Почему глава ОП Андрей Ермак продолжает наращивать свою активность в переговорном процессе и какова будет цена такого вмешательства?
Последняя встреча в формате ТКГ принесла с собой не только очередные политические требования РФ, озвученные через боевиков, но и заявление о том, что Украине удалось достичь результата в гуманитарной подгруппе – запланировано освобождение заложников. Такая комбинация сразу же заставила задаться вопросом: почему этот результат стал возможен? Почему глава ОП Андрей Ермак продолжает наращивать свою активность в переговорном процессе и какова будет цена такого вмешательства? И каким будет этот обмен – кто именно будет возвращен Украине, если договоренности не сорвутся?
Обмен или сомнительные переговорные достижения?
И ответы на большинство из этих вопросов не заставили себя долго ждать. Анонсированный во время последней видеовстречи в формате ТКГ обмен удерживаемыми лицами между Киевом и российским оккупационными администрациями все же состоялся 16.04.2020. Относительно самой даты, в которую должно было произойти освобождение заложников, не было ясности до самого последнего момента: по итогам ТКГ украинской стороной было обозначено, что обмен должен состояться “до Пасхи”, представители оккупационных администраций же называли “крайней датой” 17 апреля. Накануне министр по вопросам ВОТ Алексей Резников сделал заявление о том, что “обмен должен состояться 16-17 апреля”. Зато еще вечером 15.04 о “точной дате” сообщали представители оккупационных администраций. По обыкновению, на Банковой пытались выдержать никому не нужную паузу, которая не привела ни к чему, помимо того, что украинские медиа в очередной раз были вынуждены ссылаться на представителей оккупационных администраций.
Но это далеко не единственная неясность, имевшая место в процессе согласования очередной волны освобождения заложников. Боевики заранее, еще до проведения последнего раунда ТКГ, опубликовали списки тех, кого они могут передать украинской стороне. Речь шла о девятнадцати людях – восьмерых с оккупированной части Донецкой области, и 11 – с территории так называемой “ЛНР”.
Уже на этом этапе украинские журналисты, последовательно занимающиеся темой заложников, удерживаемых в ОРДЛО, забили тревогу: так, украинская служба “Радио Свобода” еще 02.04.2020 написала о том, что о некоторых из заключенных из списков боевиков не было никакой информации, помимо озвученной так называемыми “МГБ”. То есть, очевидно, эти люди оказались в списках недавно, и ранее их родственники не пытались обращаться в СБУ с тем, чтобы их родных освобождали. Более того, стало ясно, что в списках нет людей, которые ожидали обмена вот уже несколько лет– как, например, Валерия Матюшенко и Елены Пех.
Обмен прошел в формате 20 на 18, где 20 – переданные украинской стороне заложники (от ОРДО на свободные территории было передано 9 человек вместо заявленных ранее 8), а 18 – количество людей, которых изначально были готовы передать на неподконтрольную территорию украинские переговорщики. Правда, четверо из восемнадцати возвращаться на оккупированные территории отказались.
Во-первых, как и было сказано правозащитниками и журналистами еще с первой публикацией списков представителями оккупационных администраций, о многих людях, из переданных на свободную территорию, практически ничего не известно.
Во-вторых, мы, в свою очередь, отдали на оккупированные территории людей, виновных в преступлениях против украинской государственности – среди них как минимум один агент ФСБ, взятые в плен боевики, гражданин РФ, планировавший теракты в Украине.
Но и это еще не все: постфактум выяснилось, что одно из базовых требований, поддержанных по итогу нормандского саммита в конце прошлого года – о беспрепятственном доступе представителей “Красного креста” к удерживаемым лицам – так и не было удовлетворено.
По словам координатора департамента коммуникаций МККК Санелы Байрамбашич, представители организации получили доступ к удерживаемым лицам, которых передавали стороны в рамках обмена, как и предписывает процедура – без свидетелей. Но беспрепятственного доступа к тюрьмам на оккупированных территориях по-прежнему нет.
“Принцип тишины”?
И, как бы этого ни хотелось “экспертам” и журналистам, готовым оправдывать каждый шаг Зеленского, такое положение вещей не устраивает не только “диванных критиков” и “желающих пиара на судьбах простых людей”. Родные удерживаемых в плену, и не оказавшихся в списках на обмен в этот раз, записали видеообращение к президенту Зеленскому, сводящееся к просьбе поговорить с ними о том, что случилось, и почему в списки на освобождение попадают случайные люди, не имеющие отношения к конфликту на Донбассе.
Позже это видеообращение в эфире радио “Донбасс.Реалии” прокомментировал Станислав Асеев, журналист, освобожденный из плена боевиков в конце прошлого года: по его словам, этих людей приглашали в Офис президента до переговоров, и, очевидно, обещали помощь. Обращение – не попытка “пиариться” и “срывать процесс, требующий тишины”, а крик отчаяния.
Оказывается, что на Банковой и впрямь настаивают: “излишняя” активность правозащитников и родных удерживаемых лиц только вредит переговорам”. И с этим можно отчасти согласиться – называть конкретные даты, фамилии и имена до того, как будут достигнуты финальные договоренности, действительно не стоит. А тем, кто не вовлечен непосредственно в процесс, или не находится в постоянном контакте с переговорной командой и родными пленных, и вовсе лучше бы лишний раз не затрагивать эти темы – слишком велик риск распространить непроверенную информацию.
Но этот принцип тишины нужен для того, чтобы не устраивать нервных срывов тем, кто ждет, как это было в конце прошлого лета с печально известным “репостом Рябошапки“. А попытки заставить представителей гражданского общества замолчать о том, что Украина пошла на явно невыгодные для себя условия обмена, причем, очевидно, усилиями одного-единственного человека, погрязшего в коррупционном скандале, никакого отношения к этому принципу не имеют.
Сегодня, когда несколько улеглись эмоции, можно констатировать: в сухом остатке по итогам последней встречи ТКГ мы получили освобождение тех немногих, кого запрашивали последовательно. Это не может восприниматься иначе, как с радостью.
Но вместе с ними мы получили совершенно неизвестных лиц, очередной “компромисс” с РФ, к тому же, оформленный от имени боевиков, информацию о том, что РФ в который раз отказалась выполнять договоренности, достигнутые по итогам нормандского саммита – в их гуманитарной составляющей.
Но, помимо политического измерения, у произошедшего есть и другая сторона. Недопуск представителей “Красного креста” к украинским пленным, которые удерживаются на оккупированных территориях, к тем, кого боевики то подтверждают, то не подтверждают, заставляет задуматься: а живы ли эти люди вообще?
В каком они состоянии? Сколько они способны выдержать еще?
И понимают ли те, кто говорит о том, что “героями являются все удерживаемые лица”, и что “любой обмен уже достижение, надо соглашаться на все, что нам предлагают”, что наше слепое соглашательство может иметь для этих пленных слишком высокую цену?
ИСТОЧНИК: hvylya.net
