Во время пандемии можно действительно многое потерять, и как писал недавно Руперт Рид, мы по этическим основаниям обязаны в наших действиях исходить из принципа предосторожности.
Но история COVID-19 через месяцы и годы будет рассказана теми, кто понимает также и то, что именно можно выиграть, если действовать достаточно быстро.
Пандемия COVID-19 превратила Великобританию государство-полигон постправды. Ниже я привожу краткие определения этих двух терминов, которые нам в дальнейшем будут полезны: постправда – важно не то, является ли что-то правдой или ложью, а то, как решается вопрос; государство-полигон – во всякой неясной ситуации не нужно искать немедленного решения, при этом рассматривать сложившуюся ситуацию нужно не с точки зрения потерь, а из перспективы что-то получить, и с учетом того, что ничто не гарантировано.
Постправда
Как только Великобритания признала, что COVID-19 представляет серьезную угрозу, правительство начало действовать сразу по двум направлениям. Первое сражение – это борьба с самим вирусом. Второе сражение состояло в определении самого поля, на котором будет оно проходить. Первое сражение медицинской войны, второе – медийной войны. Власть с самого начала понимала, что ей лучше подходит медийная война, чем медицинская война. Более того, медиавойна будет иметь более долгосрочное значение, поскольку она может включить в себя и медицинскую войну, особенно если Великобритания в конечном итоге первой разработает вакцину против вируса.
Несомненно, подобное представляет собой подход в духе постправды. Он не отрицает истину как таковую, но отрицает, что истина что-то значит вне последовательного контекста, раскрывающего ее значение для всех заинтересованных сторон. Этот момент проще всего наблюдать в неоднозначной оценке чисел, связанных, например, со смертностью от коронавируса, тестами и средствами индивидуальной защиты (СИЗ), имеющимися в распоряжении больниц и медицинских работников. Эти числа используют в своих интересах как сторонники властей, так и противники.
Однако у властей всегда в рукаве припрятан козырь – сами числа можно пересматривать бесконечно. Но не потому, что правительство предлагает какую-то бессовестную постмодернистскую повестку дня, которую, возможно, продвигает Доминик Каммингс. Скорее, пандемия – это природный полигон постправды, и власть имеет наилучшие возможности для отслеживания того, что на нем творится. То есть, пока власть представляет себя триумфатором, она может позволить себе изображать своих оппонентов распространителями слухов, не представляющими себе общей картины, и, в то же время, обращая внимание на те слухи, которые легче разоблачить.
Если это понимать, то становится ясной причина стратегического решения, которое приняла оппозиционная Лейбористская партия, и которое состоит в том, чтобы действовать в период кризиса скорее как аварийная служба, нежели как запасной водитель на заднем сиденье.
К тому же уровень заболеваемости COVID-19 будет продолжать ретроспективно пересматриваться по мере того, как при помощи роста числа тестов и повышения их качества мы будем больше знать об этом новом вирусе, что, в свою очередь, означает, что некоторые из первых смертельных случаев, возможно, были неправильно диагностированы, а некоторые из первых проведенных тестов на вирус могли быть неточными.
А что касается СИЗ, то этот вопрос можно резюмировать так: насколько их качество и количество было “адекватным”, станет известно только после того, как будут подсчитаны все трупы. В конце концов, бессовестный постмодернист просто готовится извлечь выгоду из ситуации постправды, которая возникла не по его вине и которой он сам не желал.
Государство как полигон
Очевидная готовность властей обратить в свою пользу проблему пандемии знаменует собой представление о пандемии как полигоне. Поскольку никто на самом деле толком не знает, что работает, а что нет, власти терпимо относятся к многочисленным импровизациям на местах, относительно скупо комментируя их, и преследуя при этом лишь цель упаковать их широкомасштабную пропаганду того, как они справляются с пандемией.
Эта пропаганда направлена прежде всего на защиту Национальной службы здравоохранения (NHS) – даже в большей мере, чем на защиту жизни людей, которые в ней служат, и ради тех, для кого они служат. По сути, правительство превратило пандемию буквально в стресс-тест системы, живую лабораторию, которую бы никто не разрешил создать в “этически нормальных” условиях.
Короче говоря, риторика “защиты” функционирует как эвфемизм для радикального социального эксперимента. Это не циничная, а реалистичная точка зрения – точнее, точка зрения Realpolitik. Возможно, не случаен тот факт, что одним из научных советников Бориса Джонсона является Джон Бью, автор толково написанной истории этой живучей политической концепции. Пропаганда о “защите NHS” функционирует на двух разных уровнях.
С логистической точки зрения речь идет об обеспечении пропускной способности больниц системы NHS – чтобы число пациентов с вирусом не перекрывало возможности системы по их обработке. Но с точки зрения “коллективного воображения”, NHS является метонимией социальной солидарности во время кризиса. Так, каждый четверг вечером в восемь вечера люди покорно выходят из своей самоизоляции, чтобы хлопать в ладоши во имя NHS.
Эта непосредственная пропагандистская связь стратегии борьбы с вирусом с новой формой гражданского участия (так называемое социальное дистанцирование) эффективным образом отвлекла внимание от весьма двусмысленных и не всегда подтвержденных чисел смертности, тестирования и т.д. И хотя сейчас все более громко звучит гораздо более пессимистичная контрпропаганда, она в основном и так хорошо знакома правительству, не в последнюю очередь потому, что ее источником являются “обычные подозреваемые”.
Те, кто сосредоточен на критике нового госуправления (new public management) – т.е. “неолиберального”, т.е. “циничного и подлого” – подхода к финансированию NHS и других государственных служб, который начался… когда? Тэтчер? Блэр? Кэмерон? Делайте ваш выбор!
Неудивительно, что наиболее яркие продюсеры этой контрпропаганды, такие как Ричард Хортон, редактор British Medical Journal, хорошо себя зарекомендовали в условиях нынешнего кризиса. Однако их представление о том, что происходит на местах в отношении COVID-19, не лучше – и, скорее всего, хуже – чем у властей. Более того, критики-эксперты, такие как Хортон, должны быть особенно осторожны, чтобы их призывы к большей “ответственности” властей не переросли в выражение недовольства по поводу того, что их не включили в число медицинских консультантов при правительстве. Никто не любит обидно проигравшего последний матч, даже если ему суждено победить в следующей игре.
Несмотря на все красноречие, критики могут быть вежливо отправлены куда подальше – по крайней мере, до тех пор, пока собственная пропаганда властей остается последовательной. “Последовательность” в этом смысле относится как к медиуму, так и к месседжу, и находит отражение в ежедневных брифингах для прессы на Даунинг-стрит, 10, которые проводятся представителями Кабинета министров и рядом с которыми стоят медицинские советники. Они проводятся с ритуальной торжественностью церковного богослужения. Ответы на любые вопросы журналистов сводятся к мантре: “Оставайтесь дома. Защищайте NHS. Спасайте жизни”.
Что резко контрастирует с относительно бессмысленными ежедневными брифингами для прессы в Белом доме, на которых президент Трамп, к удовлетворению присутствующих журналистов, импровизирует в соответствии со сценарием, детали которого докладывают подвернувшиеся ему под руку различные официальные лица. В то время как лондонский пресс-корпус раздражен однотипностью высказываний британского правительства, их вашингтонские коллеги с замиранием сердца ждут, когда политика США, наконец, встанет с головы на ноги.
Пока британское правительство празднует успех в управлении эмоциями, его оппоненты все еще имеют шанс посмеяться последними. Но это произойдет не ранее следующих всеобщих выборов – и здесь есть прецедент. Уинстон Черчилль выиграл Вторую Мировую войну только для того, чтобы проиграть всеобщие выборы 1945 года. Таким образом, не стоит недооценивать тонкое самопозиционирование весьма компетентного, но лишенного харизмы лейбориста Кира Стармера, который будет играть Эттли против Черчилля Джонсона – но только когда настанет время.
Одним из вожаков лейбористов является назначенец Стармера на пост секретаря теневого кабинета – Ник Томас-Саймондс, известный биограф как Эттли, так и Ная Бивана, яркого пропагандиста при правительстве Эттли, настаивавшего на создании NHS. Стармер, возможно, прозорливо предполагает, что конец пандемии должен ознаменовать некое возвращение государства всеобщего благосостояния, из чего Лейбористская партия могла бы извлечь выгоду и вернуть себе власть.
Но пока 1945 год еще не наступил, а правительство уже придумало свой собственный способ сыграть с вирусом в долгую. Великобритания официально вступила в “гонку” за разработку первой работоспособной вакцины против COVID-19, в которой США и Китай пока являются единственными заявившимися конкурентами. Если Великобритании удастся своевременно разработать вакцину и запустить ее в массовое производство, то все очевидные на сегодняшний день ошибки правительства в преодолении кризиса будут устранены.
Действительно, Великобританию можно представить как спасшую человечество в целом, как пропагандистский образец, который перекликается с прежними британскими достижениями в области науки и техники. Несомненно, шансы на успех этого предприятия могут составлять менее 50%. Но эти шансы достаточно высоки, чтобы сделать их достойными оправданий в духе “чем выше риск, тем больше награда”.
Постправда выходит на полигон
Такой стиль мышления характерен для подхода Бориса Джонсона к политике в целом. Фраза “чем выше риск, тем больше награда” с недавних пор стала слоганом поддерживаемого Домиником Каммингсом агентства по финансированию научных исследований, ассигнования на который были предложены в последний государственный бюджет всего за несколько дней до того как Великобритания вошла в локдаун. Именно здесь постправда выходит на удобный для нее полигон. Смысл подобного когда-то был хорошо передан в “Энеиде” Вергилия: Possunt quia posse videntur (“Они смогут, потому что они выглядят так, будто смогут”).
Современный рендеринг как военной стратегии, так и американского футбола: “лучшая защита – это нападение”. Общая стратегия на подобных площадках – это разновидность самореализующегося пророчества. Вы побеждаете соперника, скрывая, что блефуете. Как признавал Макиавелли, хорошо продуманная угроза может более эффективно достичь того, что в противном случае потребует больших затрат силы. В более прозаических терминах: вы уже выигрываете за счет того, что выглядите как победитель.
Что делает вакцину настолько хорошим средством для подхода к пандемии с точки зрения постправды на государстве-полигоне, так это то, что ее значение только растет в связи с провалом длительного в перспективе использования текущих методов борьбы с вирусом, включая массовое тестирование, которое до настоящего времени получило широкое признание в Германии и Южной Корее.
Ставка делается на то, что вакцина станет не только возможной, но и необходимой, и Великобритания будет первой, кто ее получит. Это предполагает, что проблема вируса все еще остается совершенно не решенной, несмотря на все успехи в “сглаживании кривой”. Однако отсутствие решения – не повод для страха, а источник надежды, которая проявляется в возможности серьезных медицинских достижений.
В основе стратегии, которую я представил здесь от имени правительства Великобритании – и которую многие могут счесть безрассудной – лежит то, что даже, несмотря на широко распространенное мнение, что войну с вирусом не выиграть, нет никаких причин для того, чтобы представлять самих себя проигравшими, пока мы можем совершить еще один бросок костей. Таков путь постправды на государстве-полигоне.
Источник: iaiNews
