Как случилось, что Дональд Трамп заручился поддержкой меньшинств, на которые он неоднократно обрушивался с обвинениями во время своего президенства? Может быть, дело в том, что люди идентифицируют себя не только по принадлежности к той или иной «расе», и не всегда их взгляды вписываются в концепцию расизма, предлагаемую некоторыми учёными?
Торонто всегда стоял списке городов с самым пёстрым этническим составом в мире и воспринимался как вотчина левых. В 2010 году жители этого города выбрали мэром закоренелого расиста. Роберт Форд – недалёкий грубиян и чудак, сын бизнесмена-миллиардера, приобрёл известность благодаря своим препирательствам с коллегами по муниципальному совету и оскорбительными высказываниям в адрес чуть ли не всех существующих меньшинств.
Можно было бы предположить, что его предвыборная кампания увенчалась успехом благодаря тому, что белые активно выражали своё недовольство этническим разнообразием [1]. Но на самом деле его привели к власти голоса иммигрантов и представителей меньшинств, то есть как раз тех, против кого были направлены его обличительные речи. Несмотря на неприкрытую жёсткость его заявлений, а может быть, как раз благодаря ей, среди тех, кого он ненавидит, у него немало поклонников.
«Наркоман, невоспитанный человек с излишним весом – такой у нас мэр. В этой истории успеха, не подвластной никакой логике, Форд выглядит настоящим антигероем. Он говорит то, что хотели бы сказать самые бесправные люди», – писал журналист издания Toronto Life 29 сентября 2014 года, рассуждая о поразительной популярности этого деятеля.
«Никто не защищает людей так, как я, независимо от их расовой принадлежности, – провозгласил он однажды, будучи пьяным, и тут же выдал прямо противоположное заявление. – Я самый ярый расист в этих местах. И я – мэр Торонто».
В то время как СМИ соревновались в выражениях возмущения, клеймя позором его расистские убеждения, которые он не только не скрывал, но и считал предметом своей гордости, «канадский Трамп» разбил в пух и прах все их аналитические выкладки, набрав 80% голосов в рабочих пригородах, населённых трудовыми мигрантами [2].
Я жил в то время в Торонто, и среди моих друзей было немало сторонников Форда (уточню, что сам я таковым не был). И по сей день некоторые из них с ностальгией вспоминают те времена, когда, встретив мэра на заправке или у выхода из фастфуда, они курили вместе с ним марихуану. Они не придавали значения социальному происхождению Форда, не обращали внимания на то, что он употреблял наркотики, позволял себе расистские оскорбления и отличался дремучим невежеством, а видели в нём обычного человека, доступного и близкого к каждому из них.
Чем решительнее нападала на него пресса, тем больше уважали Форда его сторонники. Форд мало что мог предложить им в плане политической программы или успешного руководства городом, но сама его эксцентричная натура была, по выражению Toronto Life, подобна среднему пальцу, выставленному перед физиономиями представителей того политического класса, который принято считать заносчивым, лицемерным и самодовольным.
История Форда, в 2016 году умершего от рака, приходит на память при наблюдении за президентскими выборами в США. Данные экзитполов, к результатам которых, впрочем, стоит относиться с осторожностью, свидетельствовали о росте популярности Трампа среди представителей меньшинств.
После того, как на протяжении четырёх лет Дональд Трамп проявлял, по отзывам многих наблюдателей, неприкрытый расизм, на выборах он получил больше голосов чернокожих (плюс четыре пункта) и латиноамериканцев (плюс три пункта), чем в 2016 году.
Результаты социологического опроса, проведённого компанией Edison Research по заказу New York Times, свидетельствуют о том, что он сумел привлечь на свою сторону треть электората азиатского происхождения, и этого количества достаточно, чтобы опровергнуть утверждения тех, кто полагает, что его политика ориентирована только на интересы узкой прослойки белых националистов.
Как и все кандидаты от демократов в последние годы, Джо Байден, конечно, заручился внушительной поддержкой большинства небелого населения страны. В таких ключевых городах как Филадельфия, Милуоки, Атланта и Феникс избиратели африканского, латиноамериканского и азиатского происхождения отдали ему немалое количество голосов, что оказало решающее влияние на исход выборов.
Трамп, как считалось, воплощает собой непримиримый расизм, и прогрессисты надеялись воспользоваться этим и последствиями долговременных демографических перемен. В свете того, как всё обернулось на самом деле, имеет смысл задаться вопросом, как смог кандидат-республиканец, не ставя перед собой такую цель, удержать и даже укрепить свои позиции среди чернокожих, латиноамериканцев и др.?
Первая причина состоит, вероятно, в том, что многие небелые избиратели просто не расценивают его поведение как проявление расизма в их понимании. Представление о расизме нередко разнится в зависимости от классовой принадлежности, особенно в тех случаях, когда он выражается в неоднозначных формах, в намёках.
Даже когда Трамп позволяет себе замечания с расистским подтекстом, говоря об иммиграции или о преступности, не факт, что небелые американцы воспринимают такие слова как оскорбления, адресованные лично им. Тот, кто сделал своим девизом слова «Америка прежде всего», без тени недовольства общается со своими сторонниками из числа чернокожих и латиноамериканцев, но лишь в том случае, если они соответствуют определённому стереотипу успешности и консерватизма.
Лидеры левых принимают поддержку со стороны меньшинств как должное.
Представление о том, что избирательные предпочтения определяются принадлежностью к какой-либо демографической или расовой категории, всегда было обманчивым. Результаты недавних президентских выборов в США, похоже, развеяли иллюзию о том, что небелое население составляет монолитную группу, и это уже можно считать достижением.
Например, Трампа активно поддержали уроженцы Кубы в стратегически важном округе Майами-Дейд во Флориде. Эти люди, близкие к латиноамериканцам, но нередко идентифицирующие себя как белых, похоже, считают антикоммунизм основным критерием при выборе того или иного кандидата.
Вместе с тем лидеры левых нередко выдвигают против своих оппонентов обвинение в расизме и позиционируют себя как единственных настоящих защитников меньшинств, а потому принимают как должное поддержку с их стороны. Но этот приём уже устарел.
Среди избирателей самого разного происхождения нарастает раздражение по отношению к политикам, неспособным остановить ухудшение условий их жизни и к тому же посматривающим на них свысока – ультраправые СМИ изо всех сил насаждают этот стереотип. Многие избиратели были бы рады увидеть, как перепугается эта каста, и потому готовы голосовать за первого же возмутителя спокойствия, каким бы безумцем он ни был.
Так же как Форд несколько лет тому назад, Трамп яростно хватается за любую возможность обернуть себе на пользу расовые противоречия, пренебрегая приличиями, укоренившимися в риторике элит. В кругах белых американцев, большинство из которых по-прежнему верны нынешнему президенту, он, похоже, лишился некоторой части своего электората, главным образом среди образованных жителей страны, которые противопоставляют себя другим белым, не имеющим университетских дипломов, в той культурной и политической войне, которая обретает всё более отчётливые очертания.
«Почему представители меньшинств, против которых направлены расистские заявления Трампа, поддерживают его? – недоумевает социолог из Колумбийского университета Муса Аль-Гарби в своей статье, опубликованной накануне голосования. – Возможно, дело в том, что многие из них просто не считают расистскими комментарии и политические шаги президента.
Очень часто исследователи отмечают проявления расизма, обращая внимание только на то, каким образом неприятные им слова и выражения воспринимаются белыми. Им и в голову не приходит разобраться в том, какой отклик те же высказывания находят среди представителей меньшинств. А если бы они это сделали, то были бы удивлены результатом» [3]. (Чит. «Au commencement était le verbiage»).
Рассуждения консерваторов об иммиграции, полиции и незащищённости встречают среди чернокожих и латиноамериканцев не менее, а порой и более горячую поддержку, чем среди белых. В пропорциональном соотношении чёрные и латиноамериканцы, так же, как и выходцы из Азии, по некоторым вопросам, в частности, связанным с религией, склонны поддерживать скорее консерваторов, чем белых прогрессистов, составляющих целую армию в предвыборной коалиции демократов.
До сих пор эта тенденция не помогала набрать большинство их голосов кандидату-республиканцу на местном или национальном уровне, но она уже представляет серьёзную угрозу для демократов.
Ранее в уходящем году Аль-Гарби в другой своей статье рассуждал о той уверенности, с которой прогрессивные элиты определяют свою роль в определении того, что такое расовая политика и расизм в США: они уверены, что их долг – защищать представителей меньшинств от расизма, а значит, они могут сами решать, что таковым является.
Попытки некоторых демократов воспользоваться ситуацией, чтобы поставить заслон социальным требованиям – это лишь один из аспектов проблемы, пишет Аль-Гарби в своей статье под недвусмысленным заголовком «Кто должен определять, что такое расизм?» «Белые элиты, которым принадлежит ведущая роль в формулировании понятия расизма в академических кругах, в СМИ и вообще в культуре, в широком смысле слова, похоже, используют для определения расизма те критерии, которые соответствуют их собственным предпочтениям и приоритетам, – пишет он. – Вместо того, чтобы заняться упразднением привилегий для белых или дать больше прав тем, у кого их недостаточно, они, похоже, озабочены главным образом тем, чтобы сосредоточить социальный и культурный капитал в руках “хороших белых”» [3].
Несомненно, если говорить о выборах, к этим рассуждениям следует добавить ряд оговорок. В частности, совершенно очевидно, что расистские замашки Трампа критикуют не только представители белых элит: среди общественных активистов, политиков и простых манифестантов, которые бьют тревогу в связи с высказываниями президента, немало чёрных и латиноамериканцев, не принадлежащих ни к какой элите.
Но в одном Аль-Гарби совершенно прав. Демократические элиты, которые чуть ли не лопаются от гордости, осознавая свою роль в этих вопросах, несомненно, заинтересованы в том, чтобы определять «расизм» с тех позиций, которые обеспечивали бы им превосходство над республиканцами. Этим частично объясняется энтузиазм, с которым они встречают семантические новации, направленные на то, чтобы учитывать права меньшинств, даже в тех случаях, когда представители этих групп не видят необходимости в подобных нововведениях [4].
Принимая на себя роль третейских судей в вопросе о том, что именно следует рассматривать как расизм, белые прогрессисты рискуют политизировать эту тему в выгодном для себя ключе, отстранив от её обсуждения тех, кого она непосредственно касается, и использовать её как оружие в противостоянии с другими белыми элитами.
Они идут по пути выхолащивания сути того понятия, которое, тем временем, совершенно необходимо представителям меньшинств для защиты их прав и достоинства от совершаемых нападок. Напрашивается некоторая аналогия между этим феноменом присвоения риторики и обвинениями в антисемитизме, направленными на дискредитацию любых критических замечаний в адрес внешней политики США в отношении Израиля.
Руководство Демократической партии отказывается от любых амбициозных реформ в экономике.
Трудно сказать, чем руководствовались чёрные и латиноамериканцы, голосуя за Трампа. Может быть, брутальная риторика президента нашла отклик в сердцах мужчин, для которых гендерные интересы значат больше, чем расовые и классовые приоритеты. Вместе с тем, понятно, что демократы смогли бы уравновесить значимость этих культурных факторов, если бы решились поводить политику, нацеленную на улучшение материальных условий жизни небогатых американцев.
Но в облегчённой, чисто символической риторике о политики идентичности, подаваемой демократами, содержится слишком мало пунктов, которые находят отклик среди меньшинств, а многие из их представителей не согласны постоянно довольствоваться только этим. Установление минимальной зарплаты на уровне 15 долларов в час и введение медицинского страхования для всех существенно сократили бы расовое неравенство и пошли бы на пользу белым представителям рабочего класса.
Однако на протяжении многих лет руководство партии упорствует в своём отказе от проведения любых амбициозных социально-экономических реформ, довольствуясь малозначительными полумерами и надеясь проскочить между капельками дождя. Но так дальше продолжаться не может.
У демократов нет выбора, они будут вынуждены взяться за серьёзные реформы, возможно, размышляя о том, в каком незавидном положении они оказались бы, если бы их соперником по предвыборной гонке не был одиозный президент, открыто гордившийся своей чудовищной некомпетентностью в условиях нынешних санитарных и социально-экономических бедствий.
Если рассматривать расизм не как позицию отдельных персон, а как ошибочные воззрения, поддающиеся корректировке, возможно, это помогло бы положить конец непрекращающейся войне культур, препятствующей защите общих экономических интересов.
* * * * *
(1) По поводу использования терминов “белый” и “не белый” в Северной Америке чит. Benoît Bréville, « “Quelle est votre race ?” », Le Monde diplomatique, июль 2019.
(2) Yanan Wang, « Rob Ford, Canada’s Trump and a self-avowed “racist” was beloved by immigrants », The Washington Post, 23 март 2016.
(3) Musa Al-Gharbi, « Who gets to define what’s “racist ?” », Contexts, 15 мая 2020.
(4) Marisa Peñaloza, « Latinx is a term many still can’t embrace », National Public Radio, 1 октября 2020.
Автор: Муртаза Юссен, журналист
Источник: Le Monde
