Разгон протестов в Беларуси и пытки задержанных продемонстрировали жестокость, от которой содрогнулись и беларусы и мир. Даже аполитичные люди — так называемое «молчаливое большинство» —не смогли остаться в стороне.Это событие было шокирующим и травмирующим. Стерапевтической точки зрения и в плане понимания поведения ключевой фигуры оно нуждается в осознании и осмыслении.
Экстремальное неприкрытое насилие объясняют тем, что Александр Лукашенко хотел запугать протестующих, задушить недовольство в зародыше и цинично повязать кровью «силовиков», отрезав им путь на другую сторону. Но я считаю, что эти объяснения — рационализация, попытка придать какую-то логику ужасающим фактам насилия. Я уверена: эта чрезмерность и нарочитость насилия демонстрируют аффект, а значит для его осмысления нужно применить психоаналитическую оптику.
Свой анализ личности Лукашенко я начну с данных, почерпнутых из недавнего интервью, взятого у беларусскогопрезидента Дмитрием Гордоном. Интервьюируемый —баянист, историк, лектор, хоккеист, «профессиональный футболист», фотограф («советский») и даже «пограничник» (на это стоит обратить внимание).
У Лукашенко есть особые природные задатки лидера. В интервью он неоднократно подчеркивает, что «настоящий президент слышит свой народ, а народ — его». Он утверждает: «президентами не становятся, президентами рождаются». «Если у тебя от природы нет… этого президентского, или стержня, или я не знаю чего, нет этой закваски, то ты не будешь президентом». В этой «закваске»он отказывает, например, Владимиру Зеленскому: он «хороший человек», но «его жаль», потому что «он попал «как кур в ощип».
Петра Порошенко он называет «дипломатом», подразумевая то, что человек может говорить то одно, то другое, в зависимости от потребностей. Единственным, кого он признает себе равным, это —Владимир Путин, который тоже «мужик» (с дополнением «со всеми вытекающими отсюда слабостями»). Он также утверждает, что он «на ты» с руководителями других стран, а « Си Цзиньпин обращается к нему “Александр Григорьевич”».
Даже коронавирус не является ему достойным противником: он его перенес на ногах, «у меня времени даже не было подумать, я крутился как белка в колесе». Не говоря о своем изначальном игнорировании эпидемии, Лукашенко рассказывает, что сам контролировал расследования случаев заболеваний: «Это мне пришлось контролировать все».
Лукашенко удивительно обращается с эпитетами по отношению к людям, про которых у него нет причин говорить плохо сознательно. Его определения либо придают выражению негативную или абсурдную коннотацию. Например, своих военных он называет «отпетыми», других военных — «аксакалами». Черномырдин у него больше человек, чем политиком, а Зеленский — «приземленным». Он не может вспомнить «любимого хоккеиста», потому что он их всех близко знает и они «обычные трудяги». Кажется, что Лукашенко просто не способен ни про кого сказать ничего хорошего. В интервью однозначно позитивно он говорил только про покойную тещу и сына Колю.
Речевая агрессия проявляется даже по отношению к вполне комплиментарному интервьюеру, Дмитрию Гордону. Нарочитое тыканье (хотя, может, это было оговорено), упреки в «досужих разговорах» и «гадких» вопросах, пожелание Гордону провести сутки за его книжкой, чтобы «для себя почерпнуть».
Лукашенко противопоставляет свою политику и политику соседних стран. Например, он осуждает неподготовленность Украины к внешней агрессии в 2014 г., упирая на то, что он сам лично объехал все беларусскиевойска. Или он рассказал, что выбрал особый путь борьбы с коронавирусом, в то время как Россия и Украина просто заперли всех по домам.
Оппонентов Лукашенко не просто обесценивает, а отказывает им в субъектности. Светлану Тихановскую «…выпихнули, и развернули как некое знамя и все. Она хорошую котлету приготовила, детишек накормила, еще запах этой котлеты приятный есть…». Ему не о чем говорить с нею на дебатах. Ее электорат — студенты, которые учатся в Польше, где их «обрабатывают», «ИПшники», которые раньше возили товар с «Черкизона», и «гастарбайтеры».
Тихановскую, Цепкало и Колесникову называет не иначе чем «три девицы», к которым на митинги приходят из-за того, что они — женщины, что там выступают артисты и что из-за коронавируса у студентов, предпринимателей и гастарбайтеров оказался избыток свободного времени. А идею выпустить политзаключенных он интерпретирует как «выпустить политических, экономических, наркоманов, уголовников».
Все его противники — несамостоятельные люди, и не в них причина протестов. Настоящую причину «всей этой оппозиционной деятельности» он видит в интересах Запада и Газпрома.
Александр Лукашенко сам себе дает право на «абсолютно жесткие» меры в случае волнений в стране. Важно обратить внимание, что именно для него является важным в применении насилия: «…но мне будет как-то не по себе, если на улицах будут заварушки и мне придется принимать силовые меры. Потому что, вы знаете, как это оценят на Западе, в Украине, в самой России. Вот, что меня беспокоит». Важно то, как он будет выглядеть, а не то, что он сделает, и не то, как к этому отнесутся «объекты насилия».
Без особого сочувствия он говорит про предполагаемую внешнюю агрессию: «Если бы у меня хоть клочок земли отобрали, там бы легли уже тысячи человек».Ни разу руководитель «социального государства» не упоминает о человеческих жертвах с сожалением. Он не проявляет сочувствия даже к кому-то из своих «исключительных» друзей.
Тепло в его речи возникает только тогда, когда он говорит о своей семье, и особенно о Коле. По признанию отца, Коля обладает исключительными способностями: он красивый, прекрасный человек, у него — «нормальные мозги», он «переводит лучше переводчика» и осмеливается возражать отцу, хотя до сих пор у них «невероятные отношения»,поскольку шестнадцатилетний Коля садится на колени к отцу. Кроме того, Путин и Янукович — «без ума от Коли». Все эти способности Лукашенко объясняет природой сына, его президентской «закваской».
Выросший без отца, Лукашенко, кажется, создал сыну детство, которое хотел бы себе, — в особенности, компенсируя отсутствие отца присутствием целого ряда сильных мужских фигур. У Коли есть все, чего не было у отца: мужские фигуры — вместо сильных женских, язык, химия и биология — вместогуманитарных предметов.
Итак, у нас налицо соответствие почти всем критериям нарциссического расстройства личности DSM-5, которое проявляется во всеобъемлющей напыщенности в фантазиях и поведении, потребностью в восторженном отношении к себе и недостатком эмпатии к другим.
Это можно заметить по пяти или более признакам, среди которых: грандиозное самомнение; поглощенность фантазиями о неограниченном успехе, власти, великолепии, красоте или идеальной любви; вера в свою «исключительность», в то, что должен дружить и может быть понят лишь себе подобными — «исключительными» или занимающими высокое положение людьми; нуждается в чрезмерном восхвалении; уверен своих «особых правах»; использует других для достижения собственных целей; не умеет сочувствовать; часто завидует другим и верит, что другие завидуют ему; и, наконец, демонстрирует высокомерное, надменное поведение или отношение (American Psychiatric Association. Diagnostic andStatistical Manual of Mental Disorders, Fifth Edition, DSM-5).
В своем интервью Александр Лукашенко продемонстрировал грандиозное Я; фантазии о величии, данном при рождении; веру в свою исключительность, в особые права; он демонстровал свои достоинства, ожидаяпохвалу, отсутствие эмпатии и высокомерное отношение к другим людям.
Если я права в своем диагнозе, то возникают следующие вопросы: какая степень тяжести этого расстройства и что будет, если произойдет нарциссическая травма?
Один из ведущих в мире исследователей нарциссизма Отто Кернберг считает, что в основе нарциссизма лежитснижение систем поддержки нормального самоуважения, ав отношении с другими людьми у нарциссов доминирует зависть и обесценивание.
Нарциссические расстройства бывают разной тяжести. Выраженная степень расстройства проявляется в пограничном функционировании, т.е. в функционированиина границе невротического и психотического. Тут стоит вспомнить, как Лукашенко сам себя называет «пограничник». Он утверждает: «у меня внутри —граница, и границу мою буду защищать только я».
В конце интервью Лукашенко также говорит: «Я буду лечить людей. Психология. Хирургов у нас хватает. Психологически. Спасать людей. От психоза, от паники. Чтобы люди спокойно жили в этой жизни». Что бы ни говорил человек, он говорит о себе, особенно человек, не замеченный в склонности к эмпатии. Я бы перевела слова Лукашенко так: я хочу спасти себя от психоза.
В пользу этого «перевода» говорит и то, что тему магического целительства поднимает сам Лукашенко. Например, выступая в Гомеле, он утверждает: «Вот с кем япоздоровался, тот никогда болеть не будет».
Отто Кернберг также утверждает, что нарциссы периодически страдают чувством неуверенности в себе в сочетании с состояниями полной униженности и ничтожности, за которым следует сладостный возврат к грандиозному Я. Для подтверждения своей значимости — и преодоления кризиса — нарциссам нужно подтверждение, зеркало, в котором они будут видеть себя таким, каким они могут себя вынести, то есть — Великим.
Что же случается, когда это зеркало показывает совсем не то, чего бы хотелось? Не 80%, не «Батьку», и не лидера нации?
Нарциссический гнев (Хайнц Кохут) или нарциссическая ярость (Отто Кернберг) — это реакция на нарциссическую травму, представляющую угрозу для самооценкинарциссического индивида. Нарциссическая травма возникает, когда индивид чувствует, что его скрытое истинное я было обнаружено, например, когда нарцисса постигает очевидная неудача или его значимость поставлена под сомнение. Диапазон проявления может простираться до параноидального бреда (Кремль, Запад, Газпром, националисты и пр.) до проявления несоразмерной агрессии.
У Отто Кернберга есть понятие злокачественного нарциссизма: это — граница, за которой начинается антисоциальное расстройство, психопатия. Именно так, по мнению Кернберга, организованы диктаторы и лидеры экстремистских организаций, которые выражают агрессию,прикрываясь идеологией, базирующейся на превосходстве истрахе внешнего нападения.
Я предполагаю, что случай с сегодняшним насилием в Беларуси связан с нарциссом, который понял, что его обнаружили, что «все увидели, что Король — голый». Подчиняясь страху разрушения своего Я, обладая неограниченными возможностями и властью, не отягощенный чувством вины, Лукашенко проявил нарциссическую ярость в форме экстремального насилия в первые дни протестов.
Каков прогноз? На что еще способен такой уязвленный нарцисс? Наверное, на все, чтобы сохранить свою психическую и физическую целостность. И здесь все будет зависеть от предоставленных ему возможностей и силовой поддержки. А на что он не будет способен? — На партнерские переговоры, на сочувствие избитым, на уважение к оппонентам и на признание субъектности своих оппонентов.
