Доклад Сергея Дацюка на Первой международной экспертной сессии «Как сделать интеллект ресурсом развития Украины?” 27-28 июня в Киеве.
Мой доклад сегодня будет несколько философическим. Причем, я различаю философский и философический. Вот сегодня будет философический доклад. И очень социологическим. Поскольку я знал, что будет выступать Сергей Борисович, я решил вообще не лезть в те дебри. Я знал, что он будет опять говорить о цивилизационном подходе, и это хорошо, здорово, что можно вздохнуть свободно и говорить о чем-то другом. Я буду работать с установками мышления. Установки мышления, которые либо позволяют интеллектуалу быть интеллектуалом либо не позволяют. Либо позволяют ему иметь какое-то влияние, либо не позволяют. Вот с этим я буду работать.
Интеллектуализм – это есть установка мышления на доминирующую ценность интеллекта
Интеллект, в моем представлении – это есть позиция. Она проявляется как направленность на принципиально новое. Причем, принципиально в проблемной ситуации, когда имеющихся знаний и представлений не хватает, т.е. не позволяет понимать имеющуюся ситуацию. Интеллектуализм, который возникает из этого, это есть установка мышления на доминирующую ценность интеллекта, который, кстати, есть не везде и не во всех обществах. Противоположное это есть интеллектофобия. Если кто в Украине знает, у меня есть целый цикл статей: Интеллектуалы и интеллектофобы, где я постепенно, по полочкам раскладываю соотнесения интеллекта и ума, интеллекта и славы, интеллекта и богатства, и выясняю, с чего он происходит, как он вообще живет с интеллектофобией. Ответственность за интеллект несут сами интеллектуалы. Не власть, не общество – только интеллектуалы. Попытка переложить ответственность на кого-то – это потеря интеллектуальной позиции. Попытка сказать, что мы интеллектуалы, а власть нам чего-то не дает – это есть позиция неинтеллектуальная. Попытка сказать, что у нас не хватает денег – позиция неинтеллектуальная. У интеллектуала всегда всего хватает. Всегда. Это вот такого типа позиция. В основе деинтеллектуализации лежит неадекватность самого мышления интеллектуалов. И только это. Грубо говоря, если вас не любят, то вас не за что любить. Имеется в виду, что если вас, интеллектуалов, не любят, то вас не за что любить.
Интеллект может быть ресурсом для самого интеллекта
Возобновление интеллектуализма до того, как он станет ресурсом – это есть интеллектуальное действие, которое не связанно ни с какой поддержкой. Вот эти 40 миллионов – это точно не на интеллект. Это другое. С интеллектом связанное, но им не являющееся. Интеллект может быть ресурсом для самого интеллекта. И пока развитие (я пытаюсь связать интеллект и развитие) определяют обыватели, политики, причем с потребительскими ценностями, ресурсом ограниченного развития может быть что-то другое. Я определяю это как креативный класс. Интеллект бывает ресурсом развития очень редко в истории. Чрезвычайно редко. Чтобы стать ресурсом развития, он вначале должен стать ресурсом для самого себя.
Если философия – то фундаментальная. Если наука – то открытия. Если искусство – то обязательно создание шедевра
Во-первых, интеллектуалы должны узнать про других интеллектуалов. Нет большей ненависти к интеллектуалам в Украине, чем от самих же интеллектуалов. Неспособность отвлекаться от каких-то второстепенных вещей и говорить на не интеллектуальные темы. Вот это и есть первый признак потери интеллектуализма как такого. Можем сформировать масштабность. Если философия – то фундаментальная. Это формальные подходы. Если наука – то открытия, если искусство – то обязательно создание шедевра. Вот такие формальные вещи, это как бы установки, которые являются формальными.
Если определить неформальные, то можно сказать, есть только два ресурса для интеллекта: установки мышления и мотивация этих масштабных притязаний. Это только два ресурса. Все остальное приобретается. Причем ни социальная позиция, ни коммуникативность из которой происходит популярность – это все не является ресурсом. Это только мешает интеллекту, замещая комплифицированный интеллект симплифицированным. Нацеленное на сложное замещается нацеленным на простое.
Если вы думаете, что вы ученый, то вы обязательно интеллектуал – чепуха
Следующий тезис неизменно вызывает агрессию в среде ученых, в среде политиков. Интеллектуалов среди образованных, среди ученых, среди политиков, среди дворников, среди проституток, среди бандитов от 3 до 7 %. Если вы думаете, что вы ученый, то вы обязательно интеллектуал – чепуха. Среди ученых интеллектуалов от 3 до 7%. Преодолеть планку невозможно. Вот так устроена социология этой позиции. Установки мышления и мотивации. Об этом мы и будем вести разговор.
Креативный класс – это функциональный интеллект
Для того, чтобы понимать в каком смысле что-то может стать ресурсом, я предлагаю эту прослойку. Она известна в социологии, обозвана креативным классом. Креативный класс – это функциональный интеллект, это квазиинтеллект. Это класс, который интеллектуальными идеями, технологиями, как правило, поддерживает власть, бизнес, процесс потребительства, сохранение богатства богатых. Люди, которые функционально интеллектуалы, но не интеллектуалы по сути. В этом смысле настоящий интеллектуал должен самоопределится в дистанции от креативного класса. Вне креативного класса. Интеллектуалы ориентированы на мир и только на мир. На человечество, на вечность. Интеллектуалы слышат зов мира, который интеллектуальными усилиями и душевными свойствами (то, что называется у Лейбница – призвание души). Вот они преобразовывают этот зов мира в дух времени. И Гете их определял:
А то, что духом времени зовут,
Есть дух профессоров и их понятий,
Который эти господа некстати
За истинную древность выдают.
Вот в таком переводе, вообще непонятно, что он имел в виду, но если раскопать немецкий оригинал, то проявляется именно этот момент, момент перехода из древности, из того зова, из тех вызовов, который возникают. Они продуцируют какие-то интеллектуальные продукты и считают их духом времени, хотя дух времени ускользает и является зовом других интеллектуалов. Этот момент Гете отмечает.
Интеллектуалы – это сторожевые псы цивилизации
Если хотите, интеллектуалы – это сторожевые псы цивилизации. Как говорил Умберто Эко, они должны каркать и накаркивать. Поэтому, когда мне говорят: «Ну что ты каркаешь?». Я говорю: «Вот такая у меня позиция. Я должен каркать и накаркивать». Я попытался чисто социологически, как найти интеллектуалов. Представитель креативного класса – тот, кто сидит в телевизоре. Вот он доступен для массового потребления. Он есть ожидаемым гостем в медиа. Его компетенции обладают свойством к унификации и распространению. Все, что он знает и умеет, может быть ретранслировано внутри образования, мастер-классов, тренингов.
Интеллектуал не всегда успешен на рынке
А вот интеллектуал не всегда успешен на рынке. Он не очень желателен в средствах массовой информации. Дэбрэ говорит о том, что СМИ любят умеренное, а интеллектуалы любят крайности. Вот поэтому их не зовут туда. Я принял решение в 2008 году не ходить на центральные телеканалы телевидения. И до сих пор его придерживаюсь свято. Мало того, в последнее время просто посылаю по известному адресу. Когда мне звонят с телевидения, просто посылаю. Не желаю иметь ничего общего, если дело касается этих ток-шоу. Интеллектуалы имеют что-то, что может понять только его интеллектуальный потомок. Причем приложив к этому усилия. То, что не поймет обыватель. То, что можно передать очень узкому кругу учеников. Причем, вот эту разницу могут видеть представители креативного класса. Между интеллектуалом и представителем креативного класса. Вот они из тех, кто ближе к простому обывателю, последние, кто может понимать разницу. Как в Маленьких трагедиях говорит Сальери, что я ж хоть могу видеть разницу между мной и тобой. И в этом смысле то, на что наталкивается интеллектуализм без этой прокладки, без креативного класса, действительно мотивационный диссонанс.
Мотивационный диссонанс – это тот барьер, который не позволяет напрямую интеллектуалу общаться с политиком
Когда вы сталкиваетесь с политиком, даже если вам кажется, что он вас понимает, то на уровне мотивации – он точно другой. Он обязательно упростит то, что вы предлагаете, обязательно извратит, обязательно превратит в противоположность, потому что его мотивации другие. Если бы у него были такие же мотивации, как и у интеллектуала, он бы не пошел в политику. В этом смысле, мотивационный диссонанс – это тот барьер, который не позволяет напрямую интеллектуалу общаться с политиком. Кто-то из них должен сделать шаг навстречу, либо политик быть интеллектуалом, либо интеллектуал быть представителем креативного класса. Но это всегда с огромными потерями, как для интеллектуала, так и для политика. Типичное социологическое описание – это обезьяна с гранатой. Типичный пример неспособности использовать интеллектуальный продукт внутри некоторых других принципиального типа мотивациях.
«Могут ли государством управлять философы?»
Проблема Платона «Могут ли государством управлять философы?». Платон считал, что могут. Я считаю точно, что нет. Их надо держать подальше, потому что ничего, кроме тоталитаризма интеллектуал не построит. Но зато это может быть некоторое время хорошо. Или для узкого круга, но потом обязательно будет плохо, если не найдутся следующие интеллектуалы. Но, как правило, они такие сволочи, что не дают появится следующему поколению интеллектуалов. Делают все, чтобы следующие не появились. Мышление интеллектуала направлено на то, чтобы объяснить непонятное, или необъяснимое очень немногим, а вот мышление политика направлено на то, чтобы объяснить понятное массам. В этом смысле они по мышлению расходятся. Это разные типы мышления.
Один из самых болезненных вопросов в Украине, как минимум раз в неделю националисты меня куда-нибудь приглашают, т.к. они прочитали книжку «Интеллектуальная политика» и им кажется, что я националист. Когда я начинаю изо всех сил возражать и говорить, что меня Украина вообще не интересует, они очень сильно удивляются. И вот в этом смысле, интеллект все более и более продуцирует транснациональные корпорации, мировые сети, информационные, социальные, надгосударственные проекты. Например, Большой Андронный Коллайдер. Это первый такого типа масштабный проект на последние деньги потребительской цивилизации.
Когда национальные государства финансируют интеллектуальные сети, то интеллект все равно есть независимым
Был шанс закрыть стандартную модель и сделать для человечества действительно, что-то важное. Вот пока мы им не пользуемся и уже не воспользуемся. Даже когда национальные государства финансируют интеллектуальные сети, то интеллект все равно есть независимым. Он по позиции всегда вне этого процесса. У интеллекта есть всегда очень важная для человечества функция. Он создает новые смыслы жизни, создает пространство для развития цивилизации и предотвращает социальную депрессию. Даже путем простого взгляда в вечность.
Националист не является интеллектуалом
Как жили интеллектуалы в Средние века? Они читали книжку Боэция «Утешение философией». Вот они утешались философией. Такой шаг, человек уже сидел в тюрьме по придуманному обвинению, позволил средним векам не впасть в отчаяние. И в этом смысле очень жесткое определение: на нацию работает креативный класс. Настоящий интеллект никогда не работает на нацию. Интеллектуал не является националистом. Националист не является интеллектуалом. И вот, что хотите со мной делайте, это так. Вот встретил националиста – точно не интеллектуал. Встретил интеллектуала – точно не националист.
Если мое государство не заботится об интеллекте, то моя верность этому государству есть измена интеллекту
Опять же, по поводу патриотизма. Тут я пытаюсь сформулировать парадокс интеллектофобского государства. Если мое государство не заботится об интеллекте, то моя верность этому государству есть измена интеллекту. Наоборот, если я хочу быть последовательным интеллектуалом, я должен ментально изменить своему государству. Вот этот парадокс есть та мыслительная установка, с которой надо иметь дело, когда вы решаете – «А вот стану я интеллектуалом». Понятно, что из такого решения интеллектуалом не становятся. К этому все равно принуждают проблемы ситуации, которые вы можете либо освоить такую штуку как интеллектуальные усилия, либо никогда не освоить. Но, с этой проблемой обязательно столкнетесь.
В режиме интеллектофобии, настоящий интеллектуальный продукт вообще не может быть использован
А вот когда все становится плохо. И когда интеллектуал не просто исчезает, а когда, наоборот, интеллектофобия получает институонализацию, возникает такое явление как серая пирамида. Вот серая пирамида – это когда серые люди институционализируются и начинают блокировать всякие попытки интеллектуалов иметь дело с кем угодно. Хоть с властью, хоть с бизнесом. Они создают невозможное существование. Они создают серое общество, которое создает кучу барьеров для интеллекта. Нормативных, социальных, финансовых и т.д. Просто самим фактом существования иерархии интеллектофобии. И вот в этом режиме интеллектофобии, настоящий интеллектуальный продукт вообще не может быть использован. Вы его можете даже создать. Вы его можете даже предъявить. Но использован он быть не может. Тысячами разных способов серая пирамида его уничтожит. Это непробиваемая структура.
Серую пирамиду улучшить невозможно
Как можно преодолеть эту серую пирамиду? У нас есть такой термин «покращення», т.е. улучшение. Что это такое? Если ситуация обычная, то попытка не применять интеллектуальные продукты – это означает эволюция улучшения или покращення. В ситуации кризиса это означает попытаться выжить. Но в быстром мире, как говорил Льюис Кэррол, чтобы стоять на месте – надо двигаться, чтобы бежать – надо двигаться еще быстрее. И вот серую пирамиду улучшить невозможно. Она сама обладает условием своего воспроизводства и нерушимости. Как? Может быть законодательно? Попытаться создать некоторые законы, которые узаконят интеллект и выведут за рамки закона серую пирамиду, не состоятельны. Она существует в другом пространстве.
Серая пирамида существует вне законодательного пространства, вне правового поля. Это нечто такое, что существует на уровне общих представлений, если хотите, социологических, ментальных представлений. Нечто такое, что растворено в коммуникации, его очень сложно выудить. Сложно сказать, где тот момент, где нарушен закон, который позволяет гнобить интеллект. И никакими законами это не преодолеть. Более того, как только вы попытаетесь поставить вопрос о революции, у вас сразу возникнет вопрос, а куда этих серых девать? Они же расплодились. Мало того, они приобрели социальные связи, богатство, власть. Что с ними делать? Или уничтожение внутренней гражданской войной, либо позитивное перевоспитание. Если этого не сделать, то будет обратное – репрессии интеллектуалов. В нашей истории есть на что посмотреть, хоть на сталинские, хоть на брежневские. Либо негативное перевоспитание интеллектуалов, т.е. «чувак, не напрягайся, будь как все». И это работает. Отказ от интеллектуализма – очень простая вещь.
Революцию делают только интеллектуалы
Единственное действие интеллекта. В Умберто Эко он говорил, что задача интеллектуала не состоит в том, чтобы дудеть в дудку революции. Вот тут, конечно, у него очень изощренное мышление. Он говорит и за революцию, и против революции. Тут вот надо посмотреть, что понимать под революцией. Я четко развожу бунт и революцию. Массы способны сделать бунт. Революцию делают только интеллектуалы. Революция, это не то, что происходит на Майдане. Это то, что мы не сделали после того, как произошел майдан. Поэтому бунт 2004 года был, а революции не состоялось. Поэтому забудьте об Оранжевой революции – ее не было. Бунт оранжевый был – а революции оранжевой не состоялось. Просрали. Вот в этом смысле улучшением занимается креативный класс. Для интеллектуала улучшение это скучно, не интересно, не драйвово. И единственный процесс, в котором проявляется он это революция. Если кто-то хочет сделать интеллект ресурсом, если кто-то хочет поиметь интеллект – пусть попробует, обязательно пусть попробует. И увидит, иногда через очень длительное время, как интеллект поимеет его самого. Вот такое вот свойство у хитрой такой позиции.
Есть три модели социальных изменений, не цивилизационных, социальных, потому что замахивание на цивилизационные изменения, это то, про что говорил Переслегин. Я сейчас понижаю планку. В том ключе, в котором нам дали эти 40 миллионов, представьте себе, мы не замахиваемся на цивилизационный уровень, мы замахиваемся всего лишь на социальные изменения в этой стране. Вот это может делать креативный класс и тут есть 3 модели:
- институциально-идеологическая,
- лидерско-инновационная
- клубная.
Чаще всего институциально-идеологическая модель – это создание образования через церкви, монастыри, религиозные ордены, например бенедиктинцы, францисканцы, иезуиты, через идеологизированное государство, тоже это возможно.
Лидерско-инновационная модель. Называю имена: Петро Могила и Киево-Могилянская академия, Ломоносов и его проект Московского университета, Гумбольт и его проект немецкого Университета. Это лидерско-инновационная модель.
Клубные модели тоже бывают. Но тоже достаточно редко. Вот умирающим Рима, король с готов, Теодой Великий, Боэций, которого король уничтожил и Кассиодор, который продолжил его дело. Вот это был клуб, который создал и упаковал греческую, римскую культуру и благодаря этому стало возможно Возрождение. Само Возрождение: клуб семей Пизата, Джото, Арканья, к которому потом присоединились рода собственно Европы. Ну и самые известный клуб энциклопедистов, которые начали в социальном ключе научный проект.
Для нас в ситуации интеллектофобии эффективной является клубная модель
Это пример клубов глобальных изменений, но социальных. Не цивилизационных, потому что цивилизационный – это то, о чем говорил Переслегин. И в этом смысле клубная модель глобальных социальных изменений – это то, в чем может найти свое дело креативный класс, там он может быть в союзе с интеллектом (хотя интеллект более дерзновенен и замахивается на мир). Это то, что может пытаться создавать новые типы проектов социальных, приобретать концептуальную власть, а не политическую.
Для нас, в той ситуации, в которой является интеллект, в ситуации интеллектофобии, эффективной является клубная модель. Но надо четко разделять клубы чего это. Креативного класса или интеллекта? Мы, желая расширить среду коммуникаций, приглашаем представителей интеллектуального класса. Но как же это тяжело их переносить. Я зверею в этих коммуникациях. И хочется поубивать половину этого клуба. Потому что очень сложно донести, что есть более масштабные задачи. Нет, вот расскажите, где тут появятся деньги. Да нахрена ж мне ваши деньги! Я говорю про другое. Нет расскажите! Интересно, каждому представителю креативного класса надо знать, в какой момент твоего интеллектуализированния появляются деньги.
Должно быть изменено образование
Два тезиса. Во-первых, должно быть изменено образование, потому что мир больше не является универсумом. В украинском это хорошо звучит – “який світ, така й освіта”. Чего вообще нет и что необходимо. Необходима фундаментальная философия, потому что без нее не понять, что в мире происходит. Необходимы, особенно в Украине, гуманитарные науки, а в них теории нет. В естественных хоть какая-то теория есть, а там ее нет вообще. Я в этом плане попытался предложить в два, по крайней мере, в один – Киево-Могилянку, теориоведение. Мощный курс, рассчитанный на множество лекций. В практическом ключе говорю: «Ваши студенты начнут лучше писать курсовые и дипломные», – они отвечают «Так этого мы и боимся».
Интеллектуальная потенция страны увязывается с тем, что крупный бизнес не берет это на себя
Не надо теоретизирования. Надо вычитывание из книжек западных теорий и просто прописывание компиляций. Можно это. Теориоведение не надо. Это проблема. В этом смысле интеллектуальная потенция страны увязывается с тем, что крупный бизнес не берет это на себя. Очевидно, надо выбирать малый и средний. Олигархи – это прямые враги. Тут искать нечего. Интеллектуальные клубы, которые мы видим – тут присутствуют люди, которые могут сказать, что мы создали и КДКД – Киевский дискуссионный клуб дилетантов, и вот Никитин-Чудновский предложили его развитие F4F, а в общем и целом я вам так скажу. КДКД стал знаменательным событием в истории страны. Он породил еще 5 клубов: F4F, Республиканский, Революционный, Православный и Пост-интеллектуал. Это не просто какое-то такое, собираются люди и что-то там делают. Он породил мощное социальное движение в этой стране.
Цель – создать транзитологические основания стратегии, новые горизонты развития человеческой цивилизации
Ну и цели. Они очень простые. Создать новую конструкцию мира. В предыдущей философии это называлось картина мира. Сейчас ее правильно называть конструкция. Предложить новые горизонты развития, в том смысле, если Никитин говорил о том, что есть основательные выражения, онтологические выражения и стратегия, и есть также транзитологические выражения и стратегия. Это те горизонты, или те пределы, на которые направлена ваша стратегия, ваша деятельность. Т.е. создать транзитологические основания стратегии, новые горизонты развития человеческой цивилизации. И очень просто создать новую модель человеческого мира. А уж потом вы будете делать меня ресурсом развития страны.
Вот на этом все.
По материалам “ХВИЛІ”
