СЛАВОЙ ЖИЖЕК, Guardian
Недавнее выселение цыган из Франции вызвало волну протестов по всей Европе – от либеральных СМИ до высокопоставленных политиков не только левого толка. Между тем депортации продолжились, но они лишь верхушка более внушительного айсберга европейской политики.
Месяц назад книга крупного банковского служащего Тило Сарацина, считающегося по своим взглядам близкого к социал-демократам, произвела скандал в Германии. Главный тезис книги состоит в том, что германской государственности грозит опасность, поскольку слишком большому количеству иммигрантов в этой стране разрешено сохранять свою культурную идентичность. Хотя книга «Германия самоликвидируется» и была подвергнута резкой критике со стороны большинства граждан, то колоссальное воздействие которое она на них оказала, свидетельствует о том, что она «задела за живое».
Случаи подобные этому следует рассматривать через призму происходящего в Западной и Восточной Европе долгосрочного переустройства политического пространства. До недавних пор в большинстве европейских стран доминировали две основные идеологии, охватывавшие большую часть электората. Речь идет о правоцентристских (христианские демократы, либерал-консерваторы, народные организации) и левоцентристских партиях (социалисты, социал-демократы); в то же время партии менее крупные (зелёные, коммунисты) охватывали более узкую часть электората.
Результаты последних выборов, как на западе, так и на востоке Европы сигнализируют о постепенном появлении иной полярности. В настоящее время доминирует одна центристская партия, которая выступает за глобальный капитализм, как правило, с либеральным культурным посылом (например, терпимость в отношении абортов, защита прав гомосексуалистов, религиозных и этнических меньшинств). В противовес этой партии выступает усиливающая свои позиции антииммигрантская популистская партия, на периферии которой действуют откровенно расистские, неофашистские группировки. В качестве примера можно привести Польшу, где после исчезновения экс-коммунистов ведущими партиями стали “антиидеологическая» центристская либеральная партия премьер-министра Дональда Туска и консервативная христианская партия братьев Качиньских «Право и Справедливость». Аналогичные тенденции прослеживаются также в Нидерландах, в Норвегии, Швеции и Венгрии. Как так получилось?
После десятилетий надежды, дарованной «государством всеобщего благосостояния», когда сокращения финансирования преподносились как временные и подкреплялись обещаниями того, что скоро все вернется в привычную колею, мы вступаем в новую эпоху, в которой кризис или, точнее, чрезвычайное положение в экономике, требующее введения всех жестких мер экономии, таких как сокращение пособий, уменьшение предоставления бесплатных услуг в сфере здравоохранения и образования, создание временных рабочих мест, становится постоянным. Кризис становится образом жизни.
После распада коммунистических режимов в 1990 г. мы вступили в новую эру, в которой государственная власть стала осуществляться преимущественно посредством деполитизированного правления экспертов и координации интересов. Вдохнуть жизнь в такую политическую систему, активно мобилизовать людей при таком государственном устройстве можно только при помощи страха. Страх перед иммигрантами, страх перед преступностью, страх перед безбожным сексуальным развратом, страх перед чрезмерными полномочиями государства (с его бременем высоких налогов и контроля), страх экологической катастрофы, а также страх преследования (политическая корректность – это образцовая либеральная форма политики устрашения).
Такая политика всегда полагается на манипулирование параноидальными толпами запуганных мужчин и женщин. Именно поэтому важным событием первого десятилетия нового тысячелетия стал переход антииммиграционной политики в статус государственной. Этим была перерезана пуповина, связывающая ее с крайне правыми маргинальными партиями. Во Франции и Германии, в Австрии и Голландии ведущие политические партии, проникшись духом гордости за свою культурную и историческую идентичность, сейчас считают приемлемым подчеркивать, что иммигранты являются гостями, которые обязаны приспособиться к культурным ценностям общества принимающей их страны – “это наша страна, любите ее или уезжайте” – таково послание.
Прогрессивные либералы, безусловно, в ужасе от подобного популистского расизма. Однако, если присмотреться более пристально, можно увидеть, насколько их мультикультурная толерантность и уважение к различиям схожи с позицией тех, кто противится иммиграции относительно необходимости держать «других» на должном расстоянии. «Другие» – это хорошо , я их уважаю,” – говорят либералы, -“но им не стоит приближаться ко мне слишком близко. «Если это происходит, они причиняют мне беспокойство – я полностью поддерживаю политику равных возможностей, но я абсолютно не готов слушать громкую рэп-музыку». В позднекапиталистическом обществе все большую значимость приобретает право на непреследование или право оставаться на безопасном расстоянии от других. Террорист, чьи смертоносные планы должны быть предотвращены, будет отправлен в Гуантанамо, пустынную зону, свободную от законов;
идеолог-фундаменталист, которого необходимо заставить замолчать, потому что он сеет ненависть. Такие люди являются токсическими субъектами, которые нарушают покой.
На современном рынке можно найти целый ряд продуктов, лишенных зловредных качеств: кофе без кофеина, сливки без жира, пиво без алкоголя. И этот список можно продолжать: виртуальный секс или секс без секса, доктрина Колина Пауэлла о войне без потерь (с нашей стороны, разумеется) или война без войны, сегодняшнее переопределение политики как искусства правления экспертов или политика без политики? Все это подводит нас к нынешнему толерантному либеральному мультикультурализму, как опыту взаимодействия с «другими» людей, лишенных того, что делает их «другими» – «другие» без кофеина.
Механизм такой нейтрализации лучше всего был сформулирован еще в 1938 году Робером Бразиллаком, французским фашистским интеллектуалом, считавшим себя “умеренным” антисемитом», им же была изобретена формула «разумного антисемитизма». “Мы разрешаем себе аплодировать в кино Чарли Чаплину, который наполовину был евреем, восхищаемся Прустом, который также был наполовину евреем, рукоплещем Иегуди Менухину – еврею; … Мы никого не хотим убивать, не хотим организовывать погромы. Но мы также считаем, что лучшим способом предотвратить всегда непредсказуемые действия инстинктивного антисемитизма является организация разумного антисемитизма “.
Разве не такое же отношение мы видим у наших властей к проблеме «угрозы иммиграции»? После праведного отказа от прямого популистского расизма как “неразумного” и неприемлемого для наших демократических стандартов, они поддерживают “разумно” расистские протекционистские меры. Сегодняшние Бразиллаки, некоторые из них являющиеся даже социал-демократами, говорят нам: “Мы позволяем себе право аплодировать спортсменам из Африки и Восточной Европы, восхищаемся азиатскими врачам, и индийскими программистами. Мы не хотим никого убивать, не хотим организовывать погромы. Но мы также считаем, что лучшим способом предотвращения всегда непредсказуемых жестоких антииммигрантских мер будет организация разумной защиты общества от иммигрантов.
Такое видение детоксикации ближнего свидетельствует о беспрепятственном переходе от прямого варварства к варварству с человеческим лицом. Такой подход говорит о возвращении от христианской любви к ближнему к языческим традициям извлечения привилегий для нашего племени по отношению к «другим» чужестранцам. Даже если такие методы реализуются под видом защиты христианских ценностей, они представляют собой величайшую угрозу для христианского наследия.
