Киев. 28 марта 2015 года (ПолитКом, Александр МЕРЕЖКО). 19-20 марта 2015 года, как раз в годовщину аннексии Крыма Россией, в Варшаве прошла довольно представительная научная конференция, посвященная анализу аннексии Крыма в свете международного права.
На конференции прозвучало около 38 выступлений юристов-международников из различных государств. Если говорить в целом, то у всех выступавших, за исключением нескольких российских юристов, не вызвал ни малейшего сомнения тот факт, что аннексия Крыма Россией явилась грубым и очевидным нарушением основных принципов и норм международного права.
Интересно и то, что два юриста из России также признали неправомерность аннексии Крыма, а один из тех, кто ранее выступал в поддержку этой аннексии, очевидно под впечатлением силы и логики аргументации западных юристов-международников, был, в конце концов, вынужден признать, что юридическая аргументация западных ученых сильнее аргументации российских юристов.
Честно говоря, я не услышал с российской стороны каких-либо новых оригинальных аргументов, оправдывающих аннексию. По существу, было повторение старых аргументов, прозвучавших еще во время симпозиума в Гейдельберге в сентябре 2014 года. Аргументация западных юристов-международников тоже не отличалась особой новизной. Скорее, речь шла о различных разнообразных аспектах и последствиях аннексии Крыма.
Суть в том, что противоправность аннексии Крыма настолько очевидна, даже для студента-юриста, что особого смысла спорить по этому поводу просто нет. Интересно было наблюдать над тем, как безнадежно слабо и беспомощно выглядели аргументы российской стороны на фоне западной науки международного права. В какие-то моменты становилось жаль российских юристов-международников, и было даже неудобно за их отчаянные попытки выдать черное за белое.
Впрочем, один из российских юристов (профессор МГИМО) попытался компенсировать недостаток аргументации повышенной агрессивностью и пересказом пропагандистского вранья путинского телевидения.
Что касается западных юристов, то иногда они вдавались в обсуждение схоластических вопросов типа: существует ли степень тяжести агрессии в международном праве (gravity of agression). Одним из первых в самом начале конференции от Украины выступил профессор А. В. Задорожный, который, по сути, задал тон последовавшей дискуссии. Весьма интересно было выступление юриста-международника из России Марии Иссаевой, которая представила честный и объективный юридический анализ аннексии Крыма, что, разумеется, не обрадовало российских юристов. Интересным было выступление американского профессора Кристофера Боргена, который логично и убедительно продемонстрировал противоречия и логические несостыковки российской позиции по Крыму.
Особую нервозность со стороны некоторых российских юристов вызвало выступление Стивена Блокманса из Бельгии, который, как оказалось, весьма хорошо информирован о том, что происходило в связи с аннексией Крыма и насколько опасно поведение путинской России для миропорядка. Профессор Воронин из МГИМО попытался даже обвинить профессора Блокманса в том, что он «мыслит категориями холодной войны», хотя на самом деле действия и мышление путинского режима полностью соответствуют этим категориям «холодной войны».
Один из участников конференции рассказал о расследовании теракта против малазийского Боинга. Признаться, у меня сложилось впечатление, что следствие этого преступления, то ли в силу политических соображений, то ли в силу страха перед непредсказуемо-агрессивной Россией, сознательно не называет вещи своими именами. Как часто бывает на конференциях, особенно острые дискуссии проходят в кулуарах. Так было и на этот раз. От некоторых российских коллег можно было узнать, как российское руководство видит Украину; и, надо сказать, этот образ Украины (по-видимому, российский истеблишмент стал жертвой собственной пропаганды) говорит о том, что Украина имеет дело со смертельным врагом, который, по существу, отрицает само право Украины на независимое существование.
Вместе с тем, нельзя было не заметить, что, по сравнению с симпозиумом в Гейдельберге, российские юристы-международники стали заметно неувереннее в своей позиции. Такое ощущение, что у них самих все больше сомнений относительно вменяемости Путина и правильности его агрессивного внешнеполитического курса.
Несмотря на то, что мое выступление было в самом конце, мне удалось задать несколько вопросов выступавшим. Так, немецкого юриста я спросил, что конкретно, по его мнению, должна сделать Германия, чтобы помочь Украине вернуть Крым; итальянского юриста, рассказавшего о санкциях Европы против России, я попросил прокомментировать тот факт, что итальянский премьер, несмотря на санкции, посетил Москву и провел переговоры об экономическом сотрудничестве; российского юриста-международника, рассказавшего о проведенном в Крыму «референдуме», я спросил – не стоит ли, по его мнению, ввести в международное право норму, позволяющую проводить на территории другого государства антиконституционный референдум при поддержке вооруженных сил иностранного государства.
Мое выступление сводилось к нескольким тезисам:
1) Вот уже год мы ведем дискуссии по поводу аннексии Крыма. Причем речь идет о вполне очевидном нарушении международного права.
2) Политика путинской России вполне сравнима с внешней политикой нацистской Германии.
3) На самом деле, с политической и экономической точек зрения речь не идет о Крыме как таковом. С политической точки зрения для Путина важен не Крым как таковой, как самоцель, а уничтожение государственности Украины и установлении фактического контроля над ней. Аннексия Крыма – всего лишь один из шагов Путина на Пути к установлению полного контроля над Украиной. С юридической точки зрения речь идет не столько о судьбе Крыма, сколько о судьбе международного права в целом. Мы должны определиться в принципе – готовы ли мы бороться за международное право или просто хотим отказаться от него и позволить Путину делать все, что он захочет.
4) За год с момента оккупации Крыма санкции Запада оказались неэффективны, не добились главного результата, т.е. освобождения Крыма от российской оккупации. Значит, необходимо искать и применять другие, более действенные средства воздействия на агрессора.
5) Вопрос «кто виноват?» уже давно не актуален, поскольку давно очевиден. Гораздо важнее сейчас ответить на три других кардинальных вопроса из цикла «что делать?»:
а) как остановить государство-агрессор;
б) как наказать государство-агрессор;
в) как создать политико-правовые гарантии того, чтобы преступления против Украины больше не повторялись.
К сожалению, по моему мнению, западные юристы-международники уходят от решения этих насущных вопросах, в большей мере увлекшись вопросом «кто виноват?».
Еще один вопрос, который возникает в этой связи, звучит так: бессильно ли международное право в решении поставленных проблем, должно ли оно исключительно опираться на принципе самопомощи.
Я попытался сам ответить на эти поставленные вопросы. Так, мы не должны забывать о тех гарантиях территориальной целостности и безопасности, которые были даны Украине согласно Будапештскому меморандуму. Если не сработали санкции, тогда, чтобы остановить агрессора и прекратить оккупацию Крыма, государства-гаранты обязаны направить свои воинские контингенты в Украину, поскольку нарушение Будапештского меморандума – это прямое преступление России против них, а также против международного сообщества в целом.
Наказать государство-агрессора можно создав специальный международный трибунал для России. При этом соответствующую резолюцию может принять Совбез ООН без учета мнения России, поскольку она, заняв место СССР в ООН, нарушила Устав ООН. В целях предотвращения в будущем новых преступлений со стороны России необходимо:
- демилитаризировать Россию (лишить ее оружия массового уничтожения);
- провести в ней «депутинизацию» (по примеру денацификации послевоенной Германии), поскольку путинская пропаганда промыла мозги населению России;
- осуществить в России подлинную федерализацию (может даже конфедерализацию).
После моего выступления один из вопросов, заданных мне, касался предполагаемых «военных преступлений, совершенных украинскими вооруженными силами» на Донбассе. На этот вопрос я ответил, что в условиях боевых действий нельзя исключать, что какие-то эпизодические нарушения международного гуманитарного права могли иметь место. Вместе с тем, на сегодняшний день убедительных доказательств таких нарушений нет. В любом случае, любые военные преступления, независимо от того, кем они были совершены, должны быть наказаны.
С другой стороны, военные преступления российской армии на Донбассе и российских террористов носят систематический и целенаправленный характер. Путин сознательно провоцирует украинскую армию, чтобы затем создать видимость военных преступлений с ее стороны. Это особо даже не скрывается. Так, Путин открыто заявил еще до аннексии Крыма, что российская армия будет использовать женщин и детей в качестве «живых щитов».
Российское телевидение показывает то, как российские войска ведут огонь по украинской армии из жилых домов и квартир с тем, чтобы спровоцировать ответную реакцию и выдать ее за обстрел мирного населения. По большому счету, Россия создала своеобразный симбиоз между пропагандистской машиной (в частности, каналом Life News) и провоцирующими действиями своей оккупационной армии и террористов на востоке Украины. Одним словом, конференция была интенсивной, напряженной и интересной, однако практически малополезной, поскольку ее участники не решились рассмотреть насущный вопрос относительно того, что международному сообществу и международному праву необходимо конкретно сделать, чтобы вернуть Крым Украине и восстановить международный правопорядок и справедливость.
