Закон Годвина гласит: по мере разрастания дискуссии, вероятность сравнения с нацистами или Гитлером стремится к единице. Это касается дискуссий на любую тему. Например, если вы хоть раз пробовали поднять тему феминитивов, то знаете, что в какой-то момент заработает закон Годвина.
Удивительно, но противниками и противницами феминитивов часто бывают люди, которые, в принципе, не отвергают важности борьбы женщин за свои права. Как правило, аргументы против феминитивов сводятся к двум типам. Первый — женские окончания нарушают правила языка. Второй — языковые изменения — это нечто незначительное, а нужно заниматься реальными проблемами неравенства.
Почему введение феминитивов вызывают такую агрессию? — Мне кажется, понять истоки этой агрессии поможет теория фаллоцентризма.
У Жака Лакана фаллос центрирует на себе все пространство символов патриархального общества, воплощая идею целостности, любого порядка, в котором каждый пол позиционируется именно в своем отношении к фаллосу.
Патриархальное общество можно назвать фаллоцентричным в той же мере, что и логоцентричным, по определению Жака Дерриды. Деррида, определяя фаллос как наиболее адекватный символ логоса, говорит о «фаллологоцентризме» и о потребности деконструкции представлений о центрированных структурах. Феминистские концепции вслед за Дерридой, критикуют неизбежность фаллоцентризма Лакана и говорят о его деконструкции во всех сферах социального и политического.
Язык тоже организован фаллоцентрически. Это несложно проиллюстрировать: для лидера или доктора нет общепринятых «женских форм». В силу этого феминитивы — это инструмент деконструкции фаллоцентризма, призванный внести идею женской субъектности и практику полицентричности в моноцентрированный язык.
Говоря о том, что изменения в языке не важны, люди лукавят. Кто после фильма «Прибытие» еще не слышал про теорию Сепира – Уорфа? Сейчас невозможно представить дискуссию о важности или неважности языка, — есть только спор о степени его важности. То, что реальность влияет на язык, очевидно (иначе не было «юзабилити» и «селфи»), а то, что язык влияет на реальность, нам каждый день показывает пиар и пропаганда. Использование феминитивов — это практика преодоления неравенства в языке и всем, что с ним связано.
Второй аргумент против феминитивов — это сохранение автономии языка. Раз в языке не предусмотрены формы женского рода для определенных имен существительных, значит они ему чужды и их введение — неправильно. Этот аргумент из разряда таких манипуляций: «книга является священной, потому что так написано в священной книге». Обращение к фаллоцентричной системе за тем, чтобы найти в ней инструмент ее деконструкции, выглядит так же, как «обращение к барину по вопросу его свержения».
Если аргументы против феминитивов манипулятивны, то что движет их противниками по-настоящему? — Дискуссия о феминитивах — это подмена дискуссии о патриархате и неравенстве, «языковым» спором, сродни тем же вечным «в/на Украине» или «Беларусь/Белоруссия». Открытое отстаивание патриархальных ценностей и фаллологоцентризма требует от участников мужества открыто занять позицию, на которую возможны ответная агрессия и потеря социального одобрения.
Поэтому, куда уютней для защитников патриархальности сделать вид, что все дело в языке. Это дает иллюзию безопасности, так как критикуя феминитивы вполне можно казаться «человеком с критическим мышлением» и «объективным». Если человек боится открыто выразить свою позицию, значит, он в какой-то степени скрывает — или вытесняет — нечто важное, мотивирующее его или ее вступать в дискуссию.
Вытесняемое находит выход в виде речевой агрессии, чаще всего в форме обесценивания. Поэтому так неожиданно спор про грамматику приводит к применению закона Годвина. Использование годвиновского сравнения считается окончанием спора, а к нему обратившийся — проигравшим.
Автор: Наталья Давыдова
Источник: koine.community
