СТАНИСЛАВ ВАРЫХАНОВ журналист, socialistinfo.ru
У гражданки Молдовы Ольги, временно зарегистрированной в Подмосковье, юбилей: неделя на новой работе. Ольга шьет занавески и наволочки в микрофирме из трех человек. Business принадлежит мужчине, живущему в том же поселке, обе сотрудницы местные, все это в сумме создает некоторую гарантию, что здесь Ольгу не кинут, как это бывало на других работах. Нормированный рабочий день, два выходных, неплохая по гастарбайтерским меркам зарплата 12 тыс.
Год назад Ольгу «закадрил» абориген. Абориген живет в коммуналке с соседкой, сумасшедшей бабушкой, которая кричит по ночам от выдуманной боли, а днем нецензурно обзывается и рассказывает о своих мужьях, первый из которых повесился, а второй бил жену «и вообще дурак был», несмотря на то, что во время войны служил личным шофером Рокоссовского. Судя по всему, именно при жизни прославленного маршала дом, в котором Ольга живет со своим другом, последний раз подвергался ремонту. Друг некоторое время назад пал жертвой мирового кризиса и потерял работу, с тех пор перебивается случайными заработками, он человек «выпивающий», хотя и не запойный. Дважды разведен. Словом, явно не тот, что снился в юности, но ведь сердцу не прикажешь…
К тому же их лишенный меркантильности роман избавляет от расходов на жилье. На это уходило бы не меньше половины заработка, поэтому гастарбайтеры всегда снимают жилье на троих-четверых и питаются по минимуму. Таким образом при самой аскетической жизни удается сэкономить тысяч 5 в месяц – и это тот Клондайк, за которым в немытую Россию устремляются сотни тысяч граждан европейской страны, основанной древними даками и освященной скипетром Штефана Чел Маре.
Молдаване помоложе, те, кто в состоянии заплатить 200-300 евро за рабочие визы в Италию, Испанию, Португалию, Францию, едут работать в эти страны, близкие по языку. Кто постарше и «попроще», а также не владеющие молдавским языком – едут в Россию, где их ждут гостеприимные рабовладельцы. Кстати, именно на российских просторах произошло историческое примирение Молдовы и Приднестровья: бывшие воюющие стороны сегодня вместе украшают Москву и Подмосковье. Торжествует прежняя Молдавия. Ведь в Приднестровье, как и в Молдове, осталось порядка половины трудоспособного населения, остальные постоянно или сезонно трудятся в белоснежных полях под Москвой и не только под Москвой.
Ольга приехала в Россию из города Balti – Бельцы. Этот город круглый год ласкают южные ветра, там цветет японская бархатная акация, а сливы, персики и алыча растут на улицах. Судя по снимкам, город по-европейски чистый и уютный. Да и работа в городе есть, вот только оплачивается она так, что денег с трудом хватает на коммунальные услуги, а о нормальном питании и одежде можно забыть, как и о горячей воде, подключение которой дело добровольное. Зимой отдельной статьей расходов, часто неподъемных, становится отопление, но к счастью, молдавская зима длится недолго.
Покорение Москвы было предпринято Ольгой пару лет назад, дома остались взрослые дети и муж, к тому времени уже фактически бывший. «Надежный человек» гарантировал регистрацию, жилье и хорошо оплачиваемую работу.
«Охота за головами» в Молдове ведется с помощью объявлений в местной прессе и «по знакомству», вербовщики получают 50 долларов за каждого импортированного в Россию работника. Бригаду из 9 швей прямо с Киевского вокзала отвезли на квартиру, принадлежащую работодательнице.
Собраны паспорта, которые на следующий день вернули с «левой» регистрацией. Чтобы сделать «не-левую», нужно вначале перевести паспорт на русский, это стоит 850 рублей, еще 250 придется заплатить за вожделенный штамп, итого 1100. Процесс займет два дня. Разрешение на работу стоит около 4000, на его получение уйдет четырнадцать дней. Итого 5 тысяч, сумма для среднестатистического гастарбайтера почти запредельная. Станет ли трудовой мигрант делать необходимые документы законным путем – вопрос риторический, особенно если учесть, что при законном приеме на работу с иностранца взимается налог 30% от его головокружительного заработка.
В трехкомнатной квартире, кроме новых работниц, проживала семья из трех человек – муж с женой и дочкой лет четырех – из Азербайджана, и девушка из Смоленска. До работы полчаса ходьбы, трудовой день – с восьми до восьми, с двумя пятнадцатиминутными перерывами. Первые две недели работали без выходных. Кроме молдаванок, здесь трудилось пять женщин-москвичек и молодая азиатка по имени Сайера. Последняя работала без выходных 16 часов в день, жила здесь же, месяцами не выходя на улицу. Дома остался муж и трехлетняя дочь, видевшая маму раз в полгода. Свободная женщина Востока была уверена, что с работой ей сказочно повезло, ведь не надо платить за жилье. Ее зарплата составляла 12 тысяч.
Шла третья трудовая неделя, когда хозяйку работного дома словно подменили. Куда девалась милая московская бизнес-леди с властной складкой в уголках рта?.. Выяснилось, что от работниц всегда разит спиртным, соседи жалуются на шум по ночам, а качество их труда не лезет ни в какие рамки. И это при том, что для нерадивых молдаванок закуплены кровати, подушки и одеяла, в квартире сделан ремонт, а они в порыве неблагодарности запороли партию продукции – и кто же возместит убытки? Искупать вину придется ударным трудом.
Во время одного из таких сеансов воспитания одна из «местных» позвала Ольгу покурить, хотя знала, что та некурящая, и опасливо оглянувшись, посоветовала как можно быстрее сматывать удочки. А за пару дней до этого, в выходной, который Ольга посвятила уборке квартиры, раздался телефонный звонок:
– Бунэ зиуа. Извините, вы знаете Аурику? Это моя дочь, она уже месяц не дает о себе знать.
– Нет, я живу здесь три недели и про нее ничего не слышала.
– Уехала моя девочка, позвонила, сказала: работа хорошая, с жильем, скоро денег пришлю. И как в воду канула…
Сыном хозяйки был милиционер, и строптивых работниц, предупредила москвичка, ждет в лучшем случае депортация. На военном совете принимается решение: бежать следующим же утром. Ночью собраны вещи, совершены звонки знакомым, у кого они в Москве есть, с первыми лучами солнца девушки спасались бегством от работодательницы, практикующей «поточную» систему найма, с которой наша героиня столкнется в Москве еще не раз.
Политическое убежище Ольге предоставила старая приятельница-землячка Алена, снимавшая жилье и работавшая на севере Подмосковья. Приятельница жила с сестрой и ее дочкой, младшей школьницей. Катя, так звали мать-одиночку, перебралась в Россию больше 15 лет назад, за это время можно было сто раз получить гражданство, но это требует дополнительных расходов, да и «руки не доходят». Поэтому Катя работает нелегально, как и практически все ее интернациональное окружение. Дочь подрастает под грохот попсы и в клубах сигаретного дыма маминых компаньонов. Жизнерадостный, яркий ребенок живет в часе с небольшим езды от Москвы, но в столице в свои 10 лет она побывала то ли два, то ли три раза с экскурсией от школы. Этот ребенок с рождения запрограммирован на то, чтобы повторить трудовую карьеру матери и соответствующий карьере образ жизни. Но разве в работе поварихи, продавщицы, швеи – есть криминал? Знакомые вашему автору мигранты часто меняют квартиры, работают почти всегда нелегально, но при этом они не занимаются ни проституцией, ни наркоторговлей, не совершают уличных преступлений. И вообще, они неплохие люди, эти гастарбайтеры.
Просто их кричащее бесправие граничит с рабством, и это накладывает неизгладимый отпечаток на их светлые личности.
Следующую работу Ольга с новыми знакомыми из компании Алены и Кати нашла по объявлению в газете. Работа была в Москве, хозяина-азербайджанца звали Александр, швейный цех располагался в подвале жилого дома. Уютный, чистый цех на пятнадцать швей, столовая, два кабинета. Александр, высокий, красивый мужчина лет 40, пригласил в кабинет и сказал: «Вы же понимаете, что сразу оформить вас официально я не могу, сначала надо посмотреть, как вы работаете. И еще есть риск, что я потрачусь на оформление вашего трудоустройства, а вы уедете домой в любое время». Договорились о недельном испытательном сроке, в продолжение которого Ольга на всякий случай искала другую работу. Искала не безуспешно, работа была найдена в Сокольниках, она представлялась лучше имеющейся. Испытательный срок истек и работодатель был поставлен в известность о расторжении их неофициального контракта. В такой ситуации 9 из 10 работодателей «желают удачи», но этот человек – о чудо! – отсчитал полторы тысячи рублей да еще пытался уговорить остаться. Ольга не вняла уговорам и правильно: ее подруги проработали у Александра 2 месяца, но так и не дождались официального оформления. И зарплаты.
После этого Ольга сменила немало работ, этот калейдоскоп тоже является частью гастарбайтерского сценария. Среди самых экзотических трудоустройств – работа няней ребенка в цыганской семье, с проживанием. Ребенок был чудесный, к нему Ольга глубоко привязалась. Цыгане были вполне себе приличные, оседлые, имели большой дом и торговую точку на рынке. Но основной доход, похоже, приносила не точка, а наркоторговля. Молодой отец ребенка страдал профессиональным заболеванием, во время ломок устраивал истерики и его как могли унимали мать с женой. Истерики случались по ночам и приводили ребенка в состояние ужаса. Достали они и няню. Количество перешло в качество, когда однажды домашние попытались вылечить ломку молодого отца с помощью коньяка, т.е. «выбить клин клином». Напившийся наркоман врубил на полную дурь музыку, пустился в пляс и заставил домашних танцевать вместе с ним. На спонтанной дискотеке не была замечена няня его ребенка, что привело молодого человека в состояние ярости. «Где эта б… – орал он среди ночи ясным голосом. – Пусть сейчас же идет сюда и танцует!» На следующий день Ольга покинула этот дом. Расставаться с ребенком было тяжело: она успела его полюбить.
Другой яркой работой была, как и сейчас, работа швеей «в районе Пражской». Ольга работала «два через два», выходные, в отличие от сотрудниц, проводила дома со своим другом. Сотрудницы жили там же, где трудились, под спально-кухонное помещение был оборудован соседний зал бывшего ДК. Работа прекращалась далеко за полночь и возобновлялась в 7 утра. В облике и манерах работодателя, бывшего милиционера, было что-то такое, что подсказывало: этот кинет обязательно. Правильность догадок подтверждал опыт сотрудниц, которые по разным уважительным причинам стабильно лишались львиной доли зарплаты. А податься им некуда: денег на жилье или обратную дорогу нет. Зато есть надежда, что хотя бы в этом месяце с ними расплатятся сполна, «тогда и посмотрим», пока же будем работать в заданном ритме, перемежая труд ночными выпивками под воспоминания юности… На этой работе Ольгу «уронили» примерно на 50% обещанного заработка, после чего она гордо хлопнула дверью. Бывший милиционер не возражал.
Экономные работодатели являются первым классовым врагом и бедствием гастарбайтеров. Второй враг – милиция.
Как-то раз, соскучившись по детям и собрав сумму, достаточную для поездки домой и обратно, Ольга поехала на Киевский вокзал, откуда уходит автобус «Москва-Кишинев». Неподалеку под мостом в ожидании автобуса стояло восемь молдавских мужчин, бригада строителей. К парням подошел милицейский патруль: ваши документы. Регистраций, как и ожидалось, не было. Добрые милиционеры ограничились штрафом по 500 рублей с каждого, после чего патруль проследовал вверх по лестнице мимо Ольги, которая слышала, как один из милиционеров связался по рации с коллегами и сообщил: под мостом молдаване, приходите стричь. Через 15 минут приезжие строители отстегнули новым людям в форме по 500 рублей каждый, а еще через полчаса – ту же сумму следующему патрулю. Ожидание автобуса в сумме обошлось каждому из них в полторы тысячи. Наконец, долгожданный автобус, водитель которого объявил: у кого не в порядке регистрация – сдать по тысяче. Человек пятнадцать сдали деньги. «Я думала: может, прорвусь со своей «левой» регистрацией – вспоминает Ольга. – Получилось. На таможне примерно у трети пассажиров взяли по 500 рублей за «левую», а я заплатила всего 200 за отсутствие круглой печати на документе. Деньги отдала безропотно, еще и радовалась, что дешево отделалась…»
«Дешево отделалась» – вот формула, по которой живет многомиллионная армия российских гастарбайтеров, целый «параллельный мир». Этот мир идеально соответствует одной из самых дурных отечественных традиций, которая по-научному называется «неэкономическое принуждение к труду». Крепостное право в России было отменено одновременно с отменой рабства в Америке и намного позже, чем в государствах Европы. Модернизационный рывок 1930-х осуществлен отчасти благодаря массовому энтузиазму советских людей, частично – за счет бесплатного труда советских зэков и конфискации «излишков» у советских крестьян, многие из которых продолжали пахать за «трудодни» еще почти 30 лет. Туда, где для выполнения продовольственной программы не хватало колхозников, гнали студентов, отрывая от учебы на месяц и больше. Недостаток кадров крупных столичных предприятий компенсировали «лимитчики». Бреши в рядах строителей затыкали стройбатом.
А сегодня городское хозяйство российских мегаполисов и мелкий бизнес невозможно представить без полудармовой рабочей силы, имя которой – гастарбайтеры.
Это очень разные люди, представляющие очень разные народы. Однако у большинства представителей этого класса есть несколько общих свойств. Кроме покорности, о которой уже говорилось, это патологическая «безбашенность» и инфантилизм на грани идиотизма. …Всякий, кто ездит в электричках, ежедневно может наблюдать одну и ту же сцену: сотрудники милиции ведут по вагону группу понурых южан, у которых не оказалось регистрации. Вы думаете, этих несчастных арестуют, накажут по закону, вышлют из страны? Ничуть. С ними «договорятся». А каждый второй работодатель хоть немного, но обманет. Подобные аттракционы случались с каждым из этих бедняг неоднократно, но так и не навели на спасительную мысль, что экономия на необходимых документах чревата гораздо более суровыми финансовыми потерями, а значит, не надо на них экономить. И если для молдаван не существует языкового барьера, а внешность неотличима от внешности местных жителей, то на что рассчитывают южане – науке не известно. У моей знакомой, московской армянки, был бойфренд с исторической родины, он «бомбил» и периодически попадал в милицию за отсутствие регистрации. Каждый раз его за круглые суммы выкупала преданная девушка, но регистрацию он упрямо не делал… И таких принципиальных как он среди гастарбайтеров большинство.
С этим придется что-то делать даже в такой коррумпированной стране, как сегодняшняя Россия. Народная тропа в Россию из бывших советских республик развращает жуликов-работодателей, развращает милицейских держиморд, развращает коррумпированных клерков, штампующих «левые» документы для нелегалов. В XXI столетии существование огромной армии бесправных гастарбайтеров является национальным позором не столько для стран, которые их поставляют, сколько России, рабская эксплуатация стала частью экономики и повседневной жизни .
