Киев, 15 апреля 2016 года (Газета 2000, Семен РЕЗНИК). Парламентская коалиция абсолютным большинством поддержала спикера Рады Владимира Гройсмана на должность премьер-министра Украины.
Несмотря на сюжетные ходы с демонстративным отказом нынешнего спикера ВР принять должность премьера, на угрозы президента в случае неудачи с формированием Кабмина распустить парламент, на многогодневный ожесточенный дележ министерских портфелей — финал этого спектакля трудно назвать неожиданным.
Альтернативной фигуры для Порошенко во главе правительства просто не было — президент давно и надежно загнал себя в глухой кадровый тупик. Шансы на то, что кандидатура Владимира Гройсмана не пройдет через Раду (газета сдана в печать до голосования в ВР) очень невелики. Шансов на то, что новый премьер будет играть по правилам и сценарию нынешнего патрона — еще меньше.
Украинское общество крайне скептически настроено к текущему переформатированию Кабмина — доминирующая идея по этому поводу вполне исчерпывается фразой «как ни садитесь…» В то, что бюрократические элиты сделали борьбу с реформами своим негласным, но вполне очевидным лозунгом, верят, похоже, уже почти все.
Тем не менее, некоторые эксперты считают, что замена премьера все же дает структурным преобразованиям новый шанс. Политолог, директор Центра исследований проблем гражданского общества Виталий КУЛИК убежден: Гройсман во главе Кабмина не станет безвольным исполнителем воли президента — он вполне способен не только удивить публику, но и обставить своего патрона.
Мир олигархам
— В массах доминирует крайне негативная оценка деятельности Яценюка на посту главы Кабмина — и даже не столько из-за серьезного падения уровня жизни, сколько потому, что более чем за два года в стране не состоялось ни одной полноценной реформы. Виталий Александрович, какие вы видите бесспорные успехи Яценюка, незаметные большинству?
— Обычно в заслугу Арсению Петровичу ставят то, что мы не сползли в гиперинфляцию и экономический коллапс. Он был выгодным переговорщиком с Западом — это позволяло получать оперативную реакцию и помощь Брюсселя и Вашингтона в форме средств, направляемых на экономические потребности Украины.
Но запас прочности у премьера оказался не настолько велик, чтобы сыграла ставка лишь на диалог с Западом — без проведения реформ, дерегуляции, приватизации, привлечения новых источников наполнения бюджета. Он лишился кресла не только вследствие политических спекуляций, но также из-за откровенных упущений в вопросах тарифов, цен, замораживания зарплат, снижения бизнес-активности. Стал сборщиком негатива во власти, главным громоотводом. Так что заслуг у Яценюка не так уж много.
Но одна из главных и не столь заметных: он играл роль своеобразной площадки для диалога с олигархическими группами. В результате они не вцепились в глотку друг другу, хотя и пытались. Многие приписывают эту заслугу президенту, хотя в действительности это площадка премьера. Олигархические группировки выработали некую общую повестку дня, а некоторые даже заявляют о сохранении своеобразного консенсуса — когда олигархи зарабатывают, а премьер остается на должности.
Это сохранение должности имело и положительную сторону: у нас не разгорелись массовые корпоративные войны, которые могли бы похоронить экономическую стабильность и малейшие намеки на экономический рост.
— Яценюк уверяет, что проводил системные реформы. Правда, обнаружить их следы почему-то очень сложно.
— Я не вижу системных реформ — за исключением, может быть, создания патрульной полиции. Децентрализации, дерегуляции не случилось. Многие новые решения, напротив, запутали, усложнили систему.
Что касается гулявшего ранее в соцсетях списка из более чем двухсот процессов, якобы запущенных Кабмином, то все перечисленные там изменения не были доведены до конца, и многие эксперты утверждают, что эти идеальные модели не смогут эффективно работать в Украине.
Вообще сложно говорить о том, чтобы система сама себя реформировала. Для структурных изменений в административном аппарате необходимы усилия общества, постоянное давление внешних игроков; и сама система должна быть гибкой, готовой к вызовам и изменениям. У нас же существуют, с одной стороны, мощный запрос на изменения и даже на демонтаж системы, с другой — серьезное сопротивление аппарата на всех уровнях. В результате малейший дефицит политической воли оборачивается поражением любых реформаторских начинаний.
— Располагала ли команда Яценюка дорожной картой, подробным планом необходимых преобразований?
— Был конспект меморандума с МВФ, были рекомендации, разработанные Кабмином совместно с Центром реформ при президенте, и программы, предложенные Мировым банком и ЕБРР. Полноценной программой это не назовешь, но дорожной картой — вполне. Если бы все эти предложения были реализованы…
Но чтобы работать в данном направлении, нужно было отказаться от многих привычных реалий. Например, свести к минимуму коррупционные риски в окружении премьера и президента. Не воровать. Стоило провести массовую приватизацию. Необходимо было идти на непопулярные социальные решения.
Конечно, все это могло даже спровоцировать голодные бунты — но это та программа, которая была тогда у правительства, и ее можно было реализовать, если бы была соответствующая политическая воля.
Но у нас, как всегда, пошли путем «трошкизма»: одного «трошки», другого… И деформированный результат на выходе: отсутствие продвижения на любых фронтах, вместо того чтобы сконцентрироваться на одном секторе и создать показательную историю успеха.
Какова была модель реформирования, которую мы наблюдали на протяжении двух лет? Сначала предпринимается попытка нахрапом взять какую-то вершину. А когда становится ясно, что кавалерийским наскоком ее не возьмешь, начинается лихорадочный хаотический поиск альтернативных решений или происходит возврат к привычной схеме.
— В качестве элементов дорожной карты правительства вы перечислили документы и наработки разных структур, учитывавших интересы разных игроков. Реализовать их без взаимной коррекции было бы невозможно, они наверняка во многом противоречили друг другу. Существовал ли в правительстве Яценюка центр принятия решений, который бы формировал синтетические решения?
— Любая политсила и любое правительство нуждаются в таком центре. В данном случае эту функцию должен был выполнять Центр реформ при Кабмине, а курировать его деятельность — министр Кабмина. Но слишком много разных площадок претендовало на роль главного центра: Рада реформ при президенте, Институт стратегических исследований и т. д.
В итоге Центр принятия решений получался размытый: на одно правительственное решение мы получали два президентских, а на каждое из них — по три законопроекта парламента. Нет синхронизации.
Но тут нужно понимать, что при парламентско-президентской республике, тем более при условии слабости управленческой вертикали, говорить о едином центре не приходится.
— Кажется, теперь президенту удастся поставить своего карманного (так почти единогласно утверждают эксперты) премьера — и республика де-факто превратится в президентскую?
— Сомневаюсь, что Порошенко удастся создать такую модель. Слишком много игроков и слишком много недоверия к схеме «сильная рука».
И даже с теми изменениями в Конституцию, которые предлагает конституционная комиссия, сложно говорить о том, что там предусмотрено единоначалие. Предлагается система сдержек и противовесов, есть определенная ориентация на усиление роли президента — но очень далеко до президентской республики в понимании Януковича или Кучмы.
Конечно, Порошенко будет пытаться концентрировать власть в своих руках, в том числе и при помощи олигархического консенсуса. Однако это не выльется в президентскую республику. И всегда будет остро стоять вопрос о дефиците политической воли и ответственности за принятие решений. Президент попытается делегировать эту ответственность другим фигурам и структурам.
Оседлать децентрализацию
— Что касается политических повадок и инстинктов нынешнего главы государства, то он всегда старался как можно меньше делегировать полномочий. На деле по многим вопросам структуры Кабмина подменялись и подчинялись АП. В таких условиях новый перезапуск реформ разве невозможен?
— Думаю, определенный импульс президент получил. Сдача Яценюка лишь несколько откладывает вопросы к Порошенко. Офшорный скандал показал слабость президента перед лицом Запада, и ему придется отчитываться теперь не только активизацией договоров о передаче своих бизнес-активов в слепой траст, но и структурными изменениями в системе госуправления. Но вот где будет центр этих изменений, пока сложно прогнозировать.
С приходом Гройсмана на пост главы Кабмина на роль показательной истории успеха может быть выбрана децентрализация. Эта тема была фишкой Гройсмана давно, еще в бытность вице-премьером. Еще одна концентрация усилий, скорее всего, будет в области отраслевых, структурных изменений экономики и в сфере монетарной политики.
Если же президент и премьер снова примутся распылять усилия, если опять попытаются взяться за реформирование всех секторов без исключения, это приведет к размыванию результата, пробуксовке и к дефициту доверия. Пока что, назначая нового премьера, Порошенко получает отсрочку, получает резерв доверия минимум на полгода.
Если власть за это время не покажет хотя бы минимального успеха реформ, она может посыпаться.
— Даже такая ограниченная программа, как та, которую вы обрисовали, все же весьма широка и требует серьезных усилий и времени. Что из реформ сможет дать видимый эффект за полгода?
— Децентрализация. Достаточно внести новый законопроект по децентрализации в Раду и развести вопросы особого статуса и децентрализации. Более чем уверен, что парламент проголосует за такие изменения в Конституцию.
— Разве это даст скорый эффект для избирателя? Перераспределение денежных потоков на местах даже в идеальном случае займет больше времени.
— Полгода можно на этом красиво пиариться. Полгода можно рассказывать о тех возможностях, которые получат жители территориальных громад от децентрализации. Полгода можно делать презентации, показывать слайды и демонстрировать разнообразные «рюшечки» — и утверждать, что вот-вот вы почувствуете благотворные перемены, вот-вот мы запустим новые проекты и т. д.
Этого украинцам достаточно. Мы живем в гибридном информационном пространстве, которое предусматривает такие манипулятивные технологии.
— Даже правильная, разумная и хорошая децентрализация имеет теневые стороны. Одна из них — проблема дотационных регионов. Местные элиты наверняка боятся потерять контроль над финансовыми потоками из центра. Могут ли такие опасения оформиться в политическое противостояние?
— Такая оппозиция уже существует — к примеру, «Наш край» с ориентацией на Запорожье, Николаев, Херсон. Формально они за децентрализацию, но критиковать ее будут жестко. Например, в вопросе реформирования моногородов (населенных пунктов, где экономическая деятельность концентрируется вокруг единственного, т.н. градообразующего, предприятия или группы тесно интегрированных между собой предприятий). Этот вопрос уже поднимается.
Критика децентрализации будет, она неизбежна. Часть региональных элит будет противиться этим процессам. Конечно, намного удобнее получать транш сверху, чем искать бизнес, который бы пришел на твои территории. С другой стороны, вряд ли кто-то решится оформить отдельную политическую группу, которая бы эксплуатировала данную тему. Фишка эта уже оседлана Администрацией Президента в лице «Нашего края».
— А политсилы, использующие националистическую риторику? Они ведь могут критиковать децентрализацию с позиции защиты сильного государства?
— Первой этим займется «Свобода». Возможно, подключится проект, который возникнет на базе части «Народного фронта».
Но критиковать станут конкретные действия власти, а не общую идею. Пока для всех децентрализация имеет четко окрашенное позитивное значение. И будет оставаться таковой, по-видимому, долго, поскольку скоро начнет раскручиваться маховик интенсивной рекламы достижений и успехов Гройсмана на ниве децентрализации.
— Чего новый премьер может добиться в сфере монетарной политики и секторальных изменений экономики?
— Задачи: предотвращение сползания курса гривны к доллару к отметке в 30; стабилизация банковского сектора; получение транша от МВФ; прозрачная политика в тарифообразовании и превращение этой темы в площадку общественной дискуссии — как способа выхлопа и сброса пара.
Уверен, что Гройсман хорошо знаком с этими темами. Я знаю, что у него есть команда, которая способна по этим направлениям работать. И вполне может быть, что будет организовано неплохое взаимодействие между Нацбанком и Кабмином.
— Но в перечисленном есть элементы, которые несколько противоречат друг другу в рамках сложившейся в стране системы отношений. Например, работа с МВФ — и одновременное ручное удержание курса гривны.
— Да, МВФ предлагает национальную валюту отпустить. Но отпускать нельзя, поскольку это большой политический риск.
Премьер, по всей видимости, будет формально предлагать методы по отпусканию гривны — как спектакль для МВФ. Но при этом будут предприниматься все усилия, чтобы сохранить стабильность национальной валюты. Лишь небольшая девальвация за полгода.
Такая схема уже опробована Яценюком, аналогично будет действовать и Гройсман.
Если власть не покажет хотя бы минимального успеха реформ, она может посыпаться
— Или взять требование стабильности банковского сектора — как же быть тогда с давлением на олигархические группы?
— Кризис банковской системы, удары по системообразующим банкам вроде «Форума» уже вызвали вопросы европейцев в отношении адекватности руководства Нацбанка как регулятора. И это один из вопросов стабильности в целом финансовой системы.
Гройсман по этому поводу неоднократно заявлял, что необходимо выработать правила честной игры в банковском секторе, выступал соавтором законопроекта в этой сфере. Т. е. здесь у него понимание есть.
А одним из рычагов влияния на олигархов может стать идея компенсационного налога на уже состоявшуюся приватизацию. Тема будет подниматься и активно муссироваться.
Вопрос легитимности собственности не закрыт. Появление новых списков реприватизации, инициируемых не Кабмином, а отдельными политическими игроками, и станет играть роль рычага давления на олигархов.
— Но такой рычаг точно вызовет недовольство западных игроков.
— Конечно! Однако формальными инициаторами выступят не Порошенко и не Гройсман. Это будут радикалы. Но поскольку власть прислушивается к мнению народа и радикалов, она станет это дело всячески обсуждать. Да, это будет вызывать опасения. Но ведь речь идет об олигархической собственности, а не о частной собственности вообще.
Если говорить о готовности Гройсмана принять эти вызовы, то нужно отметить, что на посту спикера у него был очень широкий круг советников, которые вообще-то не свойственны председателю ВР: специалисты по реформированию угольной промышленности, эксперты по реформированию транспорта, связи, металлургии, машиностроения и пр.
То есть Владимир Борисович придет с готовой программой, готовыми наработками и инициативами, которые немедленно начнут выстреливать.
И в этом будет его отличие от других кандидатов. Если Яресько выступала с платформы меморандума с МВФ, то у Гройсмана наработки гораздо шире и глубже. Хотя он, конечно, постарается подольше уходить от ответа об официальной программе правительства. Но в действительности у него программа имеется и есть кейс готовых проектов.
Это будут точечные проекты, гарантирующие относительно быструю отдачу в плане формирования ощутимого результата.
Будет много шоу и виноватых
— Вы, похоже, оптимистично оцениваете перспективы Гройсмана. Но ведь эту фигуру никто не рассматривает в качестве самостоятельного игрока. А Петр Алексеевич, похоже, совсем не склонен торопиться с реформами, даже точечными.
— Я работал с Гройсманом, еще когда он был кандидатом в мэры Винницы. Помню, сколько составлял тогда рейтинг у губернатора Домбровского и сколько у мэра облцентра — соответственно около 70 и около 7%. И как быстро эти показатели поменялись местами.
Хотелось бы также напомнить, что на местных выборах в Виннице Гройсман не пошел от Блока Петра Порошенко. У него есть собственная политплатформа «Европейская перспектива Виннитчины». Более того, он вообще не состоит в БПП.
— Это ведь малозначимые в Украине обстоятельства — здесь партии по три раза в неделю можно менять.
— Эти мелочи предполагают люфт для самостоятельной игры. Зная лично Владимира Гройсмана, хочу предостеречь: не надо его расценивать как слепого и глухого исполнителя воли президента.
— Означает ли это, что Гройсман, возглавив Кабмин, может запустить процесс по формированию системы политической поддержки, в том числе в формате отдельной политсилы?
— Если он почувствует, что время пришло, то быстро создаст собственную политическую силу.
— Понимает ли эту опасность Порошенко? Петр Алексеевич не любит самостоятельных игроков.
— А ему деваться некуда. У него нет скамейки запасных. Положение с кадрами у президента довольно-таки унылое.
— Может ли в таком случае ситуация вернуться к острому конфликту президента с премьером?
— Не думаю, что дойдет до жесткого противостояния. Скорее возможна легкая конкуренция, игра на разных площадях и площадках и в разные темы.
Явных конфликтов и явного саботирования работы Кабмина в ближайшее время не ожидается. Будет последнее «выедание» Порошенко Гройсманом, перетекание ресурсов БПП к новому яркому политическому игроку.
Мы наблюдаем формирование нового центра силы. Это произойдет не сразу, это зависит от многих обстоятельств. Но пока кажется, что ставка Гройсмана выстреливает. Честь и хвала его пиарщикам.
— Обычно команды госуправленцев у нас работают в некой выхолощенной, виртуальной реальности, которую сами же себе во многом и создают. Это вызывает все большее раздражение того сегмента, который принято называть гражданским обществом. Будет ли Гройсман заигрывать с общественностью или продолжит традицию ее игнорирования?
— Он постарается сделать ставку на некоторую часть гражданского общества и экспертов. Но его пребывание в спикерском кресле показало, что мнение общественных активистов для него не столь уж важно. Кроме того, позиции и наработки гражданских экспертных площадок тоже не учитывались им при принятии решений. Хотя на каком-то этапе Гройсман будет чуть больше прислушиваться к голосу независимого экспертного сообщества, чем Яценюк. А потом, конечно, забронзовеет.
— Какой срок вы даете Гройсману в кресле премьера?
— Думаю, до конца каденции президента Порошенко. Больше Петр Алексеевич не сможет разыграть карту смены Кабмина — если, конечно, не произойдет большого кризиса и социального взрыва в начале следующего года.
У системы исчерпался внутренний ресурс, и Гройсман поставлен играть скорее роль контрреволюционера с точки зрения ожиданий гражданского общества. Все это будет складываться в серьезный набор негатива. Но Гройсман — это последнее, что сдаст Порошенко. Хотя, конечно, можно еще уйти на перевыборы — через год или даже полгода.
— Разве Порошенко по логике развития событий не должен ставить перед новым премьером задачи любой ценой избежать перевыборов в ВР хотя бы до следующего года?
— Думаю, задачу такую ставят. Но насколько она выполнима? У меня большие сомнения — слишком много неразрешенных противоречий внутри нынешнего состава Рады.
Однако и после перевыборов Владимир Борисович может снова вернуться в кресло премьера!
— Вы сулите Гройсману какой-то невероятный запас политической прочности — но ведь ему же работать громоотводом? Наращивать в таких условиях рейтинг не просто никому еще не удавалось, это вообще фантастикой выглядит.
— На должности премьера не то что рейтинг наращивать — вообще сложно хоть что-то делать. Но это не касается Гройсмана.
Чтобы не переводить негатив на себя, появится большое количество виновных. Они будут назначаться как минимум раз в квартал. Мы увидим громкие отставки. Сможем наблюдать увлекательные публичные разборки и выдворение из Кабмина людей, которые не справились с задачей. Нам покажут персональную ответственность за провал секторальных реформ или их торможение. Это будет ярко, это будет незабываемо.
