В последнее время концептуальные документы о ситуации на Донбассе все чаще напоминают тосты: за все хорошее – против всего плохого. Без конкретики и с массой банальностей. Но тема, о которой их пишут, не терпит формулировок «за все хорошее». Там сплошные острые углы и шероховатости. И попытки сгладить их ведут только к капитуляции, а не к безопасной реинтеграции.
Нынешний диалог о контурах безопасной реинтеграции представляется очень своевременным. Но попытки свести проблематику безопасной реинтеграции к стандартному описанию шагов по восстановлению суверенитета над оккупированными территориями – это слишком большой оптимизм, который мы вряд ли можем позволить себе сегодня. Те военно-политические угрозы, которые в данный момент прямо или косвенно демонстрируются противником, требуют иного подхода.
Составляющие пути к безопасной реинтеграции, определенные некоторыми моими коллегами, выписаны верно – причем как с точки зрения разрешения конфликтов в целом, так и с точки зрения нашей конкретной ситуации. Например, пересмотр Минских соглашений. Ведь этот документ однозначно не может быть рамкой для перехода к мирному урегулированию и завершению конфликта – в первую очередь потому, что стороны военного противостояния определены текстом документа неверно. Но вряд ли это может быть Минск+ – из-за позиции РФ, которая требует читать Комплекс мер даже не столько “как написано”, а как выгодно его читать ей.
Позиция Ангелы Меркель, озвученная во время нормандского саммита, сводящаяся к тому, что Минск не является окаменевшей субстанцией, он может быть гибок, в столкновении с российским взглядом на проблему может дать разве что те изменения в работе минского формата, которые мы видим в данный момент: попытки играть с дефинициями, поднимать статус украинской делегации, привлекать украинских представителей ОРДЛО в состав украинской группы переговорщиков. Но все это вряд ли даст переформатирование Минска в выгодной Украине интерпретации. Ведь проблема не в формате ТКГ, а в самом тексте соглашений.
Первой и самой насущной задачей является прекращение огня – но и эту свою функцию Минск-2 не выполнил. А именно это и было смыслом существования договоренностей. Приближает ли прекращение огня попытки делать акцент в рамках минского формата на политической составляющей урегулирования? Ответ очевиден – нет. Политические вопросы Украине в целом куда выгоднее было бы обсуждать в нормандском формате, а Минск оставить для сугубо технических решений.
Но сегодня расстановка акцентов совершенно иная: вместо попыток отстоять принцип “безопасность идет первой” – размывание очередности шагов и отчаянное желание начать с конца, т.е. с обсуждения законов, регламентирующих политические рамки возвращения ОРДЛО.
Да, можно сколько угодно говорить, что мы показываем нашим партнерам свою договороспособность, и неконструктивное поведение российской стороны, что это “хитрый план” и “маневры”, но это маневры, которые в итоге не ведут ни к чему. И это – в лучшем случае. В худшем – мы рискуем попасть в собственную ловушку: Россия может согласиться на какое-то очередное предложение, касающееся политической составляющей урегулирования, но строго в рамках своей интерпретации Минска.
Отсюда возникают вопросы к следующему шагу: если мы говорим о переформатировании Минска или поиске какого-то иного формата вместо него или в дополнение к нему, то разговор о переходной администрации представляется неуместным.
Переходная администрация оккупированных территорий рассматривалась многими представителями Запада как вспомогательная структура для реализации буквы Минских соглашений. То есть ее основной функцией было создание условий для проведения выборов, после чего украинская граница может быть передана обратно под украинский контроль.
Но если мы собираемся пересматривать Минск-2, то однозначно необходимо пересматривать и прописанную в нем очередность шагов: сначала контроль над государственной границей, полноценное восстановление правопорядка, функционирования всех элементов украинского государства на этих территориях, и только потом – выборы. В случае, если такой пересмотр будет осуществлен, переходная администрация становится совершенно необязательным инструментом.
Здесь мы снова столкнемся с категорическим неприятием такого подхода российской стороной. Но ее неприятие совершенно не означает, что мы не должны сформировать свое видение ситуации и отстаивать его перед нашими международными партнерами.
Минские соглашения были нарушены российской стороной бесчисленное количество раз – от так и не прекращенного огня до незаконных “выборов” в ОРДЛО и не менее незаконной паспортизации местного населения. Последняя эскапада с привлечением в добровольно-принудительном порядке жителей ОРДЛО к голосованию за поправки в Конституцию РФ красноречиво говорит о том, как именно РФ относится к Минским соглашениям (в которых фигурируют “отдельные районы Донецкой и Луганской областей Украины”, а никак не “территории, населенные гражданами России, которые должны проголосовать за российскую Конституцию”) и к вопросам, связанным с урегулированием.
Ни о какой воле к урегулированию конфликта со стороны России не идет сегодня речи. Более того, мы видим, что Россия все активнее поднимает ставки: это и поправки в Конституцию, обнуляющие сроки Путина и затрагивающие тему “федеральных территорий”, и постоянные попытки требовать подачи воды в оккупированный Крым, и так и не отмененные учения “Кавказ-2020”, в связи с которыми в РФ проведен бессрочный призыв резервистов. И нам необходимо понять, как мы будем взаимодействовать с этими угрозами.
Всеобъемлющий диалог о контурах безопасной реинтеграции – это то, что необходимо делать уже сегодня. Но это не должны быть очередные разговоры в стиле “за все хорошее, и против всего плохого”, апелляции к “иностранным опытам, полезным Украине”, которые на деле не имеют к украинской ситуации никакого отношения. Это должен быть честный разговор без купюр. Учитывающий нашу непростую действительность в полной мере.
