Киев, 13 апреля 2016 года (Роман СКЛЯРОВ, ZN.UA). В развитых странах мира демократия не ограничивается выборами раз в пятилетку, в промежутке между которыми граждане только наблюдают за тем, как их избранники управляют страной. Подобный подход является, скорее, профанацией демократии.
В Европейском Союзе, куда Украина стремится интегрироваться, принят другой подход. На этапе разработки каждого важного решения министерством или другим органом подключаются все стейкхолдеры (заинтересованные стороны), выражающие собственную позицию о влиянии решения непосредственно на них. Чиновник, в свою очередь, обязан быть максимально чувствительным к позиции стейкхолдеров и принять наиболее сбалансированное решение с точки зрения пользы для всех заинтересованных сторон.
По сути, именно такое участие граждан, неправительственных организаций, отраслевых и бизнес-объединений в выработке государственных решений является настоящей демократией. А выборы — только ее небольшая часть.
При этом с развитием экономики и олигополизацией многих ее отраслей образуются огромные корпорации, на которых могут работать десятки или сотни тысяч работников. К примеру, общая численность работников корпорации СКМ Рината Ахметова составляет 300 тыс. чел. Соответственно, решения, принимаемые руководством СКМ, влияют на 300 тыс. граждан Украины, а с учетом их семей, как минимум миллион наших граждан прямо зависит от влияния Ахметова, владеющего 100% акций СКМ.
В отличие от политики, где демократия хотя бы формально давно победила авторитаризм, в экономике ситуация иная. Даже в развитых странах мира крупные корпорации могут быть, в сущности, авторитарными структурами. Решения в таких корпорациях обычно принимаются топ-менеджерами в пользу небольшой группы акционеров без учета интересов работников или других стейкхолдеров (например, местных громад, где расположен завод).
Движение Occupy Wall Street, возникшее в США на волне мирового финансового кризиса, противопоставляет обычных граждан именно крупным корпорациям. По мнению представителей движения, корпорации оказывают слишком большое влияние как на общество за счет своей хозяйственной деятельности, навязывая населению не всегда качественные, а иногда и опасные товары, так и на политику, поскольку именно корпорации являются основными донорами политических партий и отдельных политиков.
Кстати, главный конкурент Хиллари Клинтон на президентских праймериз в США, Берни Сандерс, получил большую часть своей поддержки именно за счет критики крупных корпорации и их “коррумпированного” влияния на политику.
Учитывая это, не следует думать, что Украина со своими проблемами олигархов является уникальной. Каждая более-менее развитая капиталистическая страна с этим сталкивалась. Поэтому нам надо обратить внимание именно на те иностранные практики, которые балансируют влияние олигархов и корпораций на общество. И эффективным решением очень часто является именно экономическая демократия.
Экономическая демократия в широком смысле — это социально-экономическая философия, предлагающая перенести полномочия по принятию решений от корпоративных менеджеров и корпоративных акционеров к более широкой группе публичных стейкхолдеров, которая включает также работников корпораций, их клиентов, поставщиков, соседей (по экологическим вопросам) и общественность в целом.
Профессор Йельского университета, известный американский политолог Роберт Даль в книге “Предисловие к экономической демократии” (1985) отмечал, что отличия в собственности и контроле над корпорациями создают неравенство ресурсов среди американцев, что, в свою очередь, порождает неравенство среди них как граждан в политическом смысле.
Ученый считал, что выходом является расширение демократических принципов в экономике и внедрение так называемой демократии на рабочем месте (workplace democracy). По его мнению, экономическая система, построенная на предприятиях, которые принадлежат и управляются работниками, может обеспечить намного более прочную основу для демократии, политического равенства и свободы, чем это делает нынешняя система корпоративного капитализма.
Следует сказать, что первые проявления такой экономической демократии в мире уже есть. И самые яркие из них — именно в странах Европейского Союза, куда стремится Украина.
Доктор философии Кембриджского университета Ха-Джун Чанг в своем бестселлере “Как устроена экономика” (2014) приводит данные о Германии и Швеции, где работники влияют на деятельность своих компаний с помощью формального представительства в совете директоров.
Ха-Джун Чанг отмечает, что в Германии в крупных компаниях двухуровневая структура совета директоров. В рамках этой системы, известной как система участия в управлении, управленческий совет должен получить одобрение важнейших решений, таких, как слияние и закрытие предприятия, от наблюдательного совета, в котором представителям работников принадлежит половина голосов.
Интересен пример концерна Volkswagen. Ха-Джун Чанг подчеркивает, что хотя владельцем контрольного пакета акций является семья Порше-Пиех, она не может “продавить” какое-либо решение, которое сочтет нужным. Здесь также существует двухуровневая структура совета директоров, где у работников сильное представительство.
Кроме того, 20% акций концерна принадлежит правительству земли Нижняя Саксония. В результате решения в компании принимаются путем очень сложного процесса переговоров при участии акционеров, профессиональных менеджеров, работников и населения в целом (поскольку крупный пакет акций принадлежит правительству).
Примером, когда такой подход продемонстрировал свою эффективность, была совместная работа государства, автомобильных концернов и профсоюзов для противодействия финансовому кризису в 2008 г. В исследовании Фонда Фридриха Эберта отмечается, что три стороны договорились о частичном уменьшении зарплаты работникам и введении сокращенного рабочего дня. Правительство, со своей стороны, взяло на себя обязательство выплачивать работникам помощь за неотработанное время в размере пособия по безработице. Работники же формально сохраняли за собой рабочее место и связанные с ним правовые привилегии. Кроме того, правительство в рамках политики сокращенного рабочего дня освободило предприятия от части обязательных социальных отчислений.
Таким образом, бремя кризиса было распределено между компаниями, работниками и государством, что позволило успешно из него выйти.
Согласитесь, подобный процесс принятия корпоративных решений по сложности и поиску баланса очень похож на тот, который считается нормой для государственных решений, по крайней мере, в той же Европе. И причина именно в том, что такие корпоративные решения, как и аналогичные государственные, влияют на широкие слои населения.
А теперь сравните это с Украиной, где Ринат Ахметов при желании может росчерком пера уволить две-три тысячи из своих 300 тыс. работников или вдвое уменьшить им зарплаты под предлогом кризиса. И ни у кого не будет юридических инструментов, чтобы ему помешать. Именно с этого начинается власть олигархии.
Другим примером экономической демократии, приводимым кембриджским экономистом Ха-Джун Чанг, является испанская Mondragon Corporation, в которой работают около 70 тыс. человек и которая является седьмой по величине корпорацией Испании. Из 70 тыс. работников 80% являются единственными владельцами компании, то есть ее структура собственности полностью распределена между работниками. Это позволяет применять принцип “один работник — один голос” для решения управленческих вопросов на всех уровнях.
Интересно, что Mondragon Corporation является фактически полностью автономной организацией, поскольку имеет собственный банк, финансирующий ее, собственный университет, который готовит для нее работников, собственную “биржу труда”, перераспределяющую работников между сотней кооперативов внутри корпорации, и собственную систему социального страхования. Фактически функции государства взяла на себя самоорганизованная община в форме кооператива.
Конечно, до Mondragon Corporation нам еще далеко, но опыт Германии и Швеции вполне можно использовать как первый шаг к экономической демократии и ограничению власти олигархии.
К возможным шагам, в частности и на законодательном уровне, можно отнести следующие:
— введение двухуровневой структуры совета директоров для крупных украинских корпораций с представительством трудовых коллективов, даже без формальной собственности работников на акции таких корпораций;
— внедрение корпоративной программы ESOP, что позволяет работникам стать держателями акций (опосредованно через специальный фонд), получать дивиденды и иметь право голоса в управлении;
— участие государства в структуре собственности тех частных корпораций или концернов, которые за счет масштаба или стратегического характера отрасли оказывают значительное влияние на социально-экономическую ситуацию в государстве. Механизмом может быть выкуп акций по рыночной цене;
— представительство потребителей или местных громад в советах директоров/наблюдательных советах предприятий, являющихся монополистами в общественно важных отраслях, в частности в энергетической. Например, “Киевэнерго” хоть и принадлежит Ринату Ахметову (как же без него), но громада Киева, несомненно, должна оказывать влияние на компанию, от которой зависит жизнеспособность всего трехмиллионного города;
— государственная поддержка всех форм кооперации, в частности производственной, потребительской, кредитной как экономической базы местных громад.
Когда граждане самоорганизуются, чтобы решить собственные экономические вопросы на низшем, местном, уровне, это и является собственно экономической демократией, и ее следует всесторонне поддерживать на государственном уровне.
Отдельно следует сказать о такой сфере, как СМИ. Телеканалы, газеты, радио в большинстве случаев не являются чисто бизнес-проектами, поскольку преобладающая их часть нерентабельна. Их функция — пропагандировать обществу позицию, которая выгодна их владельцу-олигарху, чтобы общество проголосовало за партию, финансируемую тем же олигархом. Для этого наши олигархи и содержат телеканалы и другие СМИ.
И если вопрос независимости партий хотя бы частично решается государственным финансированием их из бюджета, то со СМИ ситуация не настолько простая. Даже с созданием общественного телевидения вместе с ним будет существовать десяток мощных телеканалов, которые будут зомбировать население тем, что придет в голову олигарху.
Поэтому здесь подход должен быть аналогичный корпоративным решениям, влияющим на большое количество стейкхолдеров. В этом случае стейкхолдерами являются избиратели и политические партии. Соответственно, для сбалансированной политики частных телеканалов, покрывающих национальное вещание, в их наблюдательные советы должны входить представители, по крайней мере, парламентских политических партий и ведущих общественных организаций, представляющих избирателей. При этом наблюдательный совет должен иметь реальные полномочия по смене генерального директора телеканала.
Надо честно сказать, что если владельцы телеканалов преследуют политические, а не бизнес-цели, то и подход к ним должен быть политический, а не как к бизнес-проектам.
В целом в условиях экономического кризиса, критического уровня расслоения населения и взаимного недоверия между классами в обществе внедрение демократических процедур в экономике сможет по крайней мере сбалансировать социально-экономические процессы на уровне самих предприятий, позволит сторонам войти в диалог и услышать друг друга. При правильной реализации это сможет предотвратить новую революцию, которая однозначно будет носить антиолигархический характер.
