Руководство Украины уже начало создание «чрезвычайного государства», не утруждая себя чистотой правовых процедур и законодательным обеспечением. И это «чрезвычайное государство» намного хуже и уродливей обычной диктатуры.
После нескольких недель нагнетания ситуации вокруг возможности введения чрезвычайного положения, от этой идеи публично отказались и в правительстве, и даже глава МВД Арсен Аваков. Кабмин ограничился режимом «чрезвычайной ситуации» в масштабе всей страны на 30 дней и карантином. Казалось бы тема закрыта. Многие с облегчением выдохнули. Но нет. Тема не закрыта. Руководство страны уже начало создание «чрезвычайного государства», не утруждая себя чистотой правовых процедур и законодательным обеспечением. И это «чрезвычайное государство» намного хуже и уродливей обычной диктатуры.
ГИБРИДИЗАЦИЯ ФОРМЫ И СОДЕРЖАНИЯ
После публикации моей статьи “Чрезвычайное государство” для Украины” некоторые эксперты поспешили отрефлексировать пространными рассуждениями о том, что в Украине, в силу специфики “политического менталитета”, нет и не может быть диктатуры. Однако, я писал не совсем, и не столько, о диктатуре, сколько о “чрезвычайном государстве”. А это, как говорят, две больших разницы.
Напомню, что “чрезвычайное государство”, по Бобу Джессопу, – это политический режим, где под видом спасения государства и гражданского населения, власти устраняют это самое население от участие в политическом процессе.
“Чрезвычайное государство” – всегда временная мера, до ликвидации угрозы. И само произростает из практик древнего республиканского Рима. Мировая история знает множество примеров его «историй успеха”.
По форме такое государство будет оставаться либеральной демократией, но исполнительная власть получает функционал сопоставимый с “комиссарской диктатурой”.
С другой стороны, именно “чрезвычайное государство” может стать переходным этапом к утверждению “суверенной диктатуры”, в понимании Карла Шмитта.
В нашем случаи, в Украине, речи о “суверенной диктатуре” быть не может.
Я согласен с Виктором Андрусивым, что для успеха диктатуры в Украине необходимо, чтобы политические силы, стремящиеся захватить власть, решили для себя три главных вопроса: а) кризиса легитимности; б) кризиса административной вертикали; в) кризиса лидерства.
Андрусив ставит в целом правильный диагноз: «центральная власть слаба, аппарат управления разваливается, лидерство Президента теряет доверие и рейтинги, общественное доверие не организовано в одну эффективную структуру (партию или движение), а легитимность в силовых структурах низкая у всех политиков. Попытка реализовать сценарий диктатора в Украине вызовет только насмешки и дискредитацию. Слабая власть не может действовать сильно».
Но это если говорить о традиционной диктатуре. Которая, естественно, предполагает и народное движение поддержки, и рейтинги, и управляемую административную вертикаль, и силовую составляющую. Но главное – Лидера.
Наше украинское «чрезвычайное государство» – это не диктатура. Это гораздо хуже.Потому как ему не нужны организованные политические силы и легитимность. Да, ему нужен бюрократический аппарат и силовики, но исключительно в функциональном аспекте.
Нашему «чрезвычайному государству» не нужен «дуче» или «каудильо», с харизмой и визией будущего. У нас есть множество бенефициаров, делающих свой гешефт под вывеской «карантин» и «чрезвычайная ситуация». «Чрезвычайному государству» вполне хватит всех наших генералов от мародерства, бывших и действующих прокурорских и ментовских.
Украинское «чрезвычайное государство» – это гибрид недодиктатуры и недодемократии.
Боб Джессоп говорит, что “чрезвычайные режимы” могут возникать в результате постепенного ослабления привычных конституционных правил. Речь идет о блокировании так называемой “гибкости демократического режима”. Например, концентрации власти вне конституционно определенных институций, тенизации принятия управленческих решений. Это уже происходит в Украине.
Система пытается убрать основные раздражители в виде гражданского общества, протестов, политической оппозиции, свободы слова и прессы, пр. Для этого нужно герметизировать управление, сделать его непрозрачным. А поскольку в эпоху инсайдерских телеграм-каналов и социальных сетей секретность становиться условной – нужен режим постоянного хайпа и конвеер симулякров, для отвлечения внимания граждан.
Вы скажите, что это происходило и до короновируса? Да. Но сейчас у Системы появился шанс эту герметизацию осуществить. Ведь режим “карантина” и “чрезвычайной ситуации” “требует неординарных смелых решений”. “Нет времени на протоколы и правовые условности. Некогда дискутировать, нужны решения. Пусть ошибочные, но решения. Сейчас и немедленно. Потом будем разгребать проблемы, сейчас главное выжить”… Ну… вы логику поняли.
ЗНАМЕНИЯ “ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО ГОСУДАРСТВА”
– Правовая неопределенность. Как отмечал теоретик гражданского права Иосиф Покровский в начале ХХ века, «одно из первых и самых существенных требований, которые предъявляются к праву, является требование определенности правовых норм… Всякая неясность в этом отношении противоречит самому понятию правопорядка».
Правовая неопределенность главнейший из пороков нашего времени, которые пропитал собой и Конституцию 1996 года и все наше законодательство. Но при «чрезвычайном государстве» правовая неопределенность возводится в некий Абсолют, в правило, а не в деформацию.
В первую очередь речь идет о трактовке конституционных прав граждан при введении чрезвычайной ситуации и карантина. Правовая неопределенность конституционных норм приводит к тому, что ограничения свободы передвижения, свободы от недобровольных медицинских опытов (статья 28 Конституции), право на приватность, право на труд и пр. трактуются в произвольной форме, а новые ограничения обосновываются соответственными положениями законов, приказов или инструкций (которые в иерархии должны находиться ниже норм Конституции).
Как правильно отмечают эксперты Центра политико-правовых реформ, «ограничивающие меры, введенные правительством и Президентом Украины в марте 2020 для предотвращения и противодействия распространению коронавирусной болезни (COVID-19), которые существенно ограничивают конституционные права и свободы человека и гражданина, не могут вводиться за пределами чрезвычайного или военного положения, а потому они являются неконституционными с правовой точки зрения».
Но господин Аваков и весь Кабмин считают, что тут «нет никакого нарушения конституционных прав», просто «временное ограничение». И вообще, «существующее украинское законодательство не предусматривает таких ситуаций как короновирусная пандемия, потому власти принимают решения, которые выходят за рамки закона. Власть же знает как лучше».
Например, зам.министра внутренних дел Антон Геращенко предлагает проверять самоизоляцию украинцев с помощью мобильных операторов и банков, чтобы осуществлять контроль за условиями карантина через мониторинг мобильных сетей. 24 марта полиция в автоматизированном порядке начала получать информацию от пограничников об возвращенцах, которые подписали личные обязательства о двухнедельном карантине путем самоизоляции. И мы же понимаем, что отслеживание билинга самоизолянтов будет не по решению суда, правда?
Начальник столичной полиции Андрей Крищенко предлагает усилить ограничительные меры, которые ввели в Киеве еще и комендантским часом. И вероятнее всего, что это «усиление» тоже должно быть в рамках «специальных временных ограничений», «пилотного проекта», «без введения чрезвычайного положения», «комендантский час или «что-то подобное», не будет нарушать базовых конституционных прав человека и гражданина»?
К правовой неопределенности как признака «чрезвычайного государства» относятся и временные одноразовые законы. Если раньше они принимались в виде экстраординарных мер политической целесообразности, то теперь станут обычной парламентской практикой. Взять хотя бы законопроект братьев Стефанчуков №3250 о дистанционном голосовании депутатов Верховной Рады. В статье 1 законопроекта речь идет о том, что это закон на 60 дней. Просто замечательно!
Как-то сразу стали излишне обременительными в ситуации форс-мажора нормы законов об обязательной публикации проектов решений на сайтах ЦОИВ, о 5-дневном строке для ответа на информационные запросы, обязательность ответов на обращения граждан, реагирование на эти нарушения омбудсмена и пр.
– Охрана правящего класса. В любой чрезвычайной ситуации «власть находится на передовой защиты общего блага». Поэтому правящие круги должны обладать некой специальной защитой. Для народа же стараются.
Так и появляются «закрытые» приказы департамента охраны здоровья КМДА об «отдельных VIP-палатах, круглосуточном сестринском посте, отдельном резерве лекарств и медоборудования и пр».
Полиция, госохрана не допускают журналистов и общественность к объектам публичного пространства, потому как «есть устное указание сверху». При этом на резонное замечание о выполнении преступного приказа вам ответят, что действует режим «чрезвычайной ситуации», ограничивающий доступ к объектам. И вообще, больше 2-х собираться не рекомендовано.
Обыски у активистов, критикующих власть, без / или с фиктивными понятыми, без адвоката? Так «чрезвычайная ситуация» же, «общественный транспорт остановлен, неоткуда взять понятых и адвокат не успел вовремя приехать, а у полиции оперативная необходимость произвести следственные действия».
В «чрезвычайном государстве» нормы КПК, защищающие права человека, в отношении политических нелояльных граждан будут неформально временно «приостановлены». Вероятно, до завершения карантина?
Сокрытие провалов неэфективного управления. Американо-британская писательница Энн Эпплбаум в своей колонке в The Atlantic пишет, что “чрезвычайное государство” решает многие внутриполитические проблемы некоторых государств, связанные с неэффективным управлением. На чрезвычайную ситуацию можно списать свои личные неудачи и некомпетеность.
Так, правительство Венгрии направило в парламент законопроект, который предоставит диктаторские полномочия премьер-министру Виктору Орбану ввиду “чрезвычайной ситуации”. По словам Эпплбаум, “в течение неопределенного периода времени он сможет игнорировать любые законы, какие пожелает, без консультации с законодателями; выборы и референдумы должны быть приостановлены. Нарушение карантина станет преступлением, наказуемым тюремным заключением. Распространение ложной информации или другой информации, которая вызывает “беспокойство” или “беспорядки”, тоже будет считаться преступлением, опять-таки наказуемым тюремным заключением”. Орбан фактически лишает оппозицию возможности сопротивляться его режиму на несколько месяцев, если не больше. Это важная для него передышка.
В Израиле Биньямин Нетаньяху совершил свой “коронаворот”. Закон о чрезвычайной ситуации “позволяет ему отложить начало собственного уголовного процесса и мешает созыву вновь избранного израильского парламента, в котором оппозиция имеет большинство. Институции и тактика, обычно используемые для отслеживания террористов, теперь будут использоваться для контроля за соблюдением карантина, наблюдения за деятельностью и передвижениями обычных граждан, отслеживания их температуры и состояния здоровья”.
В Украине, очевидно, будут прятать провалы бюджетной политики и списывать дефолт на кризис и пандемию. Экономический спад, сокращение деловой активности, падение производства, бедность, дефицит и рост цен. Наша власть будет говорить о кризисе, а не о некомпетености чиновников.
Под шумок борьбы с короновирусом можно и местные выборы отменить. Ведь не успеют же депутаты принять конституционный пакет по децентрализации, а значит органы местного самоуправления не получат до выборов новые полномочия, не будет осуществлена административно-территориальная реформа.
Могут не успеть и внести правки в Избирательный кодекс (по новопринятому выборы организовать не воможно). При этом сошлются на дефицит времени и процедуры. А на самом деле правящей партии будет не с чем идти к избирателю осенью. Рейтинги обнулятся.
Мародерство и грабёж населения. Когда неправовое государство начинает вводить чрезвычайку – это всегда значит, что скоро начнут грабить население. Сначала разделываются со средним классом. Видимо, правящие классы подсознательно чувствуют исходящую от него угрозу.
Ограничение ведения предпринимательской деятельности в условиях карантина, длящегося более месяца, будет значить ликвидацию бизнеса десятков тысяч ФОПов. Безвозвратно. Они пополнят такую социальную категорию как «новые бедные». Там окажется также часть бюджетников и рабочего класса, потому как ожидается сокращение рабочих мест в связи с мировым кризисом.
Может ли государство не допустить резни «мелкого» бизнеса? Наверное нет, если мы делаем ставку на спасение крупных корпораций. Пример: запрет работы мелких кофеен в Киеве, но разрешения на работу сети «Эпицентр».
Во всяком случаи, никто не поднимает вопрос о пересмотре политики дотаций из госбюджета секторов экономики, контролируемых ведущими олигархическими группами. Сокращать бюджетные расходы планируется за счет фактической заморозки зарплат и пенсий, снижения финансирования науки, образования и субвенций местному самоуправлению.
ВМЕСТО ВЫВОДОВ
Как и Боб Джессоп я не отрицаю необходимости карантина или чрезвычайных ограничений. Но в ситуации сегодняшней Украины, я считаю более важным сохранение предохранителей от узурпации власти.
Да. У нас не может быть традиционной диктатуры. Но при отсутствии независимой судебной системы, в условиях “чрезвычайного государства”, мы, граждане Украины, даже илюзорно не защищены от произвола властей.
Тут не будет никакой справедливости и ни какого достоинства. «Чрезвычайное государство» лишит нас права на самозащиту. И все будет вполне законно и во имя борьбы с пандемией. И государство формально будет оставаться «демократическим», и даже свободу слова не отменят. Хайп же нужен.
При диктатуре ты понимаешь, что у тебя украли государство. Его приватизировал очередной фюрер или группа олигархов. И ты себя с этим государством больше не соотносишь. Ты или выживаешь, обманывая режим, или сопротивляешься ему всеми силами. Ты не платишь налоги, из которых кормится репрессивный аппарат, ты избегаешь участия в преступном администрировании, ты не идешь добровольцем в армию, потому как желаешь этому государству поражения. Мир понятен и ясно, где враг. При диктатуре намного легче добиться самоорганизации и солидарности.
В условиях «чрезвычайного государства», мир не черно-белый. Враг деперсонализирован, а политическая сфера – сплошной гибрид. Нужно держать внешний фронт и помогать армии, потому как на карту поставлено само существование страны и ее будущее. Кроме того, само государство сохраняет видимые демократические формы. Сопротивляться такому «чрезвычайному государству» становиться сложно, затратно, рискованно и неочевидно. Солидарность и самоорганизация тонут в дрязгах. Платные и добровольные «охранители» режима торпедируют любые ростки подобных инициатив. «Не раскачивайте лодку», «власти нужна поддержка и понимание», «затяните пояса» и пр.
Диктатура открыла бы путь к новому этапу революции и переоснованию республики в Украине. «Чрезвычайное государство» дает отстрочу олигархическому режиму и продолжает гниение отжитых форм, наполняя общественную атмосферу токсичными испарениями.
Именно поэтому я считаю «чрезвычайное государство» хуже диктатуры.
ИСТОЧНИК: hvylya.net
