В Кремле прошли крупнейшие с 2012 года кадровые перестановки: российский президент привел во власть «ястребов» и укрепил личную вертикаль
В составе правительства РФ появилось новое министерство – по делам Северного Кавказа. Его возглавил Лев Кузнецов, который покинул пост губернатора Красноярского края. Кроме того, поменялись два полномочных представителя в округах. В Сибирском федеральном округе (СФО) “государевым оком” будет экс-главком Внутренних войск МВД РФ Николай Рогожкин, а на Северном Кавказе (СКФО) – его коллега Сергей Меликов, командовавший тамошней объединенной группировкой Внутренних войск. Введена новая должность помощника главы государства по вопросам военно-технического сотрудничества (ВТС) – им стал Владимир Кожин, ранее возглавлявший управление делами главы государства.
Вертикально-административные игры
С последним назначением все более-менее понятно. Кожин не только не сможет “затмить” вице-премьера по ВПК Дмитрия Рогозина, но и стать своего рода противовесом гендиректору “Ростеха” Сергею Чемезову. Для Кожина новое назначение – фактически почетная пенсия. Его намеревались уволить еще год назад, но тогда отставку отложили.
Куда интереснее ситуация с новыми назначенцами в регионах. Как пояснил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, смысл кадровых перестановок, произведенных 12 мая, сводится к созданию одинаковой структуры управления “развивающимися территориями” России: “Фактически приведены в соответствие системы по трем направлениям: Крым, Северный Кавказ и Дальний Восток. Там везде создана одинаковая структура”.
Действительно, можно говорить об определенной унификации систем управления наиболее проблемными федеральными округами РФ. Но если раньше во главе представительств в федеральных округах были кадровые чиновники, менеджеры – выходцы из бизнеса, то теперь настал “полицейский призыв”. Это свидетельствует не только о намерении Кремля ужесточить контроль над проблемными округами, но и о подготовке к принятию мер на случай вызовов, связанных с осложнениями в политической и экономической ситуации. Иными словами, Москва готовится закручивать гайки в условиях отсутствия денег – прежде всего, на Кавказе. С Сибирью история несколько иная, о чем ниже, но такая же опция, очевидно, возможна и там.
СКФО был и остается лидером по числу безработных – 13%, в среднем по России уровень безработицы в 2013 г. составлял 5%. Между тем инфраструктурные, серьезные индустриальные проекты блокируются в Москве, поскольку там исходят из некой презумпции недоверия местным элитам и народам. Отсюда культивация в северокавказских республиках бюджетного иждивенчества. Простой бытовой пример: в качестве приемлемого подарка на свадьбу в Дагестане является книжка инвалида с правом на социальную пенсию.
Главный инструмент, которым центр пытается стабилизировать ситуацию в республиках региона, – это федеральная целевая программа (ФЦП) социально-экономического развития “Юг России”. В 2013 г. завершился ее первый этап. На эту программу, а также в ФЦП по развитию Чечни и Ингушетии, по отчету Минрегиона, в 2008-2012 гг. из федерального бюджета было выделено 152,64 млрд руб., в 2013 г. – еще около 6 млрд. На восстановление разрушенной инфраструктуры в Чечне с 2002 г. истрачено 106 млрд руб. Тем не менее Минрегион признал: решающего позитивного влияния на ситуацию в экономике и социальной сфере субъектов СКФО эти меры не оказали.
Но Россия больше не имеет средств, чтобы сохранить хотя бы нынешний уровень финансирования социальной системы Северного Кавказа. Хотя связь между накачкой деньгами республик СКФО и снижением террористической активности не очевидна, а неудачи с разрешением внутриэлитных конфликтов в регионе налицо (в частности, Москве так и не удалось помирить лидеров Чечни и Ингушетии). Тлеющий Северный Кавказ оказывает негативное влияние на близлежащие регионы, в первую очередь на Ставрополье и Ростовскую область. Самостоятельный очаг напряженности образовался в Поволжье.
Эксперты прогнозируют, что при сохранении существующих условий (государственная национальная политика, динамика миграции и т. д.) межэтническая напряженность в России будет лишь нарастать. При этом во многих регионах межнациональная напряженность носит латентный характер и может превратиться в стихийный протест под влиянием громкого преступления с участием приезжих.
Перестановки на Северном Кавказе говорят об ужесточении политики Кремля в этом регионе. Как отмечает эксперт Высшей школы экономики Николай Петров, “до Олимпиады надо было демонстрировать, что все в порядке, что ситуация под полным контролем. Но уже сейчас в Дагестане делается упор на силовые методы контроля над ситуацией”. И при новом полпреде эти методы, очевидно, будут распространены на весь Северный Кавказ. Командующий объединенной группировкой войск и ветеран первой чеченской Меликов – очень удобная для этого фигура.
Свои люди на всякий случай
Особого внимания заслуживает ротация в рядах высшего командного состава МВД РФ, где поменялись сразу три генерала. Место начальника следственного департамента МВД Юрия Алексеева занял сенатор от Владимирской области Александр Савенков. Новым начальником Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции вместо Дениса Сугробова, арестованного на прошлой неделе по подозрению в создании организованной преступной группы и считавшегося человеком Дмитрия Медведева в МВД, стал генерал-майор полиции Дмитрий Миронов, ранее занимавший пост первого замруководителя Управления уголовного розыска МВД России.
Но главным знаковым назначением стал приход на должность главнокомандующего ВВ МВД РФ бывшего начальника охраны Путина (лица, наиболее доверенного президенту РФ), генерал-полковника Виктора Золотова.
Бывший главком ВВ МВД России Николай Рогожкин (новый постпред в Сибирском федеральном округе) руководил Внутренними войсками без малого 10 лет (с 2004 по 2014 гг.). Но в экспертной среде бытует мнение, что за эти годы Рогожкин стал в большей степени чиновником, чем боевым генералом.
В новых условиях, под новые вызовы Путину нужен был не только “свой” человек во главе ВВ, ударных частях по “наведению конституционного порядка”, если вдруг шины появятся на Красной площади, но и человек, который сможет в кратчайшие сроки трансформировать ВВ МВД в национальную (по форме, по содержанию – преторианскую) гвардию, подчиняющуюся лично президенту. А генерал-полковник Золотов, к слову, такие идеи высказывал неоднократно и не только в узких кругах.
Путин перегруппировывает силы, чувствуя, как сжимается пространство для политического маневра. После оккупации Крыма и развязывания гражданского конфликта на востоке Украины хозяин Кремля больше не договороспособен для Запада, а потому “западный клуб” сделал ставку на его устранение с должности главы РФ. Как и когда это произойдет, пока не знают даже в Вашингтоне и Брюсселе. Но Россию все же ждут великие потрясения. Где прорвет, непонятно. Может, на Северном Кавказе, может, в Приморье, а может, и в Сибири или Поволжье.
Но в отличие от Януковича Путину бежать некуда. Поэтому российский президент сосредотачивается и обставляет себя силовиками, “перетряхивает” вертикаль. Появление гвардейцев в этой схеме, безусловно, очень симптоматично.
