Виталий КУЛИК
Десять лет назад,17 февраля 2008 года,Косовский парламент принял декларацию о независимости края. Это создало прецедент насильственного передела границ в Европе. Несмотря на то, что в экспертной среде до сих пор идут дискуссии вокруг того, имело ли право албанское большинство края на отделение от Сербии, сегодня можно констатировать только одно – Косово стало образцом как можно применять двойные стандарты в решении территориальных вопросов. Россия, несмотря на то, что официально выступила против независимости Косово, хорошо изучила данный кейс и применила его на Южном Кавказе (Абхазия и Южная Осетия), а также, частично, в Крыму.
Кушнер и «гуманитарная интервенция»
Истоки аргументации правового обоснования сепарации Косово от Сербии следует искать в концепции “гуманитарной интервенции”, сформулированную еще в средине 1960-х гг такими деятелями как Бернар Кушнер и его “Врачи мира”.
В основу концепции был положен тезис о том, что гуманитарная катастрофа никогда не может считаться чисто внутренним делом того или иного государства и что международное сообщество не только “вправе”, но даже обязано “решительно вмешаться” в подобные острые гуманитарные кризисы (т.е. на практике – во внутренние дела суверенных государств) “для их оперативного выправления”. Налицо, таким образом, связь между “гуманитарной интервенцией” и еще одной активно продвигаемой концепцией “ограниченного суверенитета”, также предполагающей возможность внешнего, в том числе силового, вмешательства во внутренние дела государств под гуманитарными предлогами.
Эта доктрина была задействована в марте 1999 года, когда НАТО начал бомбардировки Югославии, длившиеся два с половиной месяца. Тогда Кушнер получил пост главы гражданской миссии ООН в оккупированном Косово (UNMIK – МООНВАК). Вместо того чтобы содействовать примирению и взаимопониманию, он позволил провинции еще больше уйти под контроль вооруженных кланов.
Многие эксперты убеждены, что раннее и решительное военное вмешательство может стать эффективным сдерживающим средством для дальнейших убийств. Другие полагают, что максимум того, что может дать гуманитарная интервенция, – это приостановка кровопролития, которого может быть достаточно для начала мирных переговоров и оказания различных форм помощи. То есть, она позволяет выиграть время и, в идеальном случае, спасти многие жизни, однако не решает проблем, лежащих в основе конфликта.
Тема “гуманитарной интервенции”, с учетом ведущихся вокруг нее острых споров, также была выдвинута в число центральных на 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, которая состоялась в сентябре 1999 г. в Нью-Йорке. Суммируя, можно выделить два отличающихся подхода к праву на “гуманитарную интервенцию”. Одни государства прямо допускают возможность вмешательства во внутренние конфликты под предлогом “гуманитарных катастроф” без санкции со стороны Совета Безопасности ООН. Главное для них – “притушить” кризис, не заботясь особо о региональных и международных последствиях своих действий. В позиции другой (к которой принадлежит и Украина) упор делается на незыблемость закрепленных в Уставе ООН принципов – в частности, на исключительные прерогативы Совета Безопасности ООН по санкционированию мер принуждения, включая и военную силу.
До 2008 г. российское руководство категорически осуждало “гуманитарную интервенцию” НАТО в Югославии. Достаточно вспомнить, как в 1999 году премьер Евгений Примаков совершал известный “разворот над Атлантикой”. И тогда политики и общественные деятели России требовали “защитить территориальную целостность братской Югославии”.
Тот же Алексей Арбатов в 1999 году писал, что “какими бы гуманитарно-политическими доводами ни оправдывалась силовая акция НАТО, она представляет собой юридически бесспорный факт агрессии и грубейшего нарушения Устава ООН”, “как бы жестоки ни были репрессии сербских войск против албанских сепаратистов и попутно мирных жителей Косово, ракетно-бомбовые рейды НАТО перевели конфликт в совершенно иное измерение”, “удары с воздуха затмили вооруженные стычки на земле и лишь усугубили бедствия мирных жителей Косово» и пр.
Во время провозглашения независимости Косово, в феврале 2008 года постоянный представитель РФ в ООН Виталий Чуркин заявлял, что «без нового решения Совета Безопасности никто не может самовольно подменить ООН в Косово, произвольно изменить характер, структуру и функции международного гражданского присутствия в крае. Любые произвольные шаги в обход СБ ООН по изменению мандата международного присутствия… противоречили бы международному праву, прежде всего уставу ООН, и общепризнанным нормам миротворчества». Путин заявил, что одностороннее объявление независимости Косово будет нарушением принципов международного права.
Но это были только слова. Сербам Россия не помогла в истории с Косово. Кремль просто сотрясал воздух громогласными заявлениями.
После 2008 года Кремль начал все активнее использовать именно американскую трактовку концепции “гуманитарной интервенции”, применительно к Косово.
После войны в Грузии в августе 2008 года Москва во всю сама использовала аргументы США и ЕС по отношению к Косово в качестве оправдания своего «признания» Абхазии и Южной Осетии, ссылаясь на “дефицит инструментария у ООН и необходимость оперативного военного реагирования”, дабы “не допустить геноцида грузинами мирного осетинского населения”.
Интересно, что некоторые российские эксперты, стремясь обосновать применение силы в Грузии, так же как и американские юристы в 1999 г., ссылаются на противоречие Хартии ООН и Всемирной Декларации прав человека 1948 года. По их мнению, как только государство подписывает Декларацию, вопросы прав человека перестают подлежать исключительно внутренней юрисдикции государств.
Если же вспомнить, что Всемирная Декларация прав человека 1948 года декларирует “признание неотъемлемого достоинства и равных и неотчуждаемых прав человека как основы для свободы, справедливости и мира во всем мире”, то многие считают допустимой и такую трактовку: гуманитарные интервенции без санкции СБ ООН возможны в тех случаях, когда СБ не может реализовать свою цель – защиту прав человека.
Косовский кейс был использован российской дипломатией и во время аннексии Крыма. Тогда Лавров во всю ссылался на противоречия норм международного права и право России на вмешательство для защиты мирных жителей региона.
История с продолжением
Конечно, деятельность ООН на протяжении последнего десятилетия свидетельствует о слабости этой организации и невозможности принятия эффективных решений Советом безопасности ООН в ситуации, когда обострилось противостояние между мировыми лидерами. Возможность постоянного члена Совбеза ООН, являющегося агрессором, ветировать любое невыгодное ему решение окончательно делает ООН слабой организацией, которая не способна защищать!
Поэтому можно согласиться со словами канадского исследователя С.Нила Макфарлея о том, что, к сожалению, большинство миротворческих и гуманитарных операций проводится скорее по причинам национальных государственных интересов, а не согласно новым международным нормам.
В мировом сообществе уже растет понимание того, что использование “гуманитарных интервенций” с целью достижения собственных корпоративных или государственных интересов приводит к разрушению международного права и возникновению дефицита безопасности во все мире. Например, бывший генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, оценивая ситуацию на Балканах после гуманитарной интервенции в Югославии, признал, что “вмешательство региональной организации без мандата ООН в Косово стало трагедией, бросило вызов всей послевоенной системе международной безопасности”, он в то же время акцентировал сложность применения принципов Устава ООН в ситуациях, когда устоявшееся понимание национального суверенитета больше не отвечает стремлению народов к обретению фундаментальных прав.
Что касается самого Косово, то мировое сообщество решило сказать «да», не используя четкой формулировки. 8 октября 2008 года Генеральная Ассамблея в соответствии со статьей 96 Устава ООН обратилась с просьбой в Международный Суд вынести консультативное заключение по вопросу признания Косово. Запрос в резолюции звучит следующим образом: «Соответствует ли одностороннее провозглашение независимости временными институтами самоуправления Косово нормам международного права?».
Перед праздованием Дня Независимости Косово, Приштина, 16 февраля, 2014
Суд пришел к выводу о том, что декларация о провозглашении независимости Косово в целом не нарушает никаких международных актов или резолюций Совета Безопасности, в том числе положений резолюции 1244 и таким образом не противоречит нормам международного права. Суд отметил, что резолюции Совета Безопасности были документами, которые предусматривали необходимость определения окончательного статуса Косово. Судьи напомнили о предшествовавшем процессе по определению окончательного статуса края.
Однако окончательные точки над “і” должен был поставить Совет безопасности ООН. Решения Международного Суда является «юридическим советом», которым Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности могут воспользоваться при принятии своих собственных решений. А могут не воспользоваться. Так и произошло. Косово – частично признанное государство, не являющиеся членом ООН. Украина независимость края не признала. Мы были и тогда, и сейчас последовательными: Косово – часть Сербии. Также как Крым – часть Украины.
Есть еще одна историческая параллель, касающаяся Косовского кейса.
В преддверии “гуманитарной интервенции” в Югославию в 1999 г. Киев выступил с предложением собственных мирных инициатив по Косово (прекращение огня, выведение сербских подразделений из края, разоружение албанских боевиков, введение в Косово украинских и других миротворцев под флагом ООН). Но украинские предложения встретили сопротивление в Вашингтона.
Представитель Госдепартамента США Джеймс Рубин тогда заявил, что “необходимо, чтобы миллионы этих людей (албанцев) вернулись домой, но они не вернутся домой после того, как они испытали ужасные зверства, если кучка украинцев будет бегать вокруг них с оружием на боку“.
Теперь Запад предлагает нам ту же самую «кучку миротворцев» под мандатом ООН на оккупированном россиянами Донбассе!
