В контексте политической нестабильности многочисленные опросы общественного мнения становятся всё более значимыми. Их результаты влияют на СМИ. А те, в свою очередь, могут влиять на популярность кандидатов. Помимо славы, это даёт больше возможностей для предвыборной кампании. В целом опросы становятся одной из причин, глубокого кризиса представительской системы.
Редакция самого продаваемого издания во Франции Ouest-France приняла важное решение. Газета не будет ни публиковать, ни комментировать результаты опросов об электоральных предпочтениях населения до конца президентских выборов 2022 г.
«Пока мы их комментируем, меняется отношение к политикам. Также подобные результаты отвлекают внимание СМИ от главного: встречи с избирателями, поведение во время дебатов, предвыборная программа и идеи». Об этом заявил главный редактор издания Франсуа-Ксавье Лефран.
Рост популярности соцопросов
Это значительный подрыв влияния соцопросов. Ведь во время кампании 2002 г. мнение населения спрашивали 193 раза, в 2012 г. – 409 раз, в 20217 г. – 563 раза. А с 1 января 2021 г. уже прошли 44 опроса с замахом на кампанию 2022 г. Кто их заказывает? Крупные СМИ или политические организации. А кто из проводит? Вот названия учреждений, которые известны сейчас почти каждому французу: Ifop, Ipsos, Elabe, BVA, Harris Interactive.
Их называют институтами по изучению общественного мнения. Они конкурируют друг с другом. При этом политические опросы составляют незначительную часть их доходов. Например, для Harris Interactive это менее 1% прибыли. В основном они зарабатывают на опросах касательно тех или иных продуктов или мнения по поводу различных предприятий и фирм.
Но факт остаётся фактом. Во Франции никогда до сих пор так не интересовались электоральными намерениями людей. Вместе с тем политическая картина общества выглядит сейчас крайне нестабильно. Традиционное противостояние левых-правых в правительстве исчезло. Вместе с ним исчезла и значительная часть избирателей. Всё больше людей становятся нерешительными и инертными, когда речь идёт о политике. Политолог и социолог, проводящий соцопросы, Жером Сент-Мари высказался по этому поводу: «Никогда ещё опросы не имели такого политического влияния. И никогда ещё их результаты не находились в таком отрыве от реальности».
Как раскрутить кандидата
К переизбытку результатов опросов дополняется волна всевозможных выводов на их основе, предлагаемых телевидением. «Это как Биржа. Перманентные торги рейтингов комментаторов», — говорит политолог Даниэль Гакси. Самый недавний пример: восхождение Эрика Земмура. Первый опрос от 14 сентября дал этому полемисту-ксенофобу 10%. Затем его по очереди таскали каналы BFM, CNews и т.п. как политическое событие дня. Как результат: шашка вышла в дамки. 6 октября итоги опроса пророчат ему выход во второй тур.
И вот 22 октября читаем титры в эфире BFM: «Вот уже десятый опрос предвещает Земмуру участие во втором туре». Какую судьбу ему предрекут завтра? Таким образом опросы формируют информационное поле СМИ: Эммануэль Макрон в роли недосягаемого лидера, Жан-Люк Меланшон – глава кучки левых и Эрик Земмур – кандидат в чемпионы.
Социология и рельность
Но реальный расклад общественного мнения это не отражает. Сколько людей вообще ещё не определились, за кого будут голосовать? А сколько вовсе не интересуются этой шумной президентской кампанией? Но в этом уравнении есть один важный неизвестный: не участвующие в выборах.
«Для нас это проблема, — говорит Поль Себий, исследователь в Ifop. – Люди отходят от партий. Потому могут менять мнение очень быстро. Также велик уровень апатии и недоверия». Результаты региональных выборов 2021 г. оказались провалом работы институтов общественного мнения. Теперь специалисты пытаются предложить опрашиваемым оценить по шкале от 1 до 10 то, насколько они уверены в долговечности собственных ответов. А затем самых неуверенных убирают из подсчётов (ниже 7). Тогда выявляется примерно половина потенциальных не голосующих. Но и тут есть ряд отклонений.
Большинство опросов в конечных предлагаемых результатах не дают процент «колеблющихся». Они показывают, как ответили определившиеся избиратели. Глава Центра наблюдения за общественным мнением Ален Гаррижу высказывает по этому поводу опасения: «Разве это нормально, что нам пытаются представить состояние общественных настроений на основании мнения 350 определившихся человек?»
Матьё Галлар, директор исследовательского направления в Ipsos, не видит в этом проблемы: «Это же сиюминутный снимок части общества, не предсказание. Рейтинги кандидатов будут меняться в процессе приближения ко дню голосования, когда избиратели остановятся в выборе». Поль Себий уточняет: «На самом деле, электоральные намерения ничего не показывают сами по себе. Нужно смотреть на обстоятельства, на социологическую структуру: возрастная группа, социальный статус, предыдущие голосования… Вот тогда можно будет делать какие-то выводы».
Что первично: соцопрос или голосование?
Сиюминутный снимок, предсказание или само реализуемое пророчество? Старый вопрос, как и сами соцопросы. Что первично? Побуждают ли мнения других «рассматривать голосование как игру с неравными ставками и возможностями», как это видит Ален Гаррижу? И если постоянно твердить, что такой-то кандидат имеет такие-то позиции, получит ли он их в результате?
Матьё Галлар осознаёт, что такое действительно происходит. Но он считает, что «нет ничего незаконного в том, что часть избирателей ориентируется на мнение других. Ведь у нас же два тура голосования. Самое главное для кандидатов – выйти во второй тур».
«В тот момент, когда люди поверят, что опросы отражают общественные настроения, они начнут сами формировать мнение людей», — говорит Даниэль Гакси. Матьё Галлар отвечает: «Неправильно думать, что, допустим, динамика популярности Эрика Земмура – продукт соцопросов. И что с реальностью это не имеет ничего общего. Допустим, если выборы состоятся в это воскресенье, то он добьётся хороших результатов.
«Да, опросы – это худший способ изучения общественного мнения, — считает Жна-Даниэль Леви, директор-делегат Harris Interactive. – Однако они становятся все более значимыми по мере роста популярности различных кандидатов».
Какие преимущества даёт соцопрос?
И тем не менее соцопросы конкретно влияют на кампанию. Во-первых, в плане денег. Для получения банковского кредита кандидаты должны доказать, что способны получить как минимум 5% голосов. В этом случае государство компенсирует расходы на кампанию в размере 8 млн евро (если набрать меньше 5%, то сумма будет 800 000 евро). Единственный способ сделать это – показать кредиторам результаты опросов. Например, во время европейских выборов банки потребовали от партии Génération·s показать результаты трёх соцопросов, где им отводится не менее 7% потенциальных голосов.
Ещё один момент – позиция Совета по теле и радиовещанию (CSA). С 1 января по 22 марта 2022 г. этот «жандарм» предоставит каждому кандидату определённое количество эфирного времени для того, чтобы тот смог представить свою программу. Но количество этого времени выделяется, в зависимости от различных критериев: процент на выборах за последние пять лет, число избранников на местах, вес парламентской группы, но также и результаты соцопросов. Иными словами, чем благосклоннее к вам соцопросы, тем больше вы получите эфирного времени. Зависимость прямая.
Сейчас, в эпоху политического разложения, партии множатся, имея при этом всё меньше отличительных черт. Люди дезориентированы, а противостояние левых/правых уже не такое явное. В этих условиях соцопросы воспринимаются как чуть ли не единственные ориентиры. Причём и самими политическими партиями тоже. Так «Республиканцы» заказали в начале сентября опрос у Ifop с целью выяснить предпочтения их электората. Затем они подберут наиболее подходящего кандидата. А во время второго тура праймериз у «зелёных» некоторые сторонники Янника Жадо, не стесняясь, кичились «хорошими» результатами соцопросов: 7% голосов в пользу из кандидата против 2% за Сандрин Руссо.
«Плохие» и «хорошие» результаты
Зато неискренность – классический способ использования результатов опросов политическими партиями. Они сами их заказывают, сами же критикуют их при получении неудовлетворительных результатов и громче всех кричат, если выводы им нравятся.
«Конечно, это неискренне, — признаётся заместитель генерального секретаря «зелёных» (EELV) Сандра Реголь. – Все понимают, что это обрывочные нерепрезентативные сведения, особенно ежедневные роллинги по окончании кампании. Но мы всё равно их смотрим. Но только не на плохие результаты, а на хорошие. Тогда мы говорим себе: «Ну вот, как я и думал, всё хорошо!» И всё же, кроме собственно результатов выборов, эти опросы – единственное средство хоть что-то понять об изменении мнения избирателей».
К примеру, «Франция непокорённая» поступает именно так. С одной стороны, она критикует увлечённость соцопросами. С другой – её сторонники не упускают возможности напомнить, что Жан-Люк Меланшон выступает в них как «наиболее перспективный кандидат» от левых. «На наш взгляд, соцопрос – это инструмент коммуникации и влияния, — говорит Манюэль Бомпар, руководитель предвыборной кампании Меланшона. – А раз так, то я не могу критиковать наших сторонников, если они используют их позитивные результаты в аргументах».
Нужно ли беспокоиться о политическом использовании соцопросов? В Социалистической партии не видят в этом проблему. Вед теперь СП заказывает из гораздо меньше, чем раньше, поскольку денег у партии нет. «Не надо поднимать эту тему. Ведь тогда начнутся бесконечные комментарии, обсуждения и т.р.», — говорят они. А разве они уже не начались?
Автор: Сиприан Каддео
Источник: L’Humanite
