Уэйн Мерри
Администрация Обамы предложила ‘перезагрузить’ отношения с Россией, но на самом деле нам требуется смена операционной системы.
Целью перезагрузки является восстановление предыдущих отношений, что для бывших чиновников администрации Клинтона, вернувшихся в Белый дом, означает года правления Ельцина. Этот подход обречен на провал, потому что Москва считает то время показательным периодом слабости России и ее эксплуатации Западом, в особенности Соединенными Штатами.
Отношения с Москвой продолжали ухудшаться и во время правления Билла Клинтона и при администрации Джорджа У. Буша. Неолиберальный проект 1990-х не только провалился, но и серьезно отвратил русских. Самой низкой точкой двусторонних отношений стала война в Косово, которая была хуже, чем прошлогодний конфликт с Грузией. Новые возможности [сотрудничества], представленные [террористическими атаками] 11 сентября, были, откровенно говоря, упущены.
Вашингтон относился к России как к неудачнику и обращался с ней соответствующим образом. Он позабыл, что Россия не останется слабой навсегда, и что она все запомнит.
Сегодняшние отношения и их улучшения ограничены двумя структурными проблемами. Во-первых, отношения слишком ограничены, и в них мало встроенных стабилизаторов. В отличие от российско-европейских или американо-китайских отношений, ограниченные экономические и человеческие связи между США и Россией не могут создать необходимого противовеса при возникновении проблем. Отношения являются крайне уязвимыми для внешних событий и определяются спорами больше, чем сотрудничеством. Добавьте к этой смеси злой умысел, и результат становится просто опасным.
Во-вторых, для Москвы взаимоотношения сводятся к ситуации, когда стороны остаются “при своих”, поскольку российские дипломаты преуспевают там, где их американские коллеги терпят неудачу, как, например, в Иране и Венесуэле. Это происходит из-за огромной ассиметрии, как в реальной мощи и влиянии двух держав, так и из-за географической ассимметрии, поскольку любые действия США в Евразии затрагивают интересы России и часто противоречат им. Поэтому Москва беспокоится, что успех администрации Обамы будет достигнут за счет отношений России с другими странами. Российские комментаторы особенно боятся, что это произойдет с Ираном, так как видят потенциал для сдвига, сравнимого с Китаем Мао или Египтом Садата.
Хотя сегодняшнее руководство России в неравной степени ответственно за испорченные отношения, Вашингтону необходимо выработать новые правила взаимодействия, чтобы не повторять ошибки последних 16 лет:
Во-первых, следует минимизировать умышленные вызовы российским интересам и понять, что не один из них не останется неоплаченным. Если мы будем давить с помощью НАТО, они будут толкать нас назад. Когда мы поддержали независимость Косово, Москва заявила, что сделает то же самое для Абхазии и Южной Осетии. Обоюдность – это реальность.
Во-вторых, следует признать провал неолиберальной повестки дня в России. Американские концепции того, во что должна превратиться Россия, просто не приветствуются россиянами. Это их страна, а не наша.
В-третьих, не следует ожидать многого в тех сферах, где у России мало реального влияния, как, например, в Северной Корее, на Ближнем Востоке и даже в Иране.
В-четвертых, нужно создать модель содержательного сотрудничества в Афганистане и в области контроля над вооружениями – и в обеих этих сферах существуют серьезные проблемы.
Позиция Москвы по афганской проблеме ближе к Вашингтону, чем позиция большинства европейских правительств. У России есть интересы в южной части Центральной Азии, и она видит угрозы, которые там таятся. Она готова сотрудничать с США, но не будет делать это бесплатно. Крупномасштабный доступ к Афганистану с севера в качестве альтернативы пакистанским маршрутам потребует принятия объективной реальности того, что Центральная Азия является задним двором России (и Китая), а не нашим.
США вновь ставят перед собой задачу контроля над стратегическими ядерными вооружениями, основанного на соглашениях, призванных сохранить наследие Рейгана и Горбачева. Ядерные вопросы сами по себе сложны, но их можно решить. Более широкая проблема лежит в американском превосходстве в области неядерных стратегических вооружений. Это является основной проблемой безопасности для Москвы. Россия не может согласиться на крупные сокращения своего и без того уменьшающегося ядерного арсенала, так как американские системы неядерных вооружений, не подпадающие ни под какие соглашения по контролю над вооружениями, можно сдерживать лишь с помощью ядерных ракет.
Когда американские лидеры призывают к уничтожению ядерного оружия, российские лидеры видят, что это приведет к миру неоспариваемого военного превосходства США. Когда это происходит одновременно с размещением противоракетных систем, русские создают в голове сценарий потенциального обезоруживающего удара, который США могут предпринять против них. Русские придерживаются американского принципа времен ‘холодной войны’ – только возможности, а не намерения, играют роль в национальной безопасности.
Администрация Обамы искренне хочет начать с Москвой с чистого листа, но ей досталось наследство сильного российского недоверия. ‘Перезагрузка’ рискует привести к повторным блокировкам или даже полному отказу системы. Тут требуется апгрейд.
Уйэн Мерри работал в Госдепартаменте США и Пентагоне, а сейчас он является старшим научным сотрудником Совета по внешней политике в Вашингтоне
