Джордж Фридман, STRATFOR
Мусульманский мир, от Северной Африки до Ирана, в последние несколько недель пережил волну нестабильности. Режимы еще не были свергнуты, хотя на момент написания статьи, Ливия находится на грани.
В истории были моменты, когда революция распространялась в регионе или по всему миру, как пожар. Эти моменты не так часты. Из тех, что приходят на ум, это – 1848 год, где восстание во Франции охватило Европу.Был также 1968 год, когде демонстрации тех, кого мы могли бы назвать новыми левами, прокатилась по миру: Мехико, Париж, Нью-Йорк и сотни других городов видели антивоенные волнения в постановке марксистов и других радикалов. В Праге правительство новых левых пришлось подавлять Советам. Сюда может быть включена даже Китайская Великая пролетарская культурная революция . В 1989 году волна беспорядков, вызванных немцами Востока, которые желали присоединиться к Западу, породили восстания в Восточной Европе, которые привели к свержению советской власти.
У каждого из этих выступлений была основная тема. В 1848 восставшие попытались установить либеральные демократии в странах, которые погрязли в реакции Наполеона. В 1968 году речь шла о радикальной реформе в капиталистическом обществе. В 1989 году – о свержении коммунизма. Все они были сложнее от страны к стране. Но, в конце концов, их причины можна свести к одному или двум предложениям.
Некоторые из этих революций произвели большое влияние. 1989 год изменил глобальное равновесие сил. События 1848 окончились на то время неудачей – Франция вернулась к монархии в течение четырех лет – но заложили основу для будущих политических изменений. 1968 был коротким, но заложил прочные основания.Главное то, что в каждой стране, где эти события имели место, существуют значительные различия в деталях, – но их объединяют основные принципы, и случились они во время, когда страны были открыты для этих принципов, по крайней мере, в некоторой степени.
Контекс т текущих восстаний
Анализируя текущие восстания и их географическую область, становится ясно: мусульманские страны Северной Африки и Аравийского полуострова были главным объектом этих восстаний, и, в частности, Северная Африка, где в Египте, Тунисе и Ливии сейчас наступил глубокий кризис. Конечно, многих других мусульманских стран также происходят революционные события, которые еще не, по крайней мере до сих пор, переросли в события, которые угрожают режимам или даже правящим личностям. Были намеки на подобные события и в других странах. Были небольшие демонстрации в Китае, и, конечно, в штате Висконсин в суматохе из-за сокращения бюджета. Но это действительно не может подключиться к тому, что происходит на Ближнем Востоке. Демонстрации в Китае были небольшими, а вторые – не вдохновлены Каиром. Так что мы имеем восстание в арабском мире, которое не распространилось за его пределы на данный момент.
Основной принцип, который, как представляется, стал причиной восстаний, это ощущение того, что режимы, или группы лиц, находящиеся у власти, лишили общественность политических и, что более важно, экономических права – короче говоря, что они обогащались выходя за всякие рамки. Это выражалось по-разному. В Бахрейне, например, восставшим было в основном шиитское население которое выступило против преимущественно суннитской королевской семьи. В Египте, народ был против личности Хосни Мубарака. В Ливии, это проявляется в протесте против режима и личности Муаммара Каддаф, его семьи, и зависит от племенной вражды.
Почему восстания пришли сейчас и скопом? Одной из причин является то, что в регионе произошло огромное количество смен режима в период с 1950 до начала 1970-х годов, тогда мусульманские страны создали режимы для замены иностранных империй и страдали от “холодной войны”. С начала 1970-х годов регион, за исключением Ирана в 1979 году, был довольно стабильным в том смысле, что режимы – и даже личности, которые попали в нестабильную фазу – стабилизировали свои страны путем введения своих режимов, Каддафи, например, сверг Ливийскую монархию в 1969 году и с тех пор управлял страной постоянно в течение 42 лет.
В любом режиме, где доминирует небольшая группа людей, с течением времени стает видно, что эта группа использует свое положение для собственного обогащения.Немногие могут противостоять в течение 40 лет. Важно признать, что Каддафи, например, когда-то был подлинным, просоветским революционером. Но с течением времени, революционный энтузиазм снижается, и жадность возникает вместе с высокомерием и расширением полномочий. А в тех районах региона, где бы не было смены режима, так как после Первой мировой войны, этот принцип остается верным, а также, хотя и интересно, с течением времени, режимы, кажется, научиться распространения богатства немного.
Таким образом, то, что возникло в регионе было режимом классических клептократов. Если мы хотим определить эту волну беспорядков, то должны признать, что, особенно в Северной Африке, это восстание против режима – и, в частности лиц, – которые правят уже в течение чрезвычайно длительного периода времени. И мы можем добавить к этому, что это люди, которые собирались сохранить власть и деньги семьи, установив сыновей в качестве своих политических наследников. Тот же самый процесс, с вариациями, в настоящее время происходит на Аравийском полуострове. Это – восстание против революционеров предыдущих поколений.
Революции продолжаются в течение длительного времени. Революция в Тунисе, особенно когда она оказалась успешной, стала распространяться. Как и в 1848, 1968 и 1989 годах, подобные социальные и культурные условия стают причиной подобных мероприятий и срабатывают на примере одной страны, а затем распространяются более широко. Это произошло в 2011 году и продолжается до сих пор.
Уникально чувствительный регион
Вместе с тем, регион, в котором происходят восстания, есть однозначно самым чувствительным на данный момент. Американо-джихадистские войны означают то, что, как предыдущие революционные волны, они имеют широкие потенциальные геополитические последствия. Например, 1989 означал конец советской империи. В этом случае, самое большое значение имеет не то, почему эти революции имеют место, но кто воспользуется ими . Мы не видим эти революции, как результат глобального заговора радикальных исламистов с целью взять под свой контроль регион. Глобальный заговор легко обнаруживается, и сил безопасности отдельных стран хватило бы на то, чтобы уничтожить их достаточно быстро. Никто не организовывал предыдущих волн, хотя были теории заговора о них. Они возникли из определенных условий, по примеру одного инцидента. Но конкретные группы, безусловно, стараются, с большим или меньшим успехом, воспользоваться ими.
В этом случае, независимо от причины восстания, нет никаких сомнений, что радикальные исламисты будут пытаться воспользоваться и взять контроль над процессом. Почему бы и нет? Это рациональный и логичный путь для них. Будут ли они в состоянии сделать это – более сложный и важный вопрос, но то что они хотят и пытаются сделать – очевидно. Мы имеем дело с широкими, транснациональными и разрозненными группами, которые воспитывались в соответствии с методами заговорщиков. Это их возможность для создания широкой международной коалиции. Таким образом, как это уже было с традиционными коммунистами и новыми левыми в 1960-х годов, они не создают восстаний, но были бы дурачками, не пытаясь воспользоваться ситуацией. Я хотел бы добавить, что практически не возникает сомнений в том, что Соединенные Штаты и другие западные страны пытаются оказать влияние на направленость восстаний. Для обеих сторон это сложная игра, особенно трудно играть в эту игру Соединенным Штатам, которым отведена роль посторонних – в отличии от исламистов, которые знают свою родную страну.
Несмотря на то, что нет никаких сомнений в том, что исламисты хотели бы взять под контроль революции, это не означает, что это им удастся, и не означает, что эти революции будут успешными. Напомним, что 1848 и 1968 годы были неудачными для тех, кто пытался воспользоваться ими . Также напомним, что взять под свой контроль революции – вещь не из легких. Но, как мы видели в России в 1917 году, это удается не обязательно самой популярной группе, а выигрывает та, которая лучше всего организована. А выяснить, кто лучше организован, часто можно только задним числом.
Демократические революции имеют два этапа. Во-первых, установление демократии. Во-вторых, выборы правительства. Пример Гитлера полезен как предостережение о том, какие правительства молодая демократия может произвести, ведь он пришел к власти путем демократических и конституционных средств – а затем отменил демократию под аплодисменты толпы.Также есть три сопутствующих варианта текущих событий. Во-первых, реакция против коррумпированных режимов. Во-вторых, сами выборы. А во-третьих? Соединенные Штаты должны помнить, как они не единожды приветствовали избранное правительство, которое оказывалось не тем, каким его ожидали.
В любом случае, реальная проблема возникает тога, когда эти революции добиваются замены существующих режимов. Рассмотрим процесс революции на данный момент, начиная с отличий между демонстрацией и восстанием.Демонстрация – просто сосредоточение людей, которые выступают из речами. Это может выбить из колеи режим и заложить основу для более серьезных событий, но сама по себе, она не имеет существенного значения. Если демонстрации являются достаточно большими, чтобы парализовать город, они являются символическими событиями. В мусульманском мире было много демонстраций , которые ни к чему не привели; например, Иран.
Здесь интересно отметить, что в глаза бросается доминирование молодых людей в революциях, как 1848, 1969 и 1989 . Это нормально. Взрослые с семьями и пожилые редко выходят на улицы против орудий и танков. Смелость или отсутствие здравого смысла заставляют молодых людей рисковать своей жизнью за то, что может оказаться безнадежным делом. Однако, чтобы добиться успеха, важно, чтобы в определенный момент другие классы общества присоединились к ним. В Иране, одним из ключевых моментов революции 1979 года был момент, когда лавочники присоединились к молодым людям на улице. Революция, участие в которой берет только молодежь, как мы видели в 1968 году, редко удается. Революция требует более широкой основы, и она должна выходить за рамки демонстрации. Момент, когда она выходит за рамки демонстрации, когда она стоит перед войсками и полицией. Если демонстрантов удается разогнать, нет никакой революции. Если они сталкиваются с войсками и полицией, и если они продолжают даже после того как открыт огонь, то мы видим революционную фазу. Таким образом, фотографии мирных демонстрантов не являются столь значительными, чтобы средства массовой информации заставили вас поверить в происходящие события, но это удается фотографиям демонстрантов, которые продолжают удерживать свои позиции даже после того, как открыт огонь .
Ключевые события революции
Это приводит к ключевым событиям в революции. Революционеры не могут победить вооруженных людей. Но если эти вооруженные люди, в целом или частично, перешли на сторону революционеров, победа возможна. И это ключевое событие. В Бахрейне, войска открыли огонь по демонстрантам и убили некоторых из них. Демонстранты рассеялись, а затем возобновили демонстрации – со свежими воспоминаниями о стрельбе. Это была революція по содержанию. В Египте, военные и полиция выступили друг против друга, и военные стали на сторону демонстрантов,очевидно, ввиду сложных причин. Смена сотрудников, если не смена режима, была неизбежна. В Ливии, произошел широкий раскол между военными.
Если это происходит, то мы стоим на распутье. Если раскол в военной среде примерно равный и глубокий, это может привести к гражданской войне.Действительно, одним из способов добиться успеха революции , является переход к гражданской войне, так сказать, превращая демонстрантов в армию. Это то, что сделал Мао в Китае. Гораздо более распространенным способом является раскол военных. Если раскол порождает подавляющую режим силу, это приводит к успеху революции. Всегда, точкой успеха есть объединение полиции с демонстрантами. Это повсеместно происходило в 1989 году , но вряд ли вообще имело место в 1968 году. Это произошло случайно в 1848 году, но баланс всегда был на стороне государства. В таком случае, революция не удалась.
Именно этот акт, переход военных и на сторону демонстрантов, есть тем, что создает или разрушает революции. Поэтому, возвращаясь к началу темы, самый важный вопрос о роли радикальных исламистов не в том, присутствуют ли они в толпе, но в том, в какой степени они проникли в среду военных и полиции. Если бы имел место заговор, можно было бы сосредоточить внимание на вступление в военные ряды, ожидая, демонстраций, что затем бросилось бы в глаза.
Те, кто утверждают, что эти восстания не имеют ничего общего с радикальным исламом могут быть правы в том смысле, что демонстрантами на улицах могут быть студенты, которые хотят демократии. Но этого мало, студенты сами по себе, не могут победить. Они могут только выиграть, если этого хотят власти, как в Египте, или, если другие классы и по крайней мере некоторые из полицейских или военных – людей с оружием в руках, которые знают, как его использовать – присоединятся к ним. Поэтому, наличие студентов на экранах телевизоров говорит нам о малом. Когда мы видим солдатов – это говорит нам о значительно большем.
Проблема революций в том, что люди, которые начинают их, редко заканчивают их. Идеалисты демократы из окружения Александра Керенского в России были не теми, кто закончил революцию. Ее закончила бандитская группировка большевиков. В этих мусульманских странах, акцент на молодых демонстрантов не решит проблемы как это произошло на площади Тяньаньмэнь. Ведь это не была демонстрация, что имела значение. Другое дело – солдаты, если бы они всегда выполняли приказы, не было бы революций.
Я не знаю степени проникновения исламистов в вооруженные силы Ливии, чтобы выбрать пример на основе беспорядков. Я подозреваю, что трайбализм является гораздо более важным, чем богословие. В Египте, я подозреваю, что режим сохранил себя, для того, чтобы выиграть время. Бахрейн был больше следствием иранского влияния на шиитское население, чем работой суннитских джихадистов. Но как только иранцы попытаются свернуть процесс, за него возьмутся суннитские джихадисты.
Опасность Хаоса
Я подозреваю, что некоторые режимы рухнут, в основном предотвращая впадение страны в хаос. Проблема в том, что , как мы видим в Тунисе, часто нет никого на стороне революционеров, кто был бы готов взять власть. Большевики были организованной партией. В этих революциях, стороны пытаются организовать себя во время революции, но это лишь еще один способ доказать, что революционеры не в состоянии управлять процессом. Опасность заключается не радикальном исламе, но в хаосе, а затем, либо гражданская война, либо взятие военными страны под свой контроль просто для стабилизации ситуации , либо появление радикальных исламских участников – просто потому, что они единственные, кто среди толпы имеет организационный план. Вот как меньшинства могут взять под свой контроль ситуацию.
Все это спекуляции. Мы знаем, что это не первая волна революций в мире, и большинство волн терпят неудачу, а их последствия станут видны десятилетия спустя в новых режимах и политических культурах. Только в случае Восточной Европы мы видим широкий революционный успех, но это была борьба против империи в коллапсе, откуда для мусульманского мира можно извлечь мало уроков.
В то же время, посмотрев на регион, не удается припомнить людей с оружием. Если они стоят на своих местах , служа государству, то демонстранты не смогли достичь своих целей. Если некоторые переходят, есть некоторые шансы на победу. И если победа приходит, и объявляют демократию, не думайте, что это, то что может угодить Западу – демократия и прозападная политическая культура не есть одним и тем же.
Ситуация остается нестабильной, и не имеет определенности. Случается так, что страна идет за страной, при этом большинство режимов делают все возможное, чтобы остаться у власти . Есть три возможности. Во-первых, это как 1848 году, широкое восстание, что не может случиться из-за отсутствия организации и плана последовательных действий, но будет резонировать на протяжении десятилетий.Вторая , вариант 1968 года, когда революция не свергла режим даже временно, оставил несколько культурных остатков минимального исторического значения.Третий вариант – 1989 год, революция, которая свергла политический режим во всем регионе, и создала новый порядок на местах.
Если попробывать угадать этот момент, то я думаю, что мы сталкиваемся с подобием 1848 года. Мусульманский мир не понесет огромных изменений режимов, как в 1989 году, но результаты не будут эфемерными, как в случае с 1968 годом. Подобно с 1848 годом, эта революция будет не в состоянии трансформировать мусульманский мир или даже арабский мир. Но это будет плантация семян, которые прорастут в ближайшие десятилетия. Я думаю, что эти семена будут демократическими, но не обязательно либеральными. Иными словами, демократические государства, которые в конечном итоге возникнут, будут продуцировать режимы, которые будут ориентироваться на собственную культуру, что означает Ислам.
Запад празднует демократию. Следует быть осторожным: его надежды могут быть реализованы.
Источник: https://www.stratfor.com/weekly/20110221-revolution-and-muslim-world
Перевод: www.politcom.org.ua, 20011 (l)
