Киев, 09 ноября 2015 года (УНИАН). Турция превращается в автократию с плебисцитарными элементами. Если Эрдоган продолжит свой безжалостный курс, то стабильность будет недолгой.
Об этом пишет Михаэль МАРТЕНС в своей статье «Чего хотят турки», опубликованной на сайте газеты Frankfurter Allgemeine.
Реджеп Тайип Эрдоган – не диктатор. Диктатор определяет результат предстоящих выборов заранее, и, если он позволяет участие другим кандидатам, то только тем, которые согласны с ним. Но не в случае с Турцией. В Анкаре, было и есть три реальных оппозиционных партии в парламенте, из которых, по крайней мере, две имеют принципиально иное понимание идеала, строения государства и роли ислама в обществе, чем у Эрдогана и его партии. Когда в воскресенье необходимо было принять решение о будущем составе парламента Турции, свои голоса отдали более 85 процентов избирателей. Такой высокой явке в Турции могут позавидовать европейские демократии. В последний раз в Германии такое же количество граждан приняли участие в федеральных выборах в начале эры Коля.
Тем не менее, Турция – что угодно, но не функционирующая демократия. Она никогда такой не была за всю ее более чем девяностолетнюю историю, даже когда в начале тысячелетия на пути к верховенству закона за несколько лет она достигла такого прогресса, как никогда ранее. Это было сделано под руководством Эрдогана в качестве премьер-министра.
Однако, под его же руководством уже в качестве президента, произошел регресс и отчасти ужасающее вмешательство в права своих граждан. В Турции, более или менее демократические выборы обрамлены отсутствием демократии, в которой, в частности, свобода средств массовой информации, правосудие и сборы присутствуют лишь частично. Турция превращается в автократию с плебисцитарными элементами.
ПСР значительно изменилась
Для турецкой демократии, было бы полезно, если бы машина власти Эрдогана, правящая партия ПСР (Партия справедливости и развития), не получила абсолютное большинство мандатов в воскресенье, и была бы вынуждена формировать коалицию. Тогда партия потеряла бы абсолютный контроль над такими ключевыми министерствами, как министерства внутренних дел и юстиции, с благотворными последствиями для верховенства закона в стране. ПСР, которая выиграла свои первые парламентские выборы в 2002 году, и ПСР, которая в 2015 пятый год подряд в национальных выборах становится сильнейший политической силой в стране, имеют мало общего.
Тем не менее, турки решили, что эта партия должна единолично управлять страной, и для этого у них есть, по крайней мере, разумные основания. Для многих турок, еще живы воспоминания о девяностых годах с кратковременными коалициями. Страх неустойчивого правительства в Турции также ярко выражен, как в Германии страх инфляции. Многие турки ассоциируют слово «коалиция» с хаосом, девальвацией валюты и экономическим кризисом.
Снижение стоимости турецкой лиры в последние месяцы, которое болезненно ощутимо при низких доходах и повышении стоимости жизни, большая часть избирателей объяснила тем, что ПСР больше не управляет страной крепкой рукой. Ввиду боевых действий в Юго-Восточной Анатолии, теракта в Анкаре и парализованной экономики, большинство избирателей были невысокого мнения о том, что коалиция могла бы лучше справиться с задачами страны. Ожидание стабильности для них важнее, чем свобода средств массовой информации и гражданские права.
Война против курдов как часть избирательной кампании
Однако, если Эрдоган продолжит свой безжалостный курс против всех врагов в стране, то результат выборов в краткосрочной перспективе грозит превратиться в недолгую и мнимую стабильность, в то время как подавленная напряженность рано или поздно высвободится с очевидной жестокостью. В рамках предвыборной кампании Эрдоган направил силы армии и безопасности против курдской террористической организации РПК.
Это понятно, потому что ни одно государство не может терпеть действия вооруженных формирований, которые осуществляют теракты против солдат и полицейских. Но в то же время сотни курдских юристов, местных политиков и правозащитников были и будут арестованы в юго-восточной Анатолии, из которых не все террористы, как утверждает государство. «Терроризм» многих задержанных заключается в том, что они выступали за права человека и против Эрдогана.
ПСР и их самый властный представитель в «курдском вопросе», который также является «турецким вопросом», зашли еще дальше. Они знали, что этот конфликт не решить ни военными средствами, ни с помощью массовых арестов. Без возвращения к этому пониманию проблемный юго-восток Турции не успокоится, а также экономически продолжит отставать от остальной части страны.
Этот вывод, очевидно, еще не подтолкнул политическое руководство курдов к компромиссу. Избранные курдские политики критикуют Эрдогана как корень всего зла курдов. Но доказать настоящее мужество политическое движение курдов должно путем противостояния с гораздо более опасным для них оппонентом: РПК (Рабочая партия Курдистана), которая до сих пор считает, что ответ на курдско-турецкий конфликт – это оружие и кровь.
