Работа написана в 1797 г. во время пребывания Т. Пейна во Франции. Находясь во Франции, Пейн очень много писал в американской и французской прессе, в том числе острые политические статьи, направленные против американских федералистов и статьи по вопросам политической экономии. Одной из работ по политической экономии, сохранившей большой интерес и значение до нашего времени, была “Аграрная справедливость”.
Сохранение преимуществ так называемого цивилизованного образа жизни и вместе с тем исправление нанесенного им зла следует рассматривать как одну из главных целей законодательной реформы.
Представляется весьма спорным, больше всего способствовал или больше всего вредил человеческому счастью порядок, который гордо, но, быть может, ошибочно назван цивилизацией. С одной стороны наблюдатель [этого порядка] ослеплен внешним великолепием, с другой стороны его шокируют крайности нищеты; то и другое создано цивилизацией. Самые богатые и самые жалкие представители человеческого рода встречаются в странах, именуемых цивилизованными.
Для того, чтобы понять, каково должно быть состояние общества, необходимо иметь некоторое представление о естественном и примитивном состоянии человека; последние в наши дни мы встречаем у индейцев Северной Америки. В их жизни нет тех картин человеческого убожества, которые нищета и нужда являют нашему взору на улицах всех городов Европы.
Следовательно, нищета – это явление, порожденное так называемым цивилизованным образом жизни, и в естественном состоянии не существует; с другой стороны, естественное состояние не имеет тех преимуществ, которые проистекают из сельского хозяйства, ремесел, наук и промышленности.
Жизнь индейца – это непрерывное празднество, по сравнению с жизнью бедняка Европы; с другой стороны она выглядит убожеством по сравнению с жизнью богача. Следовательно, цивилизация, или то, что так именуют, оказывала двоякое действие: она сделала одну часть общества более богатой, а другую более нищей, чем если бы обе они пребывали в естественном состоянии.
Перейти от естественного состояния к цивилизованному можно всегда, но никогда нельзя перейти от цивилизованного состояния к естественному. Причина заключается в том, что [-381-] человеку, в естественном состоянии добывающему средства к существованию охотой, земли требуется в десять раз больше, нежели это понадобилось бы в цивилизованном состоянии, при котором земля обрабатывается.
Поэтому, когда благодаря обработке земли, ремеслу и науке, страна становится густо населенной, то необходимо и поддерживать такое состояние, ибо иначе уже не хватило бы средств к существованию возможно [даже] для одной десятой ее населения. Поэтому теперь-то и следует устранить бедствия и сохранить благодеяния, вытекающие для общества из его перехода от естественного состояния к тому, что именуется цивилизованным [состоянием].
Исходя из этого, главный принцип цивилизации как прежде, так и поныне должен состоять в том, чтобы условия жизни каждого человека, появившегося на свет после начала цивилизации, были не хуже, чем если бы он родился до этого периода.
Но фактически условия жизни миллионов людей в каждой европейской стране значительно хуже, чем если бы эти люди родились до начала цивилизации или же в наши дни среди индейцев Северной Америки. Я покажу, как это случилось.
Бесспорно то, что земля в своем естественном, необработанном состоянии была и вечно продолжала бы оставаться общей собственностью человеческого рода. В этом состоянии каждый человек рождался бы для обладания собственностью. Вместе со всеми остальными [людьми] он был бы пожизненным совладельцем почвы и всех ее естественных даров, растительных и животных.
Но земля в ее естественном состоянии, как уже сказано выше, способна прокормить лишь небольшое число населения по сравнению с тем, что она может дать в обработанном состоянии. И поскольку невозможно отделить улучшения, произведенные обработкой, от самой земли, на которой эти улучшения производятся, то из такой неразрывной связи и возникла идея земельной собственности; но тем не менее верно и то, что не сама земля, а лишь стоимость ее улучшения является индивидуальной собственностью.
Поэтому каждый собственник обработанных земель обязан выплачивать общине поземельную ренту (я не знаю лучшего термина для выражения этой идеи) за землю, которой он владеет, и из этой земельной ренты должен создаваться фонд, предлагаемый в настоящем плане.
В равной степени как из природы вещей, так и из всей дошедшей до нас истории вытекает, что идея поземельной собственности возникла вместе с обработкой земли и что в старину такой вещи, как земельная собственность, не существовало. [-382-] Она не могла существовать в первобытном состоянии человека, в состоянии охоты. Она не существовала и в последующем состоянии – скотоводства; ни Авраам, ни Исаак, ни Иаков, ни Иов, насколько можно верить правдивости библии в подобных вещах, не были собственниками земли.
Их собственность состояла, как это всегда перечисляется, в стадах мелкого и крупного скота, и они кочевали вместе с ними с места на место. Частые распри из-за пользования колодцем в сухой аравийской стране, где эти люди жили, также свидетельствуют о том, что земельной собственности там не было. Не допускалось, что землю можно требовать в собственность.
Первоначально не могло быть такого явления, как земельная собственность. Не человеком создана земля и, хотя он и имел естественное право занять ее, у него не было права закрепить как свою собственность навеки любую ни одну ее часть. Точно также не создатель земли открыл земельную контору, выпустившую первые документы на ввод во владение. Откуда же тогда возникла идея земельной собственности? Повторяю, что вместе с началом обработки земли возникла и идея земельной собственности, вследствие невозможности отделить улучшения, произведенные обработкой от самой земли, на которой это улучшение было сделано.
В то время стоимость произведенного улучшения настолько превосходила ценность нетронутой земли, что поглощала ее, пока в конечном счете общее право всех не превратилось в индивидуальное право [на основе] обработки. Но тем не менее имеются отчетливые разновидности прав, и они будут продолжать существовать до тех пор, пока существует земля.
Только проследив явления от самого их истока, мы можем, получить о них верное понятие, получив же эти понятия, мы находим границу, которая разделяет истину и ложь и учит каждого человека познать то, что ему принадлежит. Я озаглавил эту брошюру “Аграрная справедливость”, чтобы отличить ее от “Аграрного закона”*01.
Ничего не могло быть более несправедливым, чем аграрный закон в стране [с землей], улучшенной путем обработки; ибо, хотя каждый человек как обитатель земли является совладельцем земли в ее естественном состоянии, однако из этого не следует, что он является совладельцем земли обработанной. Дополнительная ценность [земли], созданная обработкой, после того, как эта система была допущена, стала достоянием тех, кто эту обработку выполнил или унаследовал или купил у них [эту землю].
Первоначально она не имела владельца. Поэтому, защищая право и сочувствуя тяжкой судьбе всех тех, кто был лишен своего естественного наследства введением [-383-] системы земельной собственности, я равным образом защищаю право владельца в отношении части, которая ему принадлежит.
Обработка земли является по меньшей мере одним из величайших улучшений природы, когда-либо произведенных человеческой изобретательностью. Оно сообщило десятикратную ценность преображенной земле. Однако земельная монополия, начавшаяся вместе с ней, принесла огромнейшее зло. Она лишила больше половины населения каждой нации их естественного наследства, не обеспечив им, как это следовало сделать, возмещения за потерю, и вследствие этого породила образцы такой бедности и нищеты, каких прежде не существовало.
Защищая дело людей, обездоленных таким образом, я добиваюсь права, а не милости. Но это такой род права, которое, если им пренебречь вначале, уже нельзя будет отстоять впоследствии, до тех пор пока небеса не откроют путь для революции в системе правления. Так воздадим же честь революциям актом справедливости и пустим их принципы во всеобщее обращение посредством [наших] благодеяний.
Раскрыв таким образом в нескольких словах достоинства этого дела, я приступаю теперь к плану, который намерен предложить:
[Этот план состоит в том, чтобы] создать национальный фонд, из которого бы каждому лицу, достигшему двадцати одного года, выплачивалась сумма в 15 фунтов стерлингов как частичная компенсация за потерю его или ее естественного наследства, вследствие введения системы поземельной собственности; а также сумма в 10 фунтов стерлингов ежегодно и пожизненно каждому человеку, достигшему в настоящее время возраста пятидесяти лет, а равно и всем другим, когда они достигнут этого возраста.
Средства, на которые должен быть создан фонд
Мною уже установлен тот принцип, что земля в своем естественном, необработанном состоянии была и вечно продолжала бы оставаться общей собственностью человечества; что в таком ее состоянии, каждый человек появлялся бы на свет, чтобы стать собственником; и что система поземельной собственности, благодаря своей нераздельной связи с обработкой и тем, что называется цивилизованным образом жизни, поглотила собственность всех тех, кого она лишила прав владения, не обеспечив, как то следовало сделать, возмещением за эту потерю. [-384-]
Порок, однако, не в нынешних владельцах. Против них нет и не должно быть никаких жалоб, разве только они сами не возьмут на себя преступление, сопротивляясь справедливости. Порок в самой системе, и незаметно он завладел всем миром, будучи поддержан впоследствии аграрным законом меча. Но порок можно исправить усилиями нескольких поколений; и деятельность фонда, не уменьшая и не нарушая собственности ни одного из настоящих владельцев, способна начаться и протекать весьма активно, даже в первый год его установления или вскоре после этого, как я покажу в дальнейшем.
Мы предлагаем, чтобы выплаты, о которых уже говорилось выше, производились каждому лицу, богатому или бедному. Так лучше всего сделать, чтобы предотвратить вызывающую зависть рознь. Так должно быть еще и потому, что это заменяет естественное наследование, которое как право, принадлежит каждому человеку помимо и сверх той собственности, которую он может создать или унаследовать у тех, кто ее создал. Лица, которые не хотят получать [эти платежи], могут сдать их в общий фонд.
Считая доказанным, что ни один человек, рожденный при состоянии цивилизации, не должен находиться в худших условиях, чем он находился бы, если бы родился при естественном состоянии, и что цивилизация должна была и должна до сих пор позаботиться на этот счет,- [соглашаясь со всем этим], единственно, что можно сделать, это – вычесть из собственности часть, равную по ценности естественному наследству, которое та поглотила.
Для этой цели можно предложить различные способы, но, наилучший, по-видимому, тот [вычет] (не только потому, что этот способ будет действовать, не беспокоя нынешних владельцев и не нарушая сбора налогов или займов, необходимых для нужд правительства и революции, но потому, что он будет наименее затруднительным и наиболее действенным, а также потому, что вычеты будут производиться в наиболее подходящее время), который предпринимается в момент, когда собственность, по причине смерти одного лица, переходит во владение другого.
В этом случае завещатель ничего не отдает; получатель ничего не платит. Единственное, что его касается, это то, что монополия естественного наследования, права на которую никогда не существовало, начинает прекращаться в его лице. Великодушный человек не захотел бы ее продолжения, а справедливый будет рад видеть ее упраздненной.
Мое состояние здоровья не позволяет мне сделать достаточное количество исследований, касающихся учения о вероятностях, на основании которых можно сделать вычисления с [-385-] такой степенью точности, на какую эти вычисления способны. Поэтому то, что я предлагаю в этой области, является больше результатом наблюдения и размышления, нежели [результатом] полученной информации. Но я полагаю, что в нем найдут достаточно соответствия с фактическим положением. Во-первых, взяв двадцать один год за период зрелости, мы найдем, что вся собственность нации, недвижимая и движимая, всегда принадлежит лицам старше указанного возраста.
Следовательно, надо принять за основу вычисления среднюю продолжительность жизни лишь старше этого возраста. Я считаю, что средний возраст равен примерно тридцати годам, потому что, хотя многие люди по миновании двадцати одного года проживут сорок, пятьдесят и шестьдесят лет, [найдутся] другие, [которые] умрут много раньше, а некоторые в тот — или иной год до двадцати одного.
Таким образом, если взять тридцать лет за среднее, мы получаем, без каких-либо существенных отклонений в ту или другую сторону, среднее время, в течение которого вся собственность или капитал нации или сумма, равная ему, проделают полный оборот в порядке наследования, то есть перейдут по причине смерти [старых владельцев] к новым владельцам; ибо хотя во многих случаях некоторые части этого капитала останутся на 40, 50, 60 лет во владении одного лица, другие части капитала обернутся дважды и трижды, прежде чем истекут эти тридцать лет, что и даст [нам] среднюю величину. Ведь если бы одна половина национального капитала оборачивалась дважды в течение тридцати лет, это дало бы такой же фонд, как если бы все в целом обернулось единожды.
Таким образом, если тридцать лет – это среднее время-, за которое весь национальный капитал или равная ему сумма будет совершать один оборот, то тридцатая часть его составит сумму, которая будет оборачиваться ежегодно, то есть перейдет по причине смерти [старых владельцев] к новым. Зная, таким образом, последнюю сумму и определив процентную норму вычета из нее, мы получим ежегодную сумму или поступление в предложенный нами фонд, [предназначенный] для вышеуказанной цели.
Просматривая речь английского министра Питта, его вступление к тому, что называется в Англии бюджетом (финансовая смета на 1796 г.), я нахожу оценку национального капитала этой страны. Поскольку эта оценка национального капитала у меня под рукой, я беру ее в качестве исходных данных. Когда произведен подсчет известного капитала той или иной нации, с учетом [размера] ее народонаселения, то он может служить мерилом для всякой другой нации, в пропорции большей или меньшей зависимости от ее капитала и населения. [-386-]
Я тем более склонен взять эту оценку мистера Питта, что хочу показать этому министру на его собственном вычислении, насколько можно лучше употребить деньги, чем попусту тратить их, как он это сделал, со своим диким проектом восстановления власти Бурбонов*02. Боже милостивый, какое дело народу Англии до Бурбонов? Лучше пусть у него будет хлеб.
Мр. Питт заявляет, что национальный капитал Англии, недвижимый и движимый, составляет тысячу триста млн. стерлингов, что равно примерно одной четвертой части национального капитала Франции вместе с Бельгией. Сбор последнего урожая в каждой да стран доказывает, что почва во Франции плодороднее, чем в Англии, и что Франции легче прокормить двадцать четыре или двадцать пять миллионов населения, чем Англии прокормить семь или семь с половиной миллионов.
Тридцатая часть этого капитала в 1.300.000.000 ф. ст. равна 43.333.333 ф. ст., что составляет ту часть, которая в этой стране по причине смертей будет ежегодно переходить к новым владельцам; а та сумма, которая будет ежегодно оборачиваться во Франции в отношении четырех к одному, выразится примерно в ста семидесяти трех млн. фунтов стерлингов. Из этой ежегодно оборачивающейся суммы в 43.333.333 ф. ст. [и] должна быть вычтена стоимость поглощенного ею естественного наследства; стоимость эту по справедливости следует оценить не меньше и не больше чем в одну десятую [часть].
Всегда будет так, что из собственности, переходящей таким образом ежегодно по причине смерти, часть будет переходить по прямой линия к сыновьям ‘И дочерям, а другая – по боковой линии, в соотношении примерно трех к одному: иначе говоря около тридцати млн. вышеуказанной суммы перейдет к прямым наследникам, а оставшаяся сумма в 13.333.333 ф. ст. перейдет к более дальней родне и частично к неродственникам.
Учитывая далее, что человек постоянно связан с обществом узами родства и что пределы этого родства будут тем шире, чем более дальним по степени будет ближайший из родственников, следует признать вполне совместимым с цивилизацией такой порядок, чтобы при отсутствии прямых наследников общество наследовало долю сверх той десятой части, какая ему положена.
Допустим, что эта дополнительная часть будет составлять от пяти до десяти или двенадцати процентов в зависимости от большей или меньшей дальности ближайшего родственника. Тогда, вместе со средней величиной возможного выморочного имущества, которое всегда должно отходить к обществу, а не к правительству (что даст еще десять процентов), поступление [-387-] от ежегодной суммы в 43.333.333 ф. ст. будет следующим:
| 30.000.000 ф. ст. при 10% | _____ | 3.000.000 ф. ст. |
| 13.333.333 ф. ст. при 10% с добавлением еще 10% | _____ | 2.666.666 ф. ст. |
| __________ | __________ | |
| 43.333.333 ф. ст. | 5.666.666 ф. ст. |
Подойдя таким образом к годовой сумме предлагаемого фонда, я перехожу теперь к вопросу о населении, соразмерном этому фонду, чтобы сопоставить его с теми целями, для которых этот фонд предназначается.
Население (я имею в виду население Англии) не превышает семи с половиной миллионов, а число лиц в возрасте свыше пятидесяти лет составит в этом случае около четырехсот тысяч. Во всяком случае не более этого числа лиц согласилось бы принять предлагаемые десять фунтов стерлингов в год, хотя они и имели бы на это право. Не могу себе представить, чтобы их приняли многие из тех, кто имеет ежегодный доход в две – три сотни фунтов стерлингов.
Но так как мы часто наблюдаем случаи, когда богачи даже в возрасте шестидесяти лет неожиданно впадают в бедность, то такие люди всегда имели бы право взять всю полагающуюся им долю. Поэтому для четырехсот тысяч престарелых людей из расчета десяти фунтов стерлингов на каждого человека потребуется четыре миллиона из ежегодной суммы в 5.666.666 ф. ст., о которой мы говорили выше.
Теперь я буду говорить о людях ежегодно достигающих возраста двадцати одного года. Если бы все умершие лица находились в возрасте старше двадцати одного года, то для того, чтобы численность населения оставалась без изменения, число лиц, каждый год достигающих этого возраста, должно было бы равняться ежегодному числу смертных случаев. Но большая часть умирает в возрасте моложе двадцати одного года и поэтому число лиц, ежегодно достигающих двадцати одного года, составит меньше половины количества смертных случаев.
Общее число смертных случаев у населения в семь с половиной миллионов составит ежегодно около 220.000. Число лиц, достигших двадцати одного года, будет равно около 100.000. Все они по вышеуказанной причине не возьмут предлагаемых пятнадцати фунтов, хотя, как и в предшествующем случае, они имели бы на это право. Допустим, что одна десятая часть отказалась от получения, тогда эта сумма была бы следующей: [-388-]
| Ежегодный фонд | _____ | 5.666.666 ф. ст. |
| 400.000 престарелым людям по 10 ф. ст. каждому | _____ | 4.000.000 ф. ст. |
| 90.000 лицам в возрасте 21 года 15 ф. ст. каждому | _____ | 1.350.000 ф. ст. |
| __________ | ||
| 5.350.000 ф. ст. | ||
| __________ | ||
| Остается 316.666 ф. ст. |
В каждой стране имеется какое-то количество незрячих и калек, совершенно неспособных зарабатывать себе на жизнь. Но, как обычно бывает, большая часть потерявших зрение встречается среди людей старше пятидесяти лет, и они будут обеспечены в рамках этой категории. Оставшаяся сумма в 316.666 ф. ст. обеспечит калек и слепых моложе этого возраста в том же размере 10 ф. ст. ежегодно каждому.
Проделав все эти необходимые подсчеты и установив подробный план, я в заключение сделаю некоторые замечания*03.
Я добиваюсь не милости, а права, не щедрости, а справедливости. Существующий порядок цивилизации, столь же гнусный, как и несправедливый, совершенно противоречит тому, каким он должен быть, и нуждается в коренной революции. Контраст роскоши и нищеты, который постоянно попадается нам на глаза и оскорбляет нас, подобен тому, как если бы вместе сковать тела живое и мертвое. Хотя меня не больше всякого другого трогает богатство, однако я друг богатству за то, что оно способно совершать добро.
Мне все равно, насколько богат тот или другой человек, лишь бы вследствие этого никто не становился несчастным. Но невозможно наслаждаться богатством в той полной мере, какую обладание им способно принести, пока на сцене присутствует так много нищеты. Зрелище нищеты и неприятные чувства, вызываемые ею, хотя и можно подавить, но нельзя уничтожить, и они сильнее нарушают счастье богачей, чем предлагаемые десять процентов стоимости имущества. Тот, кто не отдал бы одного с целью избавиться от другого, не способен на милосердие даже к себе.
В каждой стране отдельными лицами установлены великолепные благотворительные учреждения. Однако, отдельная личность способна сделать лишь немногое, если принять во внимание размер страданий, которые необходимо облегчить. Человек может удовлетворить свою совесть, но не свое сердце. Он может отдать все, что имеет, и все это принесет мало облегчения. Только организовав цивилизацию на основе принципов, которые действовали бы подобно системе приводных ремней, можно устранить всю тяжесть нищеты. [-389-]
Предлагаемый мною план позволяет достичь всей полноты цели. Он сразу облегчит участь трем категориям несчастных людей – слепым, калекам и престарелым беднякам; он даст новому поколению средства, чтобы предохранить его от нищеты; и все это будет осуществлено без нарушения и вмешательства в какие-либо национальные мероприятия.
Чтобы показать, что это именно так и будет, достаточно заметить, что действие и плоды этого плана во всех случаях будут такими же, как если бы каждый человек добровольно составил свое завещание и распорядился своим имуществом так, как здесь предложено.
Но в основе этого плана – справедливость, а не благотворительность. Во всех больших делах необходимо придерживаться принципа, действующего более всесторонне, чем принцип благотворительности; что же касается справедливости, то не следует предоставлять отдельным лицам выбор, осуществлять им справедливость или нет. Следовательно, исходя из принципа справедливости, план этот должен быть актом общества в целом, самопроизвольно вырастающим из принципов революции, и должен составлять славу нации, а не отдельных личностей.
План, основанный на таком принципе, способствовал бы революции благодаря энергии, проистекающей из сознания справедливости. Он также увеличил бы национальные ресурсы, ибо собственность подобно растительности умножается благодаря новым побегам. Когда молодая чета начинает строить свою совместную жизнь, крайне важно, начинает ли она жить без всяких средств или с пятнадцатью фунтами у каждого.
С этим пособием они могли бы купить себе корову и орудия для обработки нескольких акров земли. И вместо того, чтобы стать бременем для общества, что бывает всегда, когда дети появляются быстрее, чем способность их прокормить, эти люди стали бы на путь к превращению в полезных и выгодных [для общества] граждан. Земельные владения нации также распродавались бы лучше, если бы для их обработки небольшими участками была обеспечена денежная помощь.
При том порядке, который несправедливо приобрел название цивилизации (порядок этот не заслуживает названия ни благотворительности, ни [мудрой] политики), меры по обеспечению обедневших и несчастных людей принимаются лишь тогда, когда люди доходят до такого положения. Разве не гораздо лучше было бы даже в целях экономии принять меры, предотвращающие их разорение? Это скорее всего можно осуществить, если каждое лицо в возрасте двадцати одного года станет наследником известных средств для начала самостоятельной жизни. [-390-]
Грубое лицо общества, испещренное крайностями богатства и нужды, служит доказательством чудовищного насилия, совершенного над ним, и призывает справедливость исправить положение. Огромная масса бедняков всех стран стала уже [как бы] потомственной породой, и самостоятельно избавиться от этого состояния им почти невозможно. Следует также отметить, что во всех странах, называемых цивилизованными, эта масса растет. Ежегодно в нее попадает большее число людей, нежели из нее выбирается.
Хотя для плана, построенного на основе принципов справедливости и человечности, не следует принимать в расчет соображения выгоды, однако для осуществления любого плана всегда полезно показать его благодетельность с точки зрения выгодности. Успех всякого предложенного плана, представленного на общественное рассмотрение, должен в конечном счете зависеть от количества людей, заинтересованных в его поддержке, и вместе с тем от справедливости его принципов.
Предлагаемый здесь план будет полезен всем, не нанося ущерба никому. Он будет скреплять интересы республики с интересами личности. Для многочисленной категории людей, лишенных системой земельной собственности своего естественного права наследства, этот план явится актом национальной справедливости. Для лиц, к концу своей жизни владеющих лишь скромным состоянием, он будет действовать подобно тонтине для их детей, более благодетельной, чем сумма денег, внесенная [ими] в фонд. Накоплению богатств это придаст такую степень обеспеченности, какую ни одно из старых государств Европы, ныне сотрясающихся в своих основаниях, дать не может.
Я не думаю, что более чем в одной семье из десяти в любой из европейских стран после смерти главы семьи остается собственность свободная от долгов, на пятьсот фунтов стерлингов. Для всех таких [семей] этот план выгоден. С той собственности должно быть выплачено в фонд пятьдесят фунтов, и если бы в семье имелось только двое детей, не достигших совершеннолетия, они бы получили пятнадцать фунтов каждый (тридцать фунтов) при достижении совершеннолетия, и имели бы право на десять фунтов в год после пятидесяти лет.
Фонд этот будет существовать за счет чрезмерного умножения собственности. И я знаю, что в Англии владельцы такой собственности запротестуют против этого плана, хотя в конечном счете они бы извлекли пользу, обеспечив за собой девять десятых ее. Но, не входя ни в какие расследования того, как они получили эту собственность, напомним им, что они были сторонниками этой войны и что для поддержки австрийского деспотизма и Бурбонов против свободы Франции [-391-] мистер Питт уже обложил новыми налогами народ Англии на сумму, большую, чем та, которая бы выплачивалась ежегодно по предлагаемому плану.
: Я произвел приведенный в этом плане подсчет, включив сюда так называемую движимую собственность, так же как земельную собственность. Причина включения в расчет земли уже приводилась; а причина для движимого имущества так же хорошо обоснована, хотя и другим принципом. Земля, как было сказано ранее, является свободным даром создателя для всего человеческого рода в целом. Движимая собственность является следствием [существования] общества, и человек так же не сможет приобрести движимую собственность без помощи общества, как не в силах сам создать землю.
Отделите личность от общества и дайте ей во владение остров или континент,- она не сможет приобрести движимой собственности. Она не сможет разбогатеть. Так неразрывна во всех случаях связаны средства с целью, что там, где не существует первого, нельзя достигнуть второго. Поэтому все накопления движимой собственности сверх того, что производят руки самого человека, приходят к нему благодаря его жизни в обществе, и он должен в силу всех принципов справедливости, благодарности и цивилизации часть накопленного вернуть обратно обществу, откуда все это к нему пришло.
Тем самым, значит, дело ставится на общие основания и, быть может, так оно и лучше всего; ибо если мы пристальна исследуем этот вопрос, то обнаружится, что накопление движимой собственности является во многих случаях следствием слишком малой платы за труд, который создал эту собственность, вследствие чего рабочего ждет ужасная старость,, а предприниматель купается в роскоши.
Быть может, нельзя точно соразмерить цену труда с доставляемой им прибылью; в защиту несправедливости скажут также, что если бы рабочий ежедневно получал больше, он бы не сберег эту надбавку к старости, да и в промежутке жил бы немногим лучше. Сделаем же тогда общество казначеем, чтобы сохранить для него эти средства в общем фонде; ведь нет никакого резона в том, что если один не мог с пользой употребить деньги для себя, другой их забирает.
Порядок цивилизации, господствующей во всей Европе, так же несправедлив по своей сущности, как и страшен по своим последствиям. Сознание этого и опасение, что такое состояние уже не может продолжаться, коль скоро в какой-нибудь стране началось расследование, заставляет владельцев собственности страшиться всякой идеи революции. Боязнь риска, а не принципы революции – [вот что] задерживает прогресс этих стран. [-392-]
А раз это так, необходимо как ради защиты собственности, так и ради справедливости и гуманности создать систему, которая бы, предохраняя одну часть общества от нищеты, оберегала другую от разграбления.
Суеверный трепет и рабское поклонение, прежде окружавшие богачей, исчезают во всех странах и оставляют владельца собственности на произвол несчастных случайностей. Когда богатство и великолепие вместо того, чтобы зачаровывать массы, возбуждают чувства отвращения, когда вместо того, чтобы вызывать восхищение, они рассматриваются как оскорбление нищеты, когда их пышная внешность служит причиной сомневаться в праве на существование, положение собственника становится критическим, и только в системе справедливости он может рассчитывать на безопасность.
Чтобы устранить опасность, необходимо устранить ненависть, а это можно достигнуть только тогда, когда собственность будет приносить нации счастье, распространяющееся на каждого человека. Когда богатства одного человека будут увеличивать национальный фонд настолько же, насколько он богаче другого, когда станет ясно, что процветание этого фонда зависит от процветания отдельных лиц, когда с ростом богатств одного человека будет улучшаться положение всей массы людей, тогда антипатии исчезнут, и собственность будет установлена на твердом фундаменте национальных интересов и национальной защите.
Я не имею собственности во Франции, которая бы могла стать предметом предлагаемого мною плана. То немногое, что у меня есть, находится в Соединенных Штатах Америки. Но я готов внести сотню фунтов стерлингов в такой фонд во Франции, как только он будет создан, и уплачу такую же сумму в Англии, когда подобное предприятие в этой стране будет иметь место.
Революция в самом состоянии цивилизации является неотъемлемым спутником революции в системе правления. Если: революция в какой-нибудь стране будет идти от дурного к хорошему или от хорошего к дурному, порядок, именуемый в: этой стране цивилизацией, должен быть к этому приноровлен, [если хотят] чтобы эта революция возымела действие.
Деспотическое правительство держится на отвратительной цивилизации, главным мерилом которой служат унижение человеческого духа и нищета огромной массы людей. Такие правительства считают человека просто животным, считают, что проявление умственных способностей человека не является его привилегией, что к законам он не имеет иного отношения, чем подчинение им*04. В своей политике они [-393-] скорее рассчитывают сломить дух народа нищетой, нежели боятся привести его в ярость отчаянием.
Революция в самом состоянии цивилизации – вот что придаст совершенство революции во Франции. Убеждение, что представительный образ правления является правильной системой правления, уже быстро распространяется по всему свету. Разумность его очевидна для всех. Справедливость этой системы сознают даже ее противники. Но когда система цивилизации, возникшая из этой системы правления, будет так организована, что каждый мужчина и каждая женщина, родившиеся в этой Республике, получат в наследство некоторые средства, чтобы начать свою жизнь, и будут гарантированы от нищеты, которая неизбежно сопутствует старости при других правлениях, тогда Французская Революция найдет защитника и союзника в сердцах всех народов.
Армия принципов проникнет туда, куда не может пробиться никакая армия солдат. Она будет преуспевать там, где дипломатия потерпела бы крах. Ни Рейн, ни Английский канал, ни океан не смогут задержать ее продвижения, она пройдет по всему миру и победит.
Средства для осуществления предложенного плана и для того, чтобы этот план благоприятствовал общественным интересам
I. Каждый кантон изберет на своих первичных собраниях трех лиц в качестве специально уполномоченных от этого кантона, которые будут отмечать и учитывать все, что случается в этом кантоне и предусмотрено хартией, которая будет установлена законом для осуществления этого плана.
II. Закон установит порядок, по которому будет определяться размер собственности умерших лиц.
III. Когда размер собственности какого-либо умершего лица будет определен, главный наследник этой собственности или самый старший из наследников, если он достиг гражданского совершеннолетия, а если не достиг этого возраста, то лицо, уполномоченное [волей] умершего представлять его или их, передаст уполномоченным кантона обязательство выплатить упомянутую десятую часть собственности четырьмя равными долями поквартально в течение года или в меньший срок в зависимости от желания плательщиков. Половина всей собственности послужит в качестве гарантии до тех пор, пока уплата по этому обязательству не будет выполнена.
IV. Это денежное обязательство будет зарегистрировано в конторе уполномоченных депутатов кантона, и сами облигации будут помещены в национальный банк Парижа. Банк этот будет ежеквартально публиковать данные о размере этих облигаций, [-394-] находящихся в его руках, а также тех, которые полностью или частично были погашены с момента последней квартальной публикации.
V. Национальный банк будет выпускать банкноты под обеспечение находящихся в его владении облигаций. Выпускаемые таким образом банкноты будут использованы для уплаты пенсий престарелым, компенсации лицам, достигшим двадцати одного года. Будет благоразумно и великодушно, если лица, не нуждающиеся в немедленном получении денег, временно воздержатся от своих прав на изъятие их из фонда до тех пор, пока фонд не станет более платежеспособным. На этот случай в каждом кантоне предлагается вести почетный список лиц, временно отказавшихся от своих прав, по крайней мере до окончания настоящей войны.
VI. Поскольку наследники собственности всегда должны погашать денежные обязательства поквартально в четыре срока или, если хотят, даже раньше, банк всегда будет располагать numeraire [наличными], поступающими в него к исходу первого квартала, что позволит обменять их на банкноты, которые ему будут предъявляться.
VII. Эти банкноты выпускаются таким образом в обращение под лучшую из всех возможных гарантий, то есть под гарантию поземельной собственности, а эта собственность в четыре раза превосходит размер денежных обязательств, на основании которых выпускаются эти банкноты, при этом numeraire [наличные средства] постоянно поступает в банк для размена или покрытия банкнот, когда бы они ни были предъявлены. [Вследствие всего изложенного], банкноты приобретут постоянную ценность во всех частях Республики. Поэтому их можно [будет] принимать в счет уплаты налогов или emprunts [займов] наравне с numeraire, потому что правительство может всегда получить за них numeraire [наличные] в банке.
VIII. Необходимо, чтобы в течение первого года осуществления плана уплата десяти процентов производилась numeraire [наличными]. Но по истечении первого года наследники собственности могут уплачивать десять процентов как банкнотами, выпущенными под обеспечение этого фонда, так и numeraire [наличными].
Если выплаты будут производиться numeraire [наличными], то они будут лежать в банке как депозит, который может быть обменен на количество банкнот, равное размеру этой суммы, если же [уплата будет произведена] в виде банкнот, выпущенных под обеспечение фонда, то это будет означать предъявление требований к фонду на равную сумму; таким образом, само действие этого плана создаст средства для его выполнения.
__________
*01 “Аграрный закон” – вероятно Т. Пейн имеет в виду различные проекты земельной реформы, распространенные накануне французской революции 1789 г. и сводившейся в основном к переделу земельной собственности.
*02 Стремясь сокрушить колониальное владычество Франции, министр Англии Уильям Питт во время французской революции возглавлял коалицию, ставившую цель восстановить королевскую власть. Питт оплачивал наемные австрийские и прусские войска, выступавшие против Франции.
*03 Следующие два предложения были опущены в первом английском издании 1797 г.
*04 Выражение епископа Хорсли в английском парламенте
перевод с английского Ф.Ф.Вермель (1959)
Источник: Land
