кто виновен необходимо убивать. Нужно законно разбираться. Но точно нетужелания наказывать обыкновенных, невиновных людей, ставших заложниками обстоятельств.
Были случаи когда ополченцы, переходили на вашу сторону?
Очень много. Например, перед освобождением Счастья, после мелкого боя, мы взяли в плен одного из командиров сепаратистов и его команду. Один из пленных просился идти с нами и в итоге он провел нас через минные поля. Благодаря ему мы сделали неожиданную атаку. Этот же пленный принимал участие в некоторых атаках добровольно. Причиной оказалось, то что его загнали на войну за ЛНР под угрозой сексуальной расправы над его женой и дочкой.
Это не единственный случай, когда люди переходили на нашу сторону, понимая что они ошиблись. Были даже случаи, когда пленные отказывались меняться и покидать наше расположение.
С регулярной российской армией сталкивался? В каком соотношении их можно увидеть на Донбассе?
Их очень много. Особенно в последнее время. Но правда, они и дохнут, как мухи. Они боятся лобового столкновения и при подобных встречах несут очень большие потери. Их командование их не жалеет. Часто попадают под самообстрелы, вызывая огонь артиллерии “на себя”, потому что не могут вести эффективный ближний бой.
А с чеченцами?
Мы называем их “кадыровцы”. У нас нет негативного отношения к другим народам. Чаще всего под “кадыровцев” маскируются осетины. Зачем? Наверное, так прикольней.
У украинской стороны с потерями как?
Тоже конечно есть, но если сравнить ту сторону, то у нас значительно меньше.
Сейчас запущена кампания по ликвидации добровольческих батальонов и включению их в официальные структуры Национальной Гвардии и Минобороны. Как к этому относишься?
Обидно и предательски. Когда мы были нужны, нас звали и не спрашивали. Мы тоже не задавали многие вопросы – мы шли вперед и ценой собственной крови добивались успеха. А теперь из-за лишней паранойи властей, нас пытаются запретить и очернить.
Когда война закончится?
Я уже устал угадывать. Если она закончится, то мы только будем рады. Это мнение многих ребят с передовой. Но если будет тяжело, то мы прорвемся, как бы нас не давили.
Почему не заканчивается?
Понятно что это кому-то выгодно. Каждая война – это выгодно.
