Киев, 23 марта 2016 года (Центр глобалистики «Стратегия ХХІ»). Представляем Вашему вниманию фрагменты исследования Центра глобалистики «Стратегия ХХІ» в рамках проекта «Антарес» «Гибрессия Путина. Невоенные аспекты войн нового поколения».
Истоки войны
Война нового поколения. Постсовременная война. Паравойна. Неконвенциональная война. Нелинейная война. Диффузная война. Ползучая война. Сетецентрическая война. Мятеже-война. Прокси-война. Гибридная война. Эти и другие названия, наиболее адекватное из которых все еще продолжает определяться экспертами, отражают различные особенности явления, с которым столкнулась Украина и мир в 2014-м. Независимо от используемой дефиниции, главной особенностью войны стало доминирование невоенных компонентов при решении военных задач. Но как бы она не называлась, ее сущность это не меняет. Это – война. По нашему мнению, термин «гибридная война», все же является наиболее адекватным определением одной из разновидностей более широкого понятия войны нового поколения.
Словосочетание «гибридная война» вошло в широкое употребление в 2014-м, почти через 100 лет после начала Первой мировой войны и 75 лет спустя после начала Второй мировой. Российская империя, а затем Советский Союз были одним из полюсов этих войн. В результате Первой мировой Российская империя распалась, но затем воссоздалась в трансформированном виде СССР. В результате Второй мировой Советская империя укрепилась, расширив сферу своего влияния на Европу. Была еще Холодная война, которую часто называют третьей мировой. Кстати, она во многом имела гибридный характер – «война-не-война». Никто не воевал, как в Первой или во Второй мировой, но периодически в разных частях мира – Корее, Вьетнаме, Кубе, Анголе, Никарагуа, Афганистане происходило столкновение Востока и Запада. Не только идеологическое. Это было гибридное противостояние. С одной стороны, оно было вполне мирным – идеологическая борьба, экономическая конкуренция двух мировых систем – капитализма и социализма. С другой стороны, вооруженным – гонка вооружений, и достаточно кровавым – гибель людей во внутренних гражданских и локальных конфликтах, где за каждой из воюющих сторон стояли либо СССР, либо США. СССР не выдержал Холодной войны. Как и Российская империя после Первой мировой, он распался. Распад оказался гибридным. С одной стороны, Советского Союза не стало как субъекта, но с другой стороны, осталась Россия – уменьшенная копия СССР, унаследовавшая все его порочные свойства…
Советский Союз был уничтожен невоенным способом. Из этого представления проистекало желание нынешнего властелина Кремля восстановить его тоже невоенным путем. Именно этим объясняются многочисленные проекты СССР-2.0 в виде интеграционных конструктов на постсоветском пространстве – Единое экономическое пространство, Евразийский экономический союз, Таможенный союз. Произошло также пленение иллюзией о некоей исторической миссии России по новому собиранию земель. Следовательно, должны быть собраны под омофором нового мессии – конечно же Владимира ІІ – духовные купели крещения – Херсонесская в Крыму и Днепровская в Киеве.
Невоенные методы восстановления «великой страны» не срабатывали. Каждая из бывших республик СССР избрала свой путь и не собиралась делиться суверенитетом. И снова виною тому стал Запад, который по представлениям Кремля, продолжал экспансию на жизненное пространство России. Запад инкорпорировал в себя Центральную Европу, вторгся в Прибалтику, а затем 6 втянул в НАТО и ЕС Литву, Латвию и Эстонию. Впоследствии США нацелились на Украину и Грузию, вовлекая их в НАТО.
Россия решила дать отпор. Сначала – констатация краха СССР как величайшей геополитической катастрофы века в 2005 году, затем – речь В. Путина на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году с тезисом о неприемлемости и невозможности однополярного мира, в котором США выступает доминирующим игроком. После этого – от слов к делу. Август 2008 года. Грузия. Вторжение. Сработало. Запад проглотил акт агрессии. Брюссель сделал виновным в конфликте жертву – Грузию. России же было предложено партнерство ради модернизации. Результаты превзошли ожидания. Россия окрепла на углеводородных доходах. Запад ослаб из-за финансового кризиса 2008-2009 годов.
Россия при Путине добивается восстановления на международной арене советского status quo ante. Однако, этим не исчерпывается круг задач, решаемых путинским режимом. Одна из главных, но прямо не артикулируемых целей России – переформатировать мировую финансовую систему таким образом, чтобы денежные потоки контролировались там, где начинаются ресурсные потоки. Поскольку Россия самая большая и богатая на минеральное сырье страна мира, ресурсные потоки, исходящие из России, должны в нее возвращаться эквивалентными им встречными финансовыми потоками под контролем государства. Путь к переформатированию – через дестабилизацию существующего миропорядка, определяемого Западом и, прежде всего, США. Дестабилизация и управляемый хаос в конкурентных российским сырьевых регионах мира, прежде всего, на Ближнем Востоке, означают высокие цены и максимизацию объемов импорта из стабильной России. Высокие цены на сырье и, особенно, энергоресурсы означают ослабление экономики стран Запада. Слабое звено Запада – Европейский Союз, зависящий от российских поставок энергоресурсов. Оторвать ЕС от США и добиться его распада – своеобразная геополитическая месть России за развал Западом СССР. Такова в общих чертах логика России периода президентства В. Путина…
Сейчас или никогда! Время глобального реванша пришло! СССР был разрушен изнутри, поэтому Запад и его союзники тоже будут разрушаться изнутри. Коррупция – вот универсальный механизм разрушения в современном мире. Кремль понял, что Запад разобщен, как никогда ранее. США увязли в Афганистане, на Ближнем Востоке. Германия доминирует в Европе, зависимой от российских углеводородов. Европейские политики подвержены «эффекту Шредера». Идеальная для В. Путина Европа – это Европа Берлускони, Шредера и Саркози, а не Бильдта, Грибаускайте и братьев Качиньських…
Все это в совокупности свидетельствует о том, что далеко не случайно гибридная война стала основным инструментом российского неоимпериализма. Россия В. Путина, несмотря на пропагандируемое могущество, боится прямого столкновения с Западом, в особенности НАТО, поскольку экономический и военный потенциалы сторон различаются весьма существенно не на пользу Кремля. Это стало причиной избрания модели гибридной войны, как такой, которая по своей сути, отвечает гибридной природе российского государства и одновременно позволяет наносить удар по Западу в способ, который не идентифицируется им как война против него. И в этом смысле гибридная война В. Путину удалась, поскольку даже спустя почти два года, Запад так и не осознал, что, атакуя Украину, избравшую и отстоявшую в борьбе с промосковской клептократией Януковича, европейские ориентиры, Россия наносит удар по Европе. В Брюсселе, Берлине, Париже, Риме так и не понимают, что нынешние московские власти реализуют проект геополитического реинжиниринга евразийского пространства, пытаясь создать гибрид Российской империи и Советского Союза, просторы которого, по замыслу, должны в конечном счете простираться от Владивостока до Лиссабона и от Петербурга до Коломбо.
Рубиконом глобального геополитического реванша Кремля стала агрессия гибридного типа против Украины. Следующий этап – интервенция в Сирию в 2015-м с генерацией миграционных волн из Ближнего Востока в Европу. Эти шаги, взятые к рассмотрению в совокупности, позволяют сделать вывод о мультифронтальных действиях России против Запада и, прежде всего, ЕС, как слабого звена в трансатлантической системе безопасности и сотрудничества. Предлагаемые фрагменты работы Центра попытка посмотреть на тематику гибридной войны не только как на войну одной страны против другой – России против Украины или на очередную конфронтацию по линии Восток – Запад, но как на очередной виток эволюции в военном искусстве, таящем угрозы, не меньшие, чем в период холодной войны угроза ядерного Апокалипсиса. Гибридная агрессия – это своеобразная стеллс-технология ведения войны, когда источник удара вначале невидим для жертвы и окружающих. Вот и попытаемся рассмотреть эту войну-«невидимку» через энергоцентричный подход, разработанный нами.
Гибрессия
В основе российской версии гибридной войны – агрессия, маскируемая под защиту от мнимого нападения. В случае гибридной войны против Украины, агрессор – Россия – представляет себя как жертву политики Запада, вынужденную защищаться от его экспансии на постсоветском пространстве, которое идентифицируется как сфера исключительных интересов агрессора, а Украина как инструмент Запада, продуцирующего и внедряющего «цветные революции». Даже подписание соглашений об ассоциации между ЕС и такими странами как Украина, Молдова и Грузия трактуется как акт агрессии Европы против России. «Цветные революции» трактуются Кремлем как гибридная война Запада против России в ее сфере интересов. Разумеется, что санкционные действия Запада в отношении РФ после аннексии украинского Крыма и вторжения на Донбасс характеризуются Кремлем как политика сдерживания России. Подтверждением тому, как образное высказывание В. Путина об отношении Запада к России, которое «похоже на стремление посадить медведя на цепь»5 , так и оценка на заседании коллегии ФСБ 26 марта 2015 года: «Для так называемого сдерживания России используется весь набор средств – от попыток политической изоляции и экономического давления – до масштабной информационной войны и инструментов специальных служб».
Агрессия гибридного типа (сокращенно – гибрессия) – это комплекс разнородных воздействий на противника регулируемой величины и комбинируемого характера, применяющихся по вариативному алгоритму, где военные средства не являются доминирующими, их применение тщательно маскируется и отрицается, а сам акт агрессии генерирует неопределенности, затрудняющие его идентификацию.
Глубинной сущностью гибридной войны является многомерная направленная полидеструкция, то есть разрушение одним государством другого комплексным комбинируемым применением сил и средств военного и невоенного характера в разных измерениях (политическом, экономическом, военном, гуманитарном и др.), но направленно концентрированных на цели уничтожения противника не только и не столько на поле боя, сколько путем подрыва его жизненных потенциалов прежде всего изнутри при определенных действиях извне.
Последнее является ключевой особенностью в дополнение к пяти описанным выше. Гибридная война начинается не с акта открытого вооруженного вторжения, а действиями агрессора изнутри страны-жертвы, направленными на его внутреннее саморазрушение. Внешние воздействия имеют место быть как вспомогательные. Пропагандистски это маскируется агрессором под гражданский конфликт в стране, которая стала объектом агрессии. Стратегическая цель информационно-пропагандистского сопровождения – генерирование неопределенностей. Это позволяет ввести в заблуждение общественное мнение – навязывать выгодные интерпретации всего происходящего, как продолжения глубокого внутреннего конфликта (гражданской войны). Внешний мир, да и многие граждане в стране-жертве, находящиеся под воздействием враждебной пропаганды, воспринимают именно такую интерпретацию. Яркий пример – оперирование международными институтами, правительствами ведущих стран мира терминами «украинский кризис», «конфликт в Украине» вместо «российская агрессия».
Фальстарт – 2009 и Рестарт-2013
Гибридное вторжение России в Украину могло состояться еще в прошлом десятилетии. В этом контексте, особого внимания заслуживают акты «газовой агрессии» России против Украины в 2006 и 2009 годах. В Европе их принято называть «украинско-российскими газовыми кризисами», что отражает традиционное политическое желание Старой Европы избегать называть вещи своими именами. Прекращение поставок газа в Украину и сокращение транзита через Украину в ЕС в 2006 году было со стороны РФ «акциями возмездия». Украине – за Оранжевую революцию 2004 года, Европе – за поддержку Украины. Еще в ходе Оранжевой революции Россия, намереваясь запустить процесс разрушения украинской государственности, начала разворачивать сепаратистские проекты под лозунгом федерализации, что означало запуск «перепрограммирования» государственного устройства. Первый их них – «Юго-Восточная Украинская автономная республика» 2004 года. Этот проект не увенчался успехом, но уже в конце 2005 года появился проект «Донецкой республики», как наследницы Донецко-Криворожской Советской Республики 1918 года. Это тоже не привело к успеху, организация с одноименным названием была запрещена в Украине, но она продолжила работу в подполье, имея всестороннюю поддержку в России. Активизировалась в начале 2009 года.
Газовый кризис 2009 года имел далеко идущие цели. Он должен был сыграть роль детонатора для провоцирования политического конфликта в Украине по линии Восток – Запад. Замысел состоял в том, что в случае полного прекращения поставок газа (для внутреннего потребления + транзит в ЕС), власть в Украине не сможет обеспечить подачу газа из расположенных на западе страны основных ПХГ на восток в основные промышленные центры, которые останутся без тепла. Таким образом, это должно было спровоцировать, по замыслу российских стратегов, «социальный взрыв на востоке и юге Украины».
В 2009 году российским Фондом стратегической культуры был проработан так называемый «полужесткий» сценарий, который предусматривал экстренные переброски в Украину военных контингентов с «временным правительством», динамичное развертывание местных органов управления на оккупированных территориях с опорой на заблаговременно подготовленные «силы поддержки» – маргинальные группы, критически настроенные к власти в Киеве, создание «независимых» квазигосударственных образований». Не случайно 12 января 2009 года в российских СМИ появились публикации на тему «пересмотра границ» в СНГ и заявления российских политиков: «Депутат Госдумы РФ Константин Затулин не исключает, что Россия «в нужный момент подаст знак» юго-восточным регионам Украины для вхождения в состав России». Вероятно, базисом для подобных заявлений стали результаты совместного заседания Совета безопасности и Государственного совета РФ 25 декабря 2008 года, где акцент был сделан на особой роли межрегиональных связей в рамках СНГ, интеграционным ядром которого является ОДКБ и ЕврАзЭС. В случае российско-украинских отношений, межрегиональные связи – это отношения с восточными и южными областями Украины, граничащими с РФ и имеющими большой объем разнообразных контактов и сотрудничества, который может обеспечить «размывание» государственных границ своей «массой». Очевидно, что такой концептуальный подход и стал основой для затулинского заявления.
В 2009 году сценарий газового кризиса не сработал как детонатор, поскольку ГТС Украины была развернута в реверс и центральные, восточные и южные регионы Украины получили газ с газохранилищ, размещенных на западе страны. «Холодомора» и последующего социального взрыва юго-востока Украины не произошло. К тому же, медведевско-путинский дуумвират или «тандемократия» оказалась недостаточно эффективной управленческой системой для решения масштабных внешних задач, как показали грузинские события. Поэтому, пауза до восстановления путинского статус-кво в Кремле после выборов 2012 года была использована для более детализированной, кропотливой и углубленной подготовки. В частности, оперативно-стратегические учения «Запад-2009» и, особенно, «Запад-2013» стали наиболее масштабными учениями, которые теперь можно идентифицировать как подготовку войск для ведения не только традиционных боевых действий, но и неконвенциональной войны. В публикациях российских и белорусских СМИ отмечалась инновационность этих учений. На их значение в дальнейшем развитии событий обратил внимание один из ведущих американских военных экспертов Филипп Карбер, отмечая эти два учения в своей статье “Russia’s “New Genеration Warfare” весной 2015 года. В Европе это осталось малозамеченным. К практической отработке полученного на учениях опыта вооруженные силы РФ приступили в 2014-м году с усовершенствованным сценарием гибридной войны – гибрессии.
Гибридную войну против Украины РФ развязала не в апреле 2014–го с началом событий на Донбассе и не в феврале с началом аннексии Крыма, как многие все еще продолжают считать. Начало крымских событий символизирует задействование военного компонента, в котором Москва дотоле не нуждалась (хотя все и было подготовлено к военному сценарию), поскольку все и так шло по «плану аншлюса». Базовые элементы этого плана – деатлантизация и деевропеизация системы управления через институциональные изменения. Особо следует отметить то, как под влиянием агентуры Кремля были внесены институциональные изменения в систему власти в Украине. С избранием В. Януковича президентом Украины в 2010 году, «ампутации» подверглись ключевые институты, отвечавшие за сотрудничество с НАТО и ЕС, в частности – Национальный центр по вопросам евроатлантической интеграции при Президенте Украины, Координационное бюро европейской и евроатлантической интеграции Секретариата Кабинета Министров Украины. Был принят закон об основах внутренней и внешней политики, в котором был зафиксирован «внеблоковый статус Украины», не имеющий международно-правового механизма его признания. В ключевых министерствах и ведомствах, отвечающих за оборону, безопасность и внешнюю политику были уничтожены базы данных о сотрудничестве с НАТО. Причем, сделано все это было за достаточно короткий промежуток времени – в течении полугода с момента избрания В. Януковича президентом. Целый ряд лиц, назначенных им на должности в оборонном ведомстве, специальных службах имели признаки агентов российских спецслужб. Получив такое руководство, министерства и ведомства системы национальной безопасности стали работать практически в режиме внешнего управления. Это позволило России де-факто развернуть политику Украины с европейского и евроатлантического направления на евразийское, оставляя неизменной лишь проевропейскую риторику Киева.
Реализация путинского блицкрига по инкорпоратизации Украины в «русский мир» через механизм евразийской интеграции, фактически стартовала с речи президента РФ 27 июля 2013 года в Киеве по случаю празднования 1025-летия крещения Руси на конференции с весьма показательным символизмом в названии «Православно-славянские ценности – основа цивилизационного выбора Украины». Конечно, следует отметить, что базисом для блицкрига служили многолетние усилия России по «перепрограммированию базового управляющего модуля» Киева – президентской власти – с европейского на евразийский в соответствии с канонами ЛЦП. Вначале это делалось в режиме мягких влияний на правящие политико-олигархические группы в Украине, начиная с правления Л. Кучмы. Пик усилий, которые уже были не только мягкими, но и полужесткими, пришелся на клептократическую автократию В. Януковича, который монополизировал политическую и экономическую власть в стране. По технологии ЛЦП достаточно перепрограммировать главный модуль системы госуправления авторитарного государства – диктатора – и это направит всю страну в стратегический тупик, что и нужно России…
Тайное становится явным
Евромайдан расстроил сценарий Путина по аншлюсу Украины. Поэтому, в 2014-ом Кремль ввел в действие жесткий сценарий. После интенсивной прокси-фазы был задействован военный компонент гибридной агрессии для усиления многомерного и разнородного давления на Украину. Военная операция в виде диффузного вторжения стартовала 20 февраля 2014 года – начало оккупации Российской Федерацией Крымского полуострова, являющегося частью Украины. Дата 20 февраля является не случайной. 60 лет назад, 19 февраля 1954 года было принято Указ Президиума Верховного Совета Сз0ССР «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР». Логика авторов крымской аннексии достаточно легко просматривается – 19 февраля – «черный день» в истории России и Крыма, поэтому следующий день – 20 февраля должен символизировать возврат к status quo ante. Это лишний раз говорит о том, что операция «зеленых человечков» была спланирована заранее в привязке к конкретной символической дате и вне зависимости от того, какая власть в Киеве. Если бы В. Янукович остался президентом, не исключено, что состоялась бы, соответствующим образом обставленная, в рамках сценария аншлюса, передача Крыма обратно России в обмен на «порцию пряников» клептократическому режиму. Если к власти в Киеве приходит «хунта», тогда задействуется силовой вариант, сценарий которого также был подготовлен. Силовой сценарий был тщательно замаскирован, чтобы на начальном этапе он не выглядел таковым. «Я дал поручения и указания Министерству обороны – чего скрывать – под видом усиления охраны наших военных объектов в Крыму перебросить туда спецподразделения Главного разведуправления и силы морской пехоты, десантников», – сознался президент РФ В. Путин в интервью создателям пропагандистского фильма “Крым: путь домой”. «Ни одного сбоя не было допущено. Это непростая работа, имея в виду ее масштаб, применение разнородных сил и средств. А там, на первом этапе спецназ ГРУ, ВДВ, морская пехота, потом другие подразделения»…
Но уже на рамках проекта «Новороссия» произошел сбой из-за появления нерасчетного сценария, обусловленного несколькими факторами которые не были спрогнозированы либо недооценены или же переоценены собственные силы и возможности:
– переоценка пророссийского потенциала востока и юга Украины;
– недооценка общественного потенциала самоорганизации и сопротивления агрессору со стороны украинского общества; – недооценка боевого потенциала ВС Украины и добровольческих батальонов;
– инцидент с уничтожением штатным ЗРК «Бук-1М» ПВО ВС РФ гражданского авиалайнера малайзийской авиакомпании (рейс МН17);
– разгром основных сил НВФ в ходе беспрецедентного в истории аэромобильных сил рейда 95-й ОАМБР по оккупированным территориям Донбасса в июле-августе 2014 г.
Все это в совокупности привело к переходу гибрессии из алгоритма «крымского блицкрига» в алгоритм затяжного конфликта с резким возрастанием затрат и цены войны для агрессора, а также поставило его перед необходимостью перехода к псевдомирному процессу (Минск) и перевода войны в дальнейшем в режим интра-фазы…
Внешний вектор военно-энергетической экспансии РФ
Пределы агрессии РФ определить сложно, но спустя два года после начала крымской аннексии, понятно, что Украиной аппетиты Кремля не ограничиваются. «Пределы путинской военной интервенции зависят в большей мере от его целей. Если целью есть расширение российского мира – потенциальными жертвами могут стать Беларусь и Казахстан… Если целью Путина есть недопущение выхода стран Восточного партнерства из орбиты влияния РФ – под угрозу попадают Молдова и Грузия… Наконец, если целью Путина есть уничижение Запада, подрыв доверия до НАТО или воссоздание СССР, тогда под угрозой оказываются страны Балтии», – это достаточно точная, хотя и неполная, оценка Маргариты Шешелгиты из Института международных отношений и политических наук Вильнюсского университета. Наиболее полную оценку действиям РФ против Украины из европейских лидеров дает только президент Литвы Д. Грибаускайте, констатировав, что «путинская Россия сегодня готова и жаждет войны. Европа и Запад к войне не готовы и не хотят ее», «если его (Путина – прим. наше) не остановят в Украине, он пойдет дальше», «Украина, находясь в конфликте с Россией, защищает не только свою территорию, но и всю Европу и ее ценности»…
… Гибрессия Путина может быть трудно применима для отдельно взятой страны ЕС, но легко применимым для развала ЕС в целом, как весьма разнородного и раздираемого противоречиями альянса.
Страны Европы полны различных конфликтогенных зон. При соответствующей кропотливой и долгосрочной работе с креативными подходами и наличием соответствующего финансового, разведывательного, интеллектуального потенциала, будет вопросам времени создать предпосылки для внутреннего конфликта в той или иной стране с последующим гибридным вторжением в нее. Более того, можно предположить, что работа над созданием таких предпосылок ведется уже сейчас. Ставка может делаться на «крекинг» локальных общин путем использования критических настроений в местах компактного проживания мигрантов.
Податливыми для «гибридного крекинга» внутриевропейских отношений могут быть территории, исторически имеющие конфликтогенный потенциал для двусторонних отношений. Можно привести несколько примеров: Румыния – Трансильвания – Венгрия, Литва – Вильнюс – Польша и др. Это только кажется, что конфликты ушли в историю. На самом деле, они являются своеобразными спящими вулканами. Мощный тектонический удар, который был нанесен Россией по международному праву и разрушивший мир, базирующийся на Хельсинки-1975, может стимулировать конфликтогенный потенциал и вызвать цепную реакцию. Мы не ставим целью описывать возможные сценарии потенциальных гибридных войн, потому что это не является предметом данного исследования. Для нас это важно в контексте определения возможных вариантов дальнейших действий Кремля.
Сейчас базовый вариант действий России против Европы связан с ближневосточным «генератором миграции», который выведен на полную мощность российской интервенцией в Сирию. Наплыв «миграционных волн» в Европу, мощность которых напрямую коррелируется с дестабилизацией Ближнего Востока, показал, что такой подход может принести неплохие для Кремля результаты. Россия здесь работает против ЕС методами крипто-войны. «Миграционные волны» весьма привлекательны для засылки в Европу специально подготовленных «мигрантов». То же касается и «туристов» со специальной подготовкой. Технологический уровень и техническая оснащенность современного терроризма резко возрастает. Пока что резонансные террористические акции хотя и носят массовый характер (11 сентября 2001 г. в США, 13 ноября 2015 г. во Франции), но они имеют локальные очаги воздействия. На подходе могут быть сценарии применения средств массового поражения с одновременной медиа-мультипликацией. Например, заражение химическими, бактериальными или радиоактивными материалами систем городского водоснабжения в крупных агломерациях, что станет причиной не только для паники, но и миллионных миграций населения с потенциально загрязненных территорий с соответствующим хаосом в масштабах той или иной страны. Учитывая компактные размеры большинства европейских стран, это может привести к коллапсу системы госуправления. Такие технологии вполне соответствуют концептуальным подходам ведения гибридных войн в части касающейся неавторизованного применения ОМП…
Прогрессирующая гибрессия
Анализ ряда материалов российских экспертов показывает, что в отличие от периода перед Второй мировой войной, когда СССР готовился к отражению нападения Германии (используем официально принятую в РФ точку зрения на события), сейчас Россия готова действовать превентивно. Более того, она уже начала это делать. Как мы уже отмечали выше, начало гибридной войны незаметно. Заметным оно становится после введения в действие военного компонента в явной или замаскированной форме….
Все это указывает на то, что Кремль готов к новой наиболее масштабной волне геополитической экспансии, базируясь на силе России (в том числе вооруженной) и слабости Запада. Собственно, эта экспансия в тестовом режиме была начата в августе 2008 года с 5-дневной войны против Грузии. В 2014-м она продолжилась. Считается, что в России есть уникальное окно возможностей пока президентом США является Б. Обама и Вашингтон перегружен проблемами Ирака, Афганистана, Сирии. Некоторые российские think tanks, специализирующиеся на США и Канаде в 2013 году сделали закрытую оценку для Кремля. Суть ее – США времен президентства Б. Обамы во внешнеполитическом отношении слабы как никогда. Высока вероятность, что следующий президент США будет уровня Рональда Рейгана и вернет стране роль глобального playmaker. НАТО, исходя из проблем США и Европы окажется неработоспособным инструментом Запада. Поэтому Россия имеет уникальный шанс воспользоваться слабостью США, ЕС и НАТО. Демонстративное игнорирование западных санкций, подготовка контрсанкций, отрицание вооруженного вторжения в Украину одновременно с демонстрацией ядерной мощи, являются подтверждением того, что Россия не намерена останавливаться. По нашей гипотезе Кремль готовит для США и Запада новый «карибский кризис». Регион Карибов здесь будет ни при чем. В Кремле считают схему «карибского кризиса» идеальной для получения стратегических уступок от Запада. Неудача в достижении цели объясняется плохим менеджментом конфликта со стороны Н. Хрущева. При этом замысел Кремля будет иметь неожиданное для Запада ноу-хау.
Скрытная доставка к немецкому побережью ядерных боезарядов суммарной мощностью в несколько мегатонн создаст для Кремля так называемый «обменный фонд» по аналогии с событиями Карибского ракетного кризиса 1962 года…
Современный замысел Кремля может состоять в том же – создать задел для стратегического торга с США. Суть его, весьма вероятно, сведется к ультиматуму по уходу США из Европы и перехода ее в зону влияния России с соответствующими изменениями в архитектуре ЕС и роспуске НАТО. Ноу-хау – в безупречной маскировке доставки ядерных боезарядов для «Часа «Ч». Своеобразное «гибридное применение» ядерного боезаряда без традиционной доставки носителем, а нетрадиционным способом с использованием невоенной инфраструктуры. Пока все внимание НАТО и ЕС привлечено к провокативным полетам российской стратегической авиации и ее перехватам, учебным пускам ракет-носителей, походам ПЛАРБ к берегам США, на самом деле, доставка может быть осуществлена незаметно. После этого последует ядерный ультиматум, причем не стороны официальной России, а от некоей «третьей силы», получившей в свое распоряжение ядерное оружие и стремящейся «справедливо переустроить мир», требуя ухода США из Европы. По логике Кремля – Европа капитулирует немедленно и даже будет требовать от США быстрейшего ухода. ЕС будет готов подписать любые документы. Потому что Европа – это, прежде всего, Германия.
О необходимости принуждения агрессора к миру
Брисбен-2014, Мюнхен-2015 и Мюнхен-2016 показали, что Запад оказался не способен перейти к превентивным действиям по сдерживанию России. Политика Запада по-прежнему реактивна. Более того, Кремль получает все чаще и чаще сигналы о возможности отмены санкций, если Россия изменит свое поведение, о безальтернативности диалога и т.п. Это очередной стратегический промах Запада, потому что подобные подходы Москва воспринимает как проявления слабости и косвенные подтверждения правильности избранной ею стратегии и тактики.
Целесообразными, необходимыми и возможными представляются асимметричные действия, исключающие военный компонент со стороны Запада. Гибрессия России против Украины идентифицируется ЕС и НАТО, а также ведущими странами G7, как агрессия в соответствии с определением ООН 1974 года. Такая классификация позволяет более жесткие ответные действия в отношении российских государственных субъектов за рубежом:
– арест имущества за рубежом в рамках компенсаций по «делу ЮКОСа», штрафные санкции для «Газпрома» за злоупотребление монопольным положением на рынках ряда стран ЕС;
– отключение российских банков от международной межбанковской системы коммуникаций и платежей SWIFT (по аналогии с тем, как это было сделано в отношении иранских банков в 2012 году);
– распространение санкций на сферу торговли нефтью, нефтепродуктами, газом и углем…
РФ не остановится в своих экспансионистских действиях, как она не остановилась после военной агрессии в Грузии и спустя 6 лет начала агрессию против Украины. Европу ожидают новые, тщательно замаскированные конфронтационные шаги Москвы на Ближнем Востоке, в Центральной Азии, на Каспии, Южном Кавказе, на Балканах, в странах Балтии, в западной Арктике. И даже в Белоруссии – везде, где есть стратегические коммуникации и энергетические ресурсы, которые могут нарушить доминирующие позиции России. Не исключен силовой вариант действий России против других стран, несмотря на ее экономические трудности. Реально ЕС и НАТО будут еще более беспомощны в будущем, если не остановят гибрессию России против Украины и ее вторжение в Сирию на этом этапе.
