Несмотря на непродолжительное затишье, тема вынужденных переселенцев в ТКГ все же вернулась на повестку дня. Причем вернулась с оглушительной громкостью.
Несмотря на непродолжительное затишье, тема вынужденных переселенцев в ТКГ все же вернулась на повестку дня. Причем вернулась с оглушительной громкостью.
Первой подгруппой, куда были приглашены новые участники-переселенцы, ожидаемо стала политическая. Однако, достаточно неожиданным выглядел подбор переговорщиков: оккупированные территории Донецкой области Украины будут представлять журналисты Денис Казанский и Сергей Гармаш, а ОРЛО – глава организации “Луганское землячество” Вадим Горан и врач Константин Либстер.
Большинство журналистов и аналитиков сконцентрировались на личностях, причем лишь на личностях донецких переговорщиков: участие Казанского и Гармаша позиционировалось как внезапное достижение, едва ли не подарок от действующей власти. Оставим за скобками, что такой подход к вопросу – это своего рода стокгольмский синдром, ведь странно считать достижением попросту вменяемое решение. Можно даже попробовать проигнорировать те вопросы, которые неизбежно возникают в связи с совместным с Ефремовым прошлым организации “Луганское землячество”.
Но никак нельзя закрывать глаза на тот факт, что обсуждением личностей в очередной раз подменили обсуждение идей. И это то, о чем мы многократно говорили, как только возникла концепция Консультативного совета, постепенно трансформировавшаяся в идею с привлечением переселенцев к формату ТКГ – абсолютно не важно, кто именно будет голосом ОРДЛО в форматах, которые оставляют окно возможностей для создания платформ прямого диалога с НВФ.
А угроза такого диалога остается вполне реальной, ведь от интервью к интервью министр реинтеграции Алексей Резников повторял формулу “размытие монополии боевиков на представительство ОРДЛО в переговорах”. Этот же тезис ретранслирует экспертный пул Банковой.
На этапе появления этой формулировки так или иначе появлялись сомнения в том, что согласовать п. 9, 11, 12 Комплекса мер получится именно с теми представителями ОРДЛО, которые будут избраны представителями украинской власти для диалога. Ведь если речь идет именно о размытии монополии, значит боевики потеряли бы возможность быть единственной приглашенной стороной в ТКГ, высказывающейся от имени ОРДЛО. Но в Украине формулировка Резникова была проигнорирована, и заговорили скорее об утопическом взгляде самих авторов на эту идею: выдавливании боевиков.
Тем не менее, никакого скандального ухода боевиков не произошло – несмотря на яркие и, во многом, даже красивые ходы с демонстрацией российских паспортов участников НВФ, задействованных в качестве приглашенной стороны в работе ТКГ.Потому что изначально это не было во власти Украины – приглашение боевиков осуществляет ОБСЕ как сторона-модератор. И даже попытки украинской делегации уходить от диалога с НВФ в какой бы то ни было его конфигурации ничего не изменили в этой ситуации.
В итоге, речь действительно идет именно о размывании монополии – т. е. в противовес боевикам были приглашены украинские представители ОРДЛО, что сохраняет угрозу возникновения прямого диалога на каком-то этапе переговоров. Уже по итогам первого дня работы политподгруппы ТКГ в обновленном составе, стало ясно, что на этот прямой диалог всячески будут провоцировать. Сначала как сегодня – хамством и оскорблениями боевиков в адрес переселенцев (очевидно, направленных на создание ощущения необходимости ответить), а со временем – попытками институционализировать присутствие двух групп представителей ОРДЛО как некий отдельный орган для переговоров на базе ТКГ.
Собственно российская сторона, несмотря на получасовое опоздание, вела себя, по словам непосредственного участника событий, Дениса Казанского, вполне спокойно. По словам нового украинского переговорщика, представитель РФ в политподгруппе ТКГ Алексей Дмитриевский не был удивлен происходящим.
И это, в свою очередь, не удивительно тем, кто отслеживал как российская сторона комментировала инициативу с переселенцами в ТКГ. Первое повышение уровня представительства украинской делегации – с привлечением заместителей министров и народных депутатов – комментировалось РФ. А вот инициативы с переселенцами отдавали в основном на обсуждение представителям оккупационных администраций.
Все дело в том, что концепция привлечения переселенцев к работе ТКГ содержит два крайне серьезных риска, которые делают ее нерабочей:
- если ВПЛ становятся отдельной группой в ТКГ, которая приглашается модераторами от ОБСЕ, то угроза усаживания “приглашенных участников” за один стол переговоров резко возрастает;
- если переселенцы становятся частью украинской делегации в ТКГ, то вряд ли попытки согласовать политическую часть Минска-2 внутри украинской делегации дадут какой бы то ни было результат – даже в деле демонстрации неконструктивности русских.
Первый вариант был категорически неприемлемым, и означал бы полноценный возврат к концепции Консультативного совета, только, возможно, под другой вывеской. А второй вариант просто не несет никакой смысловой нагрузки, помимо того, что мы можем попробовать представить такой диалог как попытку выполнить политический блок договоренностей. Судя по появляющимся сегодня комментариям, украинская делегация выбрала второй вариант.
Для России такие попытки, очевидно, не будут аргументом, и это – один из компонентов спокойствия российских переговорщиков. Другими составляющими, судя по всему, являются размышления о том, как переиначить смыслы, заложенные украинской стороной, в трансформации нашей делегации в ТКГ. В управлении по приграничному сотрудничеству АП РФ, где и трудился Дмитриевский, специализируются именно на этом.
Это – последствия непродуманности наших бомбардировок российской стороны и наших партнеров по существующим переговорным форматам различными идеями, связанными с политическим блоком урегулирования. В комментарии ресурсу Liga.net Резников признал, что ожидал иной реакции РФ: для него она стала “неожиданно мягкой”, в то время как министр рассчитывал на демарш.
Но, как мы многократно писали ранее, для России большинство ходов украинской делегации было и остается крайне прозрачными. И последняя инициатива не стала исключением.
Отдельно стоит отметить и стройный хор апологетов инициатив Ермака-Резникова: последовательно транслируется тезис, что “это наверняка не Консультативный совет”…причем именно теми, кто пытался говорить, что и Консультативный совет – это только и исключительно про “приобщение к переговорам уважаемых людей из Донецка и Луганска”, а не легитимизация боевиков. Очевидно, инициатива будет показательно захваливаться до победного конца – пока не покажет собственную бесперспективность для урегулирования окончательно.
Можно сколько угодно говорить о том, что так мы покажем весь неконструктив российской стороны, и сможем выйти из Минских соглашений. Мы последовательно критиковали Минск-2 и продолжаем утверждать, что он не может быть рамочным соглашением, так как в самом тексте документа стороны конфликта называются некорректно, не говоря уже о давно вышедших сроках, которые в нем значатся, и его многочисленных нарушениях.
Но что, если последние инициативы по политической составляющей “вдруг” встретят поддержку РФ? Что, если снова не произойдет демарш, а появится показательное и демонстративное согласие?
Игры с политической частью соглашений в рамках ТКГ были и остаются крайне рискованными.
В приоритете должен оставаться исключительно вопрос безопасности, игнорирование которого уже сыграло с Зеленским и его командой злую шутку: форсированные отводы в обход Рамочного решения ТКГ от сентября 2016 года привели к тому, что обстрелы пилотных участков разведения и их окраин то и дело фиксируются ОБСЕ, жители Золотого, выступавшие против отводов, пишут пост за постом о том, что снова обстрелы и снова из тяжелого вооружения, а боевики с подачи РФ продолжают говорить о некой мифической “СЦКК ЛДНР”.
До тех пор, пока безопасности не начнет уделяться должное внимание, никакого прогресса в переговорах ожидать не стоит. Безопасность не сможет возникнуть “сама собой” и “после политики”. Такой подход – не просто наивность, но явная ретрансляция российских нарративов.
