Виталий КУЛИК, директор Центра исследований проблем гражданского общества
Вопрос о том нужно ли военное положение с точки зрения ведения боевых действий получит разные ответы, в зависимости от того, что понимать под военным положением – тот свод норм и правил, и тот набор инструментов, который описан в Законе Украины «О правовом режиме военного положения» или то, что в итоге было принято парламентом по итогу вчерашних торгов, и реплик министра иностранных дел, глав СНБО и Генштаба, не внесших ни малейшей ясности относительно целесообразности такого шага.
В Законе Украины «О правовом режиме военного положения» есть четкое требование к указу о военном положении – он должен содержать предельно корректное обоснование необходимости введения военного положения, его длительности, территории, на которых вводится данный правовой режим, что отсутствует в действующей правовой рамке в виде «особого порядка», который оперирует такими понятиями, как «отдельные районы и прилегающие к ним зоны безопасности».
Согласно закону, в указе также должен быть приведен исчерпывающий список прав и гражданских свобод, которые будут ограничены в результате задействования военного положения как правового инструмента. Президент же говорит о том, что ограничение прав и свобод (перечень из 12 статей Конституции Украины) будет только в случае угрозы наземного вторжения России.
Закон «О правовом режиме военного положения» также предполагает регламентацию прав и обязанностей военнослужащих и гражданского населения, описание процедур их взаимодействия, процедур возмещения убытков гражданского населения от ведения боевых действий.
Таким образом, военнослужащие получают предельно четкую инструкцию к дальнейшим действиям, правовую рамку, в которой они обязаны вести войну, что оставалось весьма громоздким и осложненным в Законе Украины «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях», содержащим многие элементы закона о военном положении, которые, тем не менее, оставляют достаточно широкое поле для интерпретаций. А необходимость размышлять над интерпретацией собственных прав и их ограничений в каждом отдельно взятом случае для представителей силовых структур во время непосредственного ведения боевых действий является универсальным поглотителем времени, и, как следствие, сказывается на эффективности их ведения.
В случае задействования военного положения вместо так называемого «особого порядка» также предельно ясны механизмы компенсации за отчужденное на нужды ведения боевых действий имущество. Все ужасы, столь детально описываемые противниками введения военного положения о «захвате имущества», «незаконном проникновении в жилые помещения» и т. д. имеют куда больше касательства к «особому порядку», где все это тоже есть, но механизмы компенсации остаются недоформулированными.
Однако это реалии Закона Украины «О правовом режиме военного положения», который предлагает командованию широчайший набор инструментов, которые можно комбинировать в зависимости от ситуации на фронте в тот или иной период.
В президентском Указе, как и было обещано им во время созыва Военного кабинета, содержится нечто, имеющее настолько отдаленное отношение к Закону о военном положении, что эта связь в принципе является неочевидной. Необходимость введения военного положения на тридцатидневный срок никоим образом не была объяснена – ни в самом Указе, ни в рамках вчерашних дискуссий в парламенте.
Что именно будет сделано за эти тридцать суток, для чего именно необходим этот правовой режим на такой срок, не смогли внятно объяснить ни министр иностранных дел Павел Климкин, ни глава ГШ Муженко.
Более того – Павел Климкин заявил о том, что не видит возможностей для разрыва дипломатических отношений с Российской Федерацией, отдельно обратившись к манипуляции о необходимости консульской поддержки гражданам Украины в РФ. Консульские отношения не равняются и никогда не равнялись дипломатическим, что за годы обсуждения данного вопроса успели усвоить и журналисты, и активисты, да и в принципе – подавляющее большинство граждан Украины.
Отдельное недоумение вызывает комментарий президента о том, что условием для введения военного положения является сухопутное вторжение войск РФ. Как следует это понимать? Как заявление о том, что сухопутного вторжения так никогда и не происходило или как то, что если его не произойдет в ближайшие дни, указ следует считать недействительным?
Теперь в отношении выборов и производных от этого. Перед голосованием в парламенте Порошенко заявил, что частично изменил свой указ. Военное положение продлится 30 дней, то есть до 27 декабря. Напомню, что избирательный процесс должен стартовать 31 декабря. Более того, Верховная рада своим постановлением назначила дату президентских выборов – 31 марта.
Казалось бы ничто не угрожает избирательному процессу и военное положение – это было не о выборах. Но так кажется только на первый взгляд.
Выборы в объединенных территориальных громадах (133 ОТГ), которые должны были состоятся 23декабря попадают под строк военного положения и теперь отменяются. После отмены военного положения парламент имеет 90 дней, чтобы снова их назначить.
Что касается президентских выборов, то тут вопросы сохраняются. Во-первых, как выше уже обозначено, закон о введении военного положения, а также действующий закон о правовом режиме военного положения создают пространство для разночтений и интерпретаций. И интерпретировать их будут на уровне ведомственных приказов и инструкций силовики при выработке алгоритмов поведения для антитеррористических, контрразведывательных мероприятий, при обеспечении охраны общественного порядка, при определений процедур «допустимых активностей гражданских» на территориях, где военное положение введено. Это пространство для «эксцессов исполнителя», возможность манипуляций и «закручивания гаек».
Мы понимаем, что выборы уже начались. Все кандидаты ведут полевую работу. Большинство оппонентов Порошенко делают ставку на поднятие градуса критики существующей власти и рассчитывают на волну массовых протестов. При их помощи происходит мобилизация собственной электоральной базы.
А тут в приоритетных областях кандидатам говорят, что мы вам не разрешим митинги устраивать до Нового года, не будем пускать ваши кортежи, не разрешим пикеты, даже палатки нельзя поставить. И местной управе СБУ или МВД ваши ссылки на Конституцию Украины будут не указом, потому как у них будет на руках ведомственное распоряжение и отсылка к закону о правовом режиме военного положения. И сколько угодно общественные активисты будут цитировать Порошенко: «я не собираюсь ограничивать конституционные права граждан», для мента это ничего не значит, у него будет приказ вышестоящего начальника среднего звена.
Во-вторых, контртеррористическая и контрразведывательная деятельность, проведений мероприятий по обеспечению конституционного порядка во время военного положения изначально предуматривают усиления режима “прозрачности” политической и общественной активности для силовиков. В этот раз силовики не будут заморачиваться исключительно на “профилактические” беседы с неугодными активистами. Нет. Массовых арестов партфункционеров оппозиции не будет. Но пару-тройку обысков с пристрастием вполне могут “случайно” произойти. Подобные действия могут на некоторое время парализовать оппозиционные структуры и штабы кандидатов. Именно на то время, которое так важно для оппозиции.
В-третьих, в ситуации военного положения, согласно ст.29 закона о телекомуникациях и соответствующего постановления Кабмина №812 от 29.06.2004, Национальный центр оперативно-технического управления сетями телекоммуникаций Украины выполняет оперативно-техническое управление сетями телекоммуникаций в пределах полномочий, предоставленных ему правительством. Операторы мобильной связи и интернет обязаны передать этому центру управление сетями, ну и доступы, соответственно. Нужно расшифровывать?
Но все эти “возможности” могут разбиться о тот же “эксцес исполнителя” – некомпетентность, топорность работы, утечки и откровенный саботаж. Поэтому в Украине 18 брюмера не возможно. Не та страна.
С другой стороны, гибридной войне – гибридное военное положение, которое в принципе с каждым новым комментарием от украинских официальных лиц куда больше напоминает симулякр, чем намерение наконец принять ситуацию такой, какой она является сейчас и принимать сколь-нибудь осмысленные решения относительно войны с РФ.
