Когда я узнал о зверствах российских военных армии в Буче, то испытал понятный ужас, но не удивление. Чему удивляться? Ведь я давно знаком с воззрениями Александра Дугина. Того самого, который в 2014 году, в связи с вторжением русской армии в Крым и Донбасс, изрёк, обращаясь к студентам: “Убивать, убивать и убивать. Больше разговоров никаких не должно быть. Как профессор, я так считаю”. Дугин попал в поле моего зрения гораздо раньше, в начале 1990-х, когда я писал книгу о новейших течениях русской мысли (вышла по-английски в двух томах – “Феникс философии” и “Идеи против идеократии”).
Среди десятков мыслителей позднесоветской эпохи Дугин был самым молодым и самым кровожадным. Для осуществления своих метафизических замыслов ему требовалось залить кровью половину земного шара – западную. А если Запад не подчинится, то Дугин планировал взорвать весь земной шар, поскольку небытие, по его мнению, в конечном счете лучше бытия. Бытие разделяет людей, а небытие соединяет.
Особенность Дугина как мыслителя – откровенная ненависть ко всему не просто человеческому, но живому и бытийствующему, причём в сочетании со своеобразной религиозностью. Его сочинения пестрят такими понятиями, как “Божественный субъект”, “сыны света”, “могучие духи”, “милый ангел” и прочее.
Такое сочетание “высокодуховности” и мироненавистничества восходит к древней гностической ереси (I век нашей эры), осуждённой христианством. Гностицизм проповедовал, что существующий мир лежит во зле и его надо полностью уничтожить, чтобы встать на путь высшей духовности, вступить в мир ангелов и тому подобное.
В западной прессе Дугина иногда называют “мозгом Путина”, и он уже много лет преподает геополитику в Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил. У него впечатляющий набор титулов: лидер Международного евразийского движения, почётный профессор Евразийского национального университета имени Л. Н. Гумилёва и Тегеранского университета… По книгам Дугина “Основы евразийства” и “Основы геополитики” обучаются высшие чины Генерального штаба, которые переводят его лозунги в стратегемы.
Свое мировоззрение Дугин именует по-разному: “евразийство”, “национал-большевизм”, “интегральная традиция”, “правая революция”, “четвертая политическая теория”… Нагляднейшее воплощение своих теорий он находит у Андрея Платонова, чьи антиутопии “Котлован” и “Чевенгур” трактует как утопии, подлежащие исполнению: “Платонов и есть воплощение национал-большевизма во всех его измерениях”.
Какое же откровение, по Дугину, несет Платонов? Надрывное чувство неизбывной, мучительной, тоскующей пустоты – это и есть послание революционной России миру: тайна самораскрывающегося ничто. Цитирую Дугина: “Тоска – это донное содержание Революции, давящий изнутри, невыносимый груз. Пустота в теле, пустота в сознании, пустота в сердце… Если человек произошел от червя, от кишки, наполненной лишь липким мраком, то не таким ли должно быть и его духовное средостение? Именно: душа, открывающая свой подлинный аромат наличия ближе всего к пустым внутренностям полой земляной тягучей и бессмысленной трубки”. Для Дугина сама душа есть ничто, полая трубка, а растление вещества, измождение плоти, ад на земле, равенство бытия и небытия – главная национальная идея.
Как ни удивительно, это и есть последнее откровение евразийской правды, явленной Дугину. Высшая цель – превращение бытия в небытие. “Реальное столкновение с душой подобно откашливанию могильной глины, удушью, нестерпимым запахам разлагающихся трав, слиянию с пустым сознанием червя”. Отсюда приходим к сексуально-психологическим мотивам насилия, учиненного в Буче. Психоанализ, как известно, выделяет два основных человеческих влечения: Эрос (влечение к жизни и ее порождению) и Танатос (олицетворение смерти в греческой мифологии, стремление к восстановлению первичного – неживого, неорганического – состояния).
У Зигмунда Фрейда Эрос противостоит Танатосу. У Дугина, озабоченного русской национальной спецификой этих категорий, Танатос – это и есть Эрос: “рассейское” рассеяние Эроса в мировой пустоте. И здесь уже вполне узнаваемы следы того кровавого сладострастия, которые оставила после себя российская армия в Украине.
Дугин – пророк Бучи: “Особость великорусского пола в том, что не направлен ни на себя, ни на другого, в нем нет ни либидо, ни нарциссизма. Русский пол взбудоражено бестелесен, это огнедышащее возбуждение покойников или духов камышей, вод, горящих скирд и овинов.
Русский пол веет насквозь, подхватывая по сбивчивому пути все подряд – портки, мужиков, товарищей, тараканов, раздутый, готовый лопнуть лежалый труп, попавшихся под руку отстиранных дев, отстреленные конечности, ослюнелых лошадей, свитый бурьян, серые обнажившие свои трещины почвы, косые или набелено уютные постройки, бледную и мертвую Розу Люксембург… и бессовестную сердечную пустоту, утягивающую в плесневый колодец сердца огромное, расстроенное в его корневых узлах, краденное бытие”.
Какое красноречие – в прямом и зловещем смысле этого слова! Ибо, по словам Дугина, “субъектом человеческого объекта делает только Красная Смерть”. В этом и состоит глобальная миссия национал-большевизма, или евразийства. Не просто натравить одни классы на другие, как произошло в советской истории на основе марксистских учений; это, по Дугину, необходимо, но этого недостаточно.
А нужно действовать шире, по-народному, по-платоновски, то есть вместе с враждебными классами и их поддельной культурой уничтожить всё, что живет и дышит отдельно от небытия, ибо только через небытие можно обрести высшее единство со всем. Все остальное преграда. Именно таким Дугин видит Платонова и чествует как наставника: “Для нас Платонов – доктрина. Мы берём её на себя и интеллектуально оправдываем все вплоть до прямого геноцида отчуждающих классов и рациональных структур. Мы принимаем как догму чевенгурское безумие… Мертвые сгрудились над нами, от них тесно и душно. История давит себя последней гадкой петлей”.
Таков метафизический вывод евразийства – самоубийство, самоповешение истории на “горле” России. Дугин в радикализме своего жизнеотрицания идет дальше Великого Инквизитора, который не верит в будущую жизнь, в небесное царство, но хочет создать рай всеобщей сытости на земле. Дугин идет дальше Платонова, который верит в построение коммунистического рая на земле и с тоской наблюдает его постепенное превращение в ад, сострадая его жертвам.
Дугин идет дальше героев Владимира Шарова(1952–2018), которые готовы принять ад на земле, возрадоваться ему и даже способствовать сатане в его создании, ради того чтобы прорваться в загробный рай, чтобы страданиями достичь спасения. Дугин же просто утверждает ад на земле, следуя своему учителю Евгению Головину, который в 1980-е годы возглавлял южинский кружок эзотериков-нацистов-сатанистов под названием “чёрный орден СС”, где именовался “рейсхфюрером”. “Там, где мы, – там центр ада”. Не “Мы в центре ада” (это было бы ещё ничего”, а “Там, где мы, – там центр ада”, – комментирует Дугин Головина.
Это и есть последнее слово апокалиптической революции: распространить ад – подыхающий Чевенгур – на весь земной шар. Эту миссию и осуществляет сегодня страна в своей метафизической борьбе не только с Украиной или с Западом, но, пользуясь языком самого Дугина, с бытием как таковым, с проклятой привычкой существовать.
“Зреет… прелюдия Нового Чевенгура, Последнего Чевенгура. Слышен в абсолютной тишине, не предвещающей ничего, кроме полночи и океана Крови, таинственный поцелуй большевистской зари. Мы снова отберем у вас все. Не чтобы иметь, чтобы быть, чтобы ничего не оставить как есть, чтобы упразднить все отдельное и привести к тотальности Победы все общее, единое, Целое” – какая всеобъемлющая, изощренная некроэсхатология, воистину готовая обнять весь мир по мере его превращения в ничто! И это не просто метафизика, это призыв к действию – и понятно, какой метод уничтожения всего живого имеет в виду Дугин, провозглашая назревший конец мира. Зачем предотвращать апокалипсис? Наоборот, необходимо его ускорить, предав мир огню.
Однако ценность жизни доказывается не диссертациями, а опытом любого живого существа. Согласен ли сам Дугин легко расстаться с жизнью в соответствии со своими теоретическими выкладками? Готов ли доказать эту любимую мысль, предав очистительному сожжению своих детей? Если требуешь конца мира, начни с самого себя и с близких!
Иначе вся эта “четвёртая политическая теория” служит лишь “четвертованию” человечества ради утоления метафизического вкуса к людоедству. Евразийцы регулярно проводят репетиции рукотворного конца света. Одна из программ учебного лагеря Евразийского союза молодёжи: “Объявляется эсхатологическая мобилизация евразийцев! Всё близится к завершению и разрешению. FINIS MUNDI. Конец Мира”.
Следуя логике Дугина, именно теперь наступает для России час исполнить свое глобальное предназначение, поскольку среди всех известных цивилизаций она выделяется своей осознанной волей к концу истории, к гибели всего. Сладострастие полного разрушения – такова эта метафизика презрения к бытию, еще раз прорепетированная в Буче, в Ирпене уже на подмостках театра истории. Что у Дугина в мечтах – у Путина в руках, поглаживающих ядерную кнопку.
Только что Дугин сообщил в своём блоге, что заканчивает “новый труд про Империю и Конец Света, связанный с судьбой Империи. Картина выходит зловещая”. Кто бы сомневался – добровещего от г. Дугина никто не ждет. Остается вопрос: успеет ли автор дописать свой тысячестраничный труд до конца света и найдётся ли у него хотя бы один читатель?
Источник: Радио Свобода
