Виталий КУЛИК, директор Центра исследований проблем гражданского общества
По мере приближения анонсированной даты следующей встречи нормандской четверки в медиа появляется все больше и больше “новых мирных планов”. Вот только это “новое” – на самом деле хорошо забытое старое.
В “мирных инициативах” последнего время комбинируются два подхода и вида месседжей: собственно российский и мнимо-гуманистический, в котором “гуманитарная составляющая урегулирования важнее всего”, “из-за нас страдают дети\старики в ОРДЛО” и прочие попытки перенести ответственность с РФ как оккупирующей стороны на Украину. В целом, оба этих подхода являются продолжением друг друга и имеют под собой именно эту цель – вывести настоящую роль РФ в происходящем из фокуса внимания.
Так, в ход неизбежно идут уговоры “начать прямой диалог с жителями оккупированных территорий“, под которыми явно подразумеваются не вынужденные переселенцы, и даже не люди, постоянно пересекающие линию разграничения. Речь идет именно о диалоге с представителями оккупационных администраций – мол, давайте решать самые насущные вопросы напрямую, ведь прямой путь самый краткий. Некоторые, особенно откровенные авторы мирных концепций, такие как Марина Черенкова и другие из пула советника Секретаря СНБО Сергея Сивохи, даже бравируют тем фактом, что считают оккупационные администрации элитой, причем безо всяких кавычек.
Этим фактически предлагается легализовать российский нарратив о “контактной группе”: без указания количества сторон, как это и принято в российской прессе и документах. Трехсторонняя контактная группа потому так и называется, что сторонами там выступают Украина, ОБСЕ и Россия, а ее оккупационные администрации – это довесочек к российской стороне. Кремлю это очень не нравится, потому как намекает на то, что РФ является стороной конфликта. Из этого проистекают все эти попытки говорить о “компромиссе между сторонами конфликта”, под которыми РФ подразумевает Киев и “народные республики”.
Но в представляемых в Украине “мирных инициативах” (например в пресловутых «12 мюнхенских пунктах») этот ход объясняется “мнением конфликтологов и западных экспертов”, и донельзя заезженной за все годы войны фразой “опыт других конфликтов подсказывает, что только …(вставить нужное) может урегулировать ситуацию и принести мир”. Такими же оборотами в свое время идеи «миротворческой операции» продвигали при Порошенко в 2016-2017 гг. Сейчас акцент сместился, но формулировка все так же.
В этом нарративе органично вписывается и требование выплаты украинских пенсий всем жителям оккупированных территорий, причем здесь и сейчас – и под не менее прекрасным предлогом – “так старики, живущие в оккупации, перестанут нас ненавидеть, что ускорит реинтеграцию Донбасса”. Что является настолько откровенной подменой реальных причин конфликта российскими темниками, что становится стыдно за авторов подобных сентенций.
Так можно было бы говорить лишь в том случае, если бы речь шла о гражданской войне и противостоянии между частями Украины. Но в ОРДЛО нет никаких “народных республик” – есть российская оккупация части украинских территорий.
Оккупация не предполагает интереса оккупанта к «симпатиям» и «антипатиям» к Украине среди местного населения. Более того – когда в ход идет стрелковое оружие и артиллерия, никакие симпатии и чувства гражданского населения уже не способны ни помешать оккупации, ни – тем более – остановить ее. Мы ежедневно фиксируем от 5 до 15 обстрелов и еженедельно несем боевые потери. Перемирия даже в так называемых «демилитаризированных зонах» не существует, оно есть только в фантазиях «тактиков» на Банковой.
Помимо того, если обратиться к самому тексту проекта Закона 2083-д, за который так горячо болел все тот же Сивохо, то окажется, что он содержит позиции, которые попросту отрицают фактор насилия в оккупации, и рассматривают ОРДЛО как территорию, где людям ничего не угрожает, кроме “кровавой киевской хунты, желающей морить стариков голодом, отбирая честно заработанные пенсии”.
Например, согласно модели, предлагаемой законом, за пенсией сможет обратиться не только сам пенсионер, а любое лицо по его нотариально заверенному поручению. Т. е. авторов текста проекта совершенно не смущает сам факт оккупации, в которой такое поручение вполне может быть получено и силовыми методами. Тем более, что по этой версии законопроекта, пенсионеры, не получавшие пенсии из-за вооруженного конфликта, смогут обратиться за выплатой суммы платежей практически за любой временной промежуток, так что речь может идти о значительных средствах – разово и на руки “доверенному лицу”, что открывает представителям оккупационных структур поле для манипуляций.
Прибавим к этому перманентное требование снятия “экономической блокады” ОРДЛО, которую можно называть так разве что условно, а еще требование “узнать, чего же хотят люди, живущие в ОРДЛО, поинтересоваться их мнением” – и перед нами предстанет полная картина большинства “мирных инициатив”, предлагаемых в последние месяцы.
Но их авторы, в своих попытках отрицать действительность, зашли уже слишком далеко: закрыть глаза на оккупацию – не значит фактически прекратить ее. Никакой “замер общественного мнения” принципиально невозможен в условиях, когда за мнение, отличающееся от мнения оккупационной администрации, запросто можно оказаться на подвале. Узнать достоверно, чего хотят, о чем думают и как видят свое будущее жители оккупированных территорий мы сможем только после того, как эти люди получат возможность свободно высказываться – т. е. либо в том случае, когда они оставляют ОРДЛО насовсем, либо же в случае деоккупации этих территорий.
А вот подыгрывание РФ, которая ни на секунду не ослабляла свое давление во всех существующих переговорных и экспертных (на той же Мюнхенской конференции) форматах с тем, чтобы утверждать свою роль как “стороны-посредника”, удается местным “голубям мира” все лучше и лучше.
Но им все же стоило бы помнить: даже это не поможет им добиться каких-то особых преференций от РФ в виде кадровых назначений при “реинтеграции” по российскому сценарию. Во-первых потому что у России все роли распределены давным-давно – и без учета “украинских соратников”, а во-вторых (хотя пророссийские деятели никогда не верят в это, пока не прочувствуют на собственной шкуре) потому что предателей не любит никто и нигде. Ими лишь пользуются.
