Украина: Олигархический мятеж в Донбассе

Киев. 06 апреля 2015 года (Безродный космополит, Збигнев КОВАЛЕВСКИЙ). Статья о революционном Майдане и последовавшими за ним олигархическом мятеже и российской имперской интервенции. Автор статьи Zbigniew Marcin Kowalewski – заместитель главного редактора польского издания газеты Le Monde Diplomatique, автор научных работ по национальному вопросу в Украине. В 1981 году – лидер профсоюза Солидарность в Лодзи.

20 февраля 2014 года на Майдане в Киеве погибло семьдесят пять человек. На следующий день министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский заявляет: «Если вы не подпишете соглашение, у вас будет военное положение и армия на улицах. Тогда вы обречены». Ему вторят министры иностранных дел Франции и Германии. Трио лидеров украинской оппозиции в конце концов уступает давлению. Хотя они очень боятся реакции Майдана, но все же соглашаются на сделку с Януковичем. Он должен остаться на своем посту до декабря, когда состоятся досрочные президентские выборы. Западные политические элиты вздыхают с облегчением: революцию направили на институциональный путь, где она, вероятнее всего, забуксует. Но тут возникает первая неожиданность. Войска Министерства внутренних дел и полиция воспринимают достигнутое соглашение как капитуляцию Януковича. Поспешно, едва ли не в панике, они покидают поле битвы, тем самым оставляя режим без силовой поддержки. Все больше и больше полицейских переходит на сторону Майдана.

Последний, в свою очередь, считает, что капитулировали именно лидеры оппозиции. В темноте над головами огромной, охваченной гневом толпы, через море свечей плывут гробы с телами убитых. Арсений Яценюк, Виталий Кличко и Олег Тягнибок отчитываются о переговорах и отстаивают достигнутое соглашение. Майдан реагирует враждебным ропотом. Тягнибок берет слово, пытаясь удержать контроль над умонастроением масс. Командир одной из сотен самообороны Майдана, 27-летний Владимир Парасюк, прокладывает себе путь через толпу, выходит на сцену, хватает микрофон и произносит короткую и очень эмоциональную речь, которая с первых же фраз становится частью истории: «Мы не являемся членами какой-либо организации, мы просто народ Украины. (…) Мы, простые люди, говорим нашим политикам, которые стоят за моей спиной: Нет! Никакой Янукович не будет президентом до конца года. Он должен сложить полномочия до завтрашних 10 часов утра». Майдан отвечает громовыми аплодисментами, выражая горячую поддержку сказанному. «Наши лидеры обменялись рукопожатиями с этим убийцей. Позор!» «Позор!» – отвечает толпа. «Если завтра до 10 утра вы не представите декларацию, что Янукович должен уйти в отставку, мы пойдем в атаку, с оружием в руках! Я клянусь!» [1] Соглашение, подписанное лишь несколько часов назад, перестало существовать. Узнав о ситуации с силами безопасности и на Майдане, Янукович незадолго до полуночи бежит из Киева на вертолете. Его режим пал.

Подлинно народные революции невозможно сдержать. Они сами не ведают, на что способны. В этом их великая сила и слабость. Лоуренс Аравийский – не понаслышке знакомый с революциями, – писал, что их участники «опасные люди, ибо они могут действовать во сне с открытыми глазами, превращая свои грёзы в реальность» [2]. Революции не берут в расчет соотношение сил. Майдан, решив окончательно разорвать колониальные отношения, которые связывали Украину с Россией на протяжении трех веков, и обратившись с этой целью к Европейскому Союзу, поверяет свои силы надеждами. Но уже возрождается российский империализм, значительно ослабевший после распада Советского Союза [3]. Восстановление господства над Украиной имеет первостепенное стратегическое значение для России. И ответ следует незамедлительно.

Империя наносит ответный удар

Россия смогла захватить Автономную Республику Крым и Севастополь – российский Гуантанамо, – воспользовавшись крайней слабостью Украины в военном отношении. В 1994 году США и Великобритания совместно с Россией убедили страну, которая была тогда третьей ядерной державой мира, отказаться от ядерного оружия в обмен на так называемый Будапештский меморандум [4] – ничего не стоящую бумажку, как выяснилось двадцать лет спустя. Позднее, благодаря усилиям сенатора Барака Обамы, поддержанного Конгрессом и президентом Джорджем Бушем, Украина позволила США ликвидировать значительную часть своих конвенциональных вооружений [5]. Таким образом, Россия смогла захватить Крым почти без единого выстрела. Опасаясь военного конфликта с ней, западные политические и медиа-элиты узаконили аннексию: почти никто не ставит под сомнение утверждение об участии 83 процентов избирателей в референдуме. Посыл ясен: даже если и были фальсификации, мы всё равно знаем, что русскоязычное население является большинством в Крыму, и оно сделало свой выбор. Мировые СМИ замалчивали иные данные о голосовании, предоставленные руководителями крымских татар. Они не упоминали о докладе Евгения Боброва, опубликованном Советом при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. Бобров показал, что «в Крыму, по разным данным, за присоединение к России проголосовали 50-60 % избирателей при общей явке в 30-50 %; жители Крыма голосовали не столько за присоединение к России, сколько за прекращение, по их словам, “коррупционного беспредела и воровского засилья донецких ставленников”», протежируемых только что свергнутым режимом, иными словами, против донбасской олигархии [6]. «Олигархия» – популярный на Украине термин для обозначения местного монополистического капитала.

Российский полковник Игорь Гиркин, позже ставший «министром обороны Донецкой Народной Республики» и получивший известность как Стрелков, участвовал в захвате Крыма. Он признавал: «Когда произошли события в Крыму, было понятно, что одним Крымом дело не закончится. Крым в составе Новороссии — это колоссальное приобретение, бриллиант в короне Российской империи. А один Крым, отрезанный перешейками враждебным государством, не то. Когда украинская власть распадалась на глазах, в Крым постоянно прибывали делегаты из областей Новороссии, которые хотели повторить у себя то, что было в Крыму» [7]. Новороссия – старое колониальное название Юго¬Восточной Украины. Вместе с возрождением российского империализма мы наблюдаем возвращение названий царских времен – Новороссии и Малороссии.

Бастион монополистического капитала

После сотен лет колониального правления Украина является наиболее регионально несбалансированной страной Европы. Донбасс, расположенный под боком у России крупный центр тяжелой промышленности, регион угля и стали, является главным бастионом монополистического капитала, существенно превосходящим другие области по степени его концентрации. Два исследователя, анализировавшие реставрацию капитализма в Донбассе, Влад Михненко и Адам Суэйн, уже давно предупреждали, что господствующее представление о регионе «как в либеральной, так и в марксистской традиции, по крайней мере, отчасти является продуктом колониального западоцентричного взгляда» [8]. Этот подход состоит в том, что «с точки зрения национальности, идеологии и геополитики, страна разделена на “Восток”, где предположительно господствует антирыночная номенклатура, находящаяся под влиянием наследия антизападной советской идеологии и Русской Православной Церкви, и “Запад”, рассматриваемый как горнило украинской национальной идентичности и находящийся под влиянием прореформенных, прозападных и выступающих против истеблишмента политических сил» [9].

Как бы то ни было, сравнительное исследование двух структурно схожих старых промышленных регионов Восточной Европы показывает, что в Донбассе капитализм имеет в большей степени неолиберальный характер, чем в Верхней Силезии (на юге Польши) – при том, что последняя является частью Европейского Союза. Михненко показывает, что в ней «щедрый (относительно, конечно – ЗМК) сектор социальной защиты и высокий уровень государственных расходов на здравоохранение и другие социальные услуги привели к устойчивому улучшению индикатора человеческого развития региона. В свою очередь, резкое снижение ряда важнейших показателей продолжительности жизни и человеческого развития, которые испытал посткоммунистический Донбасс, было вызвано постоянным снижением государственных расходов на здравоохранение и прочие социальные услуги и в целом низким уровнем государственного участия в системе обеспечения социальных потребностей». [10]

Хищный монополистический капитал, сформированный за очень короткое время в Донбассе в основном политическими, криминальными и иными внеэкономическими методами накопления, консолидировался к концу 1990-х годов, заблокировал доступ в регион конкурентам и захватил политическую власть посредством Партии регионов. В обмен на поддержку, оказанную президенту Леониду Кучме (1994-2005) в Донбассе, этот капитал обеспечил себе большую экономическую автономию и значительные привилегии, что обеспечило уникальное положение региона. «Это стало возможным лишь из-за сотрудничества внутри местной элиты для защиты своих сверх-прибылей», что, «в свою очередь, создало материальные предпосылки для постепенного проникновения элитных групп в государственное управление. Поскольку регион де-факто является экономически автономным, не оказывается никакого давления за увеличение его политической автономии, и бизнес скорее концентрируется на экспансии за пределы региона». [11] Так обстояло дело в первые годы XXI века. Один из лучших западных специалистов по истории Донбасса, Хироаки Куромия, даже полагал, что Донбасс может бросится раньше других регионов «в объятия капиталистической и демократической Европы» [12], иными словами, выступить пионером неолиберальных реформ в стране в целом.

На пути к захвату центральной власти

В 2004 году экспансия донбасского монополистического капитала привела его к первой попытке захватить власть в центре путем фальсификации выборов, чтобы обеспечить пост президента Украины своему политическому представителю, кандидату от Партии регионов Януковичу. Тогда этому помешала «Оранжевая революция». Используя сложные методы исследования, Михненко установил, что «классовая структура регионов была важнейшим фактором успеха [Виктора] Ющенко на выборах в 2004 году», потому что «победа Оранжевых была обеспечена большинством голосов в наименее буржуазных областях страны». Янукович, напротив, получил поддержку избирателей прежде всего там, «где наибольшее развитие получила городская буржуазия» [13]. Девять лет спустя «Революция достоинства» на Майдане получила народную поддержку, как правило, в тех же регионах, что и «Оранжевая революция». К концу января 2014 году эта поддержка была очень сильной на западе (80 процентов), сильной в центре страны (51 процент), низкой на юге (20 процентов) и очень низкой на востоке (8 процентов, в десять раз меньше, чем на западе). Напротив, сторонников режима Януковича было больше всего на Востоке (52 процента), мало на юге (32 процентов), очень мало в центре страны (11 процентов) и почти не имелось на Западе (3 процента, в семнадцать раз меньше, чем на Востоке) [14]. Таким образом, революция, свергнувшая господство донбасского монополистического капитала, получила самую активную поддержку там, где слаба была буржуазия. Однако это само по себе не привело к усилению какой-либо политической силы, предлагавшей программу радикальной альтернативы неолиберальному капитализму. Напротив, «Революция достоинства» проложила дорогу к власти для неолиберальных политических сил, представляющих менее концентрированные и гораздо более политически разобщенные группы капитала. Произошедшее можно понять, лишь если исходить в первую очередь из того факта, что революции сами по себе не рождают антикапиталистических политических сил. Они могут только выдвинуть такие силы в руководство движением, при обязательном условии, что они существуют и материализуются не в воображении активистов, но в реальности социальных движений.

Русификация Донбасса

«С 1940-х до первой половины 1980-х годов показной интернационализм маскировал планомерную политику русификации, которая последовательно формировала облик Донбасса как “русскоязычного региона”». [15] В независимой Украине эту политику продолжали проводить региональные олигархические власти. Если сравнить данные за 1970, 1989 и 2001 годы, то доля украинцев, считающих украинский язык своим родным, сократилась в Донецкой области с 79 процентов до 59,6 процента, а затем до 41,2 процента, а в Луганской области с 87,5 процентов до 66,4 процента, а затем до 50,4 процента. Сегодня в Донецке и Луганске украинцы составляют менее половины жителей, а украиноязычных жителей только 11,1 процента в первом и 13,7 процента во втором городе. Напротив, в сельской местности украинцы составляют подавляющее большинство – по 73 процента в обеих областях, – и большая часть из них говорит на украинском языке. В настоящее время в обеих областях русские составляют почти 40 процентов населения. [16] «В языковой структуре городской среды мы наблюдаем продолжение по инерции этно-лингвистических процессов советского периода, которые характеризовались не только массовой миграцией русских, но и их трансформацией в господствующее меньшинство, и украинцев в массовый этнос (подчиненное большинство)» [17]. Но это не просто вопрос инерции. Так же, как и в Советском Союзе, где крупные городские центры были основной зоной колониальной политики, направленной на русификацию периферии, после распада СССР олигархическая власть активно позиционирует Донбасс как русифицированную область, стремящуюся в Россию.

В геополитике господства российского империализма на Украине и продвижения на запад «Русского мира» – задуманного в традициях монархизма, православия, черносотенцев и белогвардейцев – Донбасс занимает чрезвычайно важное место. Несколько лет назад это весьма ясно и дальновидно отметил украинский историк Юрий Николаец. Он, в частности, писал: «В нынешних условиях Донбасс как пограничная зона между Украиной и Россией стал одним из фактических вариантов экспансии Российской Федерации в качестве страны-лидера. В этом случае эта страна активно разыгрывает карту “донбасской идентичности” с целью решения некоторых своих политических, экономических и социальных проблем путем расширения сферы влияния на территории Украины. “Языковой вопрос”, тесно связанный с расширением сферы использования русского языка и навязыванием представлений об “исконно русским Донбассе” становится, таким образом, одним из средств дестабилизации Украины. Похоже, однако, что в экономической сфере российская сторона гораздо сильнее заинтересована в контроле над сталелитейной промышленностью, чем в добыче ископаемого топлива. Дело в том, что угледобыча требует значительных субсидий, и даже во время существования СССР рентабельность добычи угля в Донбассе была сомнительна. Контроль же над черной металлургией, напротив, является источником прибыли и расширения зоны влияния на территории Украины. Именно по этой причине весьма вероятно, что русское население региона вновь станет заложником интересов политического руководства Российской Федерации, когда из-за цены на российский газ конкурентоспособность украинских промышленных предприятий снизится, а уровень жизни населения упадет. Таким образом, под популистскими лозунгами “братства славянских народов”, “поддержки русского населения” на Украине и “расширения сферы использования русского языка”, направленными против украинизации Донбасса, окажется поставлена под вопрос социальная стабильность украинского государства и будет спровоцирован конфликт между населением восточных и западных регионов Украины». [18]

Олигархические «контрас»

«Донбасские контрас» – такой термин особенно уместен применительно к олигархическому мятежу в Донбассе, потому что напоминает нам о вооруженном контрреволюционном движении под эгидой США в Никарагуа после свержения режима Сомосы. Бароны Партии регионов и промышленные магнаты приступили к мобилизации этих «контрас» уже во время Майдана, чтобы предотвратить его распространение на Донбасс и поддержать репрессивный аппарат ополченцами – печально известными титушками, – отправленными в Киев. При поддержке российских телеканалов, преобладающих в информационном поле этого региона, была развязана пропагандистская кампания на тему смертельной угрозы, исходящей от «нацистов, фашистов и бандеровцев» Майдана, о которых распространялись страшные истории.

Коммунистическая партия Украины (КПУ), пользовавшаяся определенным влиянием, не стеснялась копировать нацистские тексты о еврейских гетто, говоря о Майдане – «белом снаружи, черном внутри»; она сравнивала его с черными гетто США, описывая их как обитель паразитов. Процитируем эту гнусную пропаганду: «Огромные кучи мусора, все виды инфекций и болезней, до сих пор не известных медицине, – характерная особенность быта резерваций. Сами жители нигде не работают и получают деньги только за то, что бесцельно слоняются по улицам. Своё нежелание работать они мотивируют тем, что устали быть рабами. Там, в Америке, граффити с изображением Мартина Лютера Кинга. Здесь, у нас, – портреты Тимошенко и Бандеры. И там, и здесь одеты в то, что отдали добрые люди. Как у нас, так и за океаном, весь этот бедлам называют обаятельным словом “демократия”. В данном контексте демократии у нас даже больше. В Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Сан-Франциско полиция хоть изредка совершает рейды по таким местам и просто отстреливает некоторых взбесившихся негров. (…) Даже темнокожие продавцы на рынках секонд-хенда в Киеве выглядят куда более цивилизованными, чем наши “бледнолицые братья” из западных областей страны, собравшиеся на Майдане. “Белые” снаружи, но “чёрные” внутри.» [19] В таком откровенном расизме нет ничего удивительного – ведь КПУ является колониальной партией.

После падения режима Януковича лишившуюся государственной власти донецкую политическую и экономическую элиту охватила паника.

Монополистический капитал решил отступить на Донбасс, в свою твердыню, чтобы удержать власть по крайней мере там: ввести автономию региона, на этот раз политическую, принять поддержку российского империализма, при необходимости, военную, пригрозить отделением. Известно, какую роль сыграл Ринат Ахметов, донецкий промышленный магнат и самый влиятельный олигарх Украины. «Донецкая Народная Республика была его проектом», – прямо признал сайт сепаратистов «Русская весна» [20]. Один из руководителей мятежа Павел Губарев наивно рассказал российским СМИ о роли Партии регионов и Ахметова: «Начали появляться лидеры так называемого народного ополчения во всех городах. И партия власти, олигархи наши восточные (…) начали работать с активистами народного ополчения. Оказалось, что две трети из активистов уже на содержании олигарха Ахметова. Очень небольшая группа лиц сохраняла верность идее, но при этом все равно брала деньги. Деньги брали все!» [21]

«Я нажал на спусковой крючок войны»

В Луганской области у истоков мятежа стоял Александр Ефремов, правая рука Януковича в Партии регионов и человек с интересами столь широкими, что они порой выходили за рамки закона. Когда в 1998-2005 гг. он возглавлял область, то в массовом масштабе организовывал корпоративные банкротства и довел ее до глубокого экономического и социального коллапса [22]. Его бывший шофер и телохранитель Валерий Болотов, отвечавший за контроль над копанками, нелегальными шахтами бедняков, которых он облагал данью в пользу своего босса, возглавил мятеж в Луганске и поначалу сделался «премьер-министром Луганской Народной Республики». «Контрас» и активизировавшиеся российские спецслужбы нуждались в более боевых элементах, чем чиновники Партии регионов и КПУ, поэтому сепаратистское движение быстро перешло в руки сетей крайне правого русского национализма, давно созданных в Донбассе. Им на помощь вскоре прибыли их многочисленные единомышленники из России.

6 апреля сепаратисты во главе нескольких тысяч человек, доставленных автобусами, взяли штурмом здание Службы безопасности Украины в Луганске, где захватили 1300 автоматов Калашникова, собранных там с неизвестными целями. Однако поворотным моментом на начальном этапе мятежа стало не это событие. «Практически маховик войны, которая до сих пор идёт, запустил наш отряд», – говорит Стрелков, который отправился на Украину во главе группы из 52 человек и обосновался в Славянске. Этот монархист, сторонник восстановления православной Российской империи, пес войны – типичной колониальной и периферийной войны, который воевал в Приднестровье, в Боснии на стороне сербских националистов, в Чечне, входящий в список военных преступников, подготовленный Российской обществом «Мемориал», так сказал о себе: в Донбассе «спусковой крючок войны всё-таки нажал я» [23]. Через несколько недель после прибытия в Славянск он публично пожаловался в драматической декларации, что никакого народного восстания или массового движения сепаратистов не было, и что жители Донбасса не хотят вступать в ряды повстанцев [24].

В качестве «министра обороны» Стрелкову не удалось сформировать даже единого главного штаба мятежа, различные командиры и вооруженные группы действовали на свой страх и риск. Несмотря на поддержку России, мятеж не угас лишь из-за крайней слабости украинской армии – которая как боевая сила, а не просто бюрократическое учреждение, возникла фактически только во время войны. Другими причинами являлись отсутствие опыта у Национальной гвардии и добровольческих батальонов, а главное, – невероятная некомпетентность, инертность и коррумпированность военного аппарата. Рассказы участников боев о попытках остановить кровотечения у раненых туалетной бумагой – лишь верхушка айсберга. Солдаты, неподготовленные, голодные, обутые в кеды, без бронежилетов, перевязочных средств и медицинской помощи, удерживали фронт благодаря материальной поддержке волонтеров. Министерство обороны и Генеральный штаб постоянно подвергались критике за сомнительные сделки по продаже снаряжения и военной техники, которых не хватает на фронте, за закупки по завышенных ценам, позволяющие генералам набивать карманы. Эти учреждения постоянно лгут, рассказывая о состоянии военной техники, о поставках, о положении войск на линии фронта и о количестве жертв. Лгут, говоря, что организовали эвакуацию сотен раненых, что прибыли подкрепления, что войска вырвались из окружения, что было доставлено противотанковое оружие, что солдаты были обеспечены провиантом и теплой одеждой…

Программа национальной обороны

Несмотря на это, украинские вооруженные силы постепенно начали одерживать победы. В начале июля Стрелкову удалось в последний момент почти чудом ускользнуть со своим отрядом в несколько тысяч человек из окруженного Славянска, несмотря на приказ Москвы в коем случае не оставлять город. Он сумел пробиться в Донецк, оборона которого сепаратистами не планировалась. «Если бы мы остались в Славянске, то через неделю, максимум через две, Донецк бы пал. А выйдя, мы сорок суток держали Донецк до прихода “отпускников”. Хотя последние дни были просто отчаянные.» [25] Под «отпускниками» имелись в виду войска России. Название отсылает к утверждению российских властей о том, что на Донбассе отправляются военнослужащие, которые взяли отпуск и предпочитают проводить его не на пляже, а на войне. От 35 до 40 тысяч таких «отпускников», участвовавших в боевых действиях в составе регулярных воинских частей, уже прошли через Донбасс.

Агрессия России в августе 2014 оказалась спасением для сепаратистов, однако в обмен Москва поставила условие, которое было послушно выполнено: Стрелкову пришлось самоустраниться. Псы войны, полевые командиры и авантюристы уже выполнили свою задачу и нужда в них отпала. Тем более, что они могут стать героями «Русского мира» и тем самым представлять опасность для Кремля. Военная и, как следствие, политическая власть в Донбассе была постепенно перехвачена российским государственным аппаратом.

Бывшее колониальное владение в одиночку ведет непосильную борьбу против великой державы. Обращенные к Западу отчаянные просьбы о военной помощи не вызвали заметного отклика. Вероятно, поддержку Украине способны оказать лишь те, кто в прошлом сам испытал господство российского империализма и вновь чувствует себя под угрозой. Проблема, однако, в том, что Украина едва ли сможет эффективно организовать оборону, поскольку ее судьба находится в руках правительства, представляющего интересы буржуазии и проводящего радикальные неолиберальные реформы.

Ища поддержки у крупных западных империалистических держав, революционная Украина повторяет ошибку, некогда совершенную Тадеушем Костюшко, когда он обратился к западным правительствам с заявлением, что «поляки хотят освободиться от ига России и призывают помочь им в борьбе против империи, победа которой привела бы к нарушению равновесия сил в Европе». [26] Призыв этот остался без ответа. К тому же о каком-либо равновесии сил в тогдашней Европе говорить не приходится. Результат может принести лишь программа национальной обороны, отвечающая самым жизненно важным интересам большинства украинского общества. Из-за своей классовой природы нынешнее правительство не способно предложить ничего подобного. Отправной точка для выработки такой программы могли бы послужить слова Мауриция Мохнацкого: «Надо в большей мере рассчитывать на движение масс, на действия всего народа, чем на регулярную армию» [28].

Впервые опубликовано в “Le Monde diplomatique – Edycja polska”, № 12 (106), декабрь 2014 г., по-английски в “International Viewpoint”, 27 января 2015 г., и по-французски в “Mediapart”, 2 февраля 2015 г.

Перевод Павла Кудюкина

[1]          «Якщо завтра до 10.00 не буде вщставки Януковича – Майдан пще на збройний штурм»: https://dailylviv.com , 21 февраля 2014 г.

[2]          Lawrence T.E. Seven Pillars of Wisdom: A Triumph. N.-Y., 1991, p. 24.

[3]          См.: Ковалевский З.М. Российский империализм: https://www.praxiscenter.ru/issledovaniya/kriticheskaya teoriya/; https://zmkowalewski.pl/?page id=71

[4]          См.: Gibbs D. Why Ukraine Surrendered Security: A Methodological Individualist Approach to Nuclear Disarmament // The Agora: Political Science Undergraduate Journal. 2012. No. 2.

[5]          См.: Matrosko D. Flashback: Senator Obama Pushed Bill That Helped to Destroy More than 15,000 Tons of Amunition, 400,000 Small Arms 1,000 Anti- aircaft Missiles in Ukraine: https://www.dailymail.co.uk/ , 5 марта 2014 г.

[6]          Проблемы жителей Крыма: https://president-sovet.ru/ , 5 мая 2014 г.; Gregory P.R. Putin’s “Human Rights Council” Accidentally Posts Real Crimean Election Results: https://www.forbes.com/ , 5 мая 2014 г.

[7]          Проханов А., Стрелков И. Кто ты, “Стрелок”? // Завтра. 20 ноября 2014 г.

[8]          Swain A., Mykhnenko V. The Ukranian Donbas in “Transition” // Re¬Constructing the Post-Soviet Industrial Region: The Donbas in Transition / Ed. by A. Swain. L.-N.-Y., 2007, p. 40.

[9]          Mykhnenko V. Swain A. Ukraine’s Diverging Space-Economy: The Orange Revolution, Post-Soviet Development Models and Regional Trajectories // European Urban and Regional Studies. 2010. No. 2, p.146.

[10]        Mykhnenko V. The Political Economy of Post-Communism: The Donbas and Upper Silesia in Transition. Saarbrucken, 2011, p. 189.

[11]        Kovaleva E. Regional Politics in Ukraine’s Transition; The Donetsk Elite // Re-Constructing the Post-Soviet Industrial Region, p. 65.

[12]        Kuromiya H. Donbas – The Last Frontier of Europe? // Europe’s Last Frontier? Belarus, Moldova and Ukraine between Russia and the European Union / Ed. by О. Schmidtke, С. Yekelchyk. Basingstoke, 2008, p. 111.

[13]        Mykhnenko V. Class Voting and the Orange Revolution: A Cultural Political Economy Perspective on Ukraine’s Electoral Geography // Journal of Communist Studies and Transition Politics. 2009. No.2/3, pp. 278, 280.

[14]        КМ1С (Кигвський м1жнародний тститут сощологй). Ставлення в Укра!ш та Росп до акцш протесту в Украшй https://kiis.com.ua/ , 28 лютего 2014 г.

[15]        Нжолаецъ Ю.О. Поселенська структура населення Донбасу (ЕтнополНичний аспект динамжи). Кшв, 2012. С. 166-167.

[16]        Калакура О.Ю. Мовт практики й етшчна самощентифшащя населення Донбаса // Наукови Записки 1нституту ПолНичних i Етнонацюнальних Дослщжень им. 1.Ф. Кураса НАН Украши. 2012. № 5 (61). С. 47-49.

[17]        Скляр В. Вщмшност в етномовнш структурi населення обласних центрiв та сшьського населення твдня та сходу Украши // Украшознавчий альманах. Т. 5. Б.м., 2011. С. 42.

[18]        Николаецъ Ю.О. Ук. соч. С. 186.

[19]        Кузьменко М. Белые снаружи, черные внутри // Коммунист. 17 января 2014 г.

[20]        Эль-Мюрид [Несмиян А.Е.]. Ахметов в засаде, выжидает – когда же руководство ДНР начнет допускать серьезные ошибки // Русская весна. 26 мая 2014 г.

[21]        Снегирев Ю. Наряд мученика примерять не хочу // Российская газета. М. 12 мая 2014 г.

[22]        Центр Протиди Корупци. Активы Януковича: Александр Ефремов: https://vanukovich.info/oleksandr-efremov/ , 28 января 2014 г.

[23]        Проханов А., Стрелков И. Ук. соч.

[24]        См.: Ковалевский З.М. Украина: Русские белогвардейцы на Донбассе: https://www.praxiscenter.ru/tribuna/sotsialnopoliticheskie problemv/ ; https://zmkowalewskLpl/?page id=111

[25]        Проханов А., Стрелков И. Ук. соч.

[26]        Rychlicki F. Tadeusz Kosciuszko i rozbior polski. Krakow, 1871, р. 179. Тадеуш Костюшко (1746-1817) участвовал в войне за независимость США и организовал в 1794 г. вооруженное восстание против российской оккупации после Второго раздела Польши.

[27]        Mochnacki M. Powstanie narodu polskiego w roku 1830 i 1831. T. 1. Poznan, 1863, р. 11. Мауриций Мохнацкий (1803-1834) – политический деятель и журналист, музыкант, один из теоретиков польского романтизма, возглавлял революционное течение в польском восстании 1830-1831 гг. против русского владычества.