Как-то так произошло почти незаметно, что «подвиг» и «героизм» обособились, связь между ними, которая была почти синонимической, распалась.
В современном словоупотреблении, без связи с подвигом, «герой» — понятие семиотическое, не этическое. Герой — это статус, которым обладает персонаж: это «главный герой» или просто герой повести, рассказа и т.д., даже анекдота. Героем может быть и Микки Маус, и просто живой слон, о котором снят документальный фильм.
В общеизвестных древнегреческих мифах герой — тоже статус, полученный по происхождению. Божества и их потомки исходно обладают нечеловеческим ресурсом, который предрасполагает их к совершению исключительных поступков.
Библейские персонажи тоже совершают геройские поступки потому, что одарены и призваны. Давид, который сразил Голиафа, обладал мощью не меньшей, чем Геракл, убивший Немейского льва. Давид знал, как обходиться со львами:
«…и когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, То я гнался за ним и нападал на него и отнимал из пасти его;
а если он бросался на меня, то я брал его за космы
и поражал его и умерщвлял его».
(Цар. I, 34, 35).
Фольклорный Робин Гуд, который, как пишет Наталия Басовская, «жил (или не жил?) между XII и XIV веками в средневековой Англии», — с точки зрения функции и необходимых для нее ресурсов, — являет собой сочетание исключительных силы и чувства справедливости, которыми сполна обладает от рождения.
И только в Новое время к представлению о «герое» присоединяется представление о подвиге как героическом поступке.
Тут нужно напомнить, что подвиг — это не сам поступок, а оценка, которую общество дает некоторым поступкам, если они соответствуют определенным критериям исключительности. Во-первых, это поступок исключительной общественной важности. Во-вторых, этому важному поступку представляется оправданной исключительно высокая цена (часто — жизнь) его осуществления.
И, в-третьих, это условие свободного воплощения в нем личного авторства, которое исключительно уже по определению. Все эти условия вместе сложились лишь в проектной культуре Нового времени, где человеком «намечается и осуществляется овладение сущим в целом», — как пишет Мартин Хайдеггер во «Времени картины мира»:
«Человек борется здесь за позицию такого сущего, которое всему сущему задает меру и предписывает норму».
Речь тут о подвиге самоутверждении человека в противостоящем ему мире.
По смыслу этой борьбы «подвиг» — имя действия, состоящего в предельном напряжении человеческих сил, направленных на претворение мира соответственно воображаемому порядку. Да, речь идёт о претворении социального и овладении природным во исполнении человеческого проекта.
Собственно, подвиг и есть этот акт овладения — со всеми трудностями, риском и жертвами, неизбежными в этой борьбе. Ясно, что мифические «подвиги Геракла» тут не при чем. «Чудесные подвиги Геракла <…> совершены с помощью волшебного оружия», — замечает Я. Голосовкер (Избранное. СПб, 2010, с. 123).
Интересно, однако, что в культуре Нового времени некоторые подвиги, наоборот, мифологизируются, закрепляются в коллективной памяти в качестве прецедентных поступков, основополагающих для соответствующих групп и институций.
Явление на Вормском рейхстаге в 1521 году Мартина Лютера, где от него требовали отречения от его антикатолического проекта, уже 500 лет ощущается как момент рождения протестантизма. «Если император призывает меня, чтобы предать смерти, что ж, я принимаю вызов», — писал Лютер перед выездом в Вормс. Геройский пафос этого высказывания приводил и продолжает приводить в восхищение многие поколения лютеран.
И из этого длящегося восхищении и притягательности его предмета проистекает воля к мифологизации этого исторического факта как события, за которым традиция сохраняет обкатанную веками формулу личного героизма: «Hier stehe ich und ich kann nicht anders» («Здесь стою я, и я не могу иначе»). Эту мифологизацию иначе называют славой.
Похоже, что подвиги, герои и их слава — категории, целиком принадлежащие Новому времени — уходят в историю.
Но, когда деревья за окном поезда уплывают назад, это признак его движения вперед, не так ли?
Источник: Koine
В оформлении использован элемент орнамента на амфоре B239 (высокая классика; источник: British Museum).
