То, что наука стала религией нашего времени, в которую уверовали люди, уже давно стало очевидным.
На современном Западе сосуществовали и в некоторой степени до сих пор сосуществуют три великие системы веры: христианство, капитализм и наука. В истории современности эти три “религии” неизбежно несколько раз переплетались, время от времени вступая в конфликты, а затем различными способами примиряясь, вплоть до постепенного достижения своего рода мирного, взаимосвязанного сосуществования, если не реального сотрудничества во имя общих интересов.
Новым здесь является то, что между наукой и двумя другими религиями разгорелся подспудный непримиримый конфликт, победа науки в котором, как мы видим, беспрецедентным образом определяет все аспекты нашего существования. Этот конфликт, как и в прошлом, касается не теории или общих принципов, а, так сказать, практики культа. На самом деле, наука, как и каждая религия, знает различные формы и уровни, через которые она организует и упорядочивает свою собственную структуру: разработка тонкой и строгой догматики на практике соответствует чрезвычайно широкой и всепроникающей сфере культа, которая совпадает с тем, что мы называем техникой.
Неудивительно, что главная героиня этой новой войны религий – это та часть науки, где догматика менее строга, а прагматический аспект сильнее: медицина, непосредственным объектом которой является тело живого человека. Давайте попытаемся зафиксировать основные характеристики этой победоносной веры, с которыми нам придется считаться все больше и больше.
1) Первая характеристика заключается в том, что медицина, как и капитализм, не нуждается в особой догме, а просто берет свои фундаментальные понятия из биологии. Однако, в отличие от биологии, она формулирует эти понятия в гностическо-манихейском смысле, то есть в соответствии с крайне дуалистическим противопоставлением. Существует божество или злокачественный принцип, болезнь, чьими именно специфическими служителями являются бактерии и вирусы, и божество или благотворный принцип, которым является не здоровье, а исцеление, служителями культа которого являются врачи и терапия.
Как и во всяком гностицизме эти два принципа четко разделены, но на практике они могут быть друг друга заражать и благотворный принцип и врач, который представляет его, может делать ошибки и сотрудничать бессознательно со своим врагом, что ни коим образом не лишает дуализм реальности и не отменяет необходимость поклонения, посредством которого благотворный принцип борется с врагом. И примечательно, что теологи, которые должны определять стратегию борьбы, являются представителями науки, вирусологии, у которой здесь нет своего места, но которая находится на границе между биологией и медициной.
2) Эта практика культа могла бы до сих пор оставаться, как и всякая литургия, эпизодической и ограниченной по времени, но неожиданно, как мы видим, она стала постоянной и всепроникающей. Речь уже не идет о принятии лекарств, медосмотре или операции, когда это необходимо: вся жизнь человека должна постоянно становиться местом непрерывного культового праздника. Враг, вирус, всегда присутствует, и с ним необходимо бороться безостановочно и без передышки.
Такие тоталитарные тенденции знала и христианская религия, но они касались лишь немногих людей – в основном монахов, – которые решили посвятить все свое существование требованию “непрестанной молитвы”. Медицина как религия присваивает этот наказ св. Павла и в то же время отменяет его: там, где раньше монахи собирались в монастырях для совместной молитвы, теперь поклонение должно практиковаться усердно, но люди должны держаться отдельно друг от друга и на расстоянии.
3) Культовая практика больше не является свободной и добровольной, ограниченной только санкциями духовного порядка, но должна стать обязательной в нормативном плане. Сговор между религией и светской властью, конечно же, не новинка; новинка заключается в том, что он больше не касается, как это было в случае с ересями, исповедания догм, а касается исключительно отправления культа. Светская власть должна обеспечить, чтобы литургия медицинской религии, которая сейчас совпадает со всей жизнью, на практике соблюдалась пунктуально. То, что это – культовая практика, а не рациональная научно обоснованная потребность, сразу же стало очевидным.
Безусловно, наиболее частой причиной смертности в нашей стране являются сердечнососудистые заболевания, и известно, что они могли бы быть снижены, если бы люди вели более здоровый образ жизни и если бы соблюдали определенную диету. Но ни одному врачу не приходило в голову, чтобы этот образ жизни и питания, которые они рекомендуют пациентам, стал предметом правового регулирования, чтобы посредством указа ex lege определялось, что нужно есть и как нужно жить, превращая все наше существование в обязанность быть здоровым. Именно это и было сделано, и, по крайней мере, на данный момент, люди все приняли так, как будто бы есть очевидные причины, чтобы отказаться от свободы передвижения, работы, дружбы, любви, социальных отношений, религиозных и политических убеждений.
Теперь ясно, как две другие религии Запада, – религия Христа и религия денег, – сдали свое первенство, казалось бы, без борьбы, медицине и науке. Церковь ясно и просто отвергла свои принципы, забыв о том, что святой, имя которого нынешний понтифик принял, целовал прокаженных, что одним из проявлений милосердия было посещение больных, что таинства могут совершаться только в присутствии людей. Капитализм, со своей стороны, хотя и не без некоторых протестов, но смирился с потерями производительности, и решил пока не принимать их во внимание, вероятно, в надежде позднее договориться с новой религией, которая, похоже, готова пойти на компромисс в этом вопросе.
4) Медицинская религия безоговорочно отняла у христианства эсхатологический жест, который та опустила. Уже капитализм, секуляризировав богословскую парадигму спасения, отбросил идею конца времен, заменив его состоянием перманентного кризиса, без искупления и без конца. Кризис – это изначально медицинская концепция, которая обозначила в гиппократовском корпусе момент, когда врач решил, переживет ли пациент болезнь. Теологи присвоили этот термин, чтобы определить им окончательное решение, которое состоится в последний день.
Если взглянуть на чрезвычайное положение, которое мы переживаем, то можно утверждать, что медицинская религия сочетает в себе вечный кризис капитализма с христианской идеей о последних временах, эсхатоне, в котором всегда принимается окончательное решение, а конец одновременно ускоряется и откладывается, в непрестанной попытке управлять им, но никогда не разрешается раз и навсегда. Это религия мира, который чувствует себя в конце времен, но все же не в состоянии, подобно врачу Гиппократу, решить, выживет он или умрет.
5) Подобно капитализму и в отличие от христианства, медицинская религия не предлагает перспективы спасения и искупления. Напротив, исцеление, на которое она нацелена, может быть только временным, так как злой бог, вирус, не может быть устранен раз и навсегда, напротив, он постоянно изменяется и принимает новые, предположительно более опасные формы. Эпидемия, как следует из этимологии термина (демос – в греческом языке народ как политическое тело, а полемос эпидемос – у Гомера – название гражданской войны) – это, прежде всего, политическое понятие, которое вот-вот станет новой основой мировой политики – или не-политики.
Не исключено, что эпидемия, которую мы переживаем, является воплощением мировой гражданской войны, которая, по мнению самых осторожных политологов, пришла на смену традиционным мировым войнам. Все нации и все народы теперь постоянно воюют сами с собой, потому что невидимый и неуловимый враг, с которым они воюют, находится внутри нас.
Как это неоднократно происходило на протяжении всей истории, философам вновь придется столкнуться с религией, которая уже не христианство, а наука или та ее часть, которая приняла форму религии. Я не знаю, загорятся ли снова костры и будут ли составляться списки запрещенных книг, но, конечно, мысли тех, кто продолжит искать истину и отвергать доминирующую ложь, будут, как это уже происходит на наших глазах, исключены и обвинены в распространении ложных новостей (новостей, а не идей, потому что новости важнее реальности!).
Как и во всех чрезвычайных ситуациях, реальных или смоделированных, мы снова увидим невежественных людей, клевещущих на философов, и подонков, пытающихся нажиться на несчастьях, которые они сами же и принесли. Все это уже происходило и будет происходить, но те, кто свидетельствует об истине, не перестанут этого делать, потому что никто не может свидетельствовать за свидетеля.
Источник: quodlibet
