Виталий КУЛИК, для Народной правды
Референдум о независимости в Каталонии, точнее события вокруг него, ознаменовали собой начало нового этапа деконструкции суверенитета европейских государств. Европа регионов и субгосударств переходит из чисто теоретических выкладок университетских профессоров в политическую реальность.
Каталония имеет давнюю традицию государственности и борьбы за национальную независимости от Испании. Сами каталонцы признанная европейская нация. На каталонском языке говорят около 11 миллионов человек в так называемых каталанских странах: в Испании (автономные сообщества Каталония, Валенсия, Балеарские острова и др.), Франции (департамент Восточные Пиренеи), Андорре и Италии (г. Альгеро на острове Сардиния). В Испании и Андорре – это официальный язык делопроизводства. 13 июня 2005 года Советом министров иностранных дел ЕС было принято разрешить гражданам Испании обращаться с официальными запросами к структурам ЕС на каталонском, баскском и галисийском языках. На каталонском языке писали Раймунд Луллий (XIII век) и Аузиас Марк (XV век). Среди классических произведений средневековой каталонской литературы можно назвать книгу «Тирант Белый» Жуанота Мартуреля (изданная в 1490). Именно эту книгу в «Дон Кихоте» спасают от сожжения парикмахер и священник во время очередной попытки «излечить» безумие главного героя.
Каталонское королевство Арагон существовало с 1035 по 1516 год, пока не был заключен династический брак между королем Фердинандом II Католиком и Изабеллой I Кастильской. Тогда Кастилия и Арагон были объединены в королевство Испания. Само название королевство Арагон существовало в титулах королей Испании вплоть до 1707 года.
Восстание 1640 гг привело к отторжению Каталонии в пользу Франции. Но уже через 12 лет испанская власть вернулась в мятежную провинцию.
Попытка отделиться каталонцами была предпринята во время войны за «испанское наследство» (1700-1714 года), когда в стране возник династический кризис. Тогда каталонское дворянство приняло сторону эрцгерцога Карла и проиграли. 12 июля 1714 года маршал Бервик осадил Барселону и 11 сентября город был вынужден сдаться (именно этот день в настоящее время является Национальным днем Каталонии). Многие лидеры каталонского дворянства были репрессированы, старинные вольности — фуэрос — сожжены. А Барселона вошла в состав Испанского королевства. Хотя этот процесс затянулся.
Вторая попытка была осуществлена в средине ХІХ века во время так называемой «первой республики». В сентябре 1868 года испанский экономический кризис привёл к Сентябрьской революции (Ла-Глориоза), которая ознаменовала начало так называемых «Шести революционных лет» (1868—1873 гг). В Каталонии начало утверждаться республиканское движение, кроме того каталонцы стали выступать за федеративную Испанию. Именно тогда в Каталонии снова был выдвинут лозунг национальной независимости в 1871 году. Правительству в Мадриде удалось уговорить тогда каталонцев пойти на уступки и сохранить единство страны.
В 1922 году в Каталонии возникла партия «Каталонское государство» (Estat Català), во главе с Франсеском Масией, который заявил, что «каталонцы обладают территорией компактного проживания, имеют культурные, исторические, языковые и гражданские традиции, которые позволяют определять эту общность как каталонскую нацию». После падения в Испании диктатуры генерала Примо де Риверы в 1930 г, партия Масия получила большинство в Кортесах и стала по сути правящей в Каталонии.
Республиканских левых Каталонии поддержало много каталонских рабочих, которые ранее в основном не голосовали. Отстаивая социализм и независимость Каталонии, левые достигли впечатляющей победы на муниципальных выборах 12 апреля 1931 г., которые предшествовали провозглашению 14 апреля II Испанской Республики. Каталонский Женералитат был восстановлен, а в сентябре 1932 г. Каталония получила новый автономный статус. Подобный статус получила также Страна Басков.
В 1930-х годах парламент Каталонии пытался провозгласить независимость, однако эти попытки были признаны республиканским правительством незаконными и зачинщики сепаратного процесса были арестованы, как изменники. В ходе разразившейся гражданской войны правительство Каталонии было вынуждено объединиться с центральным республиканским правительством в противостоянии диктатуре Франко.
Победа генерала Франко и затянувшаяся диктатура на боле 40 лет привели к поражению каталонского национального движения. Франко не признавал басков и каталонцев отдельными от испанцев нациями и всячески проводил линию на ассимиляцию и запрет культурного развития территорий. Он постарался оставить два населенных ими региона без каких-либо демократических иллюзий и уж тем более без претензий на национальное самоопределение.
Автономию Каталония вернула только после смерти генерала в 1978 году, когда была утверждена новая конституция Испании, где утверждается, что каталонский язык — «единственный исторический язык территории». Каталония получила статус «исторически сложившейся нации», присуждаемый в Испании регионам, обладающим «коллективной, языковой и культурной идентификацией, отличной от других». По мнению российского политолога Александра Добрынина, именно наличие у бунтующей автономии этого статуса позволяет сегодня правительству Испании утверждать, что «принцип права нации на самоопределение в отношении Каталонии полностью реализован», и никакие референдумы о независимости не нужны.
Каталония всегда оставалась фрондирующей территорией, нелояльной к Мадриду. Несмотря на то что испанское руководство создало тепличные условия для модернизации региона, местное население (не только каталонцы) рассматривали Центр как вечного оппонента, который пытается ограбить провинцию. Противостояние между Барселоной и Мадридом ощущалось не только в коридорах власти, в баталиях политиков, это стало частью городской субкультуры, частью ментального кода каталонцев.
Однако, до последнего времени многие каталонцы, не вовлеченные в политическую борьбу, считали Испанию слабым государством, где было комфортно жить, потому как центральная власть не сильно давила на жителей. Иными словами в повседневной жизни государства было мало: не было давления полиции на городские сообщества (например, один мой знакомый житель Барселоны, не смог припомнить сколько было полицейских облав на места торговли легкими наркотиками с 2005 по 2015 гг.; в Барселоне существовало огромное количество сквотов (самозахватов старых построек), где процветал мир андеграунда), благодаря реальному федерализму и децентрализации местным властям удалось максимально упростить жизнь мелкому бизнесу, развивался туризм, процветало искусство. У людей в Барселоне были деньги.
Но именно «слабость» государства в Мадриде подтолкнуло каталонскую элиту к формулированию новой автономистской повестки дня. На первый план вышли экономические интересы.
Интерес
По словам украинского обозревателя – международника Анатолия Максимова, у Барселоны есть основания требовать своей доли национального дохода Испании. Экономика региона сейчас на подъеме: каталонский Институт статистики оценил рост регионального валового продукта в первом квартале этого года в размере 2,5% в годовом исчислении, что, в целом, соответствует, динамике ВВП в целом по Испании, рост ВВП которой в текущем году ожидается в размере более 3%.
Мадрид сам создал условия для рост экономического национализма каталонских элит. Дело в том, что за последних десять лет Испания перешла к кластерной системе экономического роста, которая предусматривает развитие экономики посредством создания свободных экономических зон (СЭЗ), которые представляют собой приоритетные кластеры промышленного развития, в первую очередь, в плане привлечения прямых иностранных инвестиций.
По мнению Максимова, эти СЭЗ максимально интегрированы в мировую финансовую и экономическую системы, а регулятивные функции центрального правительства в них максимально ликвидированы: социальные и инфраструктурные проекты управляются местными органами самоуправления. Акцент в СЭЗ делается на малый и средний бизнес, то есть на предприятия со средней штатной численностью персонала – до 200-300 человек.
Согласно данным Максимова, по итогам 2016 года показатель ВВП на душу населения в регионе составил 28,6 тыс евро, в то время как по Испании данный показатель составил 24 тыс евро. По уровню подушного дохода, Каталония занимает четвертое место, уступая лишь Мадриду, Стране басков и Наварре. Ядро СЭЗ, Барселона – не только известный центр туризма, но и крупнейший порт средиземноморья, важный банковский центр, конгломерат предприятий легкой промышленности. В 2016 году Испанию посетило более 75 млн туристов, (Каталонию – 18 млн), барселонский аэропорт Эль-Прат принял 44 млн пассажиров.
В этой картине роль Мадрида не значительна. Точнее она даже по-мелочам обременительно, поскольку центральное правительство все еще контролирует основные финансовые и налоговые поступления. Между Мадридом и Барселоной накопилось достаточно много противоречий бюрократического характера, вызывающих раздражения у каталонского бизнеса. Политические и административные услуги, предоставляемые правительством в Мадриде для многих каталонцев перестали быть привлекательными.
Это противоречие не смогло решить правительство премьера Испании Мариано Рахоя. Как говорит владелец холдинга San Pedro Петр Андрушевич, который постоянно живет и работает в Барселоне, из Мадрида каталонским радикалам-пассионариям противостоит самое пресное за последние годы правительство. З»а семь лет у власти премьер Мариано Рахой не предложил каталонским националистам ничего существенного. Только общие слова о диалоге и демократии».
Идеологическое банкротство Мадрид попытался покрыть силой. Рахой обратился в Конституционный суд с просьбой признать незаконным референдум в Каталонии. Он назвал голосование «актом непослушания» и сказал, что все жители Испании обязаны уважать резолюции Конституционного суда. Против участников референдума была применена сила и спецсредства. Но эти попытки центральных властей навести конституционный порядок в провинции не только не привели к успеху, а способствовали потерю Мадридом контроля за ситуацией.
Что дальше?
Конституция Испании про самоопределение и отделение частей страны говорит коротко и ясно – невозможно. Точнее, это нельзя сделать без общего согласия испанской нации- через общеиспанский референдум (в котором могут принять участие все 47 миллионов жителей страны). Правительство бесконечно оспаривает инициативы каталонцев в суде.
По словам Андрушевича, такая стратегия вызывает недовольство даже у сторонников единой Испании. «Они считают, что политические вопросы должны решаться в парламенте, на переговорах и на выборах, а не в суде. Формалистскому канцелярскому подходу правительства сепаратисты противопоставляют гражданскую активность В Каталонии при общем населении семь миллионов человек есть традиционно организованный националистический электорат численностью 1,7–2 миллиона. Это граждански активные люди, добрая половина из которых легко и быстро мобилизуется для уличных шествий, выстраивания в живые цепи и скандирования лозунгов на площадях. И если Мадрид двинул вперед судей и прокуроров, ответ националистов – выводить людей на улицы».
Незадолго до голосования местный парламент Каталонии принял два фундаментальных закона: «О референдуме» и «О переходном периоде» отделения от Испании.
Испанская газета El País, анализируя закон “О переходном периоде”, утверждает, что речь идет о документе, который будет использован как временная каталонская конституция. Она будет действовать в течение двух месяцев, пока парламент Каталонии будет реализовывать конституционный процесс, который завершится созданием «парламентской республики» Каталония». El País заключает, что Каталония намерена отделиться от Испании в любом случае: «с референдумом либо без него».
С другой стороны, в Мадриде считают, что пыл сепаратистов должна сбить четка позиция Евросоюза. Отделение Каталонии от Испании значит выход из ЕС. Войти же в Евросоюз без согласия Испании у Каталонии нет шансов.
Уже несколько крупных банков и компаний заявили, что в случаи доведения до логического окончания процедуры отделения Каталонии они уберут свой бизнес из Барселоны. Многие испанские экономисты пророчат независимой Каталонии дефолт и экономический кризис.
Сам Евросоюз смотрит на ситуацию с насторожённостью. Единственным официальным ответом Еврокомиссии на информацию о возможном референдуме было предупреждение, что в случае отделения от Испании Каталония не будет членом ЕС. В январе этого года глава правительства Каталонии Карлес Пучдемон посетил Европарламент, чтобы внести «каталонский референдум в повестку дня» европейских структур, но он не нашел поддержки.
Брюссель не спешит с официальной позицией и склонен на этом этапе поддерживать линию Мадрида.
Саму Испанию вероятно ожидает парламентско-правительственный кризис и новые выборы. Правительство, которое придет на смену Рахою должно будет провести качественные переговоры с Каталонией и найти формат сосуществования. Не исключено, что испанское руководство еще раз применит силу и осудит ключевых организаторов референдума. Но Мадрид и Барселона сегодня обречены договариваться, если они не хотят переведения конфликта в гражданское противостояние. Войны в Каталонии не хотят, да и не допустят.
В то же время, в Брюсселе начинают осторожный разговор о новых подходах к национальному суверенитету государств-членов ЕС. Децентрализация и экономическая регионализация создали условия перетекания полномочий и административных функций от национальных юрисдикций на местный уровень. Сегодня лидеры регионов имеют значительные возможности и полномочия и требуют особого внимания к своим запросам. А эти запросы растут.
Так или иначе, ЕС придется пересматривать свою политику в отношении усиления роли еврорегионов и их политических прав. И в такой Европе, возможно в недалеком будущем, найдется место независимому субгосударству Каталония.
