Самые нашумевшие и значимые “миротворческие концепции” последнего времени по Донбассу, предложенные Россией.
ВИТАЛИЙ КУЛИК, МАРИЯ КУЧЕРЕНКО, ЦЕНТР ИССЛЕДОВАНИЙ ПРОБЛЕМ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
В последние несколько месяцев плотность событий и заявлений вокруг российско-украинской войны заставляет живо вспоминать если не 2014, то наверняка 2015 и 2016 годы. Украинское медиа-поле наводняется всевозможными «мирными планами» и «концепциями» – причем как исходящими от самой РФ, так и созданными Россией в коллаборации с отдельными европейскими платформами и лицами. Дополнительный эффект в создании картины “плит, пришедших в движение спустя долгое время” и “всеобщего желания мира здесь и сейчас” создавали заявления местных “голубей мира” вроде “команды Сивохо”, или комментарии главы ОП Андрея Ермака.
Весь этот комплекс действий и дал в итоге крайне благоприятный фон для всего произошедшего 11 марта в Трехсторонней контактной группе, и появления «черновика» решения ТКГ о «Консультативном совете», где в качестве переговорной стороны представлены боевики.
Но вернемся к тому, как все начиналось. Рассмотрим самые нашумевшие и значимые “миротворческие концепции” последнего времени, предложенные РФ.
СИТУАЦИЯ С ПРАВАМИ ЧЕЛОВЕКА В ОТДЕЛЬНЫХ СТРАНАХ. ДОКЛАД МИДА РФ.
Выпуск этого документа – уже сложившаяся традиция для Министерства иностранных дел РФ. Но на этот раз грядущая “великая дата Великой Победы” внесла свои коррективы в процесс расстановки акцентов – в предисловии к «анализу» ситуации в избранных РФ государствах говорится о том, что целый ряд «государств, относящих себя к развитым демократиям образцовым в плане защиты прав человека, а также тяготеющих к этому кругу государств» пытаются пересматривать итоги Второй мировой войны, и «искажать роль СССР, приравнивая советский режим к нацистскому». Именно с этим писавшие текст доклада связывают все проблемы с правами человека в избранных для анализа державах – мол, первопричина кроется в нежелании понять, кто здесь “наследники победителей”, и кто в действительности имеет право судить о правах человека и гуманизме.
Даже в предисловии авторы не могли не воспользоваться возможностью отдельно упомянуть Украину и страны Балтии, и уж точно никак не могли упустить шанс и здесь навязать имперский ономастикон, рассказав о “Прибалтике”. В теле самого документа, разумеется, фигурируют и “Молдавия”, и неправильные предлоги в отношении Украины и Донбасса. Лексика в целом производит гнетущее впечатление своим несоответствием формату, которое доходит до анекдотичности – «цыгане» и «антицыганские настроения» в докладе о нарушениях прав человека, и закавыченная аналитиками МИДа РФ «российская агрессия».
В блоке, посвященном Украине, тональность текста приобретает еще более карикатурно-советский оттенок: сразу же читателю сообщается, что «ситуация на Украине в правозащитной сфере продолжает деградировать». Раскрывается эта мысль через рассказ о «крайне тяжелых условиях перехода КПВВ на линии разграничения из-за их недостаточного количества». Вот только свою роль в этом РФ никак не упоминает: ведь это именно по ее вине до сих пор не был открыт КПВВ «Золотое».
С таким же цинизмом описывается и проблема выплаты украинских пенсий на оккупированных территориях, и предоставление компенсации за жилье, разрушенное в ходе российской же агрессии. Не оставлены и попытки обвинять СБУ во всех грехах ФСБ и подконтрольных ей так называемых “МГБ” на оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей. Все та же СБУ, по мнению авторов доклада, повинна и в “преследовании неугодных журналистов из независимых изданий”, под которыми понимается сайт Страна.ua и его главный редактор Игорь Гужва. Упоминается “отсутствие прогресса в расследовании дел об убийстве журналистов Павла Шеремета и Олеся Бузины” (да, эти две фамилии фигурируют в докладе в одном предложении).
“Власти не прекращают гонения на каноническую Украинскую православную церковь (УПЦ)”, – говорится в документе МИДа РФ, и – снова-таки – безо всякого упоминания того, какое на самом деле отношение эта структура имеет к Москве. Много и очень трескучими фразами написано о деятельности “националистических организаций”, “попытках пересмотра итогов” Второй мировой войны и “героизации нацизма”.
В целом, весь фрагмент доклада, посвященный Украине, выглядит как попытка пересказывать российские пропагандистские ток-шоу, иногда разбавляемая ссылками на вырванные из контекста слова представителей ООН и других международных структур и организаций.
Но этот доклад не мог и не должен был оставаться без внимания, ведь по сути РФ обрисовала свои намерения относительно действий против Украины на внешнеполитической арене: здесь практически был дан конспект последовавшего позднее выступления Небензи в ООН в пятую годовщину Минских соглашений. И никакой другой линии высказываний РФ в ближайшее время не предвидится.
«12 ПУНКТОВ». СКАНДАЛЬНЫЙ ПЛАН РСМД
Одним из самых нашумевших “миротворческих планов” последнего времени стали «Двенадцать шагов по укреплению безопасности в Украине и в Евроатлантическом регионе». Подписали его учредители и члены Группы лидеров по вопросам евроатлантической безопасности, среди которых Вольфганг Ишингер (председатель Мюнхенской конференции по безопасности), министр обороны Великобритании в 2006-2008 гг. Десмонд Браун, президент Российского совета по международным делам и экс-министр иностранных дел РФ Игорь Иванов, Филипп Бридлав, Верховный главнокомандующий Объединенных вооруженных сил НАТО в Европе (2013-2016), и еще целый ряд экспертов, в прошлом занимавших серьезные должности в секторе безопасности. Кроме того, среди подписантов были и представители Украины – Василий Филипчук, Александр Чалый и Алексей Семений.
Документ представляет собой достаточно ловкую попытку перестановки смыслов вокруг российско-украинской войны в целях дальнейшего российского диалога о дружбе, торговле и сотрудничестве с Западом (“снижение напряжения в отношениях России и Запада” – одна из главных целей “12 шагов”, заявленная непосредственно в тексте плана).
Сама РФ никак не фигурирует в документе в своем истинном качестве – страны, оккупировавшей часть украинской территории. Война именуется “конфликтом на Украине”, но ради урегулирования предлагается начать диалог между Украиной и Россией по “широкому спектру вопросов, с Крымом включительно”.
Но на деле нет никакого “широкого спектра вопросов”. И никакого “вопроса Крыма” тоже нет – есть российская аннексия украинского полуострова, и война России против Украины. И если назвать вещи так, как они называются в действительности – этот “мирный план” неизбежно будет прочитан как еще одна составляющая российской стратегии по продолжению своих незаконных действий вместе с попыткой снизить издержки.
План предполагает “восстановление СЦКК” через возвращение туда РФ, но сразу же стоит отметить смысловое смещение: СЦКК функционировала на востоке Украины и после выхода из ее состава российских офицеров в 2017 году, с одной легально действующей стороной – украинской. И авторам текста (особенно российским и формально украинским) не стоило бы делать вид, что они не понимают, с какой целью оттуда выводились офицеры РФ – это было необходимо только для того, чтобы столкнуть Украину с необходимостью напрямую коммуницировать с «силовиками» оккупационных администраций, которые то и дело выдавали себя за офицеров СЦКК.
Также авторы этой «мирной концепции» решили, что всем крайне необходим так называемый «военный нормандский формат». Напрямую прописано, что это нужно для обмена информацией о нарушениях, которые фиксируют как СЦКК, так и СММ. Но на деле в сам нормандский формат так или иначе вовлечены военные советники, что не является секретом и фиксируется в документах, связанных с Минским и нормандским форматами – например в том же Рамочном решении ТКГ от 20.09.2016, которое в РФ так и не удосужились прочесть.
Предлагаемый же в “12 шагах” формат может быть нужен для согласования суррогата миротворческой миссии или переходной администрации для оккупированных территорий, где задача офицеров РФ будет сводиться к тому, чтобы делать «переходные» структуры максимально неудобными для Украины. За основу может быть взят как тот же доклад Гоуэна, представленный несколько лет назад, и предлагающий в качестве миротворцев представителей псевдонейтральных стран вроде Беларуси, так и тот же план Сайдика, с его совместными миссиями ООН и ОБСЕ.
Также предлагается “улучшить доступ СММ ко всей зоне конфликта”. При этом акцент делается лишь на оккупированных территориях востока Украины и дается формальная отсылка к коммюнике нормандского саммита в Париже, где говорится о доступе на всю территорию Украины. Но вся территория Украины – это с Севастополем и Крымом включительно, куда представителей СММ по-прежнему не допускают, о чем авторы плана предпочли тактично умолчать.
Упоминается и экологическая угроза – говорится об устранении радиологических опасностей, но ни словом не упомянута роль оккупационных администраций в активизации этой угрозы – не говорится о «мокрой консервации» шахты «Юнком».
Самыми контроверсионными пунктами были позиции о пересмотре санкционного режима, “возможности рассмотреть зону свободной торговли” в ОРДЛО и о “запуске внутриукраинского национального диалога об идентичности, при участии соседей Украины”.
ДОКЛАД ЦЕНТРА ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОНЪЮНКТУРЫ К ПЯТИЛЕТИЮ МИНСКА-2
К пятилетию Комплекса мер по выполнению Минских соглашений российский Центр политической конъюнктуры, возглавляемый Алексеем Чеснаковым (связанный с бывшим помощником президента РФ В.Сурковым), выпустил доклад о перспективах этого документа и урегулирования в целом. В материале изложены предполагаемые позиции Украины, Германии, Франции, а также позиция РФ.
Выводы Чеснакова сводятся к тому, что сохранение статуса-кво с поступательным продвижением в экономической и гуманитарной сферах – наиболее вероятный вариант дальнейшего развития событий.
Как и всегда в документах Центра политической конъюнктуры, много внимания отведено форме и формулировкам изложения.
Чеснаков политической настаивать на термине «трансформация силовой компоненты», как и в его же докладе «Без компромиссов». Т.е. он понимает создание «муниципальной милиции», прописанное в украинском законе об особом статусе и тексте Комплекса мер исключительно как повод легализовать бандформирования в украинских правоохранительных органах.
Кроме того, в блоке о российском взгляде на соглашения в очередной раз прямо проговаривается мысль о том, что Минские соглашения должны быть выполнены Украиной в желаемом РФ порядке (т. е. в одностороннем), так как «такова цена за военный проигрыш».
Мысль о “военном поражении Украины” проводится Чеснаковым последовательно и, по сути, переводится с языка ЦПЭ на русский как – “Россия будет биться за возможность утвердить право сильного”.
Авторы текста доклада утверждают: РФ видит приоритетом «выполнения всех частей одновременно, как это и написано». Но так нигде, кроме докладов Чеснакова, и заранее заготовленных реплик российских представителей на различных переговорных площадках, в действительности не написано.
В реальности в тексте соглашений указана четкая последовательность практически для всех пунктов. Прежде всего достигается всеобъемлющее прекращение огня, после которого может идти какой бы то ни было дальнейший диалог о политической составляющей.
Кроме того, если бы в РФ удосужились прочесть Комплекс мер хотя бы раз – от начала и до конца – то увидели бы, что действие документа завершается вместе с началом 2016 года.
“Невыгодные для украинской элиты условия интеграции Донбасса являются компенсацией за постепенную потерю Донбассом той независимости, которую он отстоял в ходе вооруженного противостояния“, — утверждает Чеснаков.
И, ссылаясь на реплики Путина во время февральского телефонного разговора с Зеленским, автор доклада подчеркивает: Путин продемонстрировал показательно-жесткую риторику – о безусловном выполнении Минска-2, и задал прямой вопрос о том, “намерен ли Киев выполнять минские соглашения”. А это значит, что несмотря на определенный прогресс в отдельных переговорах, никаких серьезных сдвигов в процессе не предвидится.
Чеснаков отдельно подчеркивает: в публичной плоскости в РФ не формулируют рисков от компромисса по Донбассу, и делают это очень зря. Так, автор доклада утверждает, что в обмен на компромисс по ОРДЛО Россия должна требовать неких “гарантий отказа Запада от дальнейшего давления по теме Крыма”. Но тут же добавляет, что прекрасно сознает, что подобные гарантии в письменном виде априори невозможны, а в устном они ничего не значат. Упоминается и перспектива снятия санкций и риск того, что если даже ЕС и предоставит гарантии по ослаблению санкционного давления, то таких гарантий точно не дадут США. Еще одним риском называется невозможность нормализации отношений в треугольнике ЕС-США-Россия, и транзит внутри самой РФ.
Если сопоставить пресловутые 12 шагов от РСМД и блок рисков, выписанный Чеснаковым, можно увидеть вполне очевидную связь между двумя документами: в таком контексте «12 шагов» интерпретируются как российский утопический сценарий, и перечень пожеланий на будущее.
Если свести воедино все эти российские “миротворческие” концепции, окажется, что:
- Для России критически важным является вывод ее истинной роли в происходящем на востоке Украины за скобки. Ей необходимы документы, которые бы дополнительно фиксировали российскую интерпретацию Минских соглашений;
- в РФ прекрасно понимают, что вопрос ОРДЛО и Крыма был разделен искусственно, и главное – что все понимают эту искусственность и заинтересованность самой России в таком подходе;
- сами по себе оккупированные территории востока Украины и судьба их населения никогда не волновали РФ, и не волнуют ее по сей день. Оккупированные территории сами по себе не являются ценностью для их кураторов, а воспринимаются как предмет, который можно обменять на согласие внешних игроков на закрепление права сильного;
- отвод сил и средств на отдельных участках понимается как лакмусовый элемент для возможности дальнейшего давления – как силового (отвод сил и средств с нарушением процедуры = плацдармы для дальнейших наступлений), так и политико-дипломатического (формула “закрыли глаза на нарушения при отводе – уступите в одностороннем порядке еще не раз и не два”).
ПРОТОКОЛЫ ЕРМАКА
И 11.03 по итогам заседания ТКГ стало ясно: все эти свои намерения РФ не собирается откладывать в долгий ящик, и переходит от докладов и теоретизирований к практике.
Во встрече ТКГ впервые приняли участие замглавы АП РФ Дмитрий Козак и глава Офиса президента Украины Андрей Ермак, что само по себе не могло восприниматься как хорошая новость, но в комбинации с явно затянувшимся молчанием украинской стороны – как о самом факте встречи, так и о ее итогах (в части разъяснения что же такое пресловутый Консультативный совет), встреча все больше претендовала на звание сговора.
В итоге в распоряжении украинских СМИ оказались как сами протоколы Минской встречи, так и черновик Решения ТКГ о создании «Консультативного совета».
По сути, Козак сделал следующее: проанализировав все существующие переговорные форматы и документы, связанные с урегулированием, он нашел тот формат, который максимально неудобен РФ – ТКГ, и решил деконструировать его логику. Причем через решение самого этого органа – Трехсторонней контактной группы.
Данным решением на базе политподгруппы ТКГ должен создаваться «Консультативный совет», в котором сторонами переговоров будут являться 10 представителей Украины и 10 представителей ОРДЛО, и по одному представителю от РФ, Германии, Франции, ОБСЕ – с правом совещательного голоса. Далее в черновике решения ТКГ отдельно подчеркивается, что “критерии и порядок назначения членов Совета определяются Украиной, ОРДЛО, РФ, Федеративной Республикой Германия, Французской Республикой и ОБСЕ самостоятельно”. Сами заседания модерируются представителем ОБСЕ, у которого “есть заместители от Украины и от ОРДЛО”.
Встреча ТКГ 25.03.2020 на которой запланировано подписание решения о создании Консультативного совета, не может состояться в привычном формате из-за отмены авиасообщения и закрытия границ в связи с пандемией COVID-19. Однако она рискует пройти в формате видеоконференции.
Риски данного формата встречи ТКГ вполне очевидны – решение может быть разбито на отдельные письма для каждого участника, обозначенного в черновике документа. Аналогичная практика была введена во время подписания т.н. “формулы Штайнмайера”, когда документ выглядел как отдельные письма на имя представителя ОБСЕ в ТКГ Мартина Сайдика (именно в рамках подписания т. н. “формулы Штайнмайера” впервые фигурировали “титулы” представителей НВФ – там они именовались “представителями”, в то время как в черновике решения ТКГ о Консультативном совете и протоколе заседания 11.03 уже появляются некие “полпреды” ОРДЛО) и именно это станет аргументом РФ в пользу подписания решения о Консультативном совете в форсированном порядке: мы уже практиковали такие форматы.
Идти на согласование этого проекта нельзя ни в виде совместного документа, под черновиком которого поставил свою подпись глава ОП Андрей Ермак, ни в виде отдельных писем. Это станет окончательным разрушением логики ТКГ, в которой сторонами переговоров были и пока еще остаются Украина, РФ и ОБСЕ, и поставит в приоритет российское прочтение Минска-2.
Даже в том случае, если 25.03 документ не будет подписан (в том или ином виде), его угроза остается вполне ощутимой и реальной. РФ вряд ли откажется от этой своей концепции, которая остается категорически неприемлемой для Украины.
СИТУАЦИЯ НА ЛИНИИ РАЗГРАНИЧЕНИЯ И ПЕРЕГОВОРНЫЕ ФОРМАТЫ. ОТВОДЫ И ИХ ПЕРСПЕКТИВЫ
Отвод сил и средств на пилотных участках может показаться рядовой гуманитарной мерой, призванной облегчать положение местного населения. Но об этом можно думать таким образом, только прочитав Рамочное решение ТКГ от 20.09.2016, и находясь последние полгода в отрыве от реальной ситуации на трех пилотных точках отвода – Станице Луганской, Золотом и Богдановке-Петровском.
Сама процедура отвода, ставшая чем-то весьма далеким от тех норм и предохранителей, которые были прописаны в Рамочном решении ТКГ, еще раз доказала: идеи о “зонах безопасности” или “демилитаризованных зонах” до тех пор, пока между сторонами не появится работающего договора, де-факто прекращающего огонь, нежизнеспособны. А украинские попытки закрывать глаза на нарушения процедуры трактовались РФ исключительно как слабость и поощрение к дальнейшим наступлениям, но главное – как разрешение наплевать на свою часть обязательств, даже зафиксированную в документах ТКГ.
Бой 18 февраля в районе Золотого-4, который попытались обозначить как очередную попытку обстрелять многострадальное Ореховое (на которое и записывалось большинство обстрелов Золотого-4 и его окраин предыдущие несколько недель), и последующее вынужденное упоминание даже в официальной сводке ООС огня по окраинам Золотого-4 доказало это как нельзя более наглядно.
Таким образом противник пытался проверить границы нашей слепоты при нарушениях режима тишины неподалеку от зон отвода.
Потери убитыми и раненными – очень действенное лекарство от “невнимания к незначительным нарушениям”. Но вместо того, чтобы ставить вопросы о целесообразности борьбы за отвод как своего рода гуманитарную витрину, и нерушимость мифа о том, что “но ведь в самой зоне разведения не стреляют”, украинская сторона устами своих официальных представителей озвучивала откровенно нелепые в такой ситуации вещи, вроде в очередной раз задекларированного желания “закончить войну” и напоминании о “курсе на мирный процесс”.
У этих заявлений тоже были свои последствия – еще через несколько суток, 22.02.2020 в сводке Операции объединенных сил сообщалось о попытке прорыва со стороны РФ и подконтрольных ей боевиков в районе Новотошковского.
В ночь с 23 на 24 февраля на странице Операции объединенных сил появилось сообщение об обстреле станции Кондрашевская-Новая.
К очередному заседанию в формате ТКГ украинская сторона подошла в крайне невыгодном для себя положении: с постоянными обстрелами наших позиций из запрещенных калибров, причем обстрелами, которые показательно ведутся противником по окраинам зон отвода, но с намерением продолжать диалог об отводе на новых участках, как об этом договаривались в рамках последнего нормандского саммита.
Но действительно ли нужно быть заложниками предыдущих договоренностей – особенно тогда, когда противник демонстративно их игнорирует?
Вместо того, чтобы согласовывать новые участки отвода и безрезультатно договариваться о конкретной карте разведения в Гнутове, украинской стороне стоило бы руководствоваться Рамочным решением ТКГ от 20.09.2016, и сразу после атак подконтрольных России НВФ в районе Золотого-4 настаивать на необходимости внеочередного диалога подгруппы ТКГ по безопасности, а потом – говорить о возвращении на исходные позиции. Ведь очевидно, что все предыдущие попытки делать вид, что обстрелы не касаются непосредственно зоны отвода, а значит «мирный процесс по-прежнему движется», никак не улучшают ситуацию с безопасностью в районе отвода, а – более того – способствуют дальнейшей огневой активности противника.
Изначально отвод сил и средств на трех пилотных точках позиционировался как мера, которая призвана облегчить жизнь мирному населению и прекратить обстрелы. Так есть ли реальная необходимость делать культ из отвода, который не дает того, для чего он и был придуман и воплощен?
Но вместо попытки проанализировать произошедшее, и продемонстрировать более адекватный ситуации подход, мы увидели заявление пресс-секретаря Леонида Кучмы Дарки Олифер, гласившее, что “украинская сторона призывает к прекращению огня” и считает “попытку прорыва 18.02.2020 свидетельством желания сорвать договоренности, достигнутые в Париже”.
И ответ противника на нашу беззубость снова не заставил себя долго ждать.
Уже 29.02.2020 НВФ обстреляли из ПТРК позиции украинских военных, находящиеся возле КПВВ “Марьинка”. В штабе ООС заявили: это было сделано боевиками, когда на КПВВ находилось достаточно много гражданских лиц. На КПВВ был введен режим “красный” до отдельного распоряжения, и пропуск был приостановлен. На следующий же день пропуск был возобновлен, что было еще одной ошибкой украинского руководства. Доказали это действия оккупационных войск – тогда же, 01.03.2020, автомобиль, подвозивший продовольствие военным, занимающим позиции возле Нижнетеплого, был обстрелян из ПТРК.
Обстрелы из ПТРК на фоне возвращения к теме отвода сил и средств стали своего рода жуткой традицией: такой же эпизод казни военных медиков с помощью ПТУРа был воплощен РФ во время отвода в районе Станицы Луганской летом.
Но украинское руководство не сделало выводов. И, похоже, патологически не способно сделать их правильно. И потому Россия продолжила делать то, что ей привычно, и что ей фактически было многажды позволено Украиной, обстреляв дома мирного населения Красногоровки.
Эта беспомощность и попросту преступное бездействие украинских представителей в ТКГ и дала в итоге результаты в виде согласованного одновременного открытия КПВВ в Счастье и КПВВ в Золотом, который российская сторона была обязана открыть безотносительно каких бы то ни было других точек, в результате отвода сил и средств.
Но даже после этого обстрелы окраин КПВВ и гипотетических зон отвода не прекратились: обстрелы участка отвода №3 Богдановка-Петровское не пропадали из сводки ООС две последние недели, открывался огонь по Золотому-4, Хутору Вольному, окраинам Гнутова.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Бомбардировки Украины и “мирными планами”, и настоящими снарядами должны были показать нам достаточно простые и прозрачные причинно-следственные связи: каждая наша попытка лицемерить и, надувая щеки, рассказывать об успехах в миростроительстве, принесенных отводами сил и средств будет сопровождена очередными нашими потерями на линии разграничения.
Каждая попытка пойти на уступки в переговорах, “договориться поскорее” ради видимости урегулирования и форсированного проведения выборов, будет только загонять нас в российские ловушки. Доказывать, что мы воюем с РФ, а не с некими загадочными “ополченцами” и “повстанцами” будет тем труднее, чем больше будет “прямых переговорных форматов” и некорректных обозначений сторон конфликта в документах.
И потому украинскому руководству необходимо не выписывать очередные симулякры стратегий примирения, а отработать несколько простых алгоритмов действий на переговорах.
- Украина как сторона переговоров обязана вернуться к принципу “безопасность идет первой”, а переговоры в Минске должны идти не в рамках российской интерпретации (избирательные апелляции к букве Минских соглашений), а в рамках интерпретирования по ТКГ (три стороны переговоров – Россия, Украина, ОБСЕ) с упором исключительно на наиболее острые и насущные вопросы, связанные с гуманитарной составляющей (как то локальное прекращение огня, ремонт объектов гражданской инфраструктуры, экологическая угроза и т. д.).
- Политическая часть, связанная с решениями таких вопросов как проведения каких бы то ни было выборов, выработка новых площадок и т. д. должна стать прерогативой исключительно нормандского формата;
3. Необходимо требовать от РФ и подконтрольных ей оккупационных администраций выполнения их предыдущих обязательств и жестко пресекать попытки “продать” выполнение прежних условий за новые уступки с нашей стороны. КПВВ в Золотом должен был быть открыт безотносительно каких бы то ни было новых КПВВ, а уж тем более – КПВВ в Счастье. Открыв КПВВ в Счастье мы подставляем под удар всю Луганскую область – как в смысле безопасности, так и в аспекте обеспечения электроэнергии (фактор Луганской ТЭС);
4. Украинским переговорщикам стоит раз и навсегда оставить порочную практику разделения российско-украинской войны на агрессию РФ на востоке и аннексию Крыма. Глупо делать вид, что эти два явления не имеют друг к другу никакого отношения, и захват россиянами наших кораблей в ноябре 2018, вместе с блокадой порта Мариуполь доказали это уже наверняка;
5. В целом, Украине критически важно посмотреть на Приазовье как на зону, где так или иначе неизбежны эскалации. Проблемы россиян с водой в Северо-крымском канале никуда не исчезнут, а это значит, что идею о “сухопутном коридоре” в Крым еще никто не отменял. Да, она вполне может отставляться на какое-то время как нереализуемая или чрезмерно затратная для противника, но до конца она не будет отставлена никогда;
6. На этом фоне украинскому руководству стоило бы прислушаться к тем военным, которые воевали в районе Мариуполя, как только началась российская агрессия против Украины и принять во внимания их позицию относительно отвода в Гнутове. В случае, если отвод снова будет проходить не по предписаниям Рамочного решения ТКГ от 20.09.2016, возрастает риск эскалации на этой точке. Не удержать Гнутово – значит открыть прямую дорогу на Мариуполь, и здесь собеседники авторов, имевшие серьезный боевой опыт в тех краях в 2014-2015 гг., единодушны – отвода на этой точке быть не может точно так же, как и в других точках, которые предлагала РФ – Счастье и Широкине.
7. Также Зеленскому и его команде стоит принять достаточно болезненную и непростую для себя мысль о том, что никакого “мира в турборежиме” не будет, а войну нельзя “закончить”. Это бессмыслица не только с точки зрения боевых действий, но и с точки зрения самой формулировки – войны проигрывают или выигрывают. Нельзя закончить действие, в которое вовлечены несколько игроков, в одностороннем порядке. По-русски и по-украински это называется одинаково – капитуляцией.
8. И именно поэтому не стоит торопить события. У нас нет выбора – мы обязаны защищать себя и свою страну, если она, конечно, еще представляет для нас хоть какую-то ценность. От оборонительной войны нельзя “устать”. В нашей ситуации выбор предельно прост: либо мы защищаемся и побеждаем, либо мы “устали” и сдаемся на милость победителю. Вот только милость никак не означает милосердия к побежденному.
И именно потому у нас есть только один выход – воевать и защищать себя. Защищать свое.
Источник: hvylya.net
