Ведьмы вызывают проблемы. Особенно ведьмы вызывают проблемы у капитализма.
Когда Сильвия Федеричи написала книгу “Калибан и ведьма”, это было сделано не потому, что ведьмы вдруг стали модными, а чтобы рассказать нам кое-что важное о том, что является неотъемлемым свойством социальных движений во всем мире. Ведьма, писала она, была “еретичкой, целительницей, непокорной женой, одиночкой, колдуньей, которая отравляла еду хозяина и вдохновляла рабов на восстание”.
И охота на ведьм в мире капитала была частью процесса обнищания и накопления, процесса, который, как отметила Федеричи, “был также накоплением различий и расколов внутри рабочего класса, когда иерархии, построенные на основе пола, а также расы и возраста, стали конституировать классовую борьбу и формирование современного пролетариата”.
Хотя в книге Федеричи колдовство непосредственно не рассматривается, в наши дни ему посвящено все большее количество книг, аккаунтов в Instagram, журнальных статей, интервью и подкастов. Более того, современные левые движения являются родными для многих, кто интересуется колдовством, магией и духовными практиками коренных народов, которые капиталистический империализм пытался искоренить.
Коллективные практики нового поколения молодых людей – в основном женщин, гомосексуалов и цветных – могут иметь много общего с практиками людей, которых пытали и убивали за колдовство, а могут и не иметь. Это потому, что, как отмечает Федеричи, охота на ведьм “уничтожила мир практик, религий и групп, существование которых было несовместимо с капиталистической трудовой дисциплиной, тем самым переопределив основные элементы структуры социального воспроизводства”.
Малайя Дэвис – одна из многих подобных людей. Мы познакомились, когда она работала в Ассоциации студентов Огайо (АСО), в то время, когда состоялось убийство местной полицией Джона Кроуфорда III в магазине “Уолмарт” в Огайо. Тогда я не знала, что у нее появилась ее первая колода таро; она сказала мне: “Я одновременно занималась исследованием своих духовных и политических способностей”. По ее словам, в то время ее духовная практика была очень личной, в то время как ее политическая работа была невероятно публичной.
Осознание того, что эти два направления тесно связаны, пришло позже: “Я поняла, что “мы не можем добиться свободы, если мы не свободны внутри”. Это очень похоже на автодеколонизацию, включая наши духовные практики, включая также практику исцеления ран, полученных в результате борьбы с системой”.
Дэвис практикует Ифа, верование, которое имеет западноафриканское происхождение, и которое показалась ей чем-то смутно знакомым разу же, как она о нем узнала. Ее вырастили христианкой, и какое-то время она была “девушкой, которая живет по правилам”. Но когда она повзрослела и занялась организаторской деятельностью, то решила следовать своей душе, узнать побольше и поискать людей, которые могли бы ее чему-то научить.
“Живя по правилам, я не смола бы попасть во множество самых разных мест, о которых мне рассказывали”, – говорит она. То, чему она училась, было способом обрести свою собственную силу – так же, как она нашла свою политическую силу в АСО. Как она сказала мне: “Это не так, что ты что-то делаешь, а потом по милости божьей что-то да случится. Это так, что по милости Божьей и благодаря твоей личной силе все случится”.
Именно такую веру пытались подавить охотой на ведьм, поскольку она подстрекала к восстанию против зарождающегося капиталистического порядка. Вера в магию должна быть искоренена, писала Федеричи, потому что магия – это способ получить желаемое, не работая для этого, “отказ от труда в действии”. Вера в магию была верой в “анархическую, молекулярную концепцию диффузии силы по всему миру”, концепцию, в корне противоречащую централизованной иерархической структуре власти начальника.
Практика сжигания на костре была необходима в первую очередь для того, чтобы заставить людей подчиниться порядкам наемного труда и дисциплине заработной платы. Хотя Дэвис отметила, что женщины, которых казнили в качестве ведьм, на самом деле трудились, “но это был не тот труд, который приносил пользу капитализму. Это был труд, который приносил пользу обществу”, – сказала она. “Как возможно извлечь труд из колдовства? Как возможно эксплуатировать такой труд? Это невозможно, поэтому оно и считалось демоническим”.
Зарождающийся пролетариат нужно было научить откладывать удовлетворение, подавлять желания, ценить накопление, а не расходы. Вера в магию, вместо этого, была сосредоточена на желании и его исполнении – общественном и личном, на заботе, пропитании и защите. Поэтому неудивительно, что магия снова входит в моду как раз тогда, когда старый общественный договор относительно труда рушится.
Для молодых выпускников колледжей, таких как Дэвис, которых учили следовать правилам, обещания получить хорошую работу в реальности обернулись горой долгов. Работа больше не работает. Завеса свободы выбора, наброшенная на капиталистическую эксплуатацию, спадает, и люди ищут как новые, так и старые способы добиться успеха.
Быть ведьмой, говорит Дэвис, значит быть мудрой женщиной, мудрым человеком. Причина, по которой ведьмы считались и считаются мудрыми, заключается в том, что они знали невидимое; потому что они общались с духовным миром, чтобы “вместе с ним заниматься со-творчеством окружающего физического мира”.
Или, как написала Джалисса Сипресс для “The Hoodwitch” после избрания Трампа: “Ведьмы всегда готовы. Большая часть колдовства целиком основана на “неизвестном”. Мы общаемся с тем, чего не можем увидеть или о чем как говорят, у нас нет слов. Мы знаем, как импровизировать, как работать с цветами и травами и как исцелять себя и, зачастую, других”.
У ведьм иные отношения с миром, отношения, которые исследуются и восстанавливаются современными активистами борьбы за сохранение климата. Как пишет Федеричи, у ведьмы было представление о природе, которое не нуждалось в разделении разум/тело/материя/дух, а “имело дело с космосом как живым организмом, населенным оккультными силами, где каждый элемент находился в “симпатической” связи с остальными”.
Охота на ведьм способствовала укреплению ложного различия между человеком и природой, поскольку “мир должен быть “расколдован”, чтобы над ним можно было властвовать”. Поэтому неудивительно видеть новые ритуальные, магические практики, появляющиеся в движениях, занятых борьбой с изменением климата – движениях, которые стремятся, если рассуждать вместе с Федеричи, “за-колдовать” наше представление о мире. Как недавно написала Ники Сет-Смит, такие движения, как Extinction Rebellion, создали новые ритуальные практики, чтобы помочь людям справиться с “экзистенциальными проблемами, вызванными климатическим коллапсом”.
“Тот факт, что люди вдруг возвращаются к архаичным практикам для того, чтобы поддержать себя, не случайно”, – сказала мне Дэвис. “Я действительно думаю, что это универсальные энергии, которые влияют на нас глобально, и я также считаю, что многие из тех, кто присоединился к движению примерно в то же время, что и я, в 2009 году, из нашего поколения… ищут ответы на вопросы о том, как сделать этот мир лучше, как стать свободными, как по-настоящему освободить себя.
Я думаю, что это открыло для нас много дверей и заставило нас задуматься о том, что еще возможно”. Особенно в тех активистских кругах, в которых работала Дэвис, где смерть и травмы являются повседневной реальностью для чернокожих молодых людей, духовный компонент может помочь людям, сказала она, “как в индивидуальном плане, так и в работе над коллективным исцелением”.
Самым большим страхом охоты на ведьм был страх коллективизма. Проекцией лихорадочной мечты охотников на ведьм, ярко описанной в одном руководстве по охоте на ведьм за другим, был шабаш: массовое ночное собрание ведьм для занятий своим ремеслом, извращений и необузданного секса ради чистого удовольствия. Страх охотников перед шабашами ведьм, слетающихся на ночные обряды, был страхом перед мобильным, организованным рабочим классом, отказывающимся подчиняться диктату пространства и времени, которого требовала капиталистическая трудовая дисциплина. Шабаш – это саботаж (его название, действительно, происходит от принятого христианами дня отдыха), но он также и провозвестник классового восстания.
Магия, писала Федеричи, была “инструментом низового сопротивления власти”. Последний способ получить желаемое без труда – или, по крайней мере, без наемного труда – это восстание. Неудивительно, что всякий раз, когда рабочий класс призывает отобрать богатство у богатых или вновь коллективизировать то, что раньше было общим, в ответ звучит, что мы хотим получить то, чего не заработали.
Современные ведьмы также понимают силу коллектива, способного переделать мир. Любая организация – это научная фантастика, пишут адриенна маре браун и Валида Имариша в предисловии к книге “Выводок Октавии”. Любая организация – это план будущего, которого еще не существует, способ представить себе вещи, которых вы никогда не видели, и воплотить их в жизнь”. В этом смысле верно и то, что любая организация – это магия.
Охота на ведьм закончилась не потому, что пришла более просвещенная эпоха, утверждает Федеричи, а потому, что мир ведьм оказался под пятой капиталистической трудовой дисциплины. Но когда эта трудовая дисциплина разрушается, именно ведьмы могут показать нам путь к миру, который ценит нашу способность исцелять, нашу мудрость, наши желания и наши игры – мир, заново освященный нами так, как мы хотим.
Источник: Verso
