Виталий КУЛИК, директор Центра исследований проблем гражданского общества
О том, что Революция Достоинства в нашей стране не завершена говорят не только уличные трибуны, но и респектабельные философы и социологи. Достаточно беглого взгляда на результаты качественных социологических исследований, чтобы увидеть неудовлетворенность пассионарной части населения результатами Майдана. Речь идет о нескольких дефицитах, которые нынешняя постмайданная власть не способна покрыть: личной свободы и справедливости. Вместо того, чтобы расширять пространство свободы и ликвидировать несправедливость в быту, властьимущие провоцируют создание новой революционной ситуации. Концентрируют власть и финансовые потоки в одних руках, в то же время -отказываются от самоограничения. При этом государство как аппарат управления и распределения все больше приходит в упадок. По старому он работать уже не может. А внизу, в корнях общества по-старому жить тоже не хотят. Там, в низу, знают как они хотят жить. Но не каждая революционная ситуация приводит к революции. Не каждый протест становиться успешным Майданом. Нужна точка перехода. И она может возникнуть в 2019 году. Для этого есть все предпосылки.
Кратко о теории революций
Еще в 1909 году Карл Каутский, попытался сформулировать условия успешности революционного восстания. Согласно ему: 1) режим должен быть решительно враждебен народным массам; 2) должна существовать крупная партия, находящаяся в непримиримой оппозиции к этому режиму и поддерживаемая организованными массами; 3) эта партия должна представлять интересы огромного большинства населения и пользоваться его доверием; 4) доверие к господствующему режиму, вера в его силу и устойчивость должны быть поколеблены у самих орудий его – бюрократии и армии.
Если бы эти составляющие давали бы в итоге революцию, сегодня Юлия Тимошенко могла бы уже праздновать победу. Значительная часть граждан воспринимает нынешний режим Петра Порошенко враждебно (хотя у нас до 35% населения всегда воспринимает любой режим враждебно). Существует крупная партия, с ячейками в каждом населенном пункте – «Батькивщина». Эта партия, согласно последним рейтингам лидирует в электоральных симпатиях граждан. Говорить о том, что бюрократия и армия безоговорочно на стороне Банковой также не приходится. Однако, революции не происходит, сколько бы Тимошенко или кто-бы ни было другой не призывали.
Михаил Саакашвили и сотоварищи (Семен Семенченко и Егор Соболев) даже пытались воспроизвести все атрибуты Майдана 2013-2014 гг в виде палаточного городка, слоганов, стримов и открытого университета Майдана. Но революция также не произошла. Карго-культ не работает.
Это противоречие, не срабатывание механического суммирования условия для возникновения революционной ситуации, первым заметил Владимир Ленин.
В 1913 году он приходит к следующему выводу: «Одно угнетение, как бы велико оно ни было, не всегда создает революционное положение страны. Большей частью
для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде».
Вот тут можно начать дискуссию вокруг того, насколько эффективна нынешняя власть. Однако, эффективность дело субъективное и зависит от интерпретации.
Если мы будем говорить о макроэкономических показателях, 124 успешных реформах, повышении минимальной заработной платы и модернизации пенсий, то власть вроде как может «хозяйничать как прежде», при этом откладывая про запас ресурс на выборы и для отдыха на Мальдивах.
А если размышлять в категориях отсутствия прогресса в реформах, упущенной экономической выгоды для страны от уходя инвесторов, закрытия ФОПов, снижения промышленного производства, игр вокруг курса валют и пр. , то власть и не эффективна вовсе. Сюда можно добавить и несостоятельность государства обеспечить монополию на применения насилия. Парамилитарные формирования, в зигующем формате, явно не свидетельствуют в пользу тезиса: «власть сильна».
Питирим Сорокин утверждал, что «атмосфера предреволюционных эпох всегда поражает наблюдателя бессилием властей и вырождением правящих привилегированных классов. Они подчас не способны выполнять элементарные функции власти, не говоря уж о силовом сопротивлении революции».
Нам иногда кажется, что в дно стучат снизу, но это всего лишь очередной этаж вниз. Дно еще не достигнуто и об этом говорят цифры «теневой экономики», которая выступает амортизационной подушкой. Пока люди могут зарабатывать втихаря от государства, иногда оплачивая мелкий коррупционный побор, или жить не сильно сталкиваясь с репрессивной системой, или не соприкасаясь с бюрократией, до тех пор у нас «дно» не достигнуто. Хотя «вырождение правящих привилегированных классов» на лицо.
Однако, даже если принять второй посыл и считать нынешнюю власть неэффективной, это снова таки не принесет нам желаемую революционную ситуацию.
На помощь снова приходит цитата из Владимира Ленина: «не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не “упадет”, если его не “уронят”».
Вот тут и начинается самое интересное. Не секрет, что пассионарное меньшинство, поддержавшее Майдан, потенциально готово к массовым действиям, достаточно сильным, чтобы завершить Революцию Достоинства и сменить Систему. Но это только «потенциальная готовность»… на словах. Нужен побудительный механизм и единство в осознании собственного классового интереса.
Мы умышленно упускаем анализ самого класса, претендующего на авангардную роль в будущей революции. Во-первых, скорее всего он будет состоять из разных групп населения. Будут там и рабочие и представители очень творческих профессий. Конфликт труда и капитала для них трансформировался в нечто отличное от марксистской трактовки. Угнетение проявляется для этих людей в виде коррупционного налога, который взымает с каждого олигархическими корпорациями и государством как приватизированным олигархами инструментом подавления. Во-вторых, несправедливость революционный класс видит в самой сути бюрократической системы, в представительской буржуазной демократии (которая не меняет суть, а только фамилии), во власти старых кланов и олигархических групп.
Также будущая революция будет зависеть от личностей. Тот же Ленин писал: «Пролетариат в Европе нисколько не больше зачумлен, чем в России, а трудней там начало революции потому, что там нет во главе власти ни идиотов, вроде Романова, ни хвастунов, вроде Керенского, а есть серьезные руководители капитализма, чего в России не было».
При всей нелюбови к современному руководству Украины, называть их идиотами как-то язык не поворачивается. Каждый по отдельности, что президент, что премьер, что Генпрокурор, что секретарь Совбеза с министром МВД, все достаточно умные и рациональные люди. Но когда они вместе руководят государством, то стороннему наблюдателю, чем ближе к выборам, тем все отчетливей кажется, что власть таки они «уронят». И именно в виду деинтеллектуализации госуправления как такового.
Но и тут даже личностного фактора не достаточно для того, чтобы революция оказалась успешной. Нужно чтобы властьимущий класс загерметизировался и остановились социальные лифты.
Собственно, это уже происходит. Ни у кого нет сомнений, что в проходную часть партийных списков фаворитов парламентской гонки – 2019 попадут люди из узкой прослойки «своих». Это же мы наблюдали во время формирования судейского корпуса.
Все «инородные тела», на волне Майдана попавшие во власть, либо скурвились и стали «токсичными» для своих бывших побратимов, либо вылетели в никуда. И это касается не только провластных партий или госуправления, но и системной оппозиции. Продвижение активиста в партийной иерархии предполагает или ярко выраженную лояльность и принадлежность к узкому кругу доверенных лиц вождя (Тимошенко, Ляшко, Садовой, Саакашвили, нужное подчеркнуть), либо крупный «взнос» в развитие партии (по «праву кошелька»).
Однако, и «бронзовение» системы не принесет желаемого результата. Нужна идея, образ будущего за который есть смысл сражаться, который противоречит существующей картине окружающего мира.
Как верно утверждает Дж. Данн, «революции случаются тогда, когда группе
революционеров с достаточно сложными идеями удается пробудить большие массы людей с уже существующим глубоким недовольством господствующим порядком».
Хотите я вам приоткрою контуры идеи, способной пробудить большие массы? Это идея общества, где роль посредника между гражданином и управлением (государством) минимизирована. Например, введение блокчейна в госуправление. Замена некоторых функций государства, которые сейчас выполняются громоздкими бюрократическими аппаратами – онлайн-сервисами. Государство – как платформа предоставляющая услуги. И агентами, которые эти услуги предоставляет не обязательно могут быть исключительно госучреждения, но и частные или кооперативные агенты. Это безусловный базовый доход, который можно сформировать если эффективно управлять общим (государственным) имуществом и перераспределить капиталы, украденные олигархами.
Вы скажите, что это у нас не возможно? Что это только в развитых странах и то в не в таком фантастическом варианте. Что мы не Эстония, Сингапур или Новая Зеландия. Что в государствах ЕС, чтобы разрешение получить или начать производство нужно не меньше чем в Украине справок! Что в некоторых странах госчиновники менее френдли чем у нас… Вы будете говорить: а вы поедете и посмотрите, вы пойдите и попробуйте… Но вас революционный класс не услышит.
Эта картинка будущего и есть осознанные общий классовый интерес пассионариев. Да. Он иррационален в своей сути. Скорее всего, тут есть что-то общее с мифом о евроинтеграции или «европейским выбором» Евромайдана, образца ноября 2013 года — мечта о такой Европе, которой она никогда не была и не будет.
Наш политикум и экономическая элита, как верно подметил Вильфредо Парето, «преимущественно довольствуется настоящим и мало беспокоится о будущем» и не способен ассимилировать «лучшие элементы и идеи, рождающиеся в классе управляемых».
Носителями революционной идеологии станут пассионарии — «стрейнджеры» (по Лайфорду Эдвардсу), которые после Майдана пришли в общественную жизнь страны, остались, но чувствуют себя «чужаками» для Системы.
Не будучи «продуктом» данной бюрократической совковой традиции, они не усвоили предрассудки, обычаи, правила поведения, принятые в этом обществе, не были вовлечены в исторический контекст, определяющий функционирование конкретной социальной системы. Стрейнджеры открывают людям глаза на их несовершенство, проводя сравнение данной группы с другими, более прогрессивными, с которыми им довелось познакомиться.
Островки «стрейнджеров» возникают по всей стране в виде креативных пространств, криптосообществ, волонтерских сетей, интеллектуальных клубов и закрытых орденов. Очень скоро их станет критическая масса.
Свободы и права третьего поколения – это вполне теоретически проработанные идеологемы и концепции. Я вполне допускаю, что именно в Украине, как в «слабом звене пошатнувшегося миропорядка, беременного иной системой отношений» нашим революционерам следующей волны удастся реализовать некоторые из фантастических идей.
Но, даже имея идею «во имя чего», нужен еще спусковой механизм революции. Это ответ на вопрос «почему»?
И вот тут ленинская теория революции дает сбой. Дело в том, что согласно исследованиям Ральфа Дарендорфа, революционный взрыв происходит не в тот момент, когда условия жизни угнетенных масс достигают нижней точки. А наоборот – тогда есть оправданная надежда вырваться из этой нищеты. «Те, кто терпит самую сильную нужду, становятся скорее апатичными, чем активными, и беспросветный гнет порождает великое безмолвие при всех тираниях. Взрывы
происходят, когда налицо какие-нибудь незначительные перемены – искра надежды, искра раздражения – чаще всего при признаках слабости власть имущих, намеках на политическую реформу»., — писал Дарендорф.
Этот парадокс известен также как «кривая Джеймса Дэвиса». В работе «К теории революции» Дэвис выдвинул концепцию, согласно которой к революции ведет резкая смена надежды безнадежностью: революции происходят не в период наиболее острых кризисов и не в период устойчивого подъема, а в ситуации, когда
период подъема, внушивший людям надежды, сменяется резким упадком. То есть протест вызывается не столько отчаянием, сколько повысившимися требованиями к жизни.
Так было в 1990 году перед началом экономического пикэ Советского Союза, Оранжевый Майдан в 2004 году происходил на фоне экономического роста и повышения доходов домохозяйств. В 2013 году, несмотря на всю критику режима Януковича, уровень доходов рос, но этот рост вступил в противоречие с требование качества жизни.
Революция Достоинства — очень правильное определение. Власть решила украсть у людей будущее, не спросив самих украинцев. Будущим был мифологизированный европейский выбор (евроинтеграция). В него инвестировали надежды и ожидания большая часть населения Украины. Мы захотели почувствовать себя людьми, имеющими права и свободы.
Почему критичен 2019 год?
После выгорания и разочарования основной массы волонтеров в начале 2016 году, апатия и усталость сменились на осторожный оптимизм во второй пол. 2016 – 2017 гг. Это видно по количеству открытых или запущенных бизнесов в сфере общепита, мелкого производства, ІТ-технологий, фермерства и пр. (мы располагаем данными по восточными, южными и некоторыми центральными областями Украины).
Я ни в коей мере не приукрашаю экономические успехи нынешней власти. Наоборот выступаю последовательным критиком социально-экономической политики. Но то что мы фиксируем на уровне самочувствия части население – это небольшой рост личного благосостояния людей. Децентрализация также сыграла позитивную роль, потому как улучшения стали заметны на дорогах, на улицах городов, в объединенных тергромадах и пр. Это порождает некоторую надежду на лучшее.
Люди от реформ ждут: меньше государства, запретов и разрешений – больше прав и свобод. Это ожидание имеет четкие хронологические рамки. И с большей долей вероятности можно сказать, что государство вместо свободы и справедливости предложит репрессии, избирательное правосудие и ограничение свобод. В 2019/2020 мечту снова украдут. Останется либо эмигрировать, либо выходить на улицу.
Если мы берем бюджетников и наемных рабочих, то и тут есть надежды. К 2019 году ожидается двукратное повышение зарплат и пенсий. Скорее всего к выборам президента (если они состоятся в законный срок) мы придем с 5000 грн минималки. И вероятнее всего, ее не успеет полностью съесть инфляция , тарифы и рост цен. Но справедливости в этом будет мало.
Участники избирательной кампании – 2019 в своей борьбе за голоса вбросят огромное количество компромата, которые покажет все «моральное дно и разложения правящего класса». На фоне офшоров, роскошной жизни, мальдивских особняков и «межигорий» под Киевом, 5 тыс гривен будут малоубедительным аргументом.
Выборы 2019 станут джек-потом. Победивший получает все, а побежденного скорее всего раздавят. Ставки предельно высоки и каждый игрок идет на в этот электоральный трек как в «последний и решительный бой». Если что-то пойдет не так как планировалось, штабы основных претендентов не задумываясь используют силу. Доверие к результатам выборов изначально не будет.
Дальше ситуация будет развиваться следующим способом: применение силы, неспособность политикума договориться, снова репрессии, кризис политического лидерства и как следствие новая революционная волна.
Сметут всех под аплодисменты коллективного Запада, который не прочь снести эту власть под корень и заменить ее эффективными менеджерами, скормленными крупными иностранными корпорациями и донорскими организациями.
Майданы в Украине, начиная с 1990 года (со студенческой «революции на граните»,) в виде массово-символического гражданского протеста фиксируют окончание определенного исторического периода развития нашей страны. Нет, майданы не приносили качественных изменений общественных отношений и в этой связи они не были классическими революциями. Каждый раз мы проходили цикл очарования политиками, находили мессий, влюблялись в идеологии, потом приходило тяжелое похмелье, но страна потихоньку развивалась. C каждым майданом мы становились все дальше от постсовка.
Постсовок токсичен для Будущего. В его удушающей враждебной атмосфере нет пространства, где Будущее может прорости. Он несет в себе метафизическое «ничто» и «небытие» для креативной экономики, неолигархического предпринимательства, гражданского участия в управлении государством. В нем не возможны социальные эксперименты: появление ответственного гражданства или трансформация государства в платформу сервисов.
Поэтому революция в Украине неизбежна.
